Ведьма

«...Ее зовут Рене. Это галльское имя? С некоторых пор ненавижу Галлию. Козий сыр. Красное вино с деревянным вкусом, как будто глотаешь кусок коры. У Луары низкие берега, а по берегам высокие замки. Ты действительно ее любишь? Провожая в Москву, она, наверное, говорила тебе «Бон кураж, мон ами!» Француженки легко относятся к супружеским изменам. Пусть ей будет легко. Мы не виделись с тобой восемь лет. За это время ничего не изменилось. За это время Земля пролетела в космосе расстояние всего в семь световых часов. Пустяк, не правда ли? Ты растолстел, орлеанец, ты еле втискиваешься в свой «мерседес».

Прокатимся по Москве. Хочешь, я расскажу о своей первой книжке и моем последнем любовнике? Лучше наоборот? Но это не так интересно: тебе-то отлично известно, что первым был ты. А последняя книжка... Название у нее незатейливое: «Три брата или Вишневый де Сад». В отличие от моих первых робких произведений, герои здесь ходят не по щиколотку, а по колено в сперме и крови. Баснословный успех. Издательство печатает дополнительный тираж. Получу гонорар – полечу в Малайзию. Кажется, это место максимально удалено от провинции Солонь, стану твоим антиподом. Хочешь, полетим вместе, будем антиподами твоей жене? Как это замечательно, что интересы бизнеса вернули вас в Россию, месье! Как это патриотично! Я горжусь знакомством с представителем отечественного предпринимательства на перспективном европейском рынке! И мне лестно слышать, что ты помнишь, как хорошо нам было тогда в саду «Эрмитаж». Господи, ты даже запомнил мою давешнюю шерстяную юбку?! Только не рассказывай про этот фасон француженкам, а то я умру от стыда!

...Здесь поверни направо, прямо теперь нельзя. Я вижу, ты забыл, как ездят зимой, сегодня довольно скользко. А во Франции бывает зима? У вас там на Новый год деревья белят штукатуркой, будто выпал снег, это правда? Я поменяла работу. Заставила мужа купить у моего нового шефа старую машину, потому что тот не знал, как от нее избавиться. Естественно, с переплатой. Новый шеф мне очень нравится, но денег все-таки жалко. И представь, недавно шеф попал в аварию. Сумма ущерба оказалась точно такая, сколько мы переплатили за его старый драндулет. Мне иногда кажется, что справедливость в мире – это исполнение моих желаний, даже когда я в них себе не признаюсь. Ты вообще никогда не задумывался об инструментах Судьбы? Какими приспособлениями она пользуется, занимаясь своим ремеслом? Автомобиль – это такой инструмент, вроде стамески или рубанка. Причем рукоятка отполирована до блеска – так часто он применяется.

...Как твоя мама? Она уже говорит по-французски? Или Рене ради нее пришлось учить русский язык? Твоя мама всегда относилась ко мне с предубеждением. Она называла меня ведьмой. Почему? Я обыкновенная русская баба, богатая, несчастная, запутавшаяся в своих и чужих мужьях. А мне ведь ничегошеньки на этом свете не надо, разве еще раз сбегать на каток в сад «Эрмитаж», как тогда, помнишь? Один только раз. Там коньки теперь точит потрясающий дед, он готовил коньки Ирине Родниной и еще куче чемпионов. Петенька, ты хоть раз вспоминал меня? Вспоминал, я знаю. Чаще всего это случалось по ночам, я назову даже время с поправкой на часовые пояса. А вот я – нет. Вырвала тебя из записных книжек, вышвырнула фото, друзьям запретила напоминать о тебе. О, это Леонард Коэн, сделай, пожалуйста, погромче. Говорят, мужская музыка, а мне почему-то нравится.

