Проходи сквозь меня

Бордо и Виардо

            Розы тёмные цвета бордо
            Носят траур от прошлых обид.
            Я, увы, не твоя Виардо,
            И мой голос с надрывом хрипит.

                        Наталья Лепетюха

Хриплый голос срывается в крик,
Но признаюсь тебе, не тая:
Я, увы, не твоя Лиля Брик,
Айседора – и то не твоя.
В громкий бубен, в литавры ли бей,
Или с горя кури анашу –
Анной Керн я не стала твоей
И поэтому траур ношу.
Уроню со стихами тетрадь
В зелень тёмную цвета травы:
Даже Софьей Андреевной стать
Для тебя не дано мне, увы!
Допила я бутылку бордо,
Ты в бокал мой шартреза налей.
Я, увы, не твоя Виардо, –
Стала я Лепетюхой твоей!

Алеет парус одинокий

            Я плыл к любви, алея парусами...
            . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
            А людям не понять, откуда сила,
            Смеялись и крутили пальцем у виска.

                        Валерий Грин

Я для тебя алел и надувался,
Как парус, верил, что земля близка,
Но чем-то я тебе не показался,
И ты крутила пальцем у виска.

Тогда я стал синеть (синей лазури!),
Казалось, наконец-то подгребу,
Но ты уже была подобна буре,
Когда стучала кулаком по лбу.

Желтел я, зеленел и фиолетил,
А ты – вся раскраснелась сгоряча,
Я мирно подплывал и не заметил,
Что ты успела вызвонить врача.

Да, быть Ассолью суждено не всякой,
Я – Алый Парус, мой не понят дар…
Лежу в палате, а со мною – Якорь,
Грот-Мачта и дежурный санитар.

Меня не догонишь!

            …Бегу серой мышкой из звёздного ада.
            Бежать! От него, от себя, в никуда,
            Бежать от кнута, от неистовой ласки...

                        Светлана Горностай

Бегу, словно рухнут сейчас небеса
Иль вирус настигнет, что создан Китаем,
Бегу, будто кошка от злобного пса,
Бегу серой мышкой, бегу горностаем.

Бежать без оглядки! – таков мой девиз.
От тихого шёпота, громкого свиста,
От камня, что с грохотом падает вниз,
От дворника, брокера и пародиста.

Зачем на меня ты взираешь, как тать,
Что гнал полонянку по белому снегу?
Похоже, что мне поэтессой не стать,
Но стану зато чемпионкой по бегу!

Познание мира

            Вдруг солнца луч откуда-то с небес,
            Всё небо серо, но, а он же есть!
            Вот это да! Бывает же такое,
            Стою под солнцем и ни где-то, здесь!

                        Валерий Ших

Вдруг ветерок мне дунул прямо в нос.
Вот это да! Откуда – не вопрос:
Он, вероятно, северный, об этом
Я догадался сразу, как подрос.

Потом в окне проклюнулась луна,
Такая наверху всего одна!
Не устаю теперь я удивляться:
Вокруг темно, а светится она!

Вот и Земля, мне люди говорят,
Кругла, и это знает детский сад!
Какой сюрприз! А я-то был уверен
В том, что она похожа на квадрат!

Тут что-то, что имеет цвет и вес,
На голову мне капнуло с небес,
И через три часа сообразил я:
Да это птичка пролетала здесь!

Не пущу!

            Окна открою и ветер впущу,
            Пусть будет сыро и зябко!
            Я тебя больше не отпущу,
            Чувства сгребаю в охапку.
            . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
            Роскошь объятий, мягкость перин,
            Быстро расстаться нет шансов!
            Ты не волнуйся и не спеши,
            Да и потом не печалься!

                        Надежда Цветкова

Вздумал уйти? До чего ж ты неправ!
Сыро на воле и зябко.
Я, к батарее тебя приковав,
Чувства сгребаю в охапку.

Ты не спеши, не волнуйся, остынь,
Ногу привяжем к кровати.
Не гарантирую мягкость перин,
Только лишь роскошь объятий.

Вот я сейчас принесу тебе пить –
Я же не злая собака.
...Как он наручник сумел отцепить?!
Не понимаю, однако!

Мне твоя нога тоже дорога!

            Я хочу ощутить твою руку
            На своей обнажённой груди.
            Мы с тобой одолеем разлуку,
            У нас целая жизнь впереди.
            . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
            Нежно гладь меня тёплой ладонью,
            Может быть, аритмия пройдёт...

                        Виталий Чернявский

Я хочу ощутить твою ногу
Где-то рядышком с ухом моим.
Мы с тобой одолеем дорогу,
Что начертана в жизни двоим.

Я всегда буду молод и пылок,
Не нужны мне ни грелка, ни лёд –
Нежно пяткой погладь мне затылок,
Сразу боль головная пройдёт.

Под твоей обнажённой ступнёю
Открывается сладостный вид.
Левый глаз хоть с трудом, но открою,
Не грозит ему конъюнктивит.

Я под ножкой твоей себя вижу
Как твой рыцарь, твой паж, твой герой...
Каблучок ты воткни мне пониже –
И излечится мой геморрой!

