HTM
Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 г.

Анастасия Винтила

Личность или Человек?

Обсудить

Рассказ

 

Купить в журнале за январь 2019 (doc, pdf):
Номер журнала «Новая Литература» за январь 2019 года

 

На чтение потребуется 20 минут | Цитата | Скачать в полном объёме: doc, fb2, rtf, txt, pdf

 

Опубликовано редактором: Андрей Ларин, 30.01.2019
Иллюстрация. Название: Из серии «Огни в Чикаго». Автор: Сатоки Нагата. Источник: https://surfingbird.com/surf/yaponskij-fotograf-satoki-nagata-satoki-nagata--tpr-61621#.XFGdfyxS8y4

 

 

 

Глава 1

 

Маркинсон таскался по городу в поисках работы. Собеседование – отказ, а, в принципе, он и рад. В идеале, конечно, – получить от кого-нибудь наследство. К несчастью, никто не умирал, а нужда душила и требовала трудоустройства.

Маркинсон считал, что общество зря создало данный тип существования: должностные лица. Все кому-то что-то должны, все мелькают лицами.

Он ходил по городу, везде отказывали, отчего стрессовал больше. Иногда представлял себя кенгуру. Как скачет по Австралии, а там, на чужом берегу, неважные уже коммунальные счета. Очередное собеседование на должность директора отдела маркетинга провалено. Маркинсон мрачно остановился на улице возле сугроба, задумался.

 

– Херасе холодок по бёдрам скользит! – услышал Маркинсон голос.

– Херасе, говорю, зима хлещет по щам нынче, – повторил голос.

Маркинсон повернулся: перед ним стоял мужик в шапке-ушанке и лопатой в руках.

– Добрый вечер, – кивнул вежливо Маркинсон.

Несмотря на нежелание трудиться, наряженный в социопатию, Маркинсон оставался вежливым даже с неприятными личностями. К слову, неприятны были все.

– Я копаю, пока не засыпаю, – заржал мужик. – Чего ты тут стоишь? Автобусная остановка на мосту. Ты мешаешь, брат.

– Так я после собеседования... Отказали, – ответил грустно Маркинсон.

– Мыслительная мастурбация, – заржал мужик и затряс лопатой. – Давай тебя закопаем тут и всё.

– Я, пожалуй, пойду, – тихо ответил Маркинсон.

Он решил, что собеседник не здоров.

– Отморозок. – Мужик отмахнулся и принялся копать снег.

– Пора, – коротко сказал Маркинсон и быстро зашагал к мосту.

– Холодно, говорю, – кричал вслед мужик, – холодно! Оттого и отморозок! Чего сразу обижаешься? Ну иди, иди...

Маркинсон обернулся, но мужика уже не было видно.

Странный незнакомец не удивил, потому что он считал: весь мир соткан из психов, слабоумных и мясо рефлекторных. В очередной раз доказал себе, что никто не понимает его философии.

 

Трамвай распахнул дверную пасть, позволив пассажирам воспользоваться своим пространством. Затем зажевал, выдохнул и поскулил по рельсам дальше.

– Тридцать пять рублей, – крикнула билетчица.

Маркинсон протянул деньги.

– Спасибо, – поблагодарил он.

– Сам себе это слово скажи, – хамской манерой произнесла необидную фразу она.

Маркинсон стряхнул с шапки снег и сел. Трамвай скрежетом провожал пейзажи. Снег хлопьями заслонял вид города, и Маркинсону было неинтересно смотреть в окно.

Мысли улетали в другой мир. Казалось, что он летит на каком-то самолёте, розовые облака окутывают летающий транспорт. Он не пилот, но важный пассажир. Куда-то везут Маркинсона, а он пьёт что-то сладкое, как из детства. Стюардесса предлагает крабов, он соглашается.

– Остановка Глызня, – прорычал трамвай.

«Чуть не профукал», – спохватился Маркинсон и выскочил из транспорта.

 

– Коровье мясо по рублю! – орала тетка из ларька.

