HTM
Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 г.

Надежда Залоцкая

Проект «Храм». Размышление о бестселлере-2

Обсудить

Критическая статья

На чтение потребуется 20 минут | Скачать: doc, fb2, pdf, rtf, txt | Хранить свои файлы: Dropbox.com и Яндекс.Диск
Опубликовано редактором: Вероника Вебер, 18.09.2014
Архимандрит Тихон (Шевкунов). «Несвятые святые и другие рассказы». Обложка книги

 

 

 

Так случилось, что после моего размышления о феномене бестселлера возник повод задуматься об этом феномене вторично. В первом случае разговор шел об одной выдающейся мерзкой книжонке, чья маркетинговая успешность побудила меня к критической беспощадности накала священной войны; теперь же передо мною книга, требующая столько же священной, но трепетной деликатности: «НЕСВЯТЫЕ СВЯТЫЕ и другие рассказы» архимандрита Тихона (Шевкунова).

 

Fрхимандрит Тихона (Шевкунов)Книга выпущена издательством Сретенского монастыря. Впервые увидела свет в 2011 году. В мои руки попал экземпляр от издания, подписано в печать в конце 2013-го и вышедшего в 2014-м. Тираж – 100000 экземпляров. По нынешним меркам – серьёзный объём. Как сообщает сам автор, весной этого года общий легальный тираж, отпечатанный на бумаге, успел перевалить за внушительные полтора миллиона, плюс совокупный тираж от «пиратов» – ещё триста тысяч, плюс нелегальные «скачивания» – не менее двух миллионов[1].

Безусловно, без всяких натяжек, правомочно говорить о бестселлере.

Книга представляет собой сборник рассказов, повествующих о Псково-Печерском монастыре, где будущий архимандрит начинал свой долгий монашеский путь, а так же и о других православных обителях, но главное – о тех замечательных людях, с которыми ему суждено было встретиться на этом пути, и каждого из которых по индивидуальному уровню восхождения к высотам духовности автор определяет как «несвятые святые».

 

Коль довелось прикоснуться к сфере церковной, начну с мини-исповеди: не бывает объективных рецензий. Объективная рецензия – литераторский, а того пуще – издательский миф. Всякая книга в руках у читателя – и критик, конечно, не исключение – уже несёт на себе отблеск начальной субъективной настройки: либо симпатия, либо же антипатия. В моём случае было первое. К религии я вообще отношусь с большим пиететом, и писатель-священник априори внушает мне уважение. Нет, наверное, человека, который не задумывался бы о Боге, и если книга написана духовным поводырём, расположенность к такой книге не может не быть положительной. Душа тянется к свету, ждёт сокровенных глубин и навстречу приоткрывается.

 

Самое первое впечатление от книги, разумеется, определяет обложка. Хороша. Зелёный цвет вообще, говорят, – самый благоприятный. Сквозь лесную чащобу по торной тропе бредёт одинокий монах. Сверху льются лучи небесного света, озаряя фигуру. Визуальный посыл, приятный для глаза, формирует зрительную метафору, настраивающую читателя на благостное восприятие предстоящего чтения. Отвернув первый лист, мы видим эпиграф, который ещё больше метафору углубляет, ставя мысль на развилку перед неизбежностью личного выбора:

 

«Открыто являясь тем, кто ищет Его всем сердцем, и скрываясь от тех, кто всем сердцем бежит от Него, Бог регулирует человеческое знание о Себе – Он даёт знаки, видимые для ищущих Его и невидимые для равнодушных к Нему. Тем, кто хочет видеть, Он даёт достаточно света; тем, кто видеть не хочет, Он даёт достаточно тьмы».

Блез Паскаль.

 

Что ж, сентенция от классика ёмкая. Посмотрим же, как её расшифровывает и что к ней привносит в своей объёмистой книге современный писатель-архимандрит.

 

Каждый рассказ Тихона (Шевкунова) посвящён конкретному человеку. Преимущественно, это монахи, святые отцы. Но не только. Есть и люди за пределом монастырского круга, отмеченные особенной благодатью и иллюстрирующие собой какой-нибудь случай, достойный рассказа. Все эти истории выстроены в некий условный повествовательный ряд, за которым проглядывает жизненный путь автора книги как собирателя наблюдений. Главное достоинство этой коллекции – все экспонаты (за вычетом двух-трёх легенд) взяты из жизни. Ничего выдуманного. Подлинные оттиски жизни.

