Осени хватит всем

(на чтение потребуется 7 минут)

 

 

 

 

 

В субботу, на третий день фестиваля, состоялся показ моего сна.

Я волновалась. Как выяснилось, зря – мой «Осенний город» имел успех.

В густом голубом воздухе плавали сно-образы, эдакие юркие рыбки со сверкающими серебряными хвостами.

Зрители-сновидцы мерялись силами, закидывали в не-явь прозрачные спиннинги, восторженно охая, если удавалось поймать тот или иной отрывок сновидения.

Потом долго грели ладони у полыхающего экрана, молчали, варили из пойманных рыбин уху.

Угощались.

Пробовали мой сон на вкус.

 

 

*   *   *

 

…Они сидят на скамейке, и небо над их головами похоже на огромную плитку шоколада, усыпанную золотыми орехами.

Невысокий худощавый мужчина, темноволосая девочка и рыжая собака – три плоские марионетки, спрятанные за ширмой театра теней.

– Смотри, это созвездие Кассиопеи, оно напоминает перевёрнутую букву М, – говорит мужчина, – во-о-он там, видишь? На самой дальней, дымчатой звезде живут карлики – маленькие люди, которые никогда не видят снов.

– Как это – не видят? – удивляется девочка. – Совсем-совсем?

– Совсем, – кивает мужчина.

– Что же тогда маленькие люди делают ночью, если не смотрят сны? Им должно быть очень скучно по ночам…

– Не поверишь, – пожимает плечами мужчина, – ночью карлики (прямо как мы!) спят, только вот снов не видят. Вместо этого они проваливаются в глубокую чёрную яму, которая называется «забытьё». Малышам кажется, что оказавшись в «забытье», они отдыхают. Глупые, глупые карлики!

– Как это печально, правда, Нора? – спрашивает девочка у рыжей собаки, и та молчаливо соглашается. – Но, папа, неужели на дымчатой звезде ни разу не проводился фестиваль снов? Где же тогда маленькие люди находят рифмы, и образы, и радость, и грусть, из которых можно слепить что-нибудь настоящее?

– Милая моя, – на лице мужчины играет улыбка, тонкая и прозрачная, неуловимая, словно лунный лучик, – во вселенной нет совершенных миров. Возьмем, к примеру, наш. Тебе кажется, что он прекрасен. На ежегодном фестивале снов лучшие снотворцы делятся с тобой своим вдохновением, мечтами, верой в лучшее. Ты думаешь, что это правильно, что иначе и быть не может. Ведь так?

 

Девочка задумчиво смотрит на далёкую, укутанную голубыми туманами, звезду. Кивает, соглашаясь с отцом.

– Я открою тебе секрет: чтобы найти вдохновение, совсем не обязательно смотреть чужие сны. У карликов для этих целей есть осень. Там они находят всё то, что обычно бывает в наших снах.

– Осень… там холодно, папа? Там зябко, да?

– Там красиво. Много червонного золота, багрянца, пурпура… Лужи, словно осколки разбитого зеркала, отражают небо цвета маренго. А утром в воздухе клубится такой туман, что кажется, будто легион призраков завис над городом: зрелище это прекрасное и вместе с тем пугающее. Хочешь посмотреть?

Девочка радостно хлопает в ладоши:

– Конечно, папа! Конечно! Но разве это возможно?

– Это же сон, глупышка! Здесь возможно абсолютно всё…

 

…Им снится осень: спичечные коробочки многоэтажных домов, золотисто-медовое сияние фонарей, темно-серые силуэты деревьев. Сквозь тонкие, обнажённые, скинувшие листву ветви сочится тьма – маслянистая, густая.

Синева растекается, затапливает широкие авеню и глухие дворики: кажется, невидимый малолетний великан окунул в городской воздух кисточку, измазанную индиговой краской.

– Что же он такое рисует? – спрашивает себя темноволосая девочка, грея дыханием озябшие ладони.

– Осень, – отвечает ей осина, мелко дрожащая на ветру.

– Осень, осень, – пролетая над городом, кричат дикие гуси, эти вечные сезонные мигранты.

– О-о-о-се-е-ень, – скулит одинокий бездомный пёс, мечтающий о бараньей косточке и тёплой подстилке.

Норе хочется присоединиться к своему родственнику, повыть громко и от души, но она слишком хорошо воспитана, чтобы скулить в незнакомых местах, а осень для неё, несомненно, место незнакомое.

