Натюрморт с закуской

 

Купить в журнале за январь 2018 (doc, pdf):

 

На чтение потребуется 11 минут | Цитата | Скачать в полном объёме: doc, fb2, rtf, txt, pdf

 

 

 

 

Жизнь порой такие картины выписывает, что прям «Натюрморт с черепом быка» Пикассо. Я не случайно о рогатом чудище. В тот день, о котором пойдёт речь, художник будто с меня списал физиономию несчастного парнокопытного с отвисшей челюстью. Так вот.

Шагаю я как-то по улице вдоль Останкинского парка. Тороплюсь. В лицо бьёт первый мокрый снег, под ногами чавкает грязь, предательски скользит свежевыложенная тротуарная плитка. Настроение скверное, вспоминаю слова старого приятеля – у всех Гольфстрим, у нас экстрим.

Гляжу, на другой стороне неширокой дороги – заросший как ёжик бомж. В драном клетчатом пиджаке, замызганных коротких штанах с бахромой цвета картофельных очисток. На ногах стоптанные кеды. В руках –  розовая авоська а-ля «перестройка, перестройка, в магазине спички только». В ней бутылка.

 Вот кому действительно несладко, подумал я. Куда идёт, бедолга? Видимо, в какой-то подвал или земляной схрон в парке. Где только такую сумицу раритетную раздобыл? Сейчас примет на грудь и в нирвану. А утром опять на поиски живительной влаги. Эх, довели державу до ручки. Ракеты падают, народ нищает.

На перекрёстке, не дожидаясь зелёного света, бомж кривобоко перебежал улицу. Проскочил мимо меня, но вернулся, уставился, словно на диковину.

– Мужик, дай закурить, – попросил он.

Загорелся зелёный. Хотел сказать «нету» и пойти дальше, но жалко стало ободранца. Не виноват же он, что приходится попрошайничать. От сумы, как говорится... По статистике безработица в столице небольшая, да только после 35-ти ты никому не нужен. Попробуй найти место с редкой профессией. Скандал с супругой, развод. Квартира жене с ребёнком широким жестом от порядочного человека и – улица. Сколько таких...

Я достал пачку, выбил из неё сигарету, протянул за кончик, чтоб не прикоснуться к бомжу. Собрался ступить на зебру.

– А огоньку?

Вздохнул, полез за зажигалкой. Чиркнул. Он, прикрывая пламя от ветра, ухватил меня за ладонь. Я отдёрнул руку. Бомж так и не прикурил.

– Не узнаёшь меня? – спросил лохматый ободранец, пряча сигарету в карман. Кажется, он раздумал курить.

– Нет, – раздражённо ответил я и на этот раз взглянул на него более внимательно.

И тут... О боже... Этот ленинский разрез глаз и улыбка с хитринкой. А главное, голос. Он ничуть не изменился. Ну, конечно, это же Вова Данилов. На работе мы звали его «Данила-мастер». Он был действительно высоким профессионалом. Потом, после очередной «оптимизации» персонала, пропал с горизонта. Надо же, в кого ты превратился, мастер!

Я был поражён как громом. Вероятно, раскрыл рот, потому как он посоветовал его закрыть.

– Давай отойдём, – предложил Вова.

Я торопился, но отказаться, разумеется, не мог. Не каждый день встречаешь бывшего приятеля в таком виде. Это ведь его фраза про Гольфстрим. Да, бывает, вспомнишь человека, и он тут как тут.

 

Мы прошли в ближайший двор между пятиэтажками, сели на лавочку у детской площадки. Здесь было не так ветрено, а раскидистый, ещё не совсем опавший клён укрывал от мокрого снега. Я чувствовал себя неуютно. Не от погоды. Казалось, все граждане, спешащие в этот час на работу, задерживают на мне взгляды, ухмыляются. Так и хотелось им крикнуть: я не такой, я просто мимо проходил!

– Как дела? – спросил Данила.

