HTM
Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 г.

Галина Мамыко

Чай выпит… Убийца в зале…

Обсудить

Рассказ

На чтение потребуется полчаса | Цитата | Скачать: doc, fb2, rtf, txt, pdf

 

Купить в журнале за сентябрь 2015 (doc, pdf):
Номер журнала «Новая Литература» за сентябрь 2015 года

 

Опубликовано редактором: Андрей Ларин, 23.09.2015
Оглавление

1. Убийца в зале. Убийцу не взяли…
2. Убийца в зале... Убийцу взяли…


Убийца в зале... Убийцу взяли…


 

 

 

В дверь настойчиво звонят. Я открываю глаза, смотрю на разбросанные по серому, давно не белённому потолку солнечные пятна и размышляю, кто бы это мог быть. У соцработника Нины, изредка радующей меня болтовнёй и продуктовыми пайками, свой ключ. Пенсию приносили на той неделе. Значит, остаётся вариант соседей. Но в моём подъезде остались все точно такие же, как я, одинокие, еле ползающие старухи. Иногда мы перезваниваемся по телефону и не более того. Несомненно, тот, кто так долго и неотступно звонит, пришёл именно ко мне, и это не представитель водоканала или энергонадзора. Те не любят ждать, и по своему обыкновению оставляют в двери бумажку с просьбой сообщить показатели счётчика по указанному в этой же записке номеру телефона. Да-да, этот человек явно хочет поздравить меня с днём рождения, ибо уже принялся стучать не только кулаками, но и, кажется, пятками.

Хоть кто-то вспомнил о моём столетнем юбилее. На исходе лет жизнь летит так быстро, словно кто-то наматывает на руку поводок времени, который пристёгнут к каждому из нас, поводок секунд и часов, дней и ночей, всё быстрее, быстрее укорачивается заветная бечёвка, всё сильнее душит ошейник… Кажется, буквально на днях мне исполнилось девяносто девять. А сегодня утром я обнаружила, что со вчерашнего дня рождения успел пробежать целый год.

Я поворачиваю голову, и мои глаза встречаются со взглядом голубя. Он заждался, когда я проснусь и по обыкновению насыплю через форточку на подоконник хлебных заплесневелых крошек для таких, как он, одиноких и голодных. Но мне не хочется шевелиться, откидывать одеяло и покрываться мурашками, искать тапочки, ковылять куда-то… Гораздо приятнее лежать, смотреть на солнечные блики, слушать гудки машин, скрип качелей и смех детей, и смотреть в глаза голодному голубю.

Эхма, но когда же он перестанет так звонить. В своей жизни я знала только одного подобного настырного человека. Это мой бывший муж, которого я никогда не любила, и который никогда не любил меня. Когда-то мы с большой радостью расстались, а напоследок со смехом пожелали друг другу дожить до ста лет и вместе встретить наш общий день рождения. «У нас с тобой много интересных совпадений, – сказал он. – Ты вышла за меня назло своему парню. Я женился на тебе назло своей девушке. Да, мы родились в один и тот же день и год, в одном и том же городе и роддоме. Да, жили в одном доме, учились в одном классе. Да, стали супругами. НО ПРИ ЭТОМ! – Он выдержал многозначительную паузу, сделал большие глаза, театрально простёр перед своим носом правую руку, а левую спрятал в карман патриотичных военных галифе, копируя этим жестом главного героя появившихся в ту пору в советском кинопрокате первых фильмов о первом советском вожде в исполнении легендарного актёра Бориса Щукина. – Но при этом мы не оказались двумя половинками одного целого. При таком уникальном количестве совпадений это самое удивительное. Так давай, раз на то пошло, доведём нашу уникальность до победного конца: доживём оба до ста лет и вдвоём отметим твой и мой юбилеи. По рукам?».

Выходит, это он сейчас звонит столь упорно в мою дверь. Больше некому. Не удивлюсь, если это окажется правдой. Зная характер своего давно погибшего на фронте бывшего мужа, ей-ей, не удивлюсь. Придётся вставать и тащиться из пустого любопытства к этой чёртовой орущей двери.

