Эхо светлой печали (Кукла вуду, манускрипт, Гавриил и дурочка)

 

Мистификация в трёх частях, шести действиях и четырнадцати картинах

 

Купить в журнале за июнь 2018 (doc, pdf):

 

На чтение потребуется 6 часов 30 минут | Цитата | Скачать в полном объёме: doc, fb2, rtf, txt, pdf

 

 

 

 

Гостиная в доме, унаследованном НАСТЕЙ. ОТЕЦ КОНДРАТ стоит у книжного стеллажа и разглядывает его содержимое.

 

ОТЕЦ КОНДРАТ (с презрением отворачивается от книг). Замечательно сказал один умный поэт: «Уж коли зло пресечь: забрать все книги бы да сжечь их на хрен!». Грибоедов, кажется… И почему бы не прислушаться было к мудрой поэзии? Эх, нет у нас уважения к стихосложению – вот оно наше дремучее российское бескультурье! (Смотрит на часы.) Где же эта наследница запропастилась? У меня ведь тоже время не казённое… (Неспешно прохаживаясь по гостиной, напевает «Мурку».)

Прибыла в Одессу банда из Амура.

В банде были урки, шулера-а-а.

Банда занималась тёмными делами,

А за ней следило Губчека.

(Начинает пританцовывать.)

Раз пой-шли на дело, выпить захотелось.

Мы зай-шли в фартовый рей-стора-а-ан…

 

В прихожей стукнула входная дверь… ОТЕЦ КОНДРАТ на мгновение замер, но в следующую секунду стремглав метнулся к креслу, спешно уселся в него и успел даже принять благопристойную позу – тут и вошла в гостиную НАСТЯ.

 

НАСТЯ (удивлённо). О! Товарищ поп! А чё это вы здесь делаете?

ОТЕЦ КОНДРАТ. Да вот… (С загадочной многозначительностью поглаживает бороду.) Тебя-то как раз и дожидаюсь, дочь моя! С дозволения твоей матушки, разумеется. Скоро, – говорит, – должна нарисоваться…

НАСТЯ (бросает сумочку на диван и идёт к зеркалу). И давно торчите тут?

ОТЕЦ КОНДРАТ. Да вот… (Смотрит на часы.) Без малого уж два часа.

НАСТЯ (крутится перед зеркалом). Ого! Сходили б да пивка попили – тут рядышком пивбар открыли.

ОТЕЦ КОНДРАТ. Не… После пива в туалет охота часто бегать, а мне ещё вечернюю службу стоять – приспичит ещё во время богослужения… Я лучше дома перед ужином водочки маленько злоупотреблю – оно много приятней будет!

НАСТЯ. Ну и два часа без дела околачиваться – тоже как-то стрёмно.

ОТЕЦ КОНДРАТ (с таинственной важностью). А я как раз вот и пожаловал к тебе по делу!

НАСТЯ (отрывается от зеркала). Да? Я думала, дела только у прокурора. Чё, у попов тоже бывают? (Садится на диван.) И какое же у вас ко мне дело?

ОТЕЦ КОНДРАТ. Вот это уже деловой разговор! А дело это такого рода, про которое ты и сама не хуже меня знаешь… Потому как оно хорошо известное нам обоим…

НАСТЯ. Загадками шпарить изволите, товарищ поп?

ОТЕЦ КОНДРАТ. На календарь взгляни внимательно – вот и поймёшь всё сразу…

НАСТЯ. Чё, пост какой со страшной силой надвигается? Яйца Блендамедом красить пора? Не-е, дядя поп… Я ленюсь!

ОТЕЦ КОНДРАТ. А вот и не угадала! Но событие не менее знаменательное!

НАСТЯ. Да не таскайте вы за хвост бедного котёнка из пустого в порожнее – вы же не в церкви! Короче, чё вам из-под меня надо?

ОТЕЦ КОНДРАТ (с важной значительностью). Сорок дней уж миновало, как раба божья Софья – бабушка твоя – покинула юдоль земную и отошла в лоно Авраама! И теперь, стало быть, пребывает в обителях отца нашего небесного, предаваясь вечному блаженству в царствие небес! Гм… Короче, в раю она уже… А по наступлении означенного события, согласно последней воле усопшей, надлежит тебе, дочь моя, передать в моё пользование денежные средства, оговоренные в самоличном завещании новопреставленной!

НАСТЯ. А, вона чё! Поняла теперь.

ОТЕЦ КОНДРАТ (вожделенно потирает руки). Ну так что? Прямо сейчас и приступим к исполнению воли умирающей покойницы?

НАСТЯ. Хм! Интересное у вас личное мнение – креативненькое такое!.. А вы уверены, что бабушка попала в рай?

ОТЕЦ КОНДРАТ (выпучив глаза). Вот те на! А куда ж ты прикажешь ей попадать ещё, как не в рай? Всенепременно в рай и никуда больше! Здесь двух мнений быть не может! Тут и к бабке не ходи – однозначно в рай!

НАСТЯ. Да вот у бабушки были сомнения, что вы кадилом не в ту сторону махнёте или ноту при отпевании сфальшивите…

ОТЕЦ КОНДРАТ (вскакивает с места). При моём-то опыте?! Да ты хоть знаешь, глупая девчонка, сколько народу я на тот свет спровадил?! Тебе и не снилось такое количество – вот сколько! И ни одна душа пока ещё не жаловалась! А ты говоришь… (Прохаживается.) А бабушка твоя на особом счету была – к ей и подход был особый. Что требовалось с моей стороны – исполнено в полном объёме. Все службы и обряды совершены на высшем профессиональном уровне. Умение, опыт, отшлифованное годами мастерство – всё было пущено в ход!

НАСТЯ (с лукавым прищуром). Так вы, дядя поп, с вашим талантом, наверно, любого грешника можете в рай отправить?

ОТЕЦ КОНДРАТ (останавливается и грозит ей пальцем). Э-э, куда ты клонишь – подловить меня вздумала?.. (Язвительно.) А что же это ты о своей бабушке-то плохо так думаешь? А?! А я вот наоборот думаю, что более набожной и богобоязненной прихожанки ещё поискать надо!

НАСТЯ. Ну, ещё бы!

ОТЕЦ КОНДРАТ. Вот только без этих намёков – у ней и кроме денег достоинств хватало… Уж как она усердно молилась в храме – истово молилась! Регулярно причащалась тела и крови Христовой. А с каким почтением пред образами стояла, с каким умилением вглядывалась в лики святых! И всё, бывало, крестится и крестится не покладая рук – да всё тремя перстами! Не соблазнялась еретическими учениями старообрядцев и католиков! А как осанисто приступалась к целованию святых мощей – любо-дорого глянуть! Ну, прямо тебе жена депутата или тёща олигарха! Целует, бывало, чьи-нибудь мощи, а из глаз её так и брызжет душеспасительный свет православия – электричества включать не надо! А ты говоришь… Да при таких достоинствах не токмо в рай – в сам Кремль дорога не заказана! А ты говоришь… (Усаживается в кресло.) Так что… Гм… Тащи банковскую карточку с моим миллионом – и бывай здорова.

НАСТЯ. Да я бы с радостью, но бабушка велела дождаться архангела Гавриила. Не могу я бабушку ослушаться. Вот.

ОТЕЦ КОНДРАТ (снова вскакивает с кресла и в сильном возбуждении чуть ли не бегает по гостиной). Да какой тебе Гавриил архангел?! Опомнись! Приди ты в разум, наконец! Ты что, совсем уже того?! (Энергично крутит пальцем у виска.) Совсем уже никаких соображений в голове не осталось?! Надо же трезвым взглядом смотреть на окружающие вещи… Гм… Станет тебе Гавриил заниматься разными пустяками. Ему надо решать важные идеологические вопросы геополитических масштабов!

НАСТЯ (с участливостью чуткого врача). Я наблюдаю у вас ярко выраженные симптомы буйной депрессии… Вот говорила же бабушка вам укрепляться постом и молитвой. А вы, наверно, не укреплялись, да? Укольчики бы надо вам поколоть…

ОТЕЦ КОНДРАТ (нервозно переминается с ноги на ногу). Ну ладно… Ты это… Успокойся давай, не надо так нервничать… Давай тихо-мирно поговорим. В таких делах нужна холодная голова.

НАСТЯ. Горячее сердце и чистые руки.

ОТЕЦ КОНДРАТ. Вот именно. (Садится в кресло.) Ты пойми меня правильно: деньги для меня не главное – они всегда у меня на последнем месте. Для меня главное – не огорчить твою бабушку. Вот она смотрит сейчас на нас с тобой с неба и гневается, что её последняя предсмертная воля до сих пор не исполнена. А мы же с тобой не хотим огорчать бабушку? Вот и давай сделаем всё так, как она завещала…

НАСТЯ. Вот я и говорю: пусть сначала прилетит Гавриил, как завещала бабушка, и скажет от неё пароль: «Добралась благополучно, встретили хорошо, приступаю к вечному блаженству».