Маркинсон подумал, что это окружающее кровожадие его раздражает больше, чем сами люди.

«Мы жрём других физически, а себя – морально, – философствовал надменно он. – Всё в брюхо, всё в топку».

 

Дома, не включая свет, улёгся на кровать. Лежал и представлял себя в ресторане. Почти засыпал. Видел в своей дремоте, белоснежных баб с декольте. Он заказывает им вино, потом салаты, и вот несут стейк:

– Коровье мясо по рублю! – вдруг снова этот противный голос тётки.

 

 

Глава 2

 

Маркинсон проснулся и сел. «Надоело! Это материальное, низменное! Надоело!» – стонали его мысли.

– Вставай, брат! – крикнул его брат Шорох из кухни. – И какого ты решил, что обувь в процессе сна нормально?

«И действительно, я не разулся, – подумал Маркинсон, – стресс».

– Иди сюда, я лапшу сварил, – позвал Шорох.

 

На узкой кухне в раковине толпились немытые тарелки, занавеска на окне пожелтела от табачного дыма. Шорох, младший брат Маркинсона, заваривал лапшу из пакета.

Два сводных брата выросли в этой небольшой квартире. Мать после развода привела маленького Маркинсона именно сюда, через девять месяцев появился Шорох. Тут они росли, дрались, курили в окно, получали от бати лещей и прятали дневники за кроватями. Мать скончалась четыре года тому, батя – за пару лет до неё. Два брата остались жить вместе. Шорох продавал онлайн какую-то чушь из Китая. Маркинсон практически никогда не работал, много читал, но мало чего извлекал. Маркинсон был сухощавым, с выпирающим кадыком и горбатым носом. Шорох исключительно вливался в современный мир: идеальные черты лица, косматая грива на голове в пучок и рубахи в стиле самурая.

Из двоих именно он считался среди друзей интеллектуалом и необычно развитым.

– Вот, китайская лапшичка, – улыбался Шорох, – отведай и ты.

Часы на стене с Шивой следили за ними. Тик-так, тик-так.

Шорох рассыпал по тарелкам жидкую лапшу.

– Со вкусом огурца, – представил он еду, – только вчера пришла почтой. Давай, барин, налетай.

Гадость лапши обожгла рот Маркинсона. Тот выплюнул и отставил тарелку. Шива в часах, казалось, помахивал руками, когда стрелки шагали.

 

– Я снова провалил собеседование, – сказал Маркинсон.

– Не удивлён, – сёрбая остатками кипятка в лапше, отозвался брат.

– Завтра в агентство схожу, может, чего посоветуют, – грустно пробубнил он.

– Тебе бы перестать надеяться стать сразу великим, начни с малого и скреби стену труда, пока дыра не образуется. В потом уже долби.

– Ты пошлый, а говоришь, что Азия тебя воспитала.

– Воспитала меня мать-буфетчица, Азия вот – лапши мне продала. – Шорох ухмыльнулся.

– Ты-то сам слышишь? Лапшички он прикупил, – злобно отозвался Маркинсон. – Азия продаст вам безобразие.

– Братишка, продают они, а покупаем мы.

 

Маркинсон отмахнулся.

– Ты не работаешь, а дурью маешься.

– Да какая разница, брат, чем я занят, если мне это карман греет?

Шорох потёр пальцами, показывая жестом наличие купюр.

– Вот видишь? Весь мир вокруг этого дерьма! А я не хочу так жить, не хочу сливаться в этом потоке общих потребностей, а вынужден, мать вашу!

– У тебя постоянное страдание по этому поводу. Отношение к заработку как к подвигу. Мне кажется, что подобный образ существования – «Купля-продажа» – очень понятен и хорошо помогает сортировать слои общества. – Шорох убрал тарелки и налил зелёного чая.

– Вот! Я тебе всегда говорил, что сортировать нельзя, надобно нравственность повышать. Всё это мирское неважно, вот душа…

– Хватит! Что душа? Где она у тебя? Показать место? – Шорох взорвался. – Много ты нравственности повышал, когда наша мать умирала? Ты утопился в своей литературе и только и делал, что верещал о неважном. А она погибала тут. Только мои подработки и помогли ей продлить жизнь на год.