Подлинная проза от очевидца.

Сразу – о качестве прозы. Ведь авторский стиль работы со словом – это второе после обложки, а при вхождении в текст, то и первое, с чем имеет дело читатель. В данном случае, стиль рассказчика – гладкий, прозрачный, невесомо лёгкий для восприятия, течёт повествовательным ручейком, без затей, без вычурностей, без излишеств. По правде говоря, есть соблазн окрестить такой стиль простоватым. В сущности, так может писать любой человек, какое-то время поупражнявшись в писательском навыке. В тексте нет выдающихся перлов, самородных акцентов, игры смысловых оттенков, перекрестия аллегорий, каких бы то ни было минимальных художественных изощрений – ни единой зацепки, которая бы могла восхитить любителя «вкусной» литературы. Но – стоп, стоп, стоп, стоп!.. В какую степь это, однако, меня занесло?.. Правомочно ли мне рассуждать о литературном стиле произведения относительно книги, произошедшей из сферы церковной? Позволительно ли судить такой текст с позиции мирской развращённости? Я думаю, нет. Кесарю – кесарево, а церковнику – воцерквлённое.

Ибо с точки зрения Церкви, любая претензия на свою исключительность, пусть даже и творческую, есть блудомыслие, прелесть[2], гордыня, одним словом – грех. Тем более – для духовника. Смирение – вот стержень духовности. Поэтому скромность литературной подачи, в данном случае, – не слабость, но сила предлагаемого читателю текста.

 

Ну, а о чём они, все эти рассказы? Бессмысленно пересказывать. Их надо читать. Если попытаться очертить наиболее общий контур содержания книги, получается, она повествуют о жизни, сокрытой от абсолютного большинства простых смертных, чья жизнь проходит в миру, за пределом монастырей и внутреннего пространства Церкви как общественного института. А ведь так любопытно туда заглянуть. Автор предоставляет такую возможность. Помимо текста, книга щедро иллюстрирована фотографиями. Причём, адресуются эти свидетельства не только и не столько истовым прихожанам, сколько, пожалуй, людям, в своей жизни к Церкви пока не пришедшим. Тем самым он протягивает руку дружбы душам скитающимся и заблудшим, но без назойливого догматизма и авторитарного гнёта богословской морали, а делает это мягко, по-свойски, через задушевный рассказ, подкреплённый фотоальбомом. Делает это с любовью, с доброй иронией, с блистательным юмором (местами даже – слегка черноватым).

Всё это не может не вызвать эмпатии: да ведь они такие же, как и мы! Хоть они – и иные, ничто человеческое не чуждо и им!

Другими словами, в эпоху либерализма и, соответственно, нежизнеспособности прямой пропаганды один из священнослужителей делает решительный шаг в сторону светской литературы, дабы через такую подвижническую эманацию распахнуть пошире объятия Церкви, рисуя нам её образ не грозно и отчуждённо, а с лицом, так сказать, человеческим.

 

Таков главный посыл этой книги. На волне изначальной прицельной настройки довольно долго мне удавалось этот посыл в рассказах улавливать. Уже самый факт появления такого издания – светлого, чистого, доброго, целомудренного – на фоне издательского ширпотреба, пронизанного пошлостью и чернухой, несёт свойство духовной отдушины. Опять-таки, инерция от эпиграфа, который предлагает нам выбор без выбора: кому охота «достаточно тьмы»? Ищи дураков. Само собой, все хотят «достаточно света». Не так ли?

И всё же параллельно установке на благодушие во мне исподволь вызревало и нечто другое. Сердце ждало причастия к святости, но вот мозг гипнозу не подчинялся никак. В конце концов, нарастающий дискомфорт от такого раздвоенного восприятия книги мне пришлось назвать своим именем: неудовлетворённость. Увы.

 

Первые покалывания неудовлетворённости начались с первых же страниц чтения. Вот, например объяснение, почему Шевкунов, в числе других молодых ребят, подался в монахи:

«Так почему же мы пришли в монастырь и всей душой желали остаться здесь навсегда? Мы хорошо знали ответ на этот вопрос. Потому, что каждому из нас открылся прекрасный, не сравнимый ни с чем мир. И этот мир оказался безмерно притягательнее, нежели тот, в котором мы к тому времени прожили свои недолгие и тоже по-своему очень счастливые годы».