ОТЕЦ КОНДРАТ. Не надо понимать всё буквально. Это бабушка образно, так сказать, фигурально выразилась. А на самом деле она имела в виду, что в своё время Бог пошлёт тайный знак, но с явственным намёком… У нас, в духовных сферах, не принято впрямую и чтобы всем было понятно. У нас в ходу и в почёте иносказания, аллегории, притчи, всякого рода знамения и их символические значения… А потом уже знающие люди дают этому нужные толкования! Вот так у нас – в духовных сферах…

НАСТЯ. Вон как всё у вас вздёрнуто!

ОТЕЦ КОНДРАТ. Да, у нас так! А если всем будет всё понятно – зачем тогда и нужны знающие люди! Почитай вон Апокалипсис – ничего ты там не поймёшь. А знающий человек всё понимает! Знающих людей легко узнать по облачению. Вот глянь на моё облачение. И сразу видно: я знающий человек!

НАСТЯ. И что же вы знаете?

ОТЕЦ КОНДРАТ. Да уж смыслим кое-что!.. Во всём происходящем есть божественная составляющая и свои сакральные смыслы… Вот вспомни какое-нибудь необычное событие в твоей жизни – и я как знающий человек с удовольствием помогу тебе в нём разобраться. Это даже моя прямая обязанность: давать людям нужные толкования сакральных смыслов и разъяснять символические значения всяких знамений.

НАСТЯ. Да у меня вроде бы всё как обычно – никаких знамений и смыслов…

ОТЕЦ КОНДРАТ. А ты не торопись – подумай, повспоминай хорошенько. Возможно, что-то случалось такое, что не каждый день происходит…

НАСТЯ. Ну… Бывает, наверно, что не каждый день…

ОТЕЦ КОНДРАТ. Ну-ка, ну-ка, припоминай…

НАСТЯ. Было вот…

ОТЕЦ КОНДРАТ. Ага…

НАСТЯ. На автобус опоздала. Бегу я к автобусу, подбегаю уже, а дверь перед самым носом – хлоп! – и автобус поехал… А я только вылупилась ему вслед, как идиотка!

ОТЕЦ КОНДРАТ. Хорошее знамение!

НАСТЯ. Мне так не показалось.

ОТЕЦ КОНДРАТ. Очень хорошее знамение! Его надобно иносказательно понимать. Опоздание на автобус символизирует здесь потерянное время. Господь тебе явственно намекает, что твоя бабушка давно уже в раю, а ты теряешь драгоценное время, не исполняя её волю о передаче мне денежных средств, означенных в её завещании. Вот как надобно понимать это замечательное знамение!

НАСТЯ. Как-то уж больно натянуто…

ОТЕЦ КОНДРАТ. Ничего не натянуто! Всё очень даже понятно! В духовно-символическом смысле…

НАСТЯ. Притянуто за уши, я бы даже сказала.

ОТЕЦ КОНДРАТ. Да ничего не притянуто! Главное в этом деле – дать правильное толкование!

НАСТЯ. Ну, я не знаю…

ОТЕЦ КОНДРАТ. Повспоминай другие какие знамения.

НАСТЯ. Ладно, щас… Перебегала как-то через дорогу – забыла уже, куда бежала – зацепилась, блин, ногой за бордюр и растянулась плашмя на тротуаре, как идиотка!

ОТЕЦ КОНДРАТ. Необычайно важное знамение! Вот тебе налицо символ преткновения. Бордюр в данном случае символизирует у нас бабушкину предсмертную волю, о которую ты преткнулась, дерзновенно не выполняя её завещательный наказ о передаче мне известных денежных средств. Вот на что явственно намекает тебе Господь!

НАСТЯ. Как-то не очень убедительно…

ОТЕЦ КОНДРАТ. По-моему, очень даже убедительно! Куда ещё убедительней-то!

НАСТЯ. Совсем неубедительно.

ОТЕЦ КОНДРАТ. Да что ты заладила как попугай: неубедительно, неубедительно! Поубедительней тогда знамения вспоминай – не мне же за тебя это делать! Моё дело – толкования им давать. А что у тебя память дырявая – это уже твои проблемы!

НАСТЯ. Не дырявая, а девичья.

ОТЕЦ КОНДРАТ. Тренируй свою память, раз она у тебя девичья. Голова тебе на что дана? Чтобы причёски на ей мастерить?

НАСТЯ. Нет, знамения разгадывать.

ОТЕЦ КОНДРАТ. Вот и работай головой! Напрягай мозги! Шевели извилинами!

НАСТЯ. Ну…

ОТЕЦ КОНДРАТ. Ну!

НАСТЯ. Ну… Голубь в оконное стекло ударился…

ОТЕЦ КОНДРАТ (от радости вскакивает на ноги). Вот! Вот! Можешь ведь, когда захочешь! Вот оно – настоящее знамение! Это знамение – всем знамениям знамение! Голубь – символ святого духа! Когда Христос в Иордане крестился, на ево святой дух в образе голубя с неба спустился. А рай, как известно, – иже еси на небеси! Радуйся, дщерь моя! Сам Бог сокровенным образом знамение тебе явил, что бабушка твоя уже в раю небесном обретается! (Садится в кресло.) Фу-у!.. Ну, слава богу, разобрались наконец-то с этим вопросом. Давай тащи уже сюда банковскую карточку, да и делу конец!

НАСТЯ. А про голубей бабушка ничего не говорила… Про Гаврилу говорила, а про голубей нет…

ОТЕЦ КОНДРАТ (хватается за голову). О господи! Дай мне силы и терпения для вразумления неразумных!

НАСТЯ. А может и не голубь то был, а другая какая птичка – ворона или воробей… Сама-то я не видела – это заведующая отделением в больнице рассказывала. Я же вечно всё перепутываю… А, вспомнила! Это мальчишки камень в окно бросили, а дворник погнал их метлой! А какое толкование надо давать дворнику с метлой? Хотя, постойте, – я сама попробую… Дворник наводит чистоту. А настоящая чистота бывает только в раю. Там даже микробы долго не живут: девяносто девять и девять десятых от тоски скоропостижно мрут – вот какая там чистота! А значит, бабушка уже там…

ОТЕЦ КОНДРАТ (вскакивает с места и отчаянно вышагивает взад-вперёд). Нет, совершенно невозможно работать – сплошные притеснения! Опять гонения на православную церковь начались… Всё! Ухожу к чёртовой матери в монастырь! (Крестится.) Вот те крест – в спешном порядке и без оглядки за монастырские стены! Там мне будет спокойнее…

НАСТЯ. Да подождите вы с монастырём – никуда он от вас не убежит. Давайте дождёмся уже Гаврилу – пусть он нас и рассудит. Может быть, вы ещё и выиграете приз. По-моему, так будет справедливо.

ОТЕЦ КОНДРАТ (останавливается и гневно тычет в НАСТЮ указательным пальцем). Вот не напрасно, видать, твоя покойная бабушка дурочкою тебя называла!!!

НАСТЯ (возмущена). Знаете что, господин хороший! Вы хоть и священный поп, а всё равно не имеете права обзываться!

ОТЕЦ КОНДРАТ. Это не я, а бабушка твоя!

НАСТЯ (запальчиво). У меня тоже может быть своё мнение! Я, может быть, тоже не согласна с вашим мнением! Но я готова, может быть, отдать свою жизнь за ваше право в любое время суток выставить во весь экран на обозрение общественности свою голую… Э… Мысль, я хотела сказать… То есть, высказать своё мнение по всему телевизору…

ОТЕЦ КОНДРАТ. Сама-то хоть поняла, что наговорила? Вот они – побочные явления плодов просвещения! (Указывает на книжный стеллаж.) А чего ещё можно ожидать от этого чтива?..

НАСТЯ (идёт к стеллажу с книгами). А на книжки попрошу не ругаться! Это от покойного дедушки коллекция первых изданий осталась. Вот… Данте. Шекспир. Сервантес. Гёте. Дюма. Гюго. Бальзак. Диккенс. Жюль Верн. Вальтер Скотт…

ОТЕЦ КОНДРАТ. Всё западными да европейскими ценностями прельщаемся! Знаем мы, куда ведёт эта кривая дорожка… Сегодня Шекспира да Сервантеса почитываем, а завтра в однополые браки вступаем. Вот так у нас всегда и получается…

НАСТЯ. И наших много… Даже церковники есть. Житие протопопа Аввакума…

ОТЕЦ КОНДРАТ. Вероотступник!

НАСТЯ. Лев Толстой…

ОТЕЦ КОНДРАТ. Еретик!

НАСТЯ. Пушкин…

ОТЕЦ КОНДРАТ. Язычник и вольнодумец!

НАСТЯ. Некрасов… Салтыков-Щедрин…

ОТЕЦ КОНДРАТ. Хулители устоев и традиционных ценностей!

НАСТЯ. Чехов…

ОТЕЦ КОНДРАТ. Гуманист! А гуманизм есть ЧЕЛОВЕКОПОКЛОННИЧЕСТВО – новая глобальная ересь!

НАСТЯ. Белинский… Герцен… Чернышевский… Добролюбов…

ОТЕЦ КОНДРАТ. Во – пятая колонна уже пошла!

НАСТЯ. Вы это всё прочитали?!

ОТЕЦ КОНДРАТ. А я такое не читаю… Другие читали и осудили, а я им верю!

НАСТЯ. Вы такой доверчивый, дядя поп?

ОТЕЦ КОНДРАТ. Человек должен во что-то верить. Без веры жить никак нельзя.

НАСТЯ. Как так жить – и ничего не читать?

ОТЕЦ КОНДРАТ. Библию читать надо. Закон божий. Жития святых. Поучения святых отцов. Основы православной культуры. Да много есть полезной литературы – приходи вон в храм и покупай, сколько влезет… А этому хламу место на свалке! Нет, на свалку нельзя – кто-нибудь подберёт ещё да прочитает… Лучше, как советовал умный поэт: «Для пресеченья зла: забрать все книги бы да сжечь их на хрен!» Грибоедов, кажется… Есть там у тебя Грибоедов?

НАСТЯ. Есть… Вот: «Горе от ума».

ОТЕЦ КОНДРАТ. Вот Грибоедова и оставь. А остальных всех сожги, как он рекомендовал.

НАСТЯ. Ага! Это память о моём дедушке!

ОТЕЦ КОНДРАТ. А кто твой дед был? Еретик? Безбожник? Басурман?

НАСТЯ. Мой дедушка был странник.

ОТЕЦ КОНДРАТ. Какой такой ещё странник?

НАСТЯ. Он ездил по разным странам и торговал всякими товарами…

ОТЕЦ КОНДРАТ. Контрабандист, что ли?

НАСТЯ. Ну-у… Мне больше нравится – странник.

ОТЕЦ КОНДРАТ. Так отрекись от ево! Да покайся немедля!

НАСТЯ. С какого перепуга?!

ОТЕЦ КОНДРАТ. Чтобы душу свою спасти – вот с какого!

НАСТЯ. А может, я по стопам дедушки пойду!

ОТЕЦ КОНДРАТ. Иди, иди по ево ступням – вместе с дедом будешь в аду гореть!

НАСТЯ. Да какое вам дело до меня и моего дедушки?

ОТЕЦ КОНДРАТ. А мне до всего дело есть, где требуется срочное вмешательство святой православной церкви! На то мы и поставлены над вами Богом и властью, чтобы вы неукоснительно всё соблюдали! А тут требуется безотлагательно проводить обряд освящения всего дома! Кропить обильно всё кругом святою водою для изгнания тлетворного духа твоего грешного деда!

НАСТЯ (с негодованием). Знаете что, гражданин священный поп! Катились бы вы отсюда обильно на все четыре ветра! А я после вас безотлагательно помещение проветрю, чтобы изгнать вон тлетворный дух вашего мракобесия!

ОТЕЦ КОНДРАТ (с вызовом). А вот возьму и не уйду! Не уйду – и всё тут! Вот сяду щас… (Усаживается в кресло.) Вот сел – и буду до тех пор тут сидеть, покудова весь долг до последней копейки из тебя не выжму! И коллекторов на тебя напущу! Да ещё и в суд подам! Да, да! Потому что для меня невыносимо оскорбительно твоё возмутительное поведение. А наш закон теперь очень бережно охраняет религиозные чувства православных верующих от всяких там… оскорбительных моментов.

НАСТЯ. Ой, напугали! Я и в суде скажу, что до прилёта Гавриила не получите вы ни копейки. И завещание судье покажу.

ОТЕЦ КОНДРАТ. И на чью, думаешь, сторону встанет суд? На сторону какой-то неверующей отщепенки или на сторону святой и всеми уважаемой православной церкви? Сама-то хоть головой своей подумай! Суд – это одна из ветвей власти. А всякая власть от Бога! И церковь тоже от Бога! Поэтому власть и церковь – это единое и неделимое целое в двух лицах. Церковь и власть – это как два костыля у одной ноги!

НАСТЯ. А у нас по конституции церковь отделена от государства.

ОТЕЦ КОНДРАТ. Но не от власти! Про отделение церкви от власти в конституции ничего не сказано! Церковь и власть – это неразлучная святая двоица в одном лице! Нераздельно и неслиянно! А ты говоришь…

НАСТЯ (смеётся). Мы с Тамарой ходим парой?

ОТЕЦ КРНДРАТ. Язык твой ядом аспида пропитан! Ты искушаешь меня гневаться, а гнев к великому греху причислен! Не миновать тебе за это кары небесной! У-ух, как я зол! Как страшно я зол! До глубины костей оскорблены чувства мои православные! А посему, после отбытия наказания в женской колонии, – гореть тебе в вечном пламени геенны огненной!

 

Слышится звонок входной двери в прихожей.

 

НАСТЯ. Ой, кто-то пришёл… Наверно, Гаврила архангел пришлёпал – побегу открою ему… (Убегает в прихожую.)

ОТЕЦ КОНДРАТ (поглаживая бороду, ухмыляется). Беги, беги, – гляди не опоздай! Да варенья бабушкиного тащи ему побольше… Дурочка!

 

В гостиную вместе НАСТЕЙ входит ИЗОЛЬДА – увидев старую знакомую, ОТЕЦ КОНДРАТ меняется в лице…

 

НАСТЯ. С мамой творится что-то непонятное… Какая-то замкнутая она стала…

ИЗОЛЬДА. Разберёмся… (Направляется к лестнице, ведущей на второй этаж, но заметив ОТЦА КОНДРАТА, останавливается.) Ба! Кого я вижу! Такие люди и без охраны! И давно вы меня туточки дожидаетесь, батюшка?

ОТЕЦ КОНДРАТ (нервозно заёрзав в кресле). Больно ты мне нужна…

НАСТЯ. Он знамения пришёл разгадывать.

 

ОТЕЦ КОНДРАТ внезапно срывается с места и широким шагом устремляется к выходу, но ИЗОЛЬДА тут же становится на его пути – так они начинают маневрировать: ОТЕЦ КОНДРАТ периодически пытается обойти ИЗОЛЬДУ, но та мгновенно реагирует и преграждает ему дорогу…

 

ИЗОЛЬДА. Вот так встреча! Давайте же обоймёмся поскорее да облобызаемся с вами на радостях!

ОТЕЦ КОНДРАТ. Пропусти, исчадие ада!

ИЗОЛЬДА. Да куда же вы засобирались так быстро? Я только пришла, а вы уже улепетнуть намыливаетесь! И чайку не попьёте, что ли?

НАСТЯ (ехидно). А правда, дядя поп, остались бы. Сами же грозились, что не уйдёте отсюда, пока не обогатитесь.

ОТЕЦ КОНДРАТ. Выпусти меня немедля! А не выпустишь в двери – в окно вон сигану щас! Так и знай!

ИЗОЛЬДА. А ножку вывихнуть не боитесь? А, ну да! Вас тут же ангелы небесные подхватят и понесут на своих крылышках в дальние страны!.. А я вот про какой случай слышала. Поп пьяный с колокольни навернулся – сам вдребезги, а калоши целые! Представляете? Вот какое чудо боженька сотворил! Так потом эти калоши в церкви выставлять стали – для всеобщего целования. Народу шло – немеряно! Говорят, от всех болезней помогало и всяко-разные желания заветные исполнялись!.. А у вас, батюшка, есть какое-нибудь заветное желание?

НАСТЯ. Выжать из меня миллион – вот его заветное желание.

ОТЕЦ КОНДРАТ. Для меня деньги – презренный металл и пыль дорожная! Ибо написано: «Не можете служить Богу и маммоне». Угождать Богу и исполнять его волю – вот моё единственное желание!

НАСТЯ. Так вы отказываетесь от миллиона по бабушкиному завещанию?

ОТЕЦ КОНДРАТ. Завещанный мне миллион – и есть милостивая воля божия! И неукоснительно её исполнить – есть мой святой православный долг перед Богом!

ИЗОЛЬДА (смеётся). Вы, батюшка, весь такой пронзительно духовный, что голыми руками вас и не ухватишь!

ОТЕЦ КОНДРАТ. Да, нас так сразу не возьмёшь – нас возьмёшь не сразу! Да недосуг мне с вами дебаты разводить! Спешу я! Тороплюсь!

ИЗОЛЬДА. Куда спешить-то, когда у нас с вами вся жизнь впереди!

ОТЕЦ КОНДРАТ. Мне надо!.. Срочно!..

ИЗОЛЬДА. И куда вам приспичило так? В сортир? В библиотеку? В Иерусалим – за благодатным огнём?

ОТЕЦ КОНДРАТ. Хотя бы и так! До тебя это не касается, греховный сосуд!

ИЗОЛЬДА. А чем я хуже благодатного огня? Знаете, какая я вспыльчивая – настоящий огонь!

ОТЕЦ КОНДРАТ. В аду тебя ждёт огонь! Давно уже поджидает тебя геенна огненная! Там тебе и место, дочь греха и порока!

ИЗОЛЬДА. Да шо ж вы всё время угрозами-то всех пугаете? Доброго слова от вас не услышишь. Мы же з вами вроде культурные люди! Вы культурный человек, батюшка?

ОТЕЦ КОНДРАТ. Да уж покультурнее некоторых!

ИЗОЛЬДА. Вот и я тоже невыносимо культурная! Таки давайте вже з вами в конструктивном русле и перетрём за ету самую культуру!.. Скажите, батюшка, а правда, что вышло особое постановление, которое запрещает считать себя русскими всем, кто не признает православие основой нашей культуры?

ОТЕЦ КОНДРАТ (с патетикой). Не постановление, а декларация «О русской идентичности», принятая Всемирным русским народным собором! А утверждение о том, что каждый русский обязан признавать православие основой своей национальной культуры, является оправданным и справедливым! Ибо поиск иной религиозной основы национальной культуры свидетельствует об ослаблении русской идентичности вплоть до полной её утраты!

ИЗОЛЬДА. А почему основа культуры должна быть непременно религиозной?

ОТЕЦ КОНДРАТ (заносчиво). Стыдно не знать, что страна перешла на православно-религиозные рельсы развития! Стало быть и культура в стране должна быть религиозно-православная! На то есть совместные целеполагания и целеуказания высших иерархов православной церкви и высшего государственного руководства страны!

ИЗОЛЬДА. Ох, мать моя Родина! Это сколько же ни в чём неповинных людей лишились в одночасье своего гражданства! А сколько из них – представители той самой национальной культуры! Сам Пушкин – солнце русской поэзии! Вспомните: «Там русский дух… Там Русью пахнет!» Это ведь не о православии писал великий русский поэт! Простите, – бывший русский поэт… А его потрясающий гимн безверию: «Напрасно вкруг себя печальный взор он водит: // Ум ищет божества, а сердце не находит…» Я уже молчу о других его бессмертных творениях, таких как «Сказка о попе и работнике его Балде» или гениальная поэма «Гавриилиада». Да вы, батюшка, должны наизусть её знать – это же про архангела Гавриила! Он к нам на землю очень любит прилетать…

ОТЕЦ КОНДРАТ (в сердцах). Опять этот Гавриил – чтоб ему пусто было!

ИЗОЛЬДА. Не богохульствуйте, святой отец!

ОТЕЦ КОНДРАТ (крестится). Прости, господи, душу грешную…

ИЗОЛЬДА. Так вам же не угодил и другой гений русской национальной культуры – теперь уже тоже не русский – Лев Николаевич Толстой. Которого вы от церкви отлучили и предали анафеме. А за что? А только за то, что он осмелился утверждать, что можно жить без православного колдовства и никого не убивая. «Какая страшная ересь!» – возопила православная церковь! Как же там в вашей православной молитве… «Господи, избави нас от Толстого! А от тебя, господи, мы и сами избавимся…» Так, кажется?

ОТЕЦ КОНДРАТ (с пафосом). Заблуждения великих ещё ничего не доказывают!

ИЗОЛЬДА. А может православная церковь была основательницей нашего национального балета? Ведь хорошему танцору церковь не мешает?.. Хотя нет – церковь веками танцующих скоморохов истребляла… Наверно, вы легли в основание кинематографа? Тоже нет – вы же кинотеатры поджигаете, где фильмы про царя показывают… Или может быть вы самозабвенно любите театр, как люблю его я? Опять нет – по указанию церкви актёров как приспешников дьявола хоронили за кладбищенской оградой? За что вы их так ненавидели? А, батюшка?

ОТЕЦ КОНДРАТ. На каверзные вопросы имею право не отвечать!

ИЗОЛЬДА. Да бросьте вы! У вашего брата священника на любой каверзный вопрос всегда готов плутовато-изворотливый ответ… А вот для меня каверзных вопросов в природе не существует.

ОТЕЦ КОНДРАТ. Вот и не задавай тогда глупых вопросов, а сама догадайся, почему мы актёров…

ИЗОЛЬДА. Да конкуренции испугались! Вместо церкви – люди идут в театр, который отвлекает от мыслей о Боге и привлекает внимание к человеку… Вот вы и испугались, что не у дел останется ваш – церковный – театр! На сцене которого действуют только многочисленное и послушное стадо овец Христовых, а над ними царят величавые и всезнающие пастухи. Испугались, что образ смиренного и покорного раба божия, роль которого навязывает людям церковь, – затеряется и померкнет среди множества других, непохожих друг на друга, образов и характеров…

ОТЕЦ КОНДРАТ (гордо подбоченившись). Не желаю слушать всякую ересь! Это только подтверждает твою безграмотность в вопросах культуры! Во всей русской национальной культуре и литературе – как в прозаической, так и в поэтической – в обязательном порядке присутствует божественная составляющая и глубокий сакральный смысл! Но тебе этого не дано понять, глупая женщина!

ИЗОЛЬДА (задумалась). А вы правы! Сакральный смысл и божественная составляющая и в самом деле там присутствует… Вот послушайте стихотворение о рае: «Если Бог нас своим могуществом// После смерти отправит в рай,// Что мне делать с земным имуществом,// Если скажет он: выбирай?// Мне не надо в раю тоскующей,// Что покорно за мною шла,// Я бы взял с собой в рай такую же,// Что на грешной земле жила, – // Злую, ветреную, колючую,// Хоть ненадолго, да мою!// Ту, что нас на земле помучила// И не даст нам скучать в раю.// В рай, наверно, таких отчаянных// Мало кто приведёт с собой,// Будут праведники нечаянно// Там подглядывать за тобой.// Взял бы в рай с собой расстояния,// Чтобы мучиться от разлук,// Чтобы помнить при расставании// Боль сведённых на шее рук.// Взял бы в рай с собой все опасности,// Чтоб вернее меня ждала,// Чтобы глаз своих синей ясности// Дома трусу не отдала.// Взял бы в рай с собой друга верного,// Чтобы было с кем пировать,// И врага, чтоб в минуту скверную// По-земному с ним враждовать.// Ни любви, ни тоски, ни жалости,// Даже курского соловья,// Никакой самой малой малости// На земле бы не бросил я.// Даже смерть, если б было мыслимо,// Я б на землю не отпустил,// Всё, что к нам на земле причислено,// В рай с собою бы захватил.// И за эти земные корысти,// Удивлённо меня кляня,// Я уверен, что Бог бы вскорости// Вновь на землю столкнул меня». (Стоит молча.)

ОТЕЦ КОНДРАТ. Вот и поделом ему! Поганой метлой надо гнать из рая за такие стихи! В аду ево место!

ИЗОЛЬДА. Это верно: нет в этом стихотворении Константина Симонова ни любви к врагам, ни христианского смирения, ни рабской покорности. И тем не менее – это наша национальная культура! В этом стихотворении русским поэтом потревожены струны загадочной русской души – и запела, зазвучала её неутолимая жажда полноты жизни! А вы со своим чадом кадил, мрачными образа?ми да мощами мертвецов – ещё и в основатели нашей культуры лезете!

НАСТЯ. Ему Грибоедов больше нравится. Особенно то место, где про сожжение книг написано.

ИЗОЛЬДА. Да, в сожжении книг – и особенно людей на кострах – есть и божественная составляющая, и глубокий сакральный смысл…

 

Внимание ИЗОЛЬДЫ отвлекла появившаяся на площадке второго этажа ОЛЬГА – этим моментом и воспользовался ОТЕЦ КОНДРАТ: на лихом вираже – откуда только прыть взялась – он обогнул ИЗОЛЬДУ и, подобрав рясу, опрометью сиганул к выходу…

 

ОТЕЦ КОНДРАТ (на бегу с торжествующим кликом). Не удержишь в клетке птицу вольную!!!

 

…Не успела потомственная ведьма оглянуться, а особы духовного звания – уж и след простыл.

 

ИЗОЛЬДА (с досадой). Ушёл зараза! Вот святоша – никакой любви к ближнему. Всю обедню паразит испортил. Что за жизнь такая – никаких тебе острых ощущений, ярких впечатлений, накала страстей – сплошная и беспросветная серость… Э-эх! « Хоть бы склон увить плющом – мне б и то отрада; хоть бы что-нибудь ещё… Всё не так, как надо!»

ОЛЬГА (сойдя по лестнице вниз, блуждала потерянным взглядом – вид у неё был изнеможённый и болезненный, – наконец подавленным голосом обратилась к НАСТЕ). Зачем поп к тебе приходил? В секту свою вербовать?

НАСТЯ. Ай… Деньги вымогал. Которые бабушка ему завещала за попадание в рай.

ОЛЬГА. В завещании русским по белому написано: после прилёта архангела Гавриила.

НАСТЯ. И я ему про это говорю! А он: «Знамения, знамения!» Доколупался, блин, как банный лист до забора. Где я возьму ему эти знамения? Как ему ещё объяснять?

ОЛЬГА. Послала бы ко мне – я бы сама ему объяснила: и как маму Кузькину зовут, и где попы зимуют…

НАСТЯ. Да он уже убежал.

ОЛЬГА. Ладно, иди к себе. А мы с подругой тут…

НАСТЯ. Да я тоже хотела тут… Я же одно дело тут расследую… У нас же в доме перед бабушкиной смертью, кроме манускрипта, ещё одна странная вещь обнаружилась… Щас… (Убегает на второй этаж.)

ОЛЬГА (пожимает плечами и устало садится на диван). Выпить хочешь?

ИЗОЛЬДА. Это подождёт… (Садится рядом.) Рассказывай уже, что там у тебя стряслось?

ОЛЬГА. Ты что, раскладывала ТАРО?

ИЗОЛЬДА. И без ТАРО видно… Посмотри на себя в зеркало: на тебе ж лица нет. Краше в гроб кладут.

ОЛЬГА. Обвал у меня, Маша. Будто в пропасть лечу и не знаю, за что ухватиться… Западня какая-то.

ИЗОЛЬДА. С новым бизнесом заморочки?

ОЛЬГА. И с бизнесом, и…

ИЗОЛЬДА. Мне сразу не понравилась твоя идея с этой антирекламой.

ОЛЬГА. Телевизор без рекламы – мечта любого нормального человека. Представь, какой спрос был бы.

ИЗОЛЬДА. А ты представь, сколько врагов себе наживёшь. Реклама – двигатель торговли. Тебя просто в асфальт закатают – и весь твой бизнес.

ОЛЬГА. Волков бояться – в лес не ходить.

ИЗОЛЬДА. Да я смотрю: не радует тебя этот лес…

ОЛЬГА. Это мягко сказано… На меня все государственные структуры, как на зверя, настоящую облаву устроили. На каждом шагу проверки, препоны, счета блокируют, откровенное вымогательство… Фибрами чую здесь руку Верхоглядова!

ИЗОЛЬДА. Который сенатор? Но зачем ты ему нужна?

ОЛЬГА. Ему дом этот нужен.

ИЗОЛЬДА. Да у него домов этих уже... Он что, коллекционирует их?

ОЛЬГА. Не знаю… Приползал его адвокат; предлагал продать дом Верхоглядову. Я отказалась. Он пригрозил административным ресурсом. Похоже, держат слово. Почувствовала я на собственной шкуре этот административный ресурс… Рэкет девяностых в сравнении с ним – просто семечки.

ИЗОЛЬДА. Государственный рэкет посерьёзней – вроде как всё законно…

ОЛЬГА. В том-то и вся ирония. Сегодня они у меня с наглыми рожами деньги отжимают, а завтра те же рожи разглагольствуют по телевизору о борьбе с коррупцией и о принятых ими мерах... Кто-то в интернете написал: «Бога нет» – так ему за это три года впаяли. Вот их меры – государственная машина работает! Выходит, для государства страшнее чьи-то атеистические убеждения, чем коррупция во власти?

ИЗОЛЬДА. Система, Оля. Си-сте-ма…

ОЛЬГА. Я к ним в систему не напрашиваюсь. Я живу и работаю в своей стране.

ИЗОЛЬДА. Была твоя, да вся вышла – теперь это их страна…

ОЛЬГА. Пыталась зарегистрировать фирму как юридическое лицо – саботируют под разными предлогами. Работаю на основании свидетельства индивидуального предпринимателя – отвечаю по своим обязательствам всем своим имуществом. Рассчитывала уложиться в те деньги, что свекровь по завещанию Насте оставила. Кучу контрактов на свой страх и риск уже заключила: с подрядчиками на строительство помещений, с японцами на поставку комплектующих по нашим схемам – да кучу… А как теперь рассчитываться? А которым я предоплату перечислила, оказались подставными – просто исчезли!.. Этот административный ресурс по рукам и ногам меня связал… Нутром чую: Верхоглядов задался целью меня разорить!

ИЗОЛЬДА. Всё так безнадёжно?

ОЛЬГА. Единственная соломинка – акции свекрови. По ним хорошие дивиденды поступали. Без них я банкрот. Опишут и арестуют имущество – всё пойдёт с молотка. И полный крах! Эти деньги сейчас – мой последний спасательный круг. Вот жду…

ИЗОЛЬДА. Значит, есть ещё пока надежда?

ОЛЬГА. Надежда хоть и последней, но тоже благополучно умирает, – съязвил как-то один… Время, Маша! Сроки жмут – я в жестоком цейтноте!.. Да ещё сдуру бомжам уйму денег отвалила. Можно было бы раз в десять меньше заплатить – они бы довольны остались...

ИЗОЛЬДА. Бомжам? Им-то за что?!

ОЛЬГА. Вспоминать даже страшно… Могилу мне рыли.

ИЗОЛЬДА. Тебе могилу рыли?!

ОЛЬГА. Ну, не в смысле – мне… По моему найму могилку Софьи Семёновны раскапывали – подрядила я их за деньги.

ИЗОЛЬДА. Ольга?.. Ты что, с ума спятила?

ОЛЬГА. Может и так… Мне и самой временами кажется, будто я начинаю сходить с ума… Знаешь, ко мне же свекровь приходит…

ИЗОЛЬДА. Во сне?

ОЛЬГА. Если бы… Началось всё после могилки… Сижу я вот тут же… Под утро уже… А она из зеркала выходит… В своём новом платье, в котором её похоронили…

ИЗОЛЬДА. Ну?

ОЛЬГА. Разговаривали мы с ней… Не знаю, что это было: призрак, галлюцинация… Не оставляет она меня в покое и после смерти… Продолжается мой поединок с ней – уже с покойницей… Абсурд какой-то! Наверно я точно схожу с ума…

ИЗОЛЬДА. Зачем ты попёрлась могилу её раскапывать?

ОЛЬГА. Она сама всё подстроила. Отписала по завещанию старинный манускрипт какому-то барону, а сама Настю заставила положить книгу себе в гроб… А после смерти её за наследством является, как чёрт из табакерки, господин в чёрном…

ИЗОЛЬДА. Что-то упоминала Софья Семёновна про господина в чёрном…

ОЛЬГА. Вот. И Насте упоминала, и тебе упоминала – одна я ничего не знала… Будто заранее мне западню готовила!

ИЗОЛЬДА (в задумчивости). И ты решила забрать этот манускрипт… И какие же чувства ты при этом испытала?

ОЛЬГА. Ты что, издеваешься? Ты не представляешь, какого я страху там натерпелась… Она лежит в гробу, а у неё глаза открыты… А я тащу книгу из-под её головы, а мне кажется, что она сейчас встанет… Отошла я от гроба и в обморок свалилась.

ИЗОЛЬДА (поражённая). Неужели у неё получилось?!

ОЛЬГА. Ты о чём?

ИЗОЛЬДА. Да вот вспоминаю один разговор с Софьей Семёновной… И её слова: «Хочу, чтобы меня создали…»

ОЛЬГА. Что за ребусы?

ИЗОЛЬДА. Это был не сон, не призрак и не галлюцинация… К тебе из зеркала приходила сама Софья Семёновна!

ОЛЬГА (в раздражении). Да умерла она! Её похоронили! В земле она лежит!

ИЗОЛЬДА. Это – тульпа.

ОЛЬГА. Что?

ИЗОЛЬДА. Существо, созданное энергией твоей мысли…

ОЛЬГА. Вот и свекровь ахинею какую-то несла…

ИЗОЛЬДА. Это тибетская магия… Представь себе, что ты воскресила Софью Семёновну… А теперь она взяла над тобой власть…

ОЛЬГА. Что за бред ты несёшь, Мария?!

ИЗОЛЬДА. Это не бред, Ольга! Не надо было тебе раскапывать её могилу…

ОЛЬГА (из глубины своих мыслей). Это всё чёртова кукла… Не должны Настя с Олегом про неё знать…

ИЗОЛЬДА. Какая кукла, Оля?

ОЛЬГА. Моё проклятие, Маруся, – вот какая…

 

Со второго этажа выбегает НАСТЯ – в руке у неё свёрток из чёрной материи – и быстро спускается по лестнице вниз. Подбежав к дивану, НАСТЯ разворачивает свёрток и извлекает из него проткнутую спицами куклу.

 

НАСТЯ. Вот!

ОЛЬГА (с окаменевшим лицом медленно поднимается с дивана и, пошатнувшись, обессиленно садится обратно). Н-нет…

ИЗОЛЬДА (с весёлой иронией). Настя! Ты что, магией вуду решила заняться?

НАСТЯ. Я?! Была нужда!

ИЗОЛЬДА. Похоже на куклу вуду… Зачем это тебе?

НАСТЯ. Мне?! Сама бы хотела узнать, кому она… Может ещё один наследник с бабушкиным завещанием скоро появится… Последнее время у нас одни странности: таинственные манускрипты, ожидание архангелов, вот кукла вуду…

ИЗОЛЬДА. А где ты её взяла?

НАСТЯ. У бабушки под кроватью нашла.

ИЗОЛЬДА. У Софьи Семёновны? Под кроватью? Чертовщина какая-то… А… Оля, а ты не про неё… (И тут же осеклась: на неё смотрели совсем незнакомые глаза подруги – то был взгляд полный паники, а ещё мучительной и немой мольбы...)

ОЛЬГА. Маш-ша…

ИЗОЛЬДА. (осенённая внезапной догадкой). Так значит это… Сейчас… сейчас я… (Взволнованно встаёт с дивана и удаляется от ОЛЬГИ с НАСТЕЙ, напряжённо что-то обдумывая.) Мне надо немного…

НАСТЯ (оторопело). А… А что случилось?..

ОЛЬГА. Настя… Мы тут разговаривали… И я… (В тихом отчаянии). Не могу я!..

ИЗОЛЬДА (сама себе с упадочной грустью). Вот и твой звёздный час настал, невостребованная актриса… Значит, нужна ты ещё на этой земле… (Подходит к НАСТЕ.) Настя, я должна тебе сказать что-то… В общем… Это моих рук дело.

НАСТЯ (не понимает). Что – твоих рук дело?

ИЗОЛЬДА. Это я сделала куклу и подложила твоей бабушке под кровать.

НАСТЯ (не верит). Ты?.. Ты?!

ИЗОЛЬДА. Да. Я.

НАСТЯ (ошеломлённая). Но… Зачем, Изольда?

ИЗОЛЬДА. Ну… Я же ведьма… Вот и колдую помаленьку…

НАСТЯ. Подожди… Это получается, что ты хотела вот этим колдовским методом убить бабушку?

ИЗОЛЬДА. Ну… Получается, что так…

НАСТЯ. Но почему ты это сделала?!

ИЗОЛДА. Сама не знаю… Так получилось…

НАСТЯ. Изольда! Ты сама себя слышишь?! Ты сама-то хоть понимаешь, что говоришь?! Ты так просто говоришь это…

ИЗОЛЬДА. А что я могу с собой поделать – ты же знаешь мой характер… Вон и попа Кондрата я постоянно задираю. А спроси меня: зачем? Да я и сама не знаю… Из вредности, наверно… Вот такой у меня вредный характер.

НАСТЯ. Да попа Кондрата ты задираешь потому, что бабушку к нему приревновала. Или его к ней… Я сразу это поняла.

ИЗОЛЬДА. Много ты понимаешь… «поняла» и «выдумала» – не одно и то же.

НАСТЯ. Хватит уже меня за дурочку держать! Задирать попа Кондрата и убивать бабушку – вот это не одно и то же! А я тебя не про Кондрата, а про бабушку спрашиваю! За что ты хотела её убить? Что бабушка тебе плохого сделала?

ИЗОЛЬДА. Замолчи! Не сделала она плохого мне…

ОЛЬГА. Настя, успокойся. Прошу тебя…

НАСТЯ. А почему я должна успокаиваться? Пусть ответит мне, за что она хотела заколдовать бабушку… Я не верю, что бабушку убила эта кукла, но… Она сделала эту куклу!.. Один мужик расстрелял из ружья огородное пугало у своего соседа, думая, что это и есть сосед – и его судили за покушение на убийство!

ИЗОЛЬДА. Что ты от меня хочешь, Настя?

НАСТЯ. Хочу знать правду! За что ты хотела убить мою бабушку?!

ИЗОЛЬДА (глухо и упрямо). Я уже всё сказала. Тебе что, этого мало?

НАСТЯ. Мало, Изольда! Мало! Я хочу знать причину! За что ты на неё обиду затаила? Я всегда думала, что у вас с бабушкой такие тёплые человеческие отношения… Которые редко встретишь между людьми… Она же к тебе всегда только с добром… Она же к тебе… как к дочери относилась…

ИЗОЛЬДА (хватается за горло). Дышать не чем… Зачем вы душу из меня выворачиваете? Что я вам плохого сделала?

ОЛЬГА (вскакивает с места). Настя, оставь её в покое! Видишь, ей плохо!

НАСТЯ. А мне хорошо узнавать всё это?! А бабушке хорошо было бы узнать, какое лицемерие и коварство её окружало?! Это что же выходит – никому и верить уже нельзя?! Не знаешь, от кого кинжал в спину получишь… Хорошо, что бабушка не дожила до этой минуты…

ИЗОЛЬДА. Всё! Я больше не могу!

ОЛЬГА. Настя! Прекрати немедленно, тебе говорю! Слышишь меня?

НАСТЯ. Мама, я просто хочу понять! Слышишь меня – понять! И больше ничего… Я не понимаю, что творится вокруг меня – в этом странном и непонятном мне мире. Где перевёрнуто всё вверх тормашками…

ИЗОЛЬДА (угрюмо и сдержанно). Я вот тоже не понимаю, что творится в вашем доме… Но я же не мучаю вас… Я вам уже сказала – могу повторить ещё раз, – это я? сделала эту чёртову куклу, проткнула её спицами и подложила под кровать вашей… Но вам показалось этого мало. Вам надо, чтобы я придумала ещё и причину – зачем я это сделала… А не много ли вы требуете от меня? (Бросает на ОЛЬГУ укоризненный взгляд.) А, подруга?.. Да и какая вам разница, зачем я это сделала? Главное, что сделала это я, а не кто-нибудь другой… Всё, дорогие мои! Думаю, что больше я вам уже не нужна… Да мне и самой уже пора – у меня там утюг остался включенным… и кран забыла закрутить…

ОЛЬГА. Маша… Маруся…

ИЗОЛЬДА. Всё нормально. (Направляется к выходу.) Всё!

ОЛЬГА (порывается идти следом). Я провожу тебя, Мария.

ИЗОЛЬДА (не оглядываясь, отмахивается). Не надо!

ОЛЬГА (потерянно останавливается). Но я хотела…

ИЗОЛЬДА (уже у двери внезапно останавливается, обеими руками хватается за голову и издаёт тихий стон). Я вижу!..

НАСТЯ (испуганно). Ой!.. Что с ней?.. Я сейчас вызову «скорую».

ОЛЬГА. Стой! Не нужна ей сейчас «скорая».

ИЗОЛЬДА (разворачивается и устремляет иступлённый взгляд на встревоженных мать и дочь). Скоро вы обе получите важные для вас известия – они потрясут вас до глубины души… Придут два письма – оба из-за границы… И ждёт вас утрата дома, но не верьте, что это сделает чудотворная икона… Ты, Ольга, попадёшь в больницу, а ты, Настя, попадёшь… в заколдованный круг – трудный выбор предстоит тебе сделать… Сможешь ли ты разорвать этот заколдованный круг – я не вижу… Потом всё узнаешь сама… Заколдованный круг – помни, Настя! (Поспешно уходит.)

НАСТЯ. Она бредила?

ОЛЬГА. Это не бред. В минуты сильного душевного волнения у неё иногда открывается дар ясновидения – в эти минуты она может видеть будущее…

НАСТЯ. Странные пророчества… Письма из-за границы, утрата дома, чудотворная икона, больница, заколдованный круг… Больше похоже на бред…

ОЛЬГА. Может и так… Поживём – увидим. (Садится на диван.)

НАСТЯ (садится рядом). А почему у неё два имени?

ОЛЬГА. Её настоящее имя – Мария. А Изольда – магическое имя ведьмы. Вроде так положено – не знаю…

НАСТЯ. Не могу ещё прийти в себя… (Теребит в руках куклу.) В голове не укладывается… Вот не верится мне, что Изольда… Мария… могла так с бабушкой… Ну, не могла она!

ОЛЬГА (после ухода подруги с ней случилось какое-то раздвоение: она вроде и разговаривала с дочерью, но в то же время была погружена в свои мысли – напряженно думала о чём-то своём). Не могла…

НАСТЯ. Помню их эти магические сеансы… Когда они духов вызывали… У них с бабушкой такая идиллия была… Правда, бабушка всегда – главная, а Изольда – медиум…

ОЛЬГА. Драмкружок.

НАСТЯ. Что?

ОЛЬГА. Механизм психологической защиты. Перенесение нереализованной энергии в другие области – сублимация. После ухода из театра она так и не смогла убить в себе актрису. Созданный ею магический салон – это её свой маленький театр.

НАСТЯ. Изольда была актрисой?

ОЛЬГА. В школе у нас был драмкружок – вот она и нашла себя там… После детдома я закончила юридический, а Мария осуществила свою мечту – стала актрисой. Театр для неё стал смыслом жизни.

НАСТЯ. Почему она ушла из театра? Что-то случилось?

ОЛЬГА. Многое случилось… Гибель дочери…

НАСТЯ. Сколько лет дочери было?

ОЛЬГА. Твоя ровесница… Ей было всего двенадцать лет, когда она… Нет… Мария не любит это ворошить, а я тем более не могу чужую… Потом её судили за покушение на убийство православного священника… Я её защищала – это был тяжёлый судебный процесс. Я добилась суда присяжных. Машу оправдали… Муж от неё ушёл, а замуж она больше не вышла… Тогда она пережила сильное психическое потрясение, случился кризис, и она практически не могла играть в театре.

НАСТЯ. Бедная Изольда…

ОЛЬГА. Да ещё язык её – враг её… Когда объявили моду на православие, многие артисты ринулись в церковь. А Машка, дура, возьми и брякни вслух: мол, вас за оградой кладбища веками хоронили, а теперь попы милостиво протянули вам свои ручки – и вы, как дрессированные собачки, бросились лобызать их, променяв своё высокое призвание на посмертную панихиду… А люди этого не любят. Что одни считают прямолинейной откровенностью – другие считают откровенной бестактностью и хамством. Вот и нажила себе врагов… В общем, из театра она ушла – так уж сложилась её судьба.

НАСТЯ (возбуждённо). Нет никакой судьбы! Всё в руках самого человека! Она должна вернуться к своему любимому делу, к своей всегдашней мечте… За мечту надо бороться! Надо только поставить перед собой цель и уверенно идти к ней!

ОЛЬГА (вздыхает). Ребёнок ты ещё, Настя. Так и не избавилась от подросткового максимализма. Инфантильная ты у меня… Во многом судьбу нашу определяют окружающие нас люди… А чтобы быть свободным – нужно никого не любить…

НАСТЯ. Как же так жить?!

ОЛЬГА. Ладно, дочь, что бы там ни было – надо жить дальше… У самой-то у тебя как дела?

НАСТЯ (вздыхает). Странные дела мои… Лето, каникулы начались, а у меня душа не на месте… Помнишь, я тебе про Аню рассказывала?

ОЛЬГА. Да, да… Немая девочка из детского дома… И что с ней?

НАСТЯ. Не вылечивается… Да ещё такая история странная… Записали же её на консультацию к профессору Преображенскому – наше светило медицины. Он и машину обещал прислать – больничные машины все поломаны и бензина нет… А утром того дня, когда должны были приехать за Аней, в больнице случился переполох: обнаружили, что ночью кто-то проникал в регистратуру и переворошил все истории болезни. Причём интересовался тайный посетитель как раз историей болезни Анюты – она так и осталась лежать на столе открытой в том месте, где была сделана запись о направлении Ани к профессору Преображенскому… В тот же день приезжает машина якобы от профессора Преображенского за Анютой – Аню забрали и увезли… А вечером того же дня приезжает другая машина от профессора Преображенского – и тоже за Анютой!.. Понимаешь, мама?!

ОЛЬГА (плохо соображает). Зачем два раза забирать? Её же забрали уже…

НАСТЯ. Вот именно! Все в панике: получается, что первый раз, днём, Анюту похитили; а теперь, вечером, приехали забирать по-настоящему!

ОЛЬГА (блуждая взглядом). Кто похитил? Зачем похитили?..

НАСТЯ. Мама, ты о чём сейчас думаешь? Ты меня слушаешь?

ОЛЬГА. Да, да, слушаю… Что дальше?

НАСТЯ. Что… Давай звонить в полицию. А там сказали, что к ним можно обращаться только через трое суток после пропажи… И профессор пропал – то ли на симпозиуме, то ли на консилиуме…

ОЛЬГА. И что потом?

НАСТЯ. А потом было вот что – я это из достоверных источников узнала. Дня через три после случившегося профессор принимал у себя важного иностранца, одетого во всё чёрное, с длинными до плеч чёрными волосами, тонкими чёрными усиками; и был у него чёрный «дипломат»…(Выжидающе смотрит на мать.) Мама?

ОЛЬГА. Что?

НАСТЯ. Что – что? Но это же господин в чёрном – таинственный барон, который приходил к нам за бабушкиным манускриптом!

ОЛЬГА. Да, да, за манускриптом… По описанию подходит…

НАСТЯ. Да не подходит, а он и есть – точно тебе говорю!

ОЛЬГА. И что же дальше было?

НАСТЯ. Потом уже сам профессор разъяснил ситуацию так. В рамках какой-то международной программы из-за границы к нам пожаловал учёный – тоже светило медицины, который открыл в нашем городе свою научную клинику. Анюту он уже обследовал и нашёл, что заболевание её – случай исключительный и требует неординарного подхода в методах лечения. Поэтому Аня остаётся в клинике иностранца на неопределённый срок. И мы по этому поводу можем больше не беспокоиться. А отправку в один день двух машин профессор объяснил своей рассеянностью.

ОЛЬГА. Рассеянность для профессоров – дело обычное…

НАСТЯ. Только не для профессора Преображенского. Ни склерозом и ни рассеянностью никогда он не страдал. Он лекции в институте у нас без конспектов читает. И помнит, блин, всех – у кого какие «хвосты»… А после визита господина в чёрном, профессора будто подменили. Говорят, часто впадает в задумчивость: будто что-то пытается вспомнить – и не может… Ты о чём задумалась, мама?

ОЛЬГА. Да вот думаю… Если он учёный, светило медицины… Может быть, ему и нужен был этот манускрипт для каких-то научных медицинских исследований?.. Но тогда при чём здесь зеркала?, переливание крови?..

НАСТЯ. Какие зеркала? Какое переливание крови?

ОЛЬГА (отгоняя навязчивые мысли, встряхивает головой). Вылечат Аню твою. Раз уж два медицинских светила за это взялись – обязательно вылечат.

НАСТЯ. Хорошо бы… Но у меня какие-то смутные сомнения… Что-то мне подсказывает, что тут что-то не так… Но не могу объяснить – почему… Мне кажется, что всё это только начало чего-то неизвестного…

ОЛЬГА. Говоришь, вы с Аней подружились?

НАСТЯ. Да мы с ней как сёстры стали!

ОЛЬГА. Вот и заберём её из детского дома.

НАСТЯ ( встрепенулась). Это как это?..

ОЛЬГА. С нами будет жить. У нас дом большой – места всем хватит. Оформим усыновление… удочерение… Будем воспитывать.

НАСТЯ (в тихом ликовании обмирает – кукла из её рук падает на пол). Ой, мама!..

ОЛЬГА. Не знаю, смогу ли я заменить ей мать – буду стараться… А тебя, я вижу, она признала уже сестрой… Так что – будем растить.

НАСТЯ (бросается к матери на шею и крепко обнимает). Ой, мамочка! Я же сама хотела… У меня были такие мысли, но я боялась даже надеяться… А ты сама! Как ты догадалась, мама?

ОЛЬГА. Ну… Я же твоя мама, а ни как-нибудь… Наверно, чувствую тебя.

НАСТЯ (вдруг отстраняется от матери). А папа? А вдруг он не согласится?

ОЛЬГА. Ну… Мне кажется, он должен понять…

НАСТЯ. Поймёт, обязательно поймёт – точно тебе говорю! Он у нас хороший. Ой, мамочка! Как же я люблю тебя! Потому что ты у меня самая, самая лучшая в мире мама! Лучше всех на свете!

ОЛЬГА. Ладно, ладно… А то сейчас прослезюсь…

НАСТЯ (мечтательно). Ой!.. Вот заберём Анюту – удочерим и усестрим её!.. И будет у нас тогда всё очень, очень и очень хорошо! Правда, мам?

ОЛЬГА (в мучительном раздумье). Не будет…

НАСТЯ (настороженно). Ты что, мама?

ОЛЬГА (с тихим упрямством). Не будет хорошо…

НАСТЯ (в полной растерянности). Как же это… не будет? Почему… не будет?

ОЛЬГА (с угрюмой безысходностью в голосе). Никогда уже не будет всё хорошо.

НАСТЯ (встревоженно). Что ты такое говоришь, мама?.. Да что с тобой сегодня случилось?! Ты такая… странная сегодня…

ОЛЬГА (порывисто встаёт). Всё! Не могу я так больше… Не могу уже молчать, скрывать, обманывать, а потом… предавать... А я ведь только хотела настоящую семью. Которой не было у меня, но должна была быть у тебя… Ради этого я готова была на всё – вот и потеряла рассудок и не соображала уже, что делаю… Не по плечу взвалила я на себя ношу – неподъёмным для меня оказался груз… Надорвалась я, Настя. Надорвалась!

НАСТЯ (с панической нотой в голосе). Мама… Ты меня пугаешь…

ОЛЬГА. Выслушай меня и не перебивай – мне и так тяжело говорить… А я должна всё сказать – всё!

НАСТЯ. Хорошо, мама, я слушаю.

ОЛЬГА (медленно ходит по комнате). Я всегда была козой отпущения у твоей бабушки… Как наваждение преследует меня по жизни образ козла отпущения – ещё из детдомовского прошлого… Там каждый из нас, как мог, отвоёвывал своё место под солнцем. И были мы далеко не ангелы. Случалось, что не знали берегов… А когда обнаруживались наши «подвиги» и вставал вопрос об ответственности и наказании – долго не разбирались: находили козла отпущения и… И тогда находились такие, которые пытались свалить свою вину на кого-то другого… Вот таким мы устраивали «тёмную». И я была заправилой в этих экзекуциях. Там, среди таких же, как и я, отверженных, загнанных в клетку и затравленных волчат, я утверждала принцип, что не может быть ничего омерзительнее, чем сваливать свою вину на других. И что за свои дела и поступки надо иметь мужество отвечать самому. За это меня уважали. Так утверждался мой авторитет… Мария тоже меня уважала. (С горькой усмешкой.) За справедливость!