 

Маркинсон вспомнил, как мама умирала. Как он не хотел верить в её смерть, как вместо реальной помощи искал ответы в книгах. Понимал мало, но иллюзия деятельности затмевала чувство беспомощности. Шорох был прав, но в то же время ошибался.

 

 

*   *   *

 

– Маркинсон, вы в котором часу умрёте? – спросила стюардесса.

– В семь тридцать две, как только лопнет аорта.

– Опять? Ты что-то зачастил, – засмеялся солдат.

Самолёт разрывал ледяной воздух. Пассажиры в разных частях летучего транспорта: плацкарт, эконом, бизнес и королевский. Маркинсон сидел в королевском, гордо рассасывая ногу краба и запивая чем-то сладким. Солдат стоял позади от полукровати Маркинсона. Стюардесса принесла ещё угощений.

– А вам, уважаемый, какая разница? – спросил Маркинсон, вытирая жирные руки салфеткой.

– Да брось ты, – солдат подошёл и сел напротив. – Ты в раскоряку в королевском сидишь, а место тебе в плацкарте, с небритыми материалами. Градация расплескалась, ибо ты в этой жизни ни хрена не успел.

– Молодой человек, вам бы сидеть в багажном отсеке и сторожить... – начал Маркинсон.

– Что? Твой багаж? – прервал его солдат. – У тебя из багажа только вежливость. И та оккупирована презрением так, что твой сундук сам охранять не надо. Так что давай, дожёвывай, и как только хлопнешься на Земле со своей аневризмой, пересаживайся к остальным в самый зад самолёта. Я больше твои пожитки сортировать не собираюсь – приказ сверху.

Солдат встал, отдал честь и вышел. Маркинсон расстроился и заплакал. Стюардесса принесла ему салфетку.

– Не парьтесь, сударь, всё херня, – вежливо улыбнулась она.

 

 

*   *   *

 

Сон был для Маркинсона настолько чётким, что после пробуждения он пребывал в как будто анабиозе. Казалось, что его телом затрапезничает паук, а сейчас он ждёт, опутанный его липкой паутиной.

Шорох занимался йогой в коридоре. Ему не хотелось продолжать негативный ритм отношений с братом, поэтому он с улыбкой сказал:

 

– Тут хорошо собакой мордой вниз. Место есть, где ногу задрать, и туалет близко.

Но анабиотический катаклизм не позволял Маркинсону воспринимать слова и подколы брата. Молча переваривая сон о летящем по небу самолёте, он прошёл в кухню. Долго стоял и рассматривал часы, они смотрели на него глазами Шивы – семь тридцать две.

«Всего доброго», – услышал в голове голос солдата.

От ужаса грядущей смерти закрыл глаза. Дышать хотелось чаще, как будто запастись воздухом и не дать себе покинуть этот мир. Ещё вдох, ещё.

«Живой!» – радостно ворвалась его мысль.

Часы Шивы махнули рукой, и стрелка показала тридцать четвёртую минуту.

«Ещё не вечер!» – наглый солдат в его голове засмеялся.

 

 

Глава 3

 

– Ты ещё здесь. – Шорох вытирался полотенцем. – Чего завтрак не сварганил?

Маркинсон испуганно посмотрел на брата: «Он знает! Он точно знает, что я должен умереть!».

– Знаешь, я подумал, может, тебе на рынке продавать мою китайскую чухню. Нет, ну а чё? Я тебе закуплю, будешь физический репрезент. Очень неплохо. Я ж твой брат, подсоблю.

Раздражение на родственника вернуло Маркинсона в мир. Как так? Если знает про смерть, почему так глупо предлагает провести остаток жизни: не будет он продавать на рынке брелоки! Не успеет и не хочет!

