 |
Николай Шульгин
Рассказ
Из серии «Путёвые заметки»
От автора: Я не знаю, что такое путешествие. Я не знаю, путешествие ли, когда я еду на машине, несколько раз останавливаюсь для «добора» и, наконец, преодолев 50 километров трясучей пыльной дороги, попадаю на свою дачу... Или путешествие это когда то же самое, только пешком?.. Или, если в транспорте, то хотя бы 500 километров?.. Другими словами, «с какого количества орехов начинается куча»?.. Я не знаю, и, тем не менее, начинаю серию «Путёвые заметки». Это про мои путешествия вне зависимости от расстояния. Писать, как всегда, буду про людей, потому что достопримечательности меня не интересуют по причине полного отсутствия любознательности. А люди интересуют, потому что они похожи на меня… а я на них...
– Пойдём по магазинам, – говорит жена. – Зачем, – говорю, – по магазинам? Пойдём в Старый город к Стене Плача, раз уж в Иерусалим занесло… – Нечего, – говорит, – время терять! У нас дома четыре стены и все плачут, ждут, когда ты крышу починишь… Эка невидаль… Тем более в этом Старом городе возле храмов тоже все торгуют, да к тому же орут, за рубашку хватают и обманывают. Недаром им Иисус лавки крушил… Жулики одни… В центре хоть какая-то культура… – Денег сколько взять? – Все возьми и спрячь получше… В лифчик положи… – Откуда у меня лифчик? – В мой положи, дурень!..
Пошли. В городе улицы узкие и одинаковые. Чтобы народ не путался, между домами верёвки натягивают, а на верёвки вешают чего-нибудь весёленькое, где шарики, где зонтики, где мишуру всякую. Праздник, в общем, каждый день. Хороший город. Недаром в нём вместо крыс кошки живут. В руки не даются, как крысы, но пищу, если вкусная, принимают… Жена идёт тихо, как павушка плывёт в лёгких мокасинчиках, а я в хромачах с железным подбоем «цок-цок» по камушкам. Хорошо! – Чем ты там цокаешь? – спрашивает. – Подбойками… Смотри, если резко чиркну по асфальту, – искра идёт… Мне сапожник по знакомству такие набил… Для себя, говорил, берёг… – Ой, деревня! Сколько тебя бананами не корми, никакой культуры. Прямо стыдно гулять с тобой в заграничном месте… – Раньше не стыдно было, а сейчас стало? – Последний раз тридцать лет назад гуляли, ты тогда как лошадь не цокал… – Помню. Тогда мне брат с ГДР чуни на платформе привёз… Служил там срочную в бронетанковых каким-то мазутчиком… – Тоже, небось, копытами цокал по оккупированной Европе?.. – Красную Армию не трожь!.. – Тьфу на все твои армии любого цвета!.. А гулять с тобой подкованным не буду… Евреи вон оглядываются… – Это арабы… – Тем более… – Гражданочка! – спрашивает вежливо у прохожей, – вы по туризму или так? – Конечно, «так», а как же ещё?.. Ежели спросить, то вы как раз… Я вижу – у вас муж цокает, а у меня одновременно Борис зубной специалист… Я же вас отведу за недорого… – Нет, это у него ботинки цокают… Нам бы обувной, где подешевле, чтобы капитал не разбросать в первый день… – Так у меня же ж Роза в обувном, под зонтиками… Я за буквально недорого могу… – Ах, какая жалость, – говорит моя, – портемонет-то на рояли в отеле остался… Ай-яй-яй!.. Местная пробурчала что-то на иврите, преимущественно шипящими, и ускакала, видимо, рыдать в сторону Стены Плача. – Нас не проведёшь, – с удовлетворением сказала жена. – Не понял… Нам чего, рояль поставили? – попробовал я поддержать разговор. – Не-а… Ты не конь подкованный, ты осёл… – говорит. – Пойдём уже к зонтикам… – Куда пойдём? Ты стоишь под ними, фефёла… На улице под зонтиками, среди других магазинов и магазинчиков, на подвальном помещении высилась вывеска на русском: «Обувной». Напротив вывески сидел сапожник и дымил торчавшей из бороды папироской. – Иосиф! – представился сапожник, оторвал от табуретки часть штанины и поклонился. – У вас хорошие набойки, молодой человек… Из тогдашнего времени… Тута таких никогда, кроме здесь!.. Ответить я не успел, потому что супруга затолкнула меня в дверь магазина… – Ну, наконец-то и вы, – выскочила из-за прилавка чернявая женщина. – Роза звонила мне аж восемь раз, как будто звонить – это не деньги… – Я извиняюсь, конечно, – сказала строго жена, – но нам сказали, что Роза – это как раз вы. – Так нас две Розы, – нашлась продавщица, – и все путают, хотя по шофёрскому удостоверению я Руфь Ибрагимовна. – А почему, – спрашиваю, – Ибрагимовна, если вы из избранного богом народа? – Видите ли, я тогда проспала и у Моси это были последние права. Купила какие были… Не ходить же совсем без документов. А теперь вот, как видите, поднялась, сама торгую. – Надеюсь, нам не последние галоши подсунете, Руфь Ибрагимовна? – встряла бдительная жена. – Как вы такое сказать?.. Даже очень первые подсуну!..