В мутном глазке качаются, как в аквариуме, очертания плавающего силуэта. Я громко говорю: «кто там?» и, не дожидаясь ответа, клацаю дверным замком. Я давно не боюсь открывать дверь неизвестно кому. Разве может кого-то бояться в этом мире старуха моего возраста, пережившая не только всех и вся, но, пожалуй, и саму смерть? Эта чёртова ведьма с клюкой где-то явно заблудилась, в каком-нибудь грязном кабаке, пьёт горькую в компании с такими же ублюдками, как она, рогатыми бесами, забыв про всё на свете, в том числе и про меня, которую давно, давно пора забрать из этого никудышного мира. Ну вот, как я и думала. На пороге мой бывший муж. С него, как и с меня, сыплется песок, от него веет средневековьем, но уж своего бывшего благоверного я сумею узнать в любой отрезок исторического периода, будь то хоть через тысячу лет до или после моего рождения.

– Проходи, – говорю я этому ослу с букетом белых роз и поворачиваюсь спиной.

Принёс же его леший, да ещё утром, когда так хорошо лежать под тёплым одеялом, смотреть в глаза голодному голубю и ждать смерти.

– Ты ведь умер. Мог бы и не утруждать себя, – говорю через плечо, моё лицо кривится в недоуменной гримасе, я пожимаю плечами.

Он молча шаркает позади меня по длинной захламлённой прихожей, и это напоминает шествие по музейной выставке антиквариата. Мы по очереди протискиваемся между изделиями знаменитой петербургской мельцеровской мебельной фабрики, прекратившей существование после Октябрьской революции, – тёмным дубовым шифоньером и дубовой этажеркой с книгами, минуем трельяж с засиженным мухами зеркалом, огибаем пирамиду из громоздящихся друг на друге двух комодов с рухлядью, семеним вдоль шеренги сломанных советских холодильников «Минск» и «Саратов» со старой обувью внутри. Следующий, третий, советский холодильник «ЗИЛ» пока ещё держит холод, но и он отключен за ненадобностью. С его выпуклой дверцы нам улыбаются советская широкоплечая женщина-труженица в рабочем фартуке и советский рабочий в строительном комбинезоне. Он указывает двумя руками на нарисованную за его спиной залитую солнцем новую квартиру и подъёмный кран в распахнутом окне: «Строить прочно – сдавать досрочно!». На другом плакате сияющая улыбкой широкоплечая труженица в рабочем фартуке указывает мускулистой правой рукой на красоты Крымского полуострова – белоснежные корпуса здравниц Большой Ялты, живописную Медведь-гору, синее море: «В сберкассе денег накопил – путёвку на курорт купил!». Я привыкла к этому плакатному антуражу, доставшемуся мне со времён моей инженерно-строительной работы. Не так давно эта коллекция пополнилась стараниями соцработника Нины. Рядом с пожелтевшими агитками из СССР, удерживаемыми медицинским лейкопластырем, она прикрепила на холодильник «ЗИЛ» магнитную фотографию российского Президента В. В. Путина на фоне Крыма.

Наконец мы приходим на кухню. Ставить чайник? О, это выше моих сил. Ради этого осла с розами столько суеты. Нет уж.

Я валюсь на табурет, смотрю на его жёлтые пальцы, выглядывающие из дешёвых сандалий, и командую:

– Налей воды в чайник, а потом зажги плиту. И поставь, чёрт возьми, чайник на газ. Ну что ты пялишься на меня, как баран на новые ворота? Нет, я не понимаю, зачем ты вообще припёрся? Сто лет – это, по-моему, далеко не тот случай, который требует к себе внимания, да ещё с того света, – Мой голос тонет в кашле. Этот недолеченный бронхит мучает меня со времён развала Союза.

– Я постучу по твоей спине? Ты выкашляешь мокроту, а заодно убедишься, что я не привидение.

