Юрий Норштейн

На чтение краткой версии потребуется 12 минут, полной – 23 минуты | Цитата | Скачать в полном объёме: doc, fb2, rtf, txt, pdf

 

Купить в журнале за июль 2015 (doc, pdf):

 

 

 

 

Осень, подарившую нам праздник в виде мультипликационного фестиваля^[1], можно назвать особой ещё и потому, что этой осенью отпраздновал свой семидесятилетний юбилей, пожалуй, главный поэт от мультипликации, можно сказать «наше всё» – Юрий Норштейн. Его «Ёжик в тумане» и «Сказка сказок» признаны лучшими мультфильмами всех времён и народов. И в этом смысле юбилей Норштейна не менее значим, чем то, что в этом же году семьдесят пять лет студи «Союзмультфильм». Сам Юрий Борисович как подлинный художник и поэт больше всего любит как раз осень с её первыми заморозками. А кроме того, эта увядающая природа в её печальной красоте буквально дышит в каждом из его гениальных мультфильмов.

Художник даже признаётся, что часто импульсом к их созданию становились такие вещи, как сорванный с дерева порывом осеннего ветра лист, сама причудливая траектория его беспокойного одинокого полёта. Бывало, ключевым художественным образом оказывалась сорванная ветром, но уже не с дерева, а с головы героя, соломенная шляпа и, соответственно, уже её тревожный полёт в холодном осеннем небе. Ну а бывало, творческим порывом к созданию всего мультфильма оказывался не визуальный образ, а звуковой. Оказывается, что из шороха камыша родился мультфильм о Цапле и Журавле, где снова осень определяет всю красоту, всю поэзию мультфильма.

 

 

Кадры из мультфильма «Цапля и Журавль» (режиссёр Юрий Норштейн, 1974 г.).

 

А если ещё учесть, что аристократичного вида птицы расхаживают в полуразрушенном дворянском гнезде, то уходящая натура здесь проявлена во всех смыслах. Эта умирающая усадебная жизнь, кстати, придаёт мультфильму почти чеховскую интонацию. И недаром Норштейн озвучивать аристократичных птиц позвал Смоктуновского, блестяще тогда игравшего в спектакле «Вишнёвый сад». Так мультфильм, с которого сам Норштейн и ведёт отсчёт своего стиля, ещё и стал метафорой уходящей интеллигенции, всего аристократического сословия. И отсюда в нём так называемая поэтика руин.

 

 

Кадры из мультфильма «Цапля и Журавль» (режиссёр Юрий Норштейн, 1974 г.):

 

– Журанька! Журанька, я иду за тебя.

Так до сих пор и ходят они друг за дружкой.

 

Мультфильмы Норштейна невозможно представить без живописных атмосферных явлений, и прежде всего, без тумана. Собственно, вслед за Цаплей и Журавлём был