Проходи сквозь меня

            Проходи сквозь меня,
            холоди,
            до костей углубляйся.
            Растекайся по мне
            у подножий холмов меловых,
            вымывай из груди
            закольцованный памятью кальций,
            выбивай незабытых порогами из головы.
            . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
            Я выпью небо сквозь проём оконный...

                        Елена Лесная

Ты по мне растекался,
как будто кисель по тарелке.
Углубился в меня,
будто в тине увязший карась.
Я огромна была,
ты же был суетливый и мелкий
и боялся всю ночь
ты с меня, как с Эльбруса, упасть.

Ты прошёл сквозь меня,
Под моим не зажёгся ты взглядом,
только лишь холодил.
Нам не пить из проёма весной!
Повернулся ко мне,
извиняюсь, не передом – задом,
словно пьяный Иван –
к некой древней избушке.
Лесной.

Память девичья

            Я забываю имена идущих рядом –
            Не потому что звать по имени их больно,
            Не потому что так кому-то надо –
            Я и своё-то имя не припомню.
            . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
            И стало, наверно, немножечко проще
            Прощать бестолковых за наглость и глупость…

                        Мая Асанова

Чтоб проще бы жилось моей головке,
Чужая бестолковость чтоб не злила,
Придумала я способ очень ловкий:
Все имена в единый миг забыла.

Пусть рядом с кем-то я иду степенно
Или, допустим, в «мерседесе» едем,
Кричу: «Притормози на красный, Лена!», –
В ответ услышу: «Я, вообще-то, Федя…».

Мне имена до смерти надоели,
А почему – сама не понимаю,
Моё-то, вроде, рядышком с апрелем –
Должно быть, Марта? Или всё же Мая?

Я мужа «Ипполит» звала спросонья –
Он хлопнул дверью, экая досада!
Сказал мне доктор (Как его? Не помню…):
«Голубушка, закусывать бы надо!».

Процесс воспитания

            Я рос балбесом, а случалось – вором,
            Из вредности по мелочи украв.
            Отец ремень снимал без разговоров
            И объяснял мне, как я был неправ.
            . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
            В былом пора осталась холостая,
            Сынок подрос – и просит он ремня...

                        Алексей Журавлёв

Я в детстве не хотел идти на ручки,
А по ночам брыкался и кричал,
И от отца за это нахлобучки
И прозвища плохие получал.

Подростком часто за соседкой Ниной
Подглядывал в окошко душевой,
За это бил отец меня дубиной,
И очень повезло мне, что живой.

Мне, помнится, случалось быть и вором,
И юным бандюганом стал потом.
Не утруждал папаша разговором:
Порол до посинения кнутом.

Нам не указ ни мент, ни иностранец,
Сейчас растёт сынишка у меня,
Хотя не говорит ещё, поганец,
Но точно знаю: просит он ремня!

Знакомое насекомое

            Залетает в форточку слабенький ветер с оста...
            Как всегда, кабинет и кухня, маршрут рутинный...
            Хорошо в окруженье стен, хорошо и просто.
            Я паук в эпицентре собственной паутины...
            . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
            Хорошо в окруженье стен, хорошо и книги...

                        Александр Габриэль

Залетает в окно так рутинно ко мне торнадо...
Или, скажем, тайфун с веста домик мой обдувает...
Был вчера пауком я, а нынче стать мухой надо,
В эпицентре стола посижу, попишу слова я...

Хорошо в окруженье стен, хорошо и сыто.
Тут и книги, на их корешки мне взирать не грустно –
Ведь со вторника по четверг я служил термитом
И попробовал их на вкус, и решил, что вкусно.

Не имеет причины грустить над земной юдолью
Тот, кто может махнуть крылом или дёрнуть лапой,
Становясь то весёлой и лёгкой молью,
То солидным жуком проползая под медной лампой.

Вот опять мимо стен я маршрутом иду знакомым,
Если чем озадачен, то только одним вопросом:
Вдруг жена не узнает в обличии насекомом
И мой путь оборвёт опрометчиво дихлофосом?

Сон в летнюю ночь

            Я куплю себе шляпу с полями,
            И красивое платье куплю.
            И уеду, допустим, в Майами –
            Я Майами заочно люблю.
            . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
            Все майамские знойные мачо
            Упадут к моим стройным ногам…
            . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
            На волнах, будто в мягкой кровати,
            Полежу, улыбнусь и... проснусь.

                        Ирина Мананникова
                                    Ростов-на-Дону

Ощущая себя, словно в яме,
И теряя совсем аппетит,
Зарыдали мулаты в Майами:
«Где Ирина? Чего не летит?

Мы её встретим прямо у трапа,
Снимем в лучшем отеле жильё,
Интересно: с полями ли шляпа
Украшает головку её?

С нами быстро забудет тревоги,
И сомнения все пропадут
В миг, когда её стройные ноги
На майамскую землю сойдут!»

Только зря они ждут самолёта,
Зря губу раскатали опять:
Нет, в Майами летать неохота,
Если можно в Ростове поспать!

 

... [👉 продолжение читайте в номере журнала...]

 

[Конец ознакомительного фрагмента]

Чтобы прочитать в полном объёме все тексты,
опубликованные в журнале «Новая Литература» в январе 2024 года,
оформите подписку или купите номер:

 

 

 

 

	Поделиться: