Летят утки…

 

Откуда есть пошла тамбовская литература

 

На чтение краткой версии потребуется 2 часа 20 минут, полной – 3 часа | Цитата | Скачать в полном объёме: doc, fb2, rtf, txt, pdf

 

Купить в журнале за октябрь 2015 (doc, pdf):

 

 

 

 

история одного автографа

 

 

Давно это было, так давно, что я уже забыл и сам необычный автограф, и случай, связанный с ним, пока недавно не открыл зелёный томик стихов Есенина и не увидел крупный, округлый и размашистый почерк на внутренней стороне обложки и такую же крупную, округлую подпись под стихами, посвящёнными одному из любимейших поэтов России…

Мы тогда были молоды и рискованны. Захлёбываясь своими и чужими стихами, копытили неровный тамбовский асфальт, кружа по улицам и переулкам ночного города. Чувство, свойственное наркотическому опьянению поэзией, заводило нас далеко. Иногда – слишком далеко. Балансируя на грани возможного, приходилось знакомиться с милицией, и не только с ней…

В эти присные времена в газете «Комсомольское знамя», где редактором был добрейший, незабвенный Георгий Ремизов, работал литсотрудником поэт и бретёр, странствующий рыцарь Володя Чиликин, парень талантливый, но, как это водится, без царя в голове. Кстати, мы с ним чуть не задохнулись от горящего полимера, когда, ночуя у меня на квартире, он оставил до утра включённый утюг на толстой стекловидной поверхности стола.

Как не покажется странным, но этот случай и сблизил нас потом на некоторое время.

У Чиликина была навязчивая идея: после очередной зарплаты колесить, предварительно запасшись двумя-тремя бутылками портвейна, на такси по тамбовским весям.

Не отходя от кассы, он рассчитывался с долгами, а то будет поздно, шёл в винный магазин, а потом – на большую дорогу ловить такси.

Сказав шофёру, чтобы он ехал, куда глаза глядят, лишь бы крутились колёса, усаживался на заднее сидение и, вольно попивая портвейн, ловил кайф. Таксисту что, – знай крути баранку, коль есть клиент, а у клиента деньги, хоть небольшие, но есть.

Чиликин, не надеясь на себя, что он к концу поездки будет в трезвом виде и чистой памяти, деньги за вояж отдавал заранее и полюбовно. Как только Володя был порядком нагружен, шофёр доставлял путешественника по заранее означенному адресу и – по рукам, до следующей получки!

 

В тот зимний вечер мы засиделись в редакции, греясь, как обычно, чаем и не только чаем. Остальная часть компании разошлась по домам, и мы с Володей Чиликиным, порядком надоев друг другу, в поисках нового общения вывалились на улицу.

Метель, как свора гончих псов, с глухим завыванием гоняясь из конца в конец по городу, всё время норовила броситься нам под ноги, пока мы стояли, осматривались – куда бы нам податься? Улицы пустынны. Ни прохожих, ни городского транспорта. Магазины закрыты, а пообщаться со свежим человеком очень хотелось.

Совсем недавно на постоянное место жительства в наш город из дымного Липецка переехала известная в то время поэтесса Майя Александровна Румянцева, женщина неординарная во всех отношениях, и Володя предложил сейчас же, немедленно меня с ней познакомить.

– Она такая баба!.. Такая! – и он в восторге выбросил вперёд руку с поднятым большим пальцем.

Хотя я был не совсем трезв, но и меня одолели сомнения в уместности позднего визита к столь известному человеку. Но предложение было заманчивым. С одной стороны, лестно, а с другой – боязно и неловко.

Стихи Румянцевой я знал давно, ещё с армейской службы, по публикациям, и нередким, в молодёжных журналах. Мне, начинающему ещё только печататься поэту, нравился её раскованный, максималистический подход к теме, её свободная форма стиха, не скованная традиционными для того времени канонами, её молодой и своеобразный голос.

Я было уже повернул в сторону дома, но Чиликин потащил меня за рукав в направлении, где в то время жила Майя Александровна.

Завернув за угол городского сада, мы очутились на ярко освещённой площади возле Почтамта.

Я показал Володе на телефонную будку, сказав, что надо на всякий случай позвонить, прежде чем мы окажемся возле дома поэтессы.

Мой напарник икнул:

– А мы так…

Но я настоял на своём.

Надо сказать, что Чиликин, как и большинство журналистов, любил висеть на телефоне, и я, воспользовавшись его пристрастием, подтолкнул товарища в сторону будки. Он тут же мотнулся к телефону, а я тем временем отошёл в сторону по своей надобности.

 

Вечный огонь подбитой жар-птицей трепыхался, пытаясь покинуть жестяное гнездо.

Сколько времени прошло, я не знаю, но вдруг за спиной у меня раздался какой-то всхлип, похожий больше на стон. Я оглянулся. Передо мной стоял Володя Чиликин с полным ртом вишнёвого варенья. Варенье стекало по подбородку и капало, капало на снег, окрашивая его в кровавый цвет.

Я ещё, помнится, удивился, – откуда у Чиликина оказалось варенье и он, подлец, решил им втихаря попользоваться. Но, всматриваясь в его перекошенное лицо, слыша глухой стон и невнятное бормотанье, меня медленно охватывал ужас – между выбитых передних зубов торчал, пульсируя, раздвоённый кончик языка.

Володю шатало. Я подставил под его руку своё плечо, и мы потащились в сторону училища Химзащиты, рядом с которым и жила Майя Александровна.

Не знаю, до чего с ней только что договорился Чиликин. Но это была ближайшая точка, где нам могли бы оказать помощь. Володя только изредка мычал, сплёвывая на снег, и кивком головы показывал – куда следует идти.

 

…И вот мы очутились в светлой тёплой прихожей. Из-под взбитой черёмуховой пены волос лучились, иного слова трудно подобрать, весёлые тёмные глаза, ещё не понимая, что с нами. Оказывается, Румянцева знала меня в лицо, и представляться не пришлось.

Володя говорить не мог, и кивком головы, и жестами показывал, чтобы ему дали бумагу и ручку.

Всё это быстро оказалось под рукой, и из корявой записи мы поняли, что, зависнув на проводе, он вывел из терпения какого-то уголовника, которому приспичило в этот пустынный и неприветливый час позвонить.

Послав его по привычке на три буквы, Чиликин в ответ получил удар ножа, который выбил ему передние зубы и сделал двуединым несдержанный язык. Вроде змеиного жала. Мы всё удивлялись: как нож не попал в горло, и не оборвал на взлёте жизнь странствующего рыцаря, поэта и журналиста Владимира Чиликина.

Теперь, уже поняв, в чём дело, Майя Александровна, всматриваясь в нас тревожным взглядом, быстро вызвала по телефону неотложку.

В ожидании скорой помощи Румянцева достала из аптечки плотный ватный пакет в коричневой бумаге, и стала озабоченно промокать окровавленные губы и подбородок моему гордому спутнику.

 

Неотложка приехала вовремя и тут же увезла раненого штопать его невоздержанный язык.

Мне ничего не оставалось, как принять приглашение Майи Александровны к чаю. А чай она заваривала основательно.

Отдышавшись и отогревшись в гостеприимном доме поэтессы, я стал извиняться за столь позднее вторжение.

– Пустое! – весело сказала Майя Александровна. – Поэты приходят всегда вовремя, а вот уходят… – она задумчиво на меня посмотрела и предложила почитать что-нибудь своё.

Я, окрылённый её поддержкой, забыв всё на свете, почти без перерыва стал тарабанить, путаясь как в густой траве в строчках.

Майя Александровна сидела напротив и одобряюще покачивала головой в такт прыгающих строчек.

В тот вечер я был выше самого себя, поощрённый столь знаменитым и внимательным слушателем. А слушателем Майя была терпеливым.

В честь нашего личного и такого необычного знакомства Румянцева достала с полки только что вышедший из печати зелёный томик Есенина, на который я неосторожно посмотрел, и, открыв его, Майя Александровна быстро-быстро, иногда зачёркивая написанное, стала заполнять стихами, тут же их озвучивая, свободное пространство внутренней стороны обложки. Места не хватало, и она перешла на титульный лист. Её женский округлый почерк сыпал и сыпал слова.

Насколько мне известно, эти стихи Майя Александровна Румянцева при жизни не публиковала, поэтому они мне вдвойне дороже.

 

Опять домой ночью приходит присниться.

Приносит то смех, то плач под ресницами.

Твой ворот,

Твой голос

Хмельны, как талант.

И смутно и трудно коснуться.

Забуду, как имя твоё невпопад

Молчит у горла посмертных улиц.

Серёга! Серёжка!

Сорву я серёжки,

Заброшу, как память,

Уставшие кольца…

Кудри твои ещё пахнут рожью.

С кем плачется нынче?

С кем тебе пьётся?..

Давай этой ночью слуг подпоим,

Подкупим погоню –

И ветер, и рощи,

Чтоб где-то разбиться

Под небом глухим,

Отпраздновать

Строчек твоих поножовщину.

Сбежим от притворства,

Словесного блуда,

Уйдём мимо кладбищ

В живые леса.

На тихих погостах

Продажный Иуда

Распял берёзы твои под Христа.

Забудь Айседору…

Грустнейший танцор.

От танца глазам

Больней, чем от плети.

О, как високосно её лицо,

В котором лишнее десятилетье…

Зачем увезла от берёз и соборов?

Зачем раздала на похмелку у хат.

В России доныне

Кривые заборы

В разлуке с тобой

Горьким матом кричат.

Давай,

Почитай

Под щемящие вербы,

Под ветры,

Что срежут слова твои скользко.

Глухонемые,

Высокие церкви

Похожи

На каменного Маяковского.

Великий немой…

И сложно, и просто

Разными строчками

Равные смерти.

Он нынче болеет гранитною оспой.

И пьёт в одиночестве дождь под ветер.

Давай за помин!

Давай за спасенье!

С рассветом уйдёшь

Легко и бродячее.

Каждую ночь, уткнувшись в колени

Серёжка Есенин

Плачет, плачет…

 

И ниже после этих стихов, на самом краешке листа – Аркадию от не Есенина, и крупная, размашистая, как сама Майя, подпись – М. Румянцева.

…Странная сумбурная жизнь! Странный сумбурный автограф! Странные сумбурные стихи…

 

П. С.

Строчки стихотворения приведены в соответствие с рукописной строфикой и знаками препинания так рано покинувшей этот мир поэтессы… А Володю Чиликина мы тогда так и не дождались. С тех пор я его больше не видел. Один ветер знает, где он теперь.

 

 

 

---

Купить доступ ко всем публикациям журнала «Новая Литература» за октябрь 2015 года в полном объёме за 197 руб.:

Банковская карта:	Яндекс.деньги:	Другие способы:
		Наличные, баланс мобильного, Webmoney, QIWI, PayPal, Western Union, Карта Сбербанка РФ, безналичный платёж
После оплаты кнопкой кликните по ссылке: «Вернуться на сайт продавца»		После оплаты другими способами сообщите нам реквизиты платежа и адрес этой страницы по e-mail: newlit@newlit.ru

Вы получите каждое произведение октября 2015 г. отдельным файлом в пяти вариантах: doc, fb2, pdf, rtf, txt.