Замкнутый круг

Трагикомедия в двух действиях, шести картинах

 

На чтение потребуется 1 час 15 минут | Скачать: doc, fb2, pdf, rtf, txt | Хранить свои файлы: Dropbox.com и Яндекс.Диск

 

 

 

Австрия, Вена, 1985 год. Лето.

 

Часть платформы железнодорожного вокзала, вдали от мест посадки пассажиров. В глубине сцены видна стена главного терминала с вывеской на трёх языках:

 

Wien Vienna Вена

 

В центре платформы, под обширными цветастыми зонтами, стоят несколько столов, окружённых скамьями. У левого и правого краёв платформы располагаются под зонтами два одинаковых канцелярских стола; на левом столе возвышается звёздно-полосатый флажок США; на правом водружён бело-голубой флажок Израиля. У американского стола сидит худой белобрысый парень в мятой полурасстёгнутой гавайке, шортах и армейских ботинках. Он читает The Washington Post. Место у израильского стола занимает низенький полный господин в костюме с жилетом и галстуком. На столе перед ним лежит книга.

 

Из здания терминала, один за другим, появляются члены семейства Квашниных, плюс муж Лены Аркадий. Евгении Александровны нет, – по-видимому, она осталась в Москве.

Все нагружены чемоданами, рюкзаками, сумками; у Алика за спиной в чехле – гитара. Садятся под зонтами.

 

Завидев Квашниных, израильтянин приближается к ним справа. Американец тем временем закрывает газету и подходит слева.

 

ИЗРАИЛЬТЯНИН: Приветствую вас на австрийской земле! Надеюсь, вы чувствуете себя хорошо. Автобус в аэропорт ждёт вас. Билеты на самолёт Вена – Тель-Авив уже заказаны. Через несколько часов вы приземлитесь в Святой Земле, родине ваших предков...

 

АМЕРИКАНЕЦ (бесцеремонно перебивая): Hello, my name is Bill. I’m glad to greet you here, in the Austrian land. (Переходит на ломаный русский) Есть среди вас... как это говорят?.. люди с высшим образованием?

 

Аркадий, Квашнин и Надежда Сергеевна подымают руки.

 

Ladies and gentlemen, ваше место в Америке.

 

ИЗРАИЛЬТЯНИН: Ваш долг – пополнить ряды тех, кто совершил восхождение на Святую Землю. Там вы почувствуете себя свободными и счастливыми. Там вы будете под защитой нашего Бога!

 

АМЕРИКАНЕЦ (тычет пальцем в грудь Аркадия): What’s your profession?

 

АРКАДИЙ: Я – доктор. Меня зовут Аркадий Гольдберг. Я – гинеколог, кандидат наук.

 

АМЕРИКАНЕЦ: Мистер Гольдберг, вы как кандидат гинекологических наук будете с радостью приняты в лучших клиниках Кливленда и Балтиморы...

 

ИЗРАИЛЬТЯНИН: Билл, зачем вы говорите неправду? У вас ему надо будет сдать труднейшие экзамены, а в Израиле таких экзаменов нет.

 

АМЕРИКАНЕЦ (повернувшись к Надежде Сергеевне): What’s your education?

 

НАДЕЖДА СЕРГЕЕВНА: I’ve graduated from VGIK. Я окончила ВГИК.

 

АМЕРИКАНЕЦ: What’s VGIK? Я не понимаю.

 

НАДЕЖДА СЕРГЕЕВНА: I’m a movie director. Я кинорежиссёр.

 

АМЕРИКАНЕЦ: Wonderful!! Вы, конечно, слыхали про Голливуд. И вы, я вижу, знаете английский. Отправляйтесь прямо в Лос-Анджелес и идите в студию «Парамаунт»... или «Фокс»... или «Юнайтед Артистс»... Там работают мои друзья. Я дам вам рекомендательные письма. Через два-три года вы будете иметь «Оскар»! Вы знаете, что такое «Оскар»? Это много тысяч долларов!

 

Израильтянин перебивает американца; тот отвечает; разгорается беспорядочный англоязычный спор:

 

– What are you talking about? Why are you promising her something unreal?

– Well, why unreal? If she’s a talented woman…

– Listen, Bill. We’ve decided long ago not to act too aggressively, right?

– I don’t act too aggressively. I’ve simply explained to them all the attractiveness of life in America…

 

Наконец, Квашнин, как рефери в боксёрском поединке, разводит спорящих:

 

КВАШНИН: Тихо! Слушай мою команду: молчать!!

 

Пожав плечами, спорящие стороны замолкают и уходят – каждый к своему столу. Американец достаёт из рюкзака гамбургер и банку кока-колы; израильтянин извлекает из портфеля бутылочку молока и булочку. Покончив с едой, американец встаёт и, таща за собой стул, перебирается к столу израильтянина. Затем он извлекает из нагрудного кармана колоду карт и тасует их. Игра начинается.

 

КВАШНИН: Ну, что будем делать?

 

НАДЕЖДА СЕРГЕЕВНА: Не знаю, не знаю... Мне начинает казаться, что мама сделала правильно, оставшись в Москве.

 

ЛЕНА: Мама, поезд уже ушёл! Хода назад нет. Мы ждали этого момента целый год. Помнишь, что нам сказал полковник в ОВИРе?

 

АЛИК (встаёт в позу; подражает голосу полковника) «Ну что ж, визы для вас готовы. Можете ехать. Но помните: если вы будете там помирать с голоду, – не проситесь назад! Запомните: Россию вы больше не увидите никогда!»