Уж лучше, чем у тебя, подмывало сказать. Но мысль «от суммы не зарекайся» заставила ответить нейтрально:

– Ничего. Спасибо.

– По прикиду даже очень ничего, – пощупал Вова песцовый воротник моей «аляски» от американского космического агентства NASA. Мне купила её жена в посольстве, когда отношения с «партнёрами» были вполне приличными. Записывала с кем-то там интервью. – А чего не на машине?

– На плановой профилактике.

– А-а. Ну давай, спрашивай, знаю же, что томишься вопросами.

– Да нет, какие вопросы... – пожал я плечами. И всё же не выдержал:

– Как же ты...

– До такой жизни докатился? Хм. Земля очень быстро вращается вокруг солнца – 30 километров в секунду. У кого нет цепких когтей, тот слетает. Зазевался и... уже в невесомости. При коммунистах были общественные крючки. Тебя ими с детства, хочешь не хочешь, цепляли за социальные институты. А при буржуазном строе ты никому не нужен. Да, свобода, да, выбор. Но ты по большому счёту изгой, отшельник, путник в пустыне. И если кого встретишь, то только верблюда... Тьфу! Общество «купи-продай» основано на животных инстинктах, оно обречено. Но прежде чем сдохнет, погубит миллионы и миллионы людей. Одной из его жертв оказался я.

Честно говоря, слушать политпросвет перекрасившегося Вовы было не интересно. В своё время он слыл убеждённым, я бы даже сказал, оголтелым антикоммунистом. А тут на тебе... Приводить в ответ цитату Черчилля о том, что «демократия – наихудшая форма правления, если не считать всех остальных», не хотелось. Глупость какая-то – спорить с утра с бомжем, хоть и бывшим товарищем, о политике в заплёванном дворе. В глобальном смысле Данила прав, но каждый в этой жизни несёт ответственность в первую очередь за себя, при любом общественном строе. Самосохранение – главная обязанность человека. Доводить себя до такого состояния – сродни самоубийству. А это великий грех по всем канонам.

– Ну а если конкретно, – продолжил Вова, – я квартиру и жену, пятую по счёту, в карты проиграл.

– Как?! – аж подскочил я на лавке.

– Очень просто. В поезде, каким-то кавказцам. Сначала везло, потом как отрезало. Попросил в долг, тоже мимо. Абреки говорят – плати или из вагона выкинем. Поставил на кон квартиру. Потом жену. Так до Сочи и доехал голым как сокол.

– Данилов! – воскликнул я на весь двор. – Ты совсем обезумел?!

– А-а, – махнул рукой Данила. – Теперь уж не вернёшь. Давай выпьем. Вспомним былое. Тебе, понимаю, в тягость с бомжем общаться, а мне утешение.

Он вынул из советской авоськи бутылку. Она оказалась пустой.

– Вот, хотел сдать, – пояснил Вова. – Всё одно бы на чекушку не хватило, пришлось бы у церкви побираться. Эх, грехи наши...

 

Конечно, поразил меня Данила своим рассказом о проигрыше в поезде. Хотя да, помню, любил он на компьютере чертей погонять, за уши не оттащишь, и пару раз приглашал к себе домой «пулечку расписать». Но я, слава богу, не азартен, а карты вообще вызывают у меня аллергию. Видно, кто-то в роду тоже здорово на них погорел. Просто выпить, о политике и бабах потрепаться – пожалуйста, а карты – без меня. А потому я всегда отвечал Вове вежливым отказом.

Просто так взять и уйти было невозможно. У человека наверняка трубы горят. К тому же запало в душу произнесённое им слово – «утешение». Хоть кому-то доброе дело сделать. Хотелось почувствовать себя благодетелем. Что-то барское и надменное проснулось внутри – ладно, так и быть. Ты в луже, я на коне в белой накидке. Я взглянул на угловой продуктовый магазин.

– Ты какое вино в это время суток предпочитаешь? – не к месту сострил я. Посмотрел на заросшее лицо с очень живыми для опустившегося типа глазами – обидел, нет?