После этого, естественно, ожидается подлинное, развёрнутое раскрытие, на конкретных фактах и обрисовках, которые бы свидетельствовали наглядно и ощутимо, чем же этот мир настолько прекрасен, что затмил цветущую молодость и «по-своему очень счастливые годы».

В дальнейшем повествовании это раскрытие так и не проступило.

Отдаёт легкомыслием и поворот к Богу, нежданно случившийся с Шекуновым, когда он учился во ВГИКе. Ребята в общаге играли в спиритические сеансы, вызывали духов (кто из нас не развлекался этим в студенчестве?). Наконец, они вызвали призрак Гоголя. Тот нагнал такого загробного ужасу, что те бросили магию и мгновенно обратились к религии.

Какая-то в этой страшилке натяжка. Если не фальшь.

Натяжек, надо заметить, по книге разбросано великое множество. То он демонизирует чёрного пуделя, отождествляя его с Мефистофелем. То чёрное вороньё взмывает над городом в момент смерти известного человека. Такая литературщина в духе готического романа не влияет на моё отношение к Богу, но вынуждает усомниться в, так сказать, драматургии читаемой книги, и всякий раз, когда меня норовят впечатлить драматизацией подобного сорта, я в сердцах восклицаю по-станиславски: не верю!

 

Для фом-неверующих, разумеется, привлекаются средства более чарующего убеждения, а именно – чудеса. Ну как же без них! Рассказы-то – от божьего пастыря. Все эти истории с пропажами и находками, с потерей денег и их обретением, с нежданной помощью на дороге, со стечением криминальных случайностей и их счастливой развязкой и т. д. и т. п. К чести повествователя, он избегает все эти казусы называть словом «чудо» (в самом деле: против хождения по воде или подымания из гроба они жидковаты), однако подача материала выстраивается по такому сюжету, что трактовать их иначе как бы и невозможно.

Если бы не теория вероятности, изобилующая подобными наблюдениями, однако без привлечения мистики, вполне удовлетворённая математикой[3].

И да не подумает читатель этой статьи, что моё отрицание подсовываемых чудес есть отражение моего оголтелого атеизма. Я так думаю, настоящая вера в Бога в причудливых доказательствах не нуждается, а в этих трюкачествах мысли нуждается как раз-то неверие. Примерно об этом же говорят и многие священнослужители. Вот, к примеру, что, в частности, пишет монах Диодор (Ларионов) в своей рецензии на всё те же рассказы архимандрита Тихона (Шевкунова), и это уже – не моё скромное мнение, но весомое слово человека церковного:

 

«Внимание к чудесному и потустороннему воспринимается автором как синоним "духовного" и потому выполняет в повествовании особую роль, создавая у читателя соответствующее понимание православного аскетического опыта: ещё немного, и читатель "поверит", что опыт этот действительно таков, как его описал рассказчик занимательных историй. Но выходит так, что аскетический опыт, отражающий трагедию человеческого существования и преодолевающий её через скорбь, здесь лишь выполняет декоративную функцию – как будто если повесить китайский фонарь на бреши в стене, оттуда будет меньше дуть. Инструментализация духовного опыта здесь оборачивается, на наш взгляд, настоящей духовной подменой. Недаром никто так много не написал об осторожности и недоверии к чудесам, потусторонним явлениям и проявлениям невидимых сил, как святые отцы, авторы монашеских наставлений, оставившие для нас чрезвычайно важный принцип, лежащий в основании всего восточно-православного духовного опыта – лучше отвергнуть чудо от Бога, нежели принять ложное чудо»[4].

 

Вот мы и добрались до главного. «Несвятые святые» – так называется книга. Наверное, подразумевается, что каждый из героев рассказов от писателя из священников, хотя сами себя не считают святыми и уж, конечно, не канонизированы Церковью, сокрыто несут в себе несомненное качество святости.

К сожалению, мне это увидеть не удалось. Возможно, в каждом из них это и есть, но так, чтобы зримо, рассказчик для меня этого не раскрыл. Я невольно опять вспоминаю о том, что в литературе определяет принцип художественности: идея писателя перед мысленным взором читателя должна проявиться. Если я, к примеру, читаю роман о любви, я жду изображения этого чувства, а не простой констатации, что де герой с героиней друг друга любят. Если я читаю о ревности, ненависти, предательстве, подлости – я хочу все это прочувствовать и увидеть, а не довольствоваться скупым повествовательным авторским утверждением. В точности того же (ну а почему бы и нет?) я ожидаю и от книги о святости. Коль писатель берётся писать, ему следует потрудиться ключевую идею обрисовать образно и конкретно. В данном же случае у меня складывается впечатление, что своих добрых знакомых он наделил желаемыми ярлыками, а достоверность ярлыков мне предлагается принять слепо, на веру.