Через полчаса, за которые моя супруга перещупала всю обувь в лавке, у меня в руках оказалось что-то коричневое, пахнущее то ли дёгтем, то ли гудроном… – Хорошо померял?.. Нигде не жмут?.. А дешевле никак не получится?.. Я ведь по отцу тоже Шупрович, – жена управляла мной и Руфью одновременно. – По отцу не считается… У нас всё по матери… – ответила усталая Руфь. – У нас тоже, – встрял я… – Ладно, – сказала Лидия Федосеевна, залезая в лифчик за деньгами, – по матери у них... Хоть гарантия есть? – Гарантия только до порога магазина… А если что, есть карточка от сапожника Иосифа… Он за полцены делает ещё новей! – Ладно, – повторилась жена, – давайте коробку, туда старые сунем… А ты одевай новые… Может, успеешь сломать до порога, если совесть есть… Не успел. Сломал сразу после порога… – Бессовестный! – сказала жена. – Иди теперь, меняй, сам же выбирал эту дрянь… – Я же после порога каблуком ступеньку задел… Вон, и камера подтвердит, – показал я на какую-то дырку в стене… – Вот гады! Обо всём заранее позаботились… Хорошо хоть, карточка есть... – Слушай, а, может, давай не пойдем к Иосифу? Там один удар молотком двадцать копеек был ещё при коммунистах… Без штанов оставит… Я лучше дома «восемьдесят восьмым» заклею… – Балбес, а карточка?.. – напомнила опытная в шопинге жена. – В крайнем случае, одни штаны останутся, и это будут мои!.. Мы перешли через дорогу к Иосифу… – Значит, так, – сказала жена нам с Иосифом, – каблук надо на место прибить, а поскольку по карточке пятьдесят процентов, то, получается, с нас четверть цены… – Не поняли, – спросили мы с Иосифом, – почему четверть, если скидка пятьдесят процентов?.. – Пятьдесят это на пару, а на один получается четверть… Как вы считаете, евреи-математики? – парировала моя опытная супруга… – Мы считаем как никто, – вежливо ответил сапожник. – А вот вы придёте опять же завтра, потому что тот тоже отвалится, как его брат. Это же Китай, я вам скажу, женщина... Китайцы очень дружные, как мы, поэтому их много, хоть и маленькие… У них сил не хватает добить гвоздь до существа этого сапога, они пользуют машины, у которых нет сердца… От этого все беды на земле, потому что за ботинком нету нигде человека… – Ой, да уж ладно, колотите, философ… Против вас, который жил в бочке, просто немой... – Это Диоген, – сказал Иосиф, доставая принадлежности, – он даже не еврей, а простой грек. Среди принадлежностей была тёмная бутылка с чем-то жидким… – «Восемьдесят восьмой»? – с видом знатока спросил я у сапожника… Тот откупорил бутылку, сделал несколько глотков и подал мне… Я тоже сделал несколько глотков и вернул тару… – «Три семёрки», похоже, – сказал я, зажёвывая вино оказавшейся в руке сухой рыбкой… – Теперь такое могут делать только я сам, как вы видите… – сказал Иосиф и отхлебнул. – Рецепт увёз на лафете с собой в могилу генеральный секретарь всего Советского Союза, но напоследок шепнул мне оттого, что я случайно проходил мимо рядом… Я ещё глотнул забористого портвейна, пахнущего танцами восьмидесятых, и понял, что жизнь удалась, а сломанный каблук – это даже не мелочь… – Это точно, – сказал сапожник. – Это не мелочь, а таки просто так… Извините, женщина, что не угощаю вас напитком, он порядочно мужской по градусности… – Сейчас вы мне тут надубасите