Но Вова никак не отреагировал. Видно, давно уже плевать ему на чьи-то колкости и поддёвки. Он раздумывал.

– Ну что – пива или водки? – спросил я, устав ждать ответа.

 – От пива у меня изжога, от водки икота, – ответил он наконец. – Коньяк суставы почему-то выворачивает, от марочных вин сыпью покрываюсь. Лучше виски. Только не «Джим Бин», он на кукурузе, а меня от нее насморк. Лучше всего «Баллантайнс».

Я сглотнул – ну и запросы у нынешних бомжей. Прикинул, сколько у меня в кошельке наличных. Хватит. Нужно уважить человека. Расскажешь на работе, что поутру с бомжем виски распивал, – не поверят. Нынешний коллектив Данилу не знает.

– Ладно, – говорю. – Посиди, скоро приду.

Но Вова ухватил меня за рукав космической куртки:

– Давай деньги, сам схожу. В шотландском виски только я разбираюсь. Надо чтоб именно из Дамбартона был. Подсунут тебе какое-нибудь палево.

Я замялся. Понятно почему. Однако вынул из портфеля бумажник, раскрыл. Вова заглянул в него, оцарапав меня колючей бородой, выхватил из рук. «Сиди», – велел он и скрылся за углом.

В кошельке была довольно приличная сумма. Я снял деньги с карточки, чтобы заплатить через банкомат за кредит. И теперь меня томила мысль – вернётся Вова или нет.

 

Время шло, а его всё не было. Пропали деньги, уже решил я. Развёл меня бомж. Но не только денег было жалко, я ощущал себя полным кретином. Эх, был человек Данила-мастер и весь вышел.

Снег пошёл сильнее, теперь не спасал и клён. Я стал мёрзнуть даже в своём насовском обмундировании. Ну чего ждать? Пора двигать по назначению.

И тут из-за угла появился Вова. Да не один. За ним семенили ещё двое таких же отвратных бомжей. В его авоське раскачивались аж три бутылки виски «Баллантайнс».

– Вот, – поднял Данила сетку. – Были только литровые. Нас четверо, решил что трёх пузырей хватит. Стаканы забыл, ну ничего, из горла. На сырок, извини, не хватило. Ничего, – он вынул из кармана жёлтый яблочный огрызок, откусил. – Антоновка – лучшая закуска под вискарь.

Меня от вида «закуски» чуть не стошнило.

– Ах, да. Это мои друзья – Семафор и Круглый. Семафор, потому что у него под зенками всегда фингалы. А Круглый – только оглянешься, а он уже под лавку укатился. От одной рюмки в осадок выпадает.

«Друзья» мне учтиво поклонились. Тоже, видно, из прежних «мастеров», манеры приличные сохранились.

Вова открутил «голову» одной бутылке, протянул мне:

– Ну давай, за встречу.

– Не могу, – ответил я. – У меня через час совещание у начальства. Вы уж без меня гуляйте. Мне пора. Кошелек верни.

– Конечно.

Данила протянул мне бумажник. Я заглядывать в него, конечно, не стал, но по виду он сильно отощал. Что ж, приятное утро, приятная встреча. Пора.

Я встал. Пожимать руки Вове и его друзьям не хотелось, ещё нахватаешь блох с вирусами. Лечись потом всю жизнь.

 

И тут я принюхался. Хорошо знаю, как пахнет бомжами Париж и окрестности наших вокзалов. Этот запах дохлых мышей, прокисшего пива и отдалённого аромата кладбищенского жасмина не перепутаешь ни с чем. От него выворачивает почище немытого женского тела. Но от этих трёх образин благоухало... дорогим парфюмом. От Данилы, могу сказать точно – «Фрагонаром Гранд де Люкс». Я сам им пользуюсь. И как же раньше-то во мне что-то не щёлкнуло! Не опохмелялись же они французским одеколоном.