А в чем, собственно говоря, их святость? В том, что они – монахи? В том, что удалились от суеты? В том, что несут положенные послушания и выдерживают положенные посты? В том, что к ним тянутся прихожане, алчущие отпущений и исцелений? В том, что они роняют порой афоризмы, способные чаровать религиозно настроенного обывателя? В том, что они попросту, в плановом порядке, выполняют свой церковный долг службы – как и любой человек, в своём деле, в профессии, независимо от религии, свой долг, в общем-то, выполняет, однако не претендуя на некую исключительность, достойную преклонения?

При всём уважении к монашеской братии, святость отдельных, избранных автором, для меня, извините, неубедительна.

Где их духовный подвиг? Где преодоление невозможного? Где запредельное испытание, драма, ломка души, экзистенциальная мука? Где жертва собой? Ничего подобного из рассказов не явствует. За вычетом изредка подёргивающей нервотрёпки – вроде того фарсового конфликта с властями, пытавшимися закрыть монастырь; впрочем, в эпоху, когда за религию уже не сажали и уж, конечно, не ставили к стенке, – во всём остальном мы видим размеренное и уютное, экологически чистое бытие людей, выбравших для себя монашество как беззаботный способ существования и отменного долголетия, а если и есть у них какие-то трудности да периодические неприятности, их амплитуда едва ли больше, чем у всякого смертного, тянущего лямку жизни.

 

Ну а может быть, несвятые – это как раз-таки те мошенники, что выдавали себя за святых? Такой кульбит мысли пускает ассоциации в рискованном направлении. Действительно, в одном из рассказов фигурирует псевдо-грузинский псевдо-отшельник, оказавшийся вором, гастролирующим по обителям, кощунственно их обворовывая. Есть и другие сомнительные герои, иногда мелькающие в стенах монастыря и исчезающие в перспективе то ли в тюрьмы, то ли неприличной погибели. Словом – жульё.

Но если нам произвольно продлить эту незримую линию последовательного развенчания, может статься, несвятыми обернутся и персоны рангом повыше. Вплоть до самых высоких позиций в монашеской иерархии. Нет, право, рискованно думать об этом. Святотатственно. Лучше не начинать...

А впрочем, кто запретит? Мысль ведь неподконтрольна. И если задуматься, название книги даёт повод к двоякой интерпретации. «Несвятые святые» – это как понимать? Несвятые, которые на самом деле святы? Или святые, которые на поверку не так уж святы, как презентуется публике?

Название книги содержит двоякость, двусмысленность. В этом есть озорство, игривость, лукавство. Возможно, это и удваивает потенциальную заманчивость для широкой аудитории, однако лукавство подрывает доверие к архимандриту, человеку духовного сана, которому, я так думаю, не пристало якшаться с лукавым. А?.. Или я что-то путаю?..

 

Такова духовная сторона моего впечатления. Ну а что же со светской? Повернёт ли книга заблудшую душу в сторону Церкви? Не знаю, не знаю... То, как автор рисует привлекательность воцерквления, несёт какую-то приторность, елейность, лубочность, лично меня вынуждающие поморщиться. Мне предлагается умилиться голословными утверждениями о некой иной сущности, о чудесном ином мире, открывшимся послушнику, едва тот, удалившись от тщеты и суеты, ступил во врата монастырские, – хотя, на мой взгляд, его медовая повесть способна умилить разве что малахольных да экзальтированных, всегда готовых целовать батюшке ручку и раболепно заглядывать в его мудрые очи.

В общем, начав за здравие, кончаю за упокой. Так хотелось найти в книге высот и глубин, соразмерных моей жажде духовного, да что-то не получается. В хмури этого унылого заключения и моё уважение к скромности стиля, к безыскусности изложения, к художественной простоте – оборачивается скукой. Да, конечно, тексты церковные нельзя мерить светскими мерками. Но одно дело, когда текст адресуется церковным коллегам или, чего уж там, прихожанам, и совсем другое, когда он выплёскивается на простор литературы общего пользования. Надо быть готовым, что книгу будут сопоставлять и с внецерковной этико-эстетической планкой.