– Не вздумай. Один шаг в мою сторону, и я тебя укокошу вот этой чугунной сковородой. И тогда ты уже точно окажешься в одной компании с Сергеем. Я никогда не прощу тебе его смерть. Скажи правду, ведь это про тебя кричали: «Убийца в зале!», а?

– Да, про меня… Возьми, это тебе.

Я втягиваю своими деревянными ноздрями нежный цветочный запах, и давно забытые, давно не испытываемые ощущения чего-то романтичного приятного дотрагиваются до моей оловянной души, как пальцы музыканта к клавишам расстроенного пианино. Снова пожимаю плечами, но получается на этот раз неубедительно, и отворачиваю голову от цветов, которые он суёт мне в лицо.

– Эти розы стоят половину твоей пенсии, – ворчит мой голос, а мои руки таки вынимают из его рук букет и прижимают к носу этот чудный, этот божественный аромат, я впитываю его в себя всей собою с такой жадностью, с такой внезапной страстью!

Я дышу, дышу этой весной, этой музыкой, этой радостью, этим редкостным, восхитительным великолепием жизненной силы, жизненной симфонии, на крыльях которой воспаряет вдруг душа, уносится к заоблачным высотам, а голос продолжает, отдельно от меня самой, где-то внизу, на земных низинах, ворчать, и это ворчание стелется под ногами, как жалкий дым старого вонючего табака:

– Какая глупость – тратить деньги на цветы. В конце концов, возле горсовета полно точно таких роз. Мог бы там нарвать, и дело с концом.

– Я бы так и сделал в той своей прежней жизни.

– Хм… А что это за балахон на тебе? Что за маскарад? Ты или совсем спятил, или…

– Это схима. Я монах.

– Да вижу, что монах. Можешь не объяснять… И всё-таки, зачем ты припёрся, монах?

Он не отвечает. Мы молчим. Мы слишком долго молчим. Чай давно остыл. Убийца в зале… Убийцу взяли…

Из щели в плинтусе на нас смотрит мышь. Она ждёт манную кашу. Таракан притаился на столе за сухой хлебной коркой. Он ждёт, когда мы уйдём. Паук качается над моим носом. Он ждёт муху, которая ползает по моей руке. Моя рука ждёт, когда я захочу двигать ею, чтобы взять кружку и напиться, наконец, сладкого чая и ощутить прилив сил. Я пью остывший чай.

– Этого не может быть, – мой голос звучит неожиданно, и кружка дрожит в его руке.

Я продолжаю:

– Следов насильственной смерти следствие не обнаружило. Поэтому не надо говорить то, чего не было. Сергей сам это сделал.

– Моросил дождь… Я шёл за ним. Он не видел меня. Мы шли по пригородному лесу. Он брёл, не разбирая дороги, плакал, бормотал ругательства. Мокрые кусты, трава, вязкая земля, ворохи дождевых капель, хлопанье и треск ветвей деревьев под напором ветра, всё это бесконечной каруселью сопровождало нашу необычную прогулку.

Я видел, как он остановился, стал рыться в карманах, достал пузырёк, подцепил пальцами пилюлю и закинул в рот, потом ещё одну, и запил тем коньяком, бутылка которого выглядывала из кармана его плаща. Я видел, как он сел на пенёк, слышал его сдавленные рыдания.

«Но ведь ты знал, что она всё равно любит меня, а не тебя. Зачем ты устроил эту шутовскую свадьбу? А теперь хочешь от неё верности», – выдал я наконец своё присутствие и подошёл вплотную к нему. «А, это ты. Это ты», – сказал он и закрыл руками лицо.