молотком по пальцам вместо гвоздей, а я виновата буду, – ответила обиженная жена, которой не дали вина… – Ежели вы когда-то, мадам, видели трезвого сапожника, то вы видели ангела, и вам не обязательно было тратиться на Иерусалим… – «Бац!» – сказал молоток Иосифа, а сам Иосиф продолжил: – И опять, что вы ходите сюда вместе все, и ездиете на самолётах?.. И вы думаете, Бог здесь, и ждёт только вас, назло, которые не доехали по финансовой причине?.. «Бац! – сорок копеек», – посчитал я в уме и сделал очередной глоток из тёмной бутылки… Сапожник вытащил ещё один гвоздь из бороды: – Бог этой ерундой заниматься не будет, когда он спасает людей на море… – «Бац!» – снова посчитал я молоток и спросил, подражая Иосифу: – И как вы можете знать за море, имея постоянное жительство в пустыне?.. – «Бац!» – обрубил меня молоток одновременно с Иосифом: – Это я сейчас на жаре, а раньше был холодным дальневосточным матросом, чтобы вы знали, поцы, что перед тобою… Конечно, извиняюсь перед дамой за поца... – «Бац!» – сильнее обычного сказал молоток, и дальше, видимо, вспомнив Дальний Восток и прежнюю родину, сапожник перешёл с еврейского на русский: – Как на пароход устроился, жена мне в первый же рабочий день бутылку водки даёт. Только, говорит, не пей сразу… Это не тебе, а первому японцу, которого встретишь, когда к Японии кораблик ветром прибьёт… Ты ему водку, а он тебе чего-нибудь… А чего «будь» – не сказала… Вышли мы из Владика на старой шаланде селёдку гонять, а рядом, за туманами, действительно Япония. Маленькая, сучара, но всякой херни там навалом, чего у нас в то время как-то не было в достатке... Вот, думаю, хорошо бы нас туда ветром снесло… И снесло, потому что мотор заглох… Прибило к какому-то пирсу… Пять утра, солнце ещё за бугром, нету никого… Смотрю, какой-то придурок зарядку делает… Кроссовки у него – весь кандец!.. А главное, моему Ёсику самое то… Он такой же маленький, как этот японец… Выскочил я на пирс, поймал японца: – На, говорю, бутылку водки, а то всякую гадость тут пьёте, не зная вкуса настоящего напитка, а мне за это обувь давай… Только содрал с него кеды, как наш мотор запердел… еле на баркас успел в прыжке…. Отошли… Смотрю – стоит японец на пирсе босой и мой флакон из горла давит…
Подходит ко мне капитан и говорит: – Отдай бутсы, падла! А то в море выброшу… Я тут десять лет ишачу и ни разу не прибивало к товарам… И вырвал, сволочь, один из двух. Кажется, правый. Я левый сунул в трусы: – На, – говорю, – хрен тебе, а не пара! – И тебе, – говорит, – в таком случае тот же прибор! – и швырнул башмак в море… Я за борт прыгнул вслед за счастьем ребёнка. Кроссовок красно-синий… Тонет, но чуть видать в воде цвета… Нырнул из последних сил, но достал. Выныриваю – нету шаланды. Ушли, суки! Бросили бойца!.. Долго плыл… Наверняка бы утонул, если бы не дума об Ёське, что такие кеды ему принесу… А тут вижу – наша шаланда кругами ходит за добычей… Встал я из последних сил человеческих и пошёл к шаланде прямо по воде, как Иисус ваш Христос. Увидали меня с борта, поставили на ручник, дождались… – Ладно, – говорит капитан, – твоя взяла, еврейская ты рожа… Но завтра ищи себе другую работу… – Так я и стал ювелиром… – закончил морской рассказ Иосиф, «бацнул» по гвоздю и посмотрел на бутылку.