Ведь те, кто сегодня всё ещё книги читают – люди, надо думать, в массе неглупые, и от книжной новинки ожидают как минимум увлекательного сюжета и интересного стиля, а как максимум – расширения горизонтов, углубления опыта, возможно, каких-то открытий, переосмысления ценностей, роста самосознания, эмоциональной взволнованности, а, в конце концов, хотелось бы и катарсиса.

Тем более, когда речь идёт о книге, написанной священнослужителем.

И уж тем более – повествующей о святых...

К сожалению, здесь этого нет. Точнее сказать, зачатки угадываются, но лишь на уровне авторских намерений, а на уровне воплощения результат получился нейтральный. В сравнении с теми безднами и вершинами, какие литература покорила за последние два столетия, вылазка писателя Тихона выглядит милым туристическим пикником. Одной доброй воли хорошего человека, затеявшего написать задушевную книгу, для современного читателя, надо признать, маловато.

Да, огромный тираж вышел в свет. Но как заявка в литературе, как претензия на значительность, «Несвятые святые» – книга, мягко говоря, слабая.

 

Почему же она стала бестселлером?

Каким таким чудом?

Неужто и впрямь – божественной благодатью, лучащеюся из неё?

Чтобы трезво развеять дурман от сомнений, давайте-ка, для начала, неспешно просмотрим фактографию судьбы исследуемого артефакта.

 

Вот что, в частности, нам сообщает по запросу «несвятые святые» популярная, всем доступная «Википедия»[5]:

 

«В 2012 году книга вошла в список финалистов литературной премии "Большая книга" и победила в читательском голосовании».

«В 2012 году книга "Несвятые святые и другие рассказы" выдвинута на участие в конкурсе "Книжная премия Рунета 2012"».

«В 2012 году книга удостоена премии "Книга года" в номинации "Проза года"».

 

А кроме того:

 

«Книга "Несвятые святые" покорила польских католиков».

«Книгу "Несвятые святые" переведут на китайский».

 

Неплохо?..

 

О чем всё это свидетельствует? О содержательном качестве книги? Для простого читателя, в писательстве девственного, конечно же, да. Однако у человека, в литературном процессе хоть сколь-нибудь искушённого, такая экспансия издательского продукта вызывает прищур и задумчивость.

Я – из второй категории. Подсознательные реакции, щекочущие мою мысль, пускают моё любопытство в самом естественном направлении простой аналитики: получить дополнительную информацию об авторе книги.

На помощь приходит всё та же безотказная «Википедия»[6]:

 

«Архимандри́т Ти́хон (в миру Георгий Александрович Шевкунов; 2 июля 1958, Москва) – священнослужитель Русской Православной Церкиви, архимандрит. Наместник московского Сретенского ставропигиального мужского монастыря. Ректор Сретенской духовной семинарии. Ответственный секретарь Патриаршего совета по культуре. Сопредседатель Церковно-общественного совета по защите от алкогольной угрозы.

Церковный писатель. Руководит издательством Сретенского монастыря и является главным редактором интернет-портала Православие.Ru».

 

Здесь я вздыхаю, можно сказать, с облегчением. Щекотка мысли мгновенно оборвана. Все догадки и домыслы, словно скользкие пазлы, сложились в картинку. Зримое чудо явления книги при сопоставлении технических фактов обернулось вполне-таки незатейливым фокусом.

 

Для тех, кто не понял, в чём фокус, даю дополнительную информацию о ресурсах и возможностях человека, затеявшего написать и выпустить книгу:

 

«С 5 марта 2010 года – ответственный секретарь Патриаршего совета по культуре».

«С 31 мая 2010 года – руководитель Комиссии по взаимодействию Русской Православной Церкви с музейным сообществом».

«С 22 марта 2011 года – член Высшего Церковного Совета Русской Православной Церкви».

 

Да, ни много ни мало.

 

Ну и уж для совсем недогадливых, у которых никак не стыкуется, какая может быть связь между успешным проектом и общественным статусом автора, в качестве этакой, знаете, вишенки поверх многослойного пышного торта аккуратно выкладываю последнюю из подсказок:

 

«Член Совета при Президенте Российской Федерации по культуре и искусству».

«Имеет репутацию близкого к Кремлю человека и духовника В. В. Путина».

 

Вопросы?..