 

Девочка, мужчина и собака – три тёмные фигурки, вырезанные из эбенового дерева или слепленные из мягкой глины… Чужаки, странники, дети весны, герои фестиваля снов, они впервые чувствуют осень.

Изредка им встречаются жители дымчатой звезды – маленькие люди, которые разучились, а может, никогда и не умели видеть сны.

Осень наполняет сердца карликов музыкой и безмолвием, пряной горечью высохшей травы, холодной свежестью первых заморозков, тоской увядания, уютом домашних вечеров, согретых вермутом и глинтвейном.

Осень спасает карликов от равнодушия.

Они льют конопляное масло в светильники и следят, чтобы огонёк не погас: на пламя слетаются ангелы и души умерших – погреться, потолковать о том о сём…

Такое уж это время – осень.

 

– Тебе пора возвращаться, – наконец говорит мужчина.

– А ты? А Нора? – девочка крепко держит отца за запястье, словно боясь, что он вот-вот исчезнет.

– Мы останемся здесь. Мы – пленники не-яви. Обещаю, мы ещё встретимся. Знаешь, однажды твой сон обязательно победит на фестивале… так почему-то мне кажется.

 

 

*   *   *

 

Слова моего отца, ушедшего в не-явь много лет назад, оказались почти пророческими: «Осенний город» занял второе место.

Победил, конечно, другой сон, более зрелищный и яркий, там погоня сменялась схваткой, и юноша с прекрасным бледным лицом спасал главную героиню от беды.

Впрочем, фестиваль не оставил меня без внимания.

Зал рукоплескал, когда седобородый председатель, по традиции одетый в клетчатую пижаму и ночной колпак, вручил мне вторую награду конкурса – «Серебряную Подушку».

Во время пресс-конференции журналисты и вовсе засыпали меня вопросами.

Особенно любопытной оказалась востроносая блондинка в красном бархатном пиджаке:

– Госпожа снотворец, скажите, ваш сон основан на реальных событиях или это чистой воды игра подсознания? Правда ли, что в детстве вас похитили карлики, жители дымчатой звезды? Рыжая собака Нора – это сно-образ или детское воспоминание? Если сно-образ, то, согласно Большому Толковому Соннику, собака трактуется как преданный друг. О ком идёт речь?

Я терпеливо отвечала, стараясь не слишком обнаружить скуку. Блондинка не была оригинальной – подобные вопросы мне задавали регулярно, с тех самых пор, как стало известно, что «Осенний город» номинирован на «Золотую Подушку» фестиваля снов.

 

И все-таки востроносая проныра сумела меня удивить; её осведомлённость поражала:

– Госпожа снотворец, надёжные источники сообщают, что в прокат выйдет всего лишь 50 тысяч дисков «Осеннего города». Ваш сон считается неформатным, а посему неприбыльным. В то же время исследовательский центр «Морфеус» признал его основным ресурсом вдохновения из всех представленных на фестивале. Что же делать тем сновидцам, которые не успеют приобрести лицензированную копию вашего сна? Где им искать творческую энергию? Неужели в пиратской копии?

– Ни в коем случае, – ответила я, пресекая провокацию, – это незаконно.

То, что в прокат выйдет всего лишь 50 тысяч лицензированных копий, было для меня неприятным, хотя и вполне предсказуемым поворотом событий.

– Что же тогда делать всем нам? – негодующе воскликнула блондинка. – Остаться без вдохновения? До следующего фестиваля ещё целый год!

 

Ослеплённая вспышками фотоаппаратов, я ответила не сразу.

Моё внимание привлекли два силуэта: невысокий худощавый мужчина и рыжая, словно осенняя листва, собака. Они стояли между мной и журналистами, излучая мягкий радужный свет.

– Ты всё-таки победила, – сказал мне отец, – ты всё-таки победила.

– Увы, папа, – я смущённо вертела в руках «Серебряную Подушку», – второе место. Победил…

– Глупости. Побеждает тот, кто что-то меняет. Ты видела календарь? Теперь в твоём мире есть осень. Это – победа.

Я растерянно мигнула. Видение исчезло.

Почудилось.

Так бывает после утомительной фестивальной недели.

Журналистка нетерпеливо повторила свой вопрос.

– Не волнуйтесь, – я вспомнила папины слова и улыбнулась, – из надёжных источников мне стало известно, что скоро осень. Осени хватит всем.

 

 

 

Ноябрь 2011.
Киев