НАСТЯ. Мама, но ты и сейчас…

ОЛЬГА. Я просила не перебивать меня, Настя… Детдомовская жизнь осталась только в воспоминаниях, но этот образ козла отпущения по-прежнему преследовал меня – уже в моей адвокатской практике. Представь себе судебный процесс, на котором осуждают невиновного… А в это время настоящий преступник тихо радуется. Радуется тому, что добрый и справедливый боженька проявил к нему своё безграничное милосердие: за совершённое им преступление осужден другой. А сам он может теперь и дальше наслаждаться жизнью…

НАСТЯ. Представляю – в кино такое часто показывают…

ОЛЬГА. Есть такой библейский персонаж: специальный козёл, на которого евреи возлагали свои грехи и изгоняли в пустыню, а сами после этого считали себя безгрешными. Этот козёл отпущения у христиан считается прообразом Христа-Спасителя… Я никогда не понимала ликования христиан: «Христос пострадал за нас! Он взял на себя наши грехи!» Я всегда недоумевала: как можно радоваться тому, что за твои грехи наказан другой?! Не радоваться, а глаза от стыда прятать надо!.. Нет, нас распирает гордыня – мы же народ богоносец с духовными скрепами. У нас самый крутой цивилизационный выбор, сделанный Владимиром; самый продвинутый культурно-генетический код нации и самые нравственные традиционные ценности. Мы носители божественной справедливости и у нас самое христианское понимание этой справедливости... Да где ж вы увидели эту справедливость, – спросила бы я, – если в основание этой религии положен акт вопиющей несправедливости: распятие невинного Христа за грехи и вину других людей! А вся эта религиозная система зиждется на страхе перед ответственностью и желании избежать наказания за содеянное зло – на низменном и подленьком человеческом желании свалить свою вину на кого-то другого!

НАСТЯ. Мама! Зачем ты мне сейчас всё это говоришь?!

ОЛЬГА. Зачем я это говорю… (Останавливается и поворачивается лицом к дочери.) Сегодня я потеряла свою лучшую и верную подругу – я её предала… Предала вместе с теми принципами, которые мы с ней утверждали в детском доме и за которые она меня уважала. А теперь ей не за что меня уважать. И между нами пролегла бездонная пропасть, и мы оказались по разные её стороны … Она сейчас там, где тот самый библейский козёл отпущения. Где распятый за чужие грехи Христос. Где осужденный за чужое преступление невиновный человек. Мария с ними… А я здесь. Где иудеи радуются тому, что за их грехи в пустыне от голода и жажды погибло бедное и ни в чём неповинное животное; где набожный грешник, натворивший в своей жизни немало зла, радуется грядущему вечному блаженству в раю – его грехи взял на себя Христос. Где на свободе радуется жизни какой-то отморозок – за совершённое им преступление вместо него томится в заключении невинный человек… И с ними я – мерзкое и подленькое существо, которым у нас в детдоме делали «тёмную»! Только мне почему-то нерадостно…

НАСТЯ (на грани истерики). Мама! Да объясни же мне, наконец, что произошло!

ОЛЬГА (бывшую её раздвоенность сменяет предельная сосредоточенность – концентрация на одной только мысли). Это я? сделала вон ту проклятую куклу! А затем протыкала её спицами, представляя, что это – моя свекровь… Если б ты знала, с каким остервенением я это делала, вымещая всю злобу и ненависть, которые скопились во мне за долгие годы, прожитые в шкуре козы отпущения!.. А потом, чтобы вы с папой не узнали об этом, я раскопала бабушкину могилу, забрала манускрипт и отдала его барону… Я была уверена, что он знает про куклу… Вот и хотела заткнуть ему рот этим манускриптом.

НАСТЯ (в тихом ужасе). Мама… Ты что, с ума сошла?..

ОЛЬГА. Наверно… В здравом уме не смогла бы я предать лучшую подругу…

НАСТЯ. А… А как же Изольда?

ОЛЬГА. Она здесь ни при чём. Она просто взяла на себя мою вину. Можно сказать, принесла себя в жертву…

НАСТЯ (в ступоре). Бедная Изольда… А… А как же я? Изольду… Марию ты предала… А как называется то, что ты со мной сделала?

ОЛЬГА. Настя?..

НАСТЯ. А я-то, идиотка, набросилась на Изольду – тоже такая судья нашлась! Стыдно-то как!.. Хоть сквозь землю проваливайся…

ОЛЬГА. Настя…

НАСТЯ. А я ведь чувствовала, чувствовала… Ну, не могла она так с бабушкой!.. Как же я повелась-то? Какая же я дура! Вот правильно все меня называют дурочкой! (Хватает с пола куклу и со злостью забрасывает её от себя подальше.)

ОЛЬГА. Не вини себя, Настя. Одна я во всём виновата…

НАСТЯ. Нет, мама, не одна… Я тоже – зачем я поверила?.. И зачем я нашла эту куклу?.. Зачем Изольда пошла на такой страшный обман? Зачем бабушка заставила меня этот манускрипт… Какой-то Гавриил… И чувствую, что этим всё не закончится – это только начало чего-то… Всё только начинается… Я всегда всё чувствую… Что происходит, мама? За что вы так все со мной?..

ОЛЬГА (угрюмо). Что случилось – уже не вернёшь… Нет, я не ищу оправданий. И не жду ни от кого прощения… И уже неважно, что сейчас думает Мария – я сама себе этого никогда не прощу. А судьёй и палачом моим будет теперь моя совесть. Пусть она мучает меня – я того заслужила. Это мой крест – вот и буду нести его… Я об одном только хотела попросить тебя, Настя. Сейчас я ещё не готова к разговору с твоим отцом – пока не готова… Я просто не выдержу ещё одной такой пытки…

НАСТЯ. Я не буду говорить ничего папе. Ты потом сама – если захочешь… Ну, в общем, как ты сама решишь… А сейчас… Я хочу побыть одна.

ОЛЬГА. Да, конечно… Я ухожу.

 

ОЛЬГА понуро уходит на второй этаж, а НАСТЯ сидит неподвижно в глубокой задумчивости, из которой её выводит звонок входной двери. НАСТЯ уходит в прихожую и вскоре возвращается с конвертом в руке, садится на диван, разглядывая конверт.

 

НАСТЯ (читает надпись на конверте). «Если Вы добрый человек, то отнесите, пожалуйста, это письмо по указанному адресу и отдайте его Насте. А если Вы не очень добрый человек, то, пожалуйста, не рвите и не выбрасывайте письмо, а положите его обратно. Может, мимо будет проходить кто-нибудь добрый». Это же Анька пишет! Значит, есть на свете добрые люди! Я чувствовала, что всё только начинается… (Торопливо вскрывает конверт, извлекает письмо и читает.) «Настя, пишу тебе из плена. Меня коварно похитил барон Трёч, если читать обратно, получится «Чёрт». Я про него читала в книжке «Тим Талер или проданный смех». А теперь он объявился наяву. Он говорит, что исправился и стал великим учёным. Но я ему не верю, потому что в его зрачках местами поблёскивают коварные оттенки. Меня постоянно охраняет похожий на Кинг-Конга дядька с огромными бакенбардами. Он тоже, как и я, немой. Тут есть и другие люди, но они на меня не обращают внимания. Барон Чёрт берёт у меня постоянно из вены кровь и приговаривает: «Чудесная кровь! Вот она, чудесная кровь!» Зачем ему моя кровь, я не знаю. Может, сам пьёт, а может, своего Кинг-Конга поит. Я их обоих ужасно боюсь. Настюха, пожалуйста, придумай что-нибудь и спаси меня отсюда. К письму я привяжу камень и переброшу через забор, когда никто не будет видеть. Может, кто-нибудь найдёт его и принесёт тебе. Если ты его уже читаешь, то значит, что письмо тебе уже принесли. А если не читаешь, то значит, что его тебе не принесли. Но ты всё равно что-нибудь придумай и спаси меня, потому что на тебя только одна и надежда. Адрес внизу. Ужасно по тебе скучаю. Может, ещё и свидимся когда-нибудь. А может, уже и никогда. Тогда вспоминай меня хоть когда-нибудь. А я тебя никогда не забуду. Твоя вечно Анька». (Прячет письмо в конверт.) Как я и чувствовала, что всё это только начало чего-то непонятного... Анечка, милая, я спасу тебя… Я обязательно что-нибудь придумаю и вырву тебя из когтей зловещего барона Чёрта. Потерпи ещё маленько… Я уже бегу к тебе, сестрёнка! (Бежит на второй этаж.) Всё только начинается!..

 

 

 

(в начало)

 

 

 

---

Купить доступ ко всем публикациям журнала «Новая Литература» за июнь 2018 года в полном объёме за 197 руб.:

Банковская карта:	Яндекс.деньги:	Другие способы:
		Наличные, баланс мобильного, Webmoney, QIWI, PayPal, Western Union, Карта Сбербанка РФ, безналичный платёж
После оплаты кнопкой кликните по ссылке: «Вернуться на сайт магазина»		После оплаты другими способами сообщите нам реквизиты платежа и адрес этой страницы по e-mail: newlit@newlit.ru

Вы получите доступ к каждому произведению июня 2018 г. в отдельном файле в пяти вариантах: doc, fb2, pdf, rtf, txt.