 

КВАШНИН (Алику): Сядь. Не мешай думать... Интересно, как там у них с гражданством и пенсией?

 

АРКАДИЙ: Gentlemen, what about citizenship and pensions in your countries?

 

ИЗРАИЛЬТЯНИН: Мы даём гражданство сразу по прибытии в аэропорт, а они (кивает в сторону американца) – только через пять лет.

 

АМЕРИКАНЕЦ: У меня козырный туз и десятка! С вас пять долларов... Что вы сказали?

 

ИЗРАИЛЬТЯНИН (передавая партнёру пятидолларовую банкноту): В Израиле вы сразу получите щедрое пособие и квартиру.

 

АМЕРИКАНЕЦ: Ladies and gentlemen, Америка богатая страна, но Америка капиталистическая страна. Мы не осыпаем иммигрантов золотом, но мы открываем для них золотые возможности.

 

КВАШНИН: Я думаю – надо ехать в Израиль. Это надёжнее.

 

ЛЕНА: Мы с Аркадием едем в Штаты.

 

АРКАДИЙ: Леночка, ну почему ты всё решаешь сама?

 

ЛЕНА: Именно потому, что ты сам ничего решить не можешь!.. Вы только подумайте: вам дают возможность уехать в Америку, в страну обетованную, а вы колеблетесь.

 

АЛИК: Если б ты имела понятие о Библии, ты бы знала, что как раз Израиль и есть страна обетованная.

 

НАДЕЖДА СЕРГЕЕВНА: Поработать в Голливуде – это мечта! У меня готовы три сценария, и у меня есть знакомые в Голливуде; может, они помогут...

 

АЛИК (твёрдо): А я ни в какую Америку не поеду. Полечу в Израиль, запишусь в кибуц и стану израильским колхозником. У них там работа кончается в три часа, а потом лежи на пляже и сочиняй музыку. У них в кибуцах – я слыхал по бабулиному радио – работают добровольцы со всего света: из Австралии, Голландии, Скандинавии. Женюсь на белокурой шведке, и будут у нас блондинистые дети-израильтяне шведско-русского происхождения. И поступлю в иерусалимскую консерваторию, на факультет симфоджаза; это как раз то, что мне нужно!

 

КВАШНИН (Аркадию): А ты что скажешь? Считается, что у тебя тут самая умная голова. Ты ведь кандидат гинекологических наук.

 

АРКАДИЙ (презрительно): Георгий Николаевич, не забывайте: если б не эта голова, вы бы сейчас добывали уголёк на Воркуте, а не сидели бы в Вене, размышляя, куда вам ехать – в Америку или Израиль!

 

ЛЕНА: Папа, ты бы лучше не говорил глупости! Конечно, лучше ехать всем вместе. Но ничего страшного, если мы и разделимся. Всегда можно передумать потом – здесь Запад, здесь не Советский Союз.

 

НАДЕЖДА СЕРГЕЕВНА: Если бы мне в Москве давали работать спокойно, разве б я уехала? Но ведь у них любая тема под запретом – о Высоцком нельзя, о раковых заболеваниях нельзя, о коррупции нельзя! О чём же можно?!

 

ЛЕНА: Мама, нам надо сейчас думать не о кино, а о том, как лучше устроиться. В Америке можно заработать кучу денег, купить дом, иметь отличную машину – о чём тут думать? Я, например, безумно хочу белую «Койоту»!

 

АЛИК: Чего-чего?

 

ЛЕНА: «Койоту» – японскую машину.

 

АЛИК: Ну, ты даёшь! Нет на свете «Койоты»; есть «Тойота» – поняла? Т-о-й-о-та!

 

НАДЕЖДА СЕРГЕЕВНА: Алинька, тебя ведь возьмут в армию. Там в армии убивают.

 

АЛИК: Ну, не всех же убивают. Мама, это ведь всё ужасно интересно: и кибуц, и Иерусалим, и симфоджаз, и Вифлеем, где родился Христос – это всё колоссально интересно!

 

КВАШНИН (кивает в сторону картёжников): Посмотрите на этих типов. Американец мне не нравится – это просто молокосос, щенок. Он и по-русски толком не умеет. А вот этот израильский субчик выглядит солидно... И вообще, мы привыкли к евреям, а с американцами как-то боязно...

 

НАДЕЖДА СЕРГЕЕВНА (насмешливо): Это когда же вы привыкли к евреям? Когда вы преследовали их за космополитизм в тысяча девятьсот сорок восьмом, или когда вы сажали их как врачей-убийц в пятьдесят втором?

 

КВАШНИН: Я за это не отвечаю; я был тогда школьником... Ладно, давайте перекусим.

 

Все начинают вытаскивать еду, термосы, бутылки. Алик вынимает из чехла гитару, настраивает её и начинает тихо петь. Голос Высоцкого вплетается в песню:

 

«Темнота впереди – подожди!

Там стеною закаты багровые.

Встречный ветер, косые дожди

И дороги, дороги неровные.

 

Там чужие слова, там дурная молва,

Там ненужные встречи случаются.

Там сгорела, пожухла трава

И следы не читаются

В темноте...»

 

Американец ухмыляется и громко говорит израильтянину, кивая на Алика: «Загадочная русская душа». Алик продолжает петь:

 

«Там проверка на прочность – бои,

И туманы, и ветры с прибоями.

Сердце путает ритмы свои

И стучит с перебоями...»

 

 

 

ЗАНАВЕС