– Я чуть не умер, идиот, – драматично выкрикнул он. – Как ты не понимаешь? Всё это неважно. Весь этот твой экзотический хлам, вся эта твоя собачатина мордой вниз, твои часы…

Он замер. Шива смотрел прямо на него и тикал.

Тик-так, тик-так. Без пятнадцати восемь.

– Всё. Уйди. – Маркинскон отпихнул брата.

Шорох пожал плечами, посмотрел на Шиву.

– Драматургия физической плоти, – вслух произнёс он.

 

 

*   *   *

 

Маркинсон шёл по улице и курил. Мокрый город обрызгивал его слякотью из-под колёс авто и снежными плевками с неба. Люди чёрствым взглядом провожали и забывали грустное его лицо тут же. Одно радовало: работу теперь искать не надо. Маркинсон швырнул бычок в сугроб.

– Ну вот, ты такой конь, а кидаешь бычки, – услышал он суровый голос. – Урна – не просто слово, но предмет для потребления хлама. Не трудно же…

Дворник всмотрелся в его лицо и продолжил:

– А-а-а, это ты, отморозок.

Маркинсон увидел того самого мужика с лопатой, которого встретил вчера после собеседования. Желания разговаривать не было: тратить своё драгоценное время на нездорового человека не хотелось. Маркинсон резко отвернулся и хотел уже уйти.

 

– Куда это ты заторопился? – крикнул дворник. – Все вы такие торопкие в последние часы. Тебе что, в церковь? Тогда на противоположную сторону надобно.

Маркинсон замер: невероятное раздражение вспыхнуло идеей: а к чему скрывать? Пошли все к чертям! Нет смысла сохранять баланс между мной и социумом!

– Вот чего ты лезешь? – рыкнул Маркинсон. – Кто ты такой? Тоже солдат? Или галлюцинация?

Мужик улыбнулся.

– Я дворник, – по-доброму ответил он, – гребу за вами. Грязи, знаешь ли… Если бы не я, все бы утонули. А так – мету, растаскиваю, копаю. Тебе бы за собой тоже пригрести не мешало. Сам знаешь, полёт тебе предстоит нормальный.

– Греби-греби, каждому своя забота, – грубо ответил Маркинсон. – А я…

Он задумался о церкви. Какой в этом смысл? Если голоса, сны и этот дворник – всё подтвердило: смерть придёт. Так хотелось как будто оттянуть момент или позаботиться о душонке...

– Да я идиот! Мне же всё известно! – хлопнул себя по лбу Маркинсон.

Он быстро побежал в сторону остановки.

– А ты иди на хрен! – через плечо кинул он дворнику.

 

 

Глава 4

 

– Итак, товарищ Маркинсон, судя по всему, у вас всё в порядке. Но более подробный анализ позволит более точно…

– У меня нет на это времени. Следи, что там с аортами или как там! – торопко и нервно выговаривал слова Маркинсон.

– Я врач, а не…

– Ой, только не надо, я вас умоляю, – прервал его Маркинсон. – Я хочу знать, насколько велик риск смерти от разрыва аорты.

– Ну, насколько я могу судить, вы вполне здоровы. Аневризма… Не могу судить на сто процентов. Давайте сделаем все анализы.

Маркинсон стал хрустеть костяшками пальцев.

– Нет, нет смысла в этом, вы знаете, но не говорите, – настаивал он.

– Молодой человек, идите в регистратуру. Вот направление на анализы. Делайте всё, приходите, и тогда решим.

 

Маркинскон вырвал у врача листок. Нервно дрожали его губы. Доктор принялся что-то записывать у себя в журнале. Маркинсон встал и направился к выходу. Врач вдруг повернулся и весело произнёс:

– Не парьтесь, сударь, всё херня.

Маркинсон хотел наброситься на эскулапа. Но тут бабка распахнула дверь:

– Ну, сколько можно? Так и помру в этой очереди. Иди, милок, тебе-то что. Давай, прусь отседа.

Его вытолкали вон. Злой, абсолютно расстроенный Маркинсон вышел. Стало страшно: сон вещий, и смерть неизбежна.