Опустился на скамейку, протёр лицо руками. Потом выпрямился, схватил Данилу за лацканы его драного клетчатого пиджака, притянул к себе, взглянул в ленинские глаза. Он не отводил взгляда, смотрел с вызовом, потом захохотал:

– Догадался, проклятый, всегда был смышлён, – процитировал он Варенуху из бессмертного «Мастера».

Затем крепко меня обнял. Хохотали рядом и его приятели Семафор и Круглый. Вова сдёрнул бороду, отодрал усы.

Я стоял, словно оплёванный. Понимал, что выгляжу последним дураком.

– Извини, дед, – сказал отсмеявшись Вова. Раньше он меня всегда звал «дедом», хотя мы с ним одного возраста. Просто он считал, что во мне остались армейские, сержантские замашки. – Подшутил над тобой немного. Не мог удержаться. Мы тут в сериале третий день снимаемся. В парке. Я рядом живу. Вагончик костюмерный на съёмочный площадке маленький, вот мы у меня дома и переодеваемся. До поздней ночи – пулька, утром – съёмки. Эти, – он кивнул на друзей, – всегда опаздывают, не добудишься, вот и шёл один. У магазина их встретил. Ха-ха. Если б не парфюм, не в жизнь бы не догадался. А? Я всегда знал, что великий актёр во мне пропадает. Ну раз ты поверил, то точно, пропадает. Я в кинокомпании редактором, иногда и в массовках подрабатываю. Лишняя копейка не помешает.

– Не помешает, – согласился я. А сам думал: действительно, какой же я болван – в Останкинском парке всегда чего-нибудь снимают. Здесь иногда и офицеры Добровольческой армии, и инопланетяне попадаются.

– Да закрой челюсть, – похлопал меня по плечу Вова. – А то ты похож на обглоданного рогатого быка с картины Пикассо. – Кстати, вот твои деньги. Виски я на свои купил, – он протянул мне мои купюры. – Холодно, на площадке по чуть-чуть не помешает. И на вечер останется. Приходи, пулечку распишем, вот визитка. Кстати, о коммунистах – это я из роли. Засранцы они, довели страну до ручки и, задрав штаны, разбежались, сжигая на ходу партбилеты. Сейчас есть главное – выбор, и ради него можно закрыть глаза на все ужасы капитализма.

 

Я забрал деньги, конечно, пожал на прощание руки всем троим и пошёл своей дорогой. И не пойму, что бурлило тогда в моей душе –  какая-то гремучая смесь из облегчения и разочарования. С одной стороны, я был рад, что Вовка не опустился и прекрасно себя чувствует, а с другой... Да, я сам себе напоминал «обглоданного быка» с натюрморта Пикассо. Но по другой причине.

Почему же мы так любим ощущать себя выше других? Отчего нам доставляет удовольствие видеть, как спотыкаются идущие рядом? Я лучше, я сильнее, я успешнее! И это вовсе не издержки демократии, это изъяны в нас самих, отголоски животного, тёмного начала. И выдавить их из себя труднее, чем раба. Но делать это необходимо. По крайней мере, пытаться.

А вечером я позвонил Даниле и мы до глубокой ночи расписывали пульку. Почему-то на этот раз карты не вызывали у меня аллергию.

 

 

 

(в начало)

 

 

 

---

Купить доступ ко всем публикациям журнала «Новая Литература» за январь 2018 года в полном объёме за 197 руб.:

Банковская карта:	Яндекс.деньги:	Другие способы:
		Наличные, баланс мобильного, Webmoney, QIWI, PayPal, Western Union, Карта Сбербанка РФ, безналичный платёж
После оплаты кнопкой кликните по ссылке: «Вернуться на сайт магазина»		После оплаты другими способами сообщите нам реквизиты платежа и адрес этой страницы по e-mail: newlit@newlit.ru

Вы получите доступ к каждому произведению января 2018 г. в отдельном файле в пяти вариантах: doc, fb2, pdf, rtf, txt.