 

В свете этого горнего откровения наша дольняя картинка из пазлов обретает масштаб монументального полотна. В нём ничто уже не тревожит, не даёт повода к сложным эмоциям, и лишь остаётся застыть, впечатлившись величием, вознесённым над миром. Престижные номинации и натужные премии уже не обжигают нас творческой завистью, тотальный размах тиража не бередит мыслей о финансировании, а несметные мириады восхваляющих отзывов, густо рассеянных по многочисленным СМИ, вселяют в душу смирение пред наработанной практикой демократических выборов.

 

Позволю себе лирическое отступление. Есть у меня родной дядя. Моя жизнь сложилась в Москве, а весь мой род по отцу остался в провинции, в городе моего детства. Так вот, в том маленьком городе, по своей специальности, дядя выбился в большие начальники и стал руководителем одного из предприятий областного значения. Выйдя на пенсию, чтоб не скучать, дядя взялся писать мемуары. В результате усердия получилась полновесная книга (с фотографиями!). Дядя поскрёб по сусекам и издал книгу за свой (?) счёт. Тираж – не указан. Аудитория – друзья и знакомые. Маркетинговая перспектива – раздаривание (шутка ли: с дарственной подписью!).

Достался и мне экземпляр. Конечно, любопытно было читать те страницы, в которых дядя рассказывает о собственном детстве, и опосредованно – о семье, где родился на свет мой отец. Более взрослые дядины годы, поведанные, в основном, с позиции специальности, уже менее для меня интересны: заурядные вехи профессионального роста службиста. Дядя всё это описывает с тщательностью и любовью, с сентиментальностью ностальгии, приглашая и читателя разделить умиление писателя мемуаров. Если меня что-то и умилило, так только простодушная дядина гордость. Все мы кем-то работаем, все мы делаем какое-то дело, все мы достигаем каких-то высот, на всё воля Всевышнего – что ж теперь, всем писать нарциссические изложения?

И вот теперь я вдруг вспоминаю, что в той книге, помимо собственной биографии, много рассказывалось о людях, с которыми автор в разные годы трудился бок обок, поднимал и развивал свою отрасль, внедрял новые технологии и, в конце концов, выполнял важную социальную миссию. Все эти люди не за страх, а за совесть отдавались профессии. На каждом из них лежит крест судьбы и сурового долга. И главное ведь – такие скромные, бескорыстные, светлые, чистые души. Эх, ну да что там кружить в недомолвках – просто святые!

Как! Вы и слыхом не слыхивали о книге моего дяди?

Будьте уверены: и не услышите никогда.

Написать мемуары – это одно, а из банальных мемуаров сделать бестселлер, тут уж требуется освящение, какое и не всякий священник способен свершить.

 

Резюме: собратья-писатели, не изнуряйте себя писаниной, не затворяйте себя в сумрачной келье служенья искусству! Не увлекайтесь аскезой уединения, не витайте в поисках значительной темы, не молитесь на верное слово, не ждите свыше образных озарений. Всё это – ни к чему. Ваш подвиг не будет услышан. Ваша личная жертва, в 99,99% случаев, канет втуне.

Посвятите-ка себя лучше карьере. В любой, произвольной области. Постарайтесь добиться в этой области выдающегося положения. В конечном счёте, устремитесь к той точке, где всё лишнее опадает как дым, и остаются всего два решающих обстоятельства: деньги и власть.

И вот уже только на этой позиции можно всерьёз приниматься за книгу. О чём оно будет, ваше произведение – дело десятое. А уж каков будет стиль, исторические, философские или художественные достоинства – и вовсе, поверьте опытному литератору, сотое.

Я говорю о бестселлере. Это такой образцовый феномен, в котором с ясностью линзы проступает мутная правда литературы. Скучная, тусклая, жёсткая, технологическая правда книгоиздания.

Хотите явить миру книгу – станьте, прежде всего, продюсером.

Да, конечно, занятие это тоскливое и циничное, и, по сути своей, противоположное тому трепетному огню, что свечою горит в сердце писателя. Но такова уж реальность по ту сторону всякого культа. И как некогда сказал самоубиенный поэт, «мы говорим Ленин, подразумеваем Партия», так и ныне поэт здравомыслящий должен признать: «Мы говорим Книга, подразумеваем Проект».