«Мне плохо». – «Это всё сопли и нюни. Вставай. Надо идти домой». – «Домой?.. Домой... До-мой… Домой за мной посуду. Домой-домовой. Дом мой… А мой дом не мой. Он твой. И она твоя». – «Хватит болтать. Надо идти. Дождь усиливается, ты разве не видишь? Пошли…» – «Оставь меня. Я хочу умереть». – «Это слабость. Это лишь минутная слабость. Поднимайся. Надо идти». – «Куда идти. К кому? Тебе есть к кому идти? Вот и иди. А мне идти не к кому». – «Хорошо, я уйду. Чёрт с тобой». – «Эй. Подожди… Пять минут. Постой возле меня. Только пять минут. Большего я не прошу». – «Хватит валять дурака. Или мы уходим, или я ухожу один». – «Послушай. Я хочу выпить это зелье. Но сделать это самому не получается. Подсоби мне. Пожалуйста». – «Зачем?» – «Эти таблетки помогут мне. Я стану счастливым. Я сделаю вас с ней счастливыми. Они уберут меня с вашего пути. Я стою у вас на пути. Да. Я женился просто так. Да, это была нелепая, фальшивая свадьба. Впрочем, как у тебя тоже. Почему об этом ты не говоришь, кстати, а? Почему не говоришь, что у тебя тоже была шутовская свадьба? Или ты забыл, что опередил меня и женился на моей девушке в минуту нашей с ней ссоры?.. Мы оба наломали дров. Но откуда мне было знать, что будет так больно. Так больно знать, что и та, которую когда-то любил, и та, которой заменил любимую, обе стали принадлежностью другого. И этот другой – ты. Они обе принадлежат тебе. И твоя жена, и моя жена. Ты их хозяин. Это невыносимо. Это какой-то пошлый фарс, а не моя жизнь. Дай мне эти таблетки, помоги мне. Помоги мне их проглотить, помоги мне уйти с вашего пути». – «Чушь. Собачья чушь. Ты просто сошёл с ума. Всё. Я ухожу». – «Я не хочу жить. Как ты этого не понимаешь? Не хочу. Помоги мне и себе стать счастливыми. Мы оба станем счастливыми. В одно мгновение. Стоит только тебе оказать мне эту услугу. Напоить меня этим снадобьем. Бери же, на. Подставь ладонь. Вот так. А теперь сыпь, сыпь мне в рот… Вот так, вот так, погоди, не всё сразу, постепенно, частями… Теперь коньяк …О Боже, что это...».

Глаза его вдруг расширились, голова запрокинулась, он с ужасом смотрел на небо. Я взглянул по направлению его взгляда, но ничего, кроме туч и дождевой пелены, не заметил. Он оттолкнул меня, качнулся на пеньке, и я поддержал его за плечи. Я в недоумении наблюдал за Сергеем, мне казалось, что у него помутился разум. Он перекрестился и, глядя куда-то вверх, заговорил так горячо, как говорят в бреду: «Господи, помилуй, Господи, помилуй… Пощади, помилуй, согрешил!». Быстро взглянув на меня, он закричал: «Остановись, стой, отбой! Нельзя! Надо жить! Гляди туда, ты видишь?! Или ты ослеп? Ну, видишь, смотри, вот же, смотри! Неужели ты не видишь?!». Он смотрел куда-то вверх, дождь хлестал по его лицу, голос растворялся в шуме стихии, он разговаривал с кем-то, мне не видимым, он кого-то молил в отчаянии: «О Иисусе, святый Боже, помилуй меня, как ты помиловал разбойника, прими мою молитву, прости всю мою жизнь, согрешил, забыл Твои заповеди, забыл Тебя, помилуй меня, пощади, прости, прости. Помяни меня, Господи, во Царствии твоём!». Он посмотрел на меня. Это были глаза другого, счастливого, чем-то вдохновлённого человека. В них была такая радость, что мне стало не по себе. Голос его угасал, звучал глухо, тихо, заглушаемый раскатами грома: «…не хочу умирать… не хочу идти на вечные муки как самоубийца… не хочу быть иудой и предавать Господа, отвергать его волю...».