 

 

Глава 5

 

Серый пёс Роберт бегал по городу уже несколько месяцев. Если осенью было комфортно, то теперь, зимой, жизнь очерствела морозом и недостатком пищи. Живодёрня мониторила, а дикие псы на помойках огрызались.

Возле больницы, из которой выпал расстроенный Маркинсон, Роберт ошивался третий день. Как будто чего-то ждал.

Маркинсон, словно резиновый, сел на скамейку и закурил. Роберт подсел к нему и стал рассматривать. Человек явно переживает стресс, его лицо бледное: давление, как минимум.

«Очень не хотелось бы наблюдать инсульт, – подумал Роберт, – потому как врач пса пошлёт».

Что-то было в этом человеке, и Роберт вдруг произнёс:

– Вы бы поменьше курили, мало ли что порвётся, и вы того…

Маркинсон достал сигарету изо рта и, ничуть не удивившись, посмотрел на зверя.

– А иди ты лесом, – и он закашлялся табачным дымом.

– Был, нет смысла. Опасно, и пищи, увы, минимально, – вежливо ответил пёс.

– Я тоже таким был, – отозвался после небольшого перерыва Маркинсон.

– Животным? – удивился Роберт. – Эко вас реинкарнировало.

– Нет, я был вежливым ко всем скотам.

– Эко вы аналитичны, – Роберт улыбнулся.

– Мне плевать, скоро от меня останутся только ножки да ручки.

– Что за диагноз? – с интересом спросил пёс.

– У меня аорта лопнет, – гордо произнёс Маркинсон и закинул голову.

– Аневризма… Ну, вы бы так не плевались словами. Может, врачи вас подлатают? И потом, вы не можете знать наверняка.

– Дрянь. Дело – дрянь. Я знаю, что умру… – Маркинсон посмотрел на часы. – Через четыре часа и тридцать две минуты.

Пёс с озабоченным видом прыгнул на колени к новому другу и испачкал его.

– Отчего тогда тут сидите, ежели так уверены в собственной кончине? – нежно спросил Роберт.

– Так, а что тут уже поделать? Молить? Лечить? – отпихивая собаку, ответил он.

– Вы знаете, я думаю, неважно, сколько осталось. Надобно жить. – Роберт спрыгнул сам на грязный асфальт.

– Я тридцать лет жил.

– Или существовал?

Маркинсона задели слова серой дворняги.

– Ой, вот только не надо. Я побольше твоего начитан.

Он встал, отряхнулся и пошёл по чавкающему грязному снегу прочь. Роберт поспешил за ним.

 

 

Глава 6

 

В церкви их встретил батюшка. Он был недоволен псом и посетителем.

– Вытри тряпкой подошвы. Только вымыли.

Маркинсон послушался.

– Собака этот… – нахмурился батюшка. – Не место ему тут.

Роберт вежливо кивнул и остался снаружи. Маркинсон перекрестился. Священник ходил вокруг, поправлял то тут, то там, искоса посматривал на гостя.

 

– Вам можно помочь? – спросил он.

– Я умираю, – уверенно ответил Маркинсон.

– Бывает, – ответил нетерпеливо священник. – Что ж, давай по быстренькому искуплю. Пятьсот рублей.

Маркинсон отошёл на два шага назад.

– Что ж вы так разочаровываете? – спросил он с горечью.

– Все мы твари, всем нужно кормить живых, – спокойно ответил священник.

 

Маркинсон насупился, посмотрел на чистый пол под ногами, грязную, с точки зрения морали, руку человека в рясе, а затем на крошечное окошко справа. Оттуда вопреки происходящему вливался солнечный свет в помещение. Ничего не испытывая, кроме разочарования, Маркинсон произнёс:

– Я, пожалуй, и так умру. Дешевле выходит.

 

 

*   *   *

 

С абсолютным отвращением он вышел из церкви. Роберт рвал когти зубами.

– Ну как? Отпустило?

– Тут только за наличные отпускают, – ответил с горечью Маркинсон.