 

Что до бестселлера «Несвятые святые», судя по всему, проект удался. И да не предадимся, друзья, критическому сарказму. Хотя книга и далека от шедевра, её недостатки искупляет проект, по крайней мере, в идеале нацеленный на славное дело:

 

«Все средства от реализации поступят на строительство в московском Сретенском монастыре храма Новомучеников и исповедников Российских "на крови", что на Лубянке. Великое освящение храма будет совершено в феврале 2017 года».

 

Хочется верить, всё будет именно так. Дай Бог, дай Бог…

 

Дай Бог мне не усомниться, что книга написана в жертву сакральной идее.

Дай Бог не увидеть в этом сообщении манипуляцию милосердием.

Дай Бог различать святость подлинную и чарующие подмены.

Дай просветления.

Дай Храма в душе.

Дай Веры Истинной.

 

 

2014 г.

 

 

 



 

[2] Духовная прелесть – в православном вероучении состояние прельщённости, тяжёлая духовная болезнь человека, в основе которой — лесть самому себе, самообман, гордыня (прим. ред.).

 

[4] Полный текст статьи: http://www.kiev-orthodox.org/site/bookshelf/3730/

 

 

 

Архимандрит Тихон (Шевкунов). «Несвятые святые» и другие рассказы. Издательство: Издательство Сретенского монастыря, 2013 г.   Архимандрит Тихон (Шевкунов), Олеся Николаева, Ярослав Шипов, Протоиерей Андрей Ткачев, Александр Богатырев, Протоиерей Алексий Лисняк. Зеленая серия надежды (комплект из 6 книг). Издательство: Издательство Сретенского монастыря, 2014 г.   Архимандрит Тихон (Шевкунов). «Несвятые святые» и другие рассказы. Подарочное издание . Издательство: Издательство Сретенского монастыря, 2013 г.

 

 

 

Архимандрит Тихон (Шевкунов). «Несвятые святые» и другие рассказы (аудиокнига MP3 на 3 CD). Исполнители аудиокниги: Алла Демидова, Василий Лановой, Дмитрий Певцов, Дмитрий Дюжев, Василий Бочкарев, Борис Плотников, Егор Бероев, Александр Феклистов. Издательство: Мастерская, 2014 г.

 

 

 

517 читателей получили ссылку для скачивания номера журнала «Новая Литература» за 2024.02 на 29.03.2024, 12:14 мск.

 

Подписаться на журнал!
Литературно-художественный журнал "Новая Литература" - www.newlit.ru

Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!

 

Канал 'Новая Литература' на yandex.ru Канал 'Новая Литература' на telegram.org Канал 'Новая Литература 2' на telegram.org Клуб 'Новая Литература' на facebook.com Клуб 'Новая Литература' на livejournal.com Клуб 'Новая Литература' на my.mail.ru Клуб 'Новая Литература' на odnoklassniki.ru Клуб 'Новая Литература' на twitter.com Клуб 'Новая Литература' на vk.com Клуб 'Новая Литература 2' на vk.com
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы.



Литературные конкурсы


15 000 ₽ за Грязный реализм



Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:

Алиса Александровна Лобанова: «Мне хочется нести в этот мир только добро»

Только для статусных персон




Отзывы о журнале «Новая Литература»:

24.03.2024
Журналу «Новая Литература» я признателен за то, что много лет назад ваше издание опубликовало мою повесть «Мужской процесс». С этого и началось её прочтение в широкой литературной аудитории .Очень хотелось бы, чтобы журнал «Новая Литература» помог и другим начинающим авторам поверить в себя и уверенно пойти дальше по пути профессионального литературного творчества.
Виктор Егоров

24.03.2024
Мне очень понравился журнал. Я его рекомендую всем своим друзьям. Спасибо!
Анна Лиске

08.03.2024
С нарастающим интересом я ознакомился с номерами журнала НЛ за январь и за февраль 2024 г. О журнале НЛ у меня сложилось исключительно благоприятное впечатление – редакторский коллектив явно талантлив.
Евгений Петрович Парамонов



Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 года

 


Поддержите журнал «Новая Литература»!
Copyright © 2001—2024 журнал «Новая Литература», newlit@newlit.ru
18+. Свидетельство о регистрации СМИ: Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021
Телефон, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 (с 8.00 до 18.00 мск.)
Вакансии | Отзывы | Опубликовать

олдос хаксли аудиокниги . Актуальные букмекерские конторы для профессионалов для ставок на спорт . Типы и стоимость лицензии.
Поддержите «Новую Литературу»!