Мне было странным слышать от Сергея, которого я считал вполне трезвым, разумным человеком, эти, как мне мнилось, глупейшие, выдуманные тёмными людьми, религиозные заклинания. Во мне поднималось раздражение. Он улыбнулся вдруг мне, достал из-за ворота рубашки миниатюрный крестик на цепочке и поцеловал его. «Крест! У него нательный крест!» – подумал я с внезапным гневом. «Да ты, оказывается, мракобес недобитый!» – закричал я и замахнулся кулаком. Он прикрыл глаза, с лица не сходила улыбка. «Да это преступление! Преступление перед Родиной, перед партией, перед товарищем Сталиным! Предатель!» – ещё громче закричал я, и мой голос поглотила ревущая буря. Тёмное, озаряемое вспышками молний, страшное небо гремело и ходило ходуном. Деревья клонились от ветра. Холодный дождь пробирал насквозь. Хотелось поскорее убраться восвояси. Мне пришли на память снующие вокруг родственников Сергея слухи об их христианских корнях, о том, что его дедушку-священника и бабушку большевики расстреляли как врагов народа за веру во Христа.

Я с ненавистью смотрел на Сергея, и множество злых мыслей пронзало мой разгорячённый ум. Мной овладело мрачное ощущение человека, которого предали, обманули, над которым посмеялся лучший друг. Моя гордая душа, привыкшая к безусловному уважению к себе со стороны окружающих, чувствовала себя униженной. Как он посмел вообще считаться моим другом, как он посмел смотреть мне в глаза и таить от меня свою тёмную сущность, не признаваться, скрывать? У меня был собственный кодекс чести, который касался таких святых понятий, как Родина, партия, вождь. Интрижки с женщинами, существами второго сорта, по моему убеждению, к этому отношения не имели, и к мужской дружбе тоже. Иметь связь на стороне я считал делом само собою разумеющимся. Будь то связь с женой друга или соседа. Тем более, успокаивал я свою совесть, Наташа, жена Сергея, по праву всегда принадлежала только мне, ещё до того, как она вышла за него замуж.

И вот теперь – открытие. Друг нарушил кодекс чести. Он обманывал товарища Сталина, обманывал меня, а значит, ни во что не ставил, не уважал. Так думал я, всей душой преданный советской Отчизне, партии и лично товарищу Сталину. Я был уверен: всё, что происходит в стране по приказу партии, не подлежит и доле сомнения. В моей спальне с детских лет над кроватью висели портреты моих кумиров, любимых вождей, Ленина и Сталина. В ту пору жизни я искренне считал верующих людей своими личными врагами как врагов моей Родины и лично товарища Сталина. Они отнимают у товарища Сталина почитание. Ведь только товарища Сталина можно почитать. А они преклоняются перед каким-то выдуманным Богом. На земле один бог. Сначала это был Ленин. А теперь Сталин.

И вот, какой кошмар, мой лучший друг – враг товарища Сталина. Я словно взбесился… Я словно взбесился!!! До меня доносилось его бормотание: «Не надо таблеток, перестань, пожалуйста, остановись… зачем ты это делаешь, прекрати, не надо, я раздумал, остановись же, остановись же… ммм... ммм…». Я заталкивал ему в горло эти проклятые таблетки, заливал коньяком, и снова толкал новую горсть, он не сопротивлялся. Его руки плетями висели вдоль туловища, – часть из принятого во время блуждания по лесу лекарства вкупе со спиртным успела расслабить его волю и мышцы…

Мышь возле плинтуса устала ждать свою кашу и юркнула обратно под пол. Наши глаза одновременно взглянули в сторону убегающего зверька. Я закашлялась.

Он замолчал, опустил голову, и лицо его скрыл от моего взора капюшон схимника. Я смотрела на его костлявые пальцы, между которыми медленно ползла нить молитвенных чёток.