Пёс выдохнул. Он хотел что-то сказать, но Маркинсон уже шагал прочь. Роберт засеменил за ним.

 

 

*   *   *

 

На площади – ёлка. Вокруг – цветные палатки. Продают хлам и какао. Маркинсон купил какао себе и Роберту. Ему оставалось жить два с половиной часа.

– Как бездельно ты проводишь время, – сказал Роберт, вылавливая зефирки языком.

Маркинсон и пёс сидели на стульях у палатки.

– Врач мне не помог, церковь – меркантильная – меня не выслушала. Вокруг никого, а главное – нет смысла, так что давай без лая, – закатывал глаза Маркинсон.

– Ты сейчас говоришь, как алкаш – весь мир виноват в том, что ты пьянь. При чём тут дядя в церкви к твоей душе? При чём тут врач к жизни? – Роберт облизал морду.

– При том, что я хотел вылечить тело и спасти душу. А врач не помог, бюрократ, и священник в лоб купюры потребовал. Так что давай не надо мне – ой да ай.

– Ты знаешь, ты ожидаешь от мира чего-то весьма зря. Как изменится внешность, когда ты – внутренность этого мира, гниёшь. Какого ты ищешь в других своё спасение? Тебя спасёшь лишь ты сам, а другие помогут, только если ты сам готов.

– У каждого своя работа: один лечит, другой грехи отпускает.

– Ну… а ты знаешь свои болезни? Свои грехи? – Роберт глотнул какао и откинулся на спинку стула.

Маркинсон отрицательно покачал головой.

– Эй, кисуля, плесни ещё кипяточку молочного, – крикнул пёс продавщице.

Она спокойно подошла и подлила ему горячего какао в стакан.

 

– Так чего ты боишься? – спросил Роберт.

– Я… что будет больно, что умру…

– И?..

– Что меня пересадят в плацкарт.

– Вот! – Роберт поднял лапу вверх. – Отсюда и лаять надо. Тебе страшно, оттого что ты после своих барахтаний тут окажешься не в том месте там. Ты бы вопросы себе правильные ставил – тогда, гляди, и мир запляшет грациознее.

– Псина! – Маркинсона охватила уставшая вспышка гнева. – Вот чего ты ко мне пристебался? Может, весь этот сон – блажь, а я вовсе псих.

– Тогда тем более сиди и слушай псину! – рычал Роберт. – А ты передо мной распускаешь гирлянды из инфантильных соплей!

Маркинсон замолчал.

– Знаешь, в чём секрет? – спросил Роберт.

– Ну?

– Не бывает плохих или хороших. Бывает только одно – выбор. Всех рождают с полным спектром. А вот дальше – дело твоё. Вся жизнь: ты в эту секунду мудак или принцесса. Не каждый день, а каждую секунду у тебя есть выбор.

 

– Многословная собака провоцирует на драку, – вдруг за спиной опять послышался голос дворника.

Маркинсон закатил глаза.

– Ну-ну, чего ты? Я просто гребу тут, людей много. Смотрю – наши сидят, – сказал дворник, отряхивая варежки от снега.

 

Роберт жестом показал продавщице на дворника, и та принесла какао.

– Так, о чём речь? – спросил он, облокотив лопату на Маркинсона.

Тот посмотрел и скинул её рукой.

– Эй-ей, пускай стоит! Всасывает заодно твой мусор, – грубо сказал дворник. – Тебе-то что? Осталось тут всего ничего.

Роберт поднял лапу, останавливая Маркинсона от негатива.

– Речь у нас о том, что господин умирающий не хочет жить, – негромко рассказал пёс.

– Как тут жить, если всё настроено на смерть. – Маркинсон грустно смотрел на пса.

Роберт без сочувствия ответил:

– Какая разница, живёт ли твоё тело, если при его существовании ты не жил?

Дворник поперхнулся от смеха и, хлопая себя по колену, принялся откашливаться.