Я подал. Иосиф нахлобучил бороду на горлышко и со вкусом отпил… – А потом? – спросила жена, наблюдая, как «фауст» с тремя семёрками путешествует в мою руку… – А потом ещё повезло, переехал на «постоянное», освоил профессию… Кормлю себя и Ёсю…Валька уехала назад в Россию. Потому что устала потеть от жары… – ответил вежливый сапожник. – Валька – это кто? – встрял я, оторвавшись от напитка. – Валька – это «что»… Это такое устройство, чтобы детей рожать и не уметь готовить «рыбу фишь»… Я извиняюся, гражданочка, – повернулся Иосиф к моей супруге, – Вы умеете готовить «рыбу фишь»? «Бац?..» – поставил молоток вопросительный знак. – А это вот вы скажите, – спросила в ответ моя любопытная супруга, – Ёсик – это по большому Иосиф или как? – И Иосиф, и «как», ежели хотите знать до конца и отвечаете вопросом на вопрос… – Стало быть, Иосиф Иосифович ваш сынок, как Сталин? – Совершенно справедливо… «Бац!» – сбился я со счёта, отхлебнул из бутылки и поправил собеседников: – Сталин был Иосиф Виссарионович… – Ещё хуже, – отреагировала Лидия Федосеевна. «Бац!» – сказал молоток, а Иосиф добавил: – Чтобы вы знали, мужчина, вам повезло с женой, как нигде… Через двадцать минут ботинки были готовы… Я передал Иосифу бутылку, в которой было на донышке… Иосиф «добил пяточку» и сказал: – Обуйтесь, мужчина, вы стоите, как босяк. Я обулся. Ноги были в башмаках, как ляля в люльке. – И что скажет заказчик? – передразнила жена Иосифа. – Скажу, что очень удобно и прочно… вы, Иосиф, волшебник! – И мне приятно такое слушать хоть каждую минуту этой пятницы… Я прошёлся по мостовой и высек каблуком искру… – А это вам подарок за всю жизнь, – сказал Иосиф… – Это последние набойки из той самой счастливой жизни… И я решил закончить ту жизнь сейчас и с вами, и начать новую… – Сколько? – спросила тихая жена и застенчиво полезла в бюстгальтер… – Мадам, вы будете смеяться, но я не могу взять с вас денег, и вы напрасно тревожите свою грудь тоской… – Типа, подружились, что ли? – икнул я тремя «семёрками» сразу… – И это тоже, конечно… – сказал Иосиф. – Но, самое главное, уже две минуты как шабат и я не могу взять с вас денег, потому что брать деньги – это у евреев работа, а работать после четырёх пятницы нельзя – Богу это может не понравиться… – Тогда мы придём в воскресенье! – сказали мы. – И хоть воскресенье, в свою очередь, у нас праздник, платить нам можно… – Любое желание за ваши деньги, молодые люди, – попрощался с нами Иосиф и зарыл папироску в бороду…
Каждый день после этого мы ходили по разным храмам, а потом возвращались на улицу под зонтиками, чтобы расплатиться с сапожником, но он больше там не появился… Наверное, у меня в голове не хватает какой-то нужной набойки, и она не искрит при виде памятных и святых мест. У меня такое ощущение, что я везде уже был и всё уже видел. Когда в палестинском Вифлееме человек африканского происхождения закрыл своим огромным чёрным телом люльку Иисуса от остальной публики на два часа, я даже не расстроился. Помолился на жену в платке, которая была похожа в нём на Богородицу, несмотря на джинсы, и ушёл, влекомый торопливым гидом к не менее торопливому самолёту… Из всего Иерусалима я забыл всё, за исключением Иосифа. «Когда я вырасту большой – я буду как Иосиф, потому что Иосиф – это ангел, хоть и пьёт вино. Не может еврейский сапожник не взять денег и позволить какому-то гою осушить его бутыль с тремя семёрками внутри… Хоть он и из тогдашнего времени…» – думал я, улетая из Города Плача, которому подвластно время…
Купить доступ ко всем публикациям журнала «Новая Литература» за август 2017 года в полном объёме за 197 руб.:
|
 Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы. Литературные конкурсы Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:
Только для статусных персонОтзывы о журнале «Новая Литература»: 24.03.2024 Журналу «Новая Литература» я признателен за то, что много лет назад ваше издание опубликовало мою повесть «Мужской процесс». С этого и началось её прочтение в широкой литературной аудитории .Очень хотелось бы, чтобы журнал «Новая Литература» помог и другим начинающим авторам поверить в себя и уверенно пойти дальше по пути профессионального литературного творчества. Виктор Егоров 24.03.2024 Мне очень понравился журнал. Я его рекомендую всем своим друзьям. Спасибо! Анна Лиске 08.03.2024 С нарастающим интересом я ознакомился с номерами журнала НЛ за январь и за февраль 2024 г. О журнале НЛ у меня сложилось исключительно благоприятное впечатление – редакторский коллектив явно талантлив. Евгений Петрович Парамонов 
 |
|||||||||||
| Copyright © 2001—2024 журнал «Новая Литература», newlit@newlit.ru 18+. Свидетельство о регистрации СМИ: Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021 Телефон, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 (с 8.00 до 18.00 мск.) |
Вакансии | Отзывы | Опубликовать
|
|||||||||||