– Сергей своей смертью обещал мне свободу любви и счастье. Да. Любовь я получил. А вот счастье… Трудно назвать счастьем жизнь, в которой ежедневно рядом с тобой обитает человек, которого ты убил. Как я вскоре обнаружил, покойник остался жить. Он присутствовал возле меня неотступно. Он ходил за мной по улицам, выглядывал из-за угла, когда я шёл на работу. Стоял возле кровати, когда я на этой кровати обнимал его жену. Он пел мне песни, когда я пытался уснуть. Он бежал впереди меня, когда я на войне шёл в атаку, и он кричал вместе со мной и моими товарищами: «Ура!». Да-да. Я отчётливо слышал его голос, я видел его спину, он действительно бежал впереди меня. Иногда он оглядывался и подбадривающее кивал, давая понять, что бояться нечего, что смерти, оказывается, нет. Когда меня подбросила взрывная волна, он поймал меня и осторожно опустил на траву, и орошал мои губы прохладной влагой, и поливал мои раны этой водой, и не давал мне умереть. Когда меня вместе с ранеными товарищами немцы столкнули в ров, а потом забросали землёй, и эта земля шевелилась от сопротивления смерти заживо погребённых, он раскопал нас, я был без сознания. Он тащил меня на себе по лесу, поил ключевой водой, перевязывал раны. Мои глаза открывались и видели его глаза, деревья, небо, он смотрел на меня и что-то доброе говорил мне, но я ничего не понимал. Один раз я очнулся и обнаружил под собой облака, они несли нас. Я это хорошо запомнил. Между облаками виднелась земля с сине-зелёными пятнами морей и лесов, городами и странами. Наше загадочное путешествие закончилось там, где светило солнце и два чернеца взбирались по узкой тропе между отвесными сухими скалами. Слышалось журчание горного источника. Молитвенные песнопения доносились до слуха. Сладостное благоухание фимиама, приносимого ветром, умиротворяло. «Кто ты, откуда?» – услышал я русскую речь. Монахи склонились надо мной и с удивлением разглядывали мою военную форму. Сергей помахал мне рукой. Он стоял за их спинами и улыбался мне. Вот, собственно, и всё.

– Что – «всё»? А дальше?

– А дальше говорить не о чем. Я остался там.

– Где?

– На Афоне. Там мой дом. Там моя новая и последняя жизнь.

– А Сергей?

– Больше я его ни разу не видел.

– Ты, наверное, голоден. Афон – это так далеко.

– Я бы не сказал. Не так и далеко.

– Ну, с учётом пароходов-самолётов, то конечно… Но мне тебя нечем угостить. Ничего, кроме чая и сухарей. Есть, правда, манка и рис, и бутылка постного масла, ну, ещё, вон в том ящике, проросшая картошка с луком, но с этим надо, тьфу, возиться...

– Я не голоден.

– А я голодна. Только сейчас поняла, что я голодна. Впервые за многие годы я захотела есть.

– Надо попросить Бога, и Он даст еду. Давай попросим Бога…

Он поднялся, воздел руки и какое-то время пребывал в молитве. Это длилось, как мне показалось, очень долго. Мне стало жарко. Огнём дохнуло на меня от его молитвенного стояния. Я не могла пошевельнуться, заворожённая странным, непонятным и притягивающим, страх сковал меня, по моим членам пробежал трепет. Что-то умиляло и тревожило душу в этой наступившей вдруг тишине. Погасли внешние звуки, доносившиеся ранее с улицы. Исчезло всё вокруг, мои глаза ничего не видели, только этот, парящий над полом, в столпе огненного света, силуэт монаха, и его, касающиеся не потолка, а самого неба, воздетые руки.

– Ешь, – сказал он, вернувшись, кивнул мне приветливо и глазами указал на стол. Я повернула голову. Мой стол... О Боже! Мой кухонный, мой старый, давно не мытый стол... Он был покрыт белой скатертью и заставлен блюдами с душистой ухой, рыбными закусками, овощными суфле, пар поднимался над рассыпчатой горячей картошкой с укропом, глиняный кувшин был доверху заполнен молоком, творог со сметаной и мёдом в деревянной плошке манил к себе, плетёная вазочка веселила сладким лукумом. Рядом лежали свежеиспечённый хлеб и гроздья сочного винограда.

– Бог милостив. Понимаешь? – сказал он.