– Иди ты, – хохотал красный дворник. – Ну вот чего ты его грузишь? Он всё равно обосрётся перед смертью. Отпусти его погоревать. Толку-то.

– Твоя работа уборка, – оскалился пёс. – Иди и мети улицы! Тебя не звали. Откуда тебе знать, какой у него век – долгий или короткий, и что он поймёт? Давай работай да за собой следи!

 

Дворник вдруг покорно встал, взял лопату и засеменил прочь.

Маркинсон посмотрел на часы на высокой башне напротив ёлки. Семь двадцать четыре. Маркинсон вдруг спокойно, без раздражения сказал:

– Я не хочу умирать.

Пёс уставился перед собой невидящими глазами.

– Почему?

– Я боюсь, – честно признался Маркинсон.

– Не бойся смерти, бойся жизни, будучи мёртвым. Смерть – процесс, чего его бояться. Тут надо себя... [...]

 

 

 

(в начало)

 

 

 

Внимание! Перед вами сокращённая версия текста. Чтобы прочитать в полном объёме этот и все остальные тексты, опубликованные в журнале «Новая Литература» в январе 2019 года, предлагаем вам поддержать наш проект:

 

 

 

Купить доступ ко всем публикациям журнала «Новая Литература» за янгварь 2019 года в полном объёме за 197 руб.:
Банковская карта: Яндекс.деньги: Другие способы:
Наличные, баланс мобильного, Webmoney, QIWI, PayPal, Western Union, Карта Сбербанка РФ, безналичный платёж
После оплаты кнопкой кликните по ссылке:
«Вернуться на сайт магазина»
После оплаты другими способами сообщите нам реквизиты платежа и адрес этой страницы по e-mail: newlit@newlit.ru
Вы получите доступ к каждому произведению января 2019 г. в отдельном файле в пяти вариантах: doc, fb2, pdf, rtf, txt.

 

518 читателей получили ссылку для скачивания номера журнала «Новая Литература» за 2024.02 на 29.03.2024, 18:28 мск.

 

Подписаться на журнал!
Литературно-художественный журнал "Новая Литература" - www.newlit.ru

Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!

 

Канал 'Новая Литература' на yandex.ru Канал 'Новая Литература' на telegram.org Канал 'Новая Литература 2' на telegram.org Клуб 'Новая Литература' на facebook.com Клуб 'Новая Литература' на livejournal.com Клуб 'Новая Литература' на my.mail.ru Клуб 'Новая Литература' на odnoklassniki.ru Клуб 'Новая Литература' на twitter.com Клуб 'Новая Литература' на vk.com Клуб 'Новая Литература 2' на vk.com
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы.



Литературные конкурсы


15 000 ₽ за Грязный реализм



Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:

Алиса Александровна Лобанова: «Мне хочется нести в этот мир только добро»

Только для статусных персон




Отзывы о журнале «Новая Литература»:

24.03.2024
Журналу «Новая Литература» я признателен за то, что много лет назад ваше издание опубликовало мою повесть «Мужской процесс». С этого и началось её прочтение в широкой литературной аудитории .Очень хотелось бы, чтобы журнал «Новая Литература» помог и другим начинающим авторам поверить в себя и уверенно пойти дальше по пути профессионального литературного творчества.
Виктор Егоров

24.03.2024
Мне очень понравился журнал. Я его рекомендую всем своим друзьям. Спасибо!
Анна Лиске

08.03.2024
С нарастающим интересом я ознакомился с номерами журнала НЛ за январь и за февраль 2024 г. О журнале НЛ у меня сложилось исключительно благоприятное впечатление – редакторский коллектив явно талантлив.
Евгений Петрович Парамонов



Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 года

 


Поддержите журнал «Новая Литература»!
Copyright © 2001—2024 журнал «Новая Литература», newlit@newlit.ru
18+. Свидетельство о регистрации СМИ: Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021
Телефон, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 (с 8.00 до 18.00 мск.)
Вакансии | Отзывы | Опубликовать

Актуальные новые букмекерские конторы в России
Поддержите «Новую Литературу»!