...Петя, давай начистоту. Какого черта ты объявился? Ведь я знаю, что ты пустой, как гнилой орех. Я знаю всех твоих баб. Каждая – только ступень в достижении статуса, который тебе нужен, чтобы никчемность твоя была менее заметна. Все страстишки твои прикладные и потому убогие. Разве не так? Помнится, понадобилась тебе ученая степень – и появилась дочка профессора (срам-то какой!). Деньги стали нужны – и возникла эта престарелая лошадь из благотворительного фонда, которую ты потом по миру пустил. Запахло жареным, надо было из страны линять – и подвернулась нынешняя креолка. Правда, тут выяснилось, что француженок ты не знаешь. Думал, романтическая дура, а она лучше тебя ходы просчитала и сейчас партия подходит к концу, иначе вряд ли бы ты прилетел. Ну, а здесь я, вся в соплях, больше тебе не к кому на грудь упасть. Своей мадам ты, конечно, уже не нужен. Полагаю, Рене с удовлетворением воспримет не только адюльтер, но даже если ты вовсе сгинешь в московской метели. Бьюсь об заклад, в вашем брачном контракте вдруг обнаружились тонкости, на которые ты в свое время не обратил внимания. Ровнее рули, Петенька, и это... парусу воли не давай, не гони, не по Парижу, чай, едем!

...Ты знаешь, Пьер, женщины не так ловко водят автомобили, как мужчины, зато отлично управляют мужчинами. В том числе теми, которые за рулем. Вот, бывает, какой-нибудь такой гонщик огорошит женщину, обидит ее, и тогда с ним, распрекрасным шумахером, вдруг начинают происходить непонятные вещи. Ему в пути изменяет удача. Вдруг выясняется, что одного водительского мастерства мало. Срочно требуется покровительство высшего уровня, но до него вам, мужикам, подняться трудно. Зато нам, бабам, очень даже легко. Помнишь наш последний день? Утром ты подарил мне огромные розы, а уходя, забыл попрощаться. Всю неделю перед тем был рассеян, отвечал невпопад. И ненадолго вышел: всего, как мы знаем, на семь световых часов. Розы-бройлеры завяли на следующее утро, даже не завяли, а мумифицировались, высохли мгновенно и дотла. С той поры я роз не люблю, предпочитаю гортензию. И удача мне сопутствует. Внутри у меня стало, как у мумии, пусто, вместо сердца – сухая труха. Нет ни жалости, ни печали. Зато возникла мысль о справедливости. Она мне теперь покоя не дает и странным образом совпадает с желаниями, в которых даже признаться себе не могу. Твоя мама, пожалуй, права. Я чувствую сродство с некими высокими особами, на которых даже обретенный тобой статус впечатления не произведет. Я, знаешь ли, иногда ощущаю себя стамеской или рубанком в руках этих сноровистых и прилежных дам, подручных Судьбы. Наравне с твоим железным «мерседесом». Я и вправду ведьма, Пьер, причем неплохо знаю свое ремесло. Не спрашивай о добре или зле, оценивай только изящество выполненной работы. Когда трагедия в одночасье разрубает несколько узлов, значит, работа выполнена хорошо. Рене тебя не любит, потому, дурочка, посягает на деньги. Я – нет. Мне нужно больше. Мне нужно ощутить талый снег на губах с привкусом твоего поцелуя. Чтобы ты потуже перешнуровал мне конек. Чтобы не прекратилось наше кружение вокруг облитых льдом тополей. Чтобы не гасло в ушах твое странное полувопросительное «здравствуй»...

Ну вот, Петенька, подъезжаем к повороту, на котором расстанемся. Да, в этом месте направо. Здесь я препоручу тебя своим подругам. Дабы впредь ты оставался моим и только моим.

...Господи, что я делаю?! Петенька, любимый, я этого не хочу! Не гони здесь, умоляю тебя, не гони!..»

Из протокола, составленного на месте ДТП:

«Автомобиль погибшего гражданина Франции был оснащен устройством, записывающим информацию о работе основных систем машины и переговоры в салоне (так называемый «черный ящик»). По показаниям прибора, автомобиль находился в технически исправном состоянии, а разговоры в салоне вообще не велись, за исключением односложных высказываний пассажирки на переднем сиденье (она в аварии не пострадала). Пассажирка неоднократно предупреждала водителя о скользкой дороге, просила не превышать скорость и иногда подсказывала направление».