– Понимаю, – сказала я и потрогала пальцем картошку. Пальцу стало горячо.

– Бог, подлинно, очень милостив.

И он заплакал. Слёзы бежали по его измождённым, впалым щекам, падали на седую бороду. И я заплакала вместе с ним.

Мы плакали, и эти слёзы были самым лучшим из того, что было за всю мою поганую жизнь.

Звук церковного колокола раздался ясно, громко. Его мелодичный перезвон лился по моей пыльной квартире.

– Мне пора, слышишь, звонят, начинается служба.

Я пошла провожать его. Он открыл дверь на лестницу, и дыхание моря, запахи леса ворвались в мою затхлую прихожую.

Он ступил на тропу, ведущую к древним монастырским стенам. Ветер взметнул столб пыли, я отшатнулась, и дверь с шумом захлопнулась. Я поспешно с силой вновь распахнула её, но ничего, кроме знакомой лестничной площадки, там не увидела. Ароматы вкусного пиршества струились за моей спиной.

 

 

 

Август, 2015 год.

 

 

 


Купить доступ ко всем публикациям журнала «Новая Литература» за сентябрь 2015 года в полном объёме за 197 руб.:
Банковская карта: Яндекс.деньги: Другие способы:
Наличные, баланс мобильного, Webmoney, QIWI, PayPal, Western Union, Карта Сбербанка РФ, безналичный платёж
После оплаты кнопкой кликните по ссылке:
«Вернуться на сайт продавца»
После оплаты другими способами сообщите нам реквизиты платежа и адрес этой страницы по e-mail: newlit@newlit.ru
Вы получите каждое произведение сентября 2015 г. отдельным файлом в пяти вариантах: doc, fb2, pdf, rtf, txt.

 


Оглавление

1. Убийца в зале. Убийцу не взяли…
2. Убийца в зале... Убийцу взяли…

508 читателей получили ссылку для скачивания номера журнала «Новая Литература» за 2024.02 на 28.03.2024, 19:50 мск.

 

Подписаться на журнал!
Литературно-художественный журнал "Новая Литература" - www.newlit.ru

Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!

 

Канал 'Новая Литература' на yandex.ru Канал 'Новая Литература' на telegram.org Канал 'Новая Литература 2' на telegram.org Клуб 'Новая Литература' на facebook.com Клуб 'Новая Литература' на livejournal.com Клуб 'Новая Литература' на my.mail.ru Клуб 'Новая Литература' на odnoklassniki.ru Клуб 'Новая Литература' на twitter.com Клуб 'Новая Литература' на vk.com Клуб 'Новая Литература 2' на vk.com
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы.



Литературные конкурсы


15 000 ₽ за Грязный реализм



Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:

Алиса Александровна Лобанова: «Мне хочется нести в этот мир только добро»

Только для статусных персон




Отзывы о журнале «Новая Литература»:

24.03.2024
Журналу «Новая Литература» я признателен за то, что много лет назад ваше издание опубликовало мою повесть «Мужской процесс». С этого и началось её прочтение в широкой литературной аудитории .Очень хотелось бы, чтобы журнал «Новая Литература» помог и другим начинающим авторам поверить в себя и уверенно пойти дальше по пути профессионального литературного творчества.
Виктор Егоров

24.03.2024
Мне очень понравился журнал. Я его рекомендую всем своим друзьям. Спасибо!
Анна Лиске

08.03.2024
С нарастающим интересом я ознакомился с номерами журнала НЛ за январь и за февраль 2024 г. О журнале НЛ у меня сложилось исключительно благоприятное впечатление – редакторский коллектив явно талантлив.
Евгений Петрович Парамонов



Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 года

 


Поддержите журнал «Новая Литература»!
Copyright © 2001—2024 журнал «Новая Литература», newlit@newlit.ru
18+. Свидетельство о регистрации СМИ: Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021
Телефон, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 (с 8.00 до 18.00 мск.)
Вакансии | Отзывы | Опубликовать

Поддержите «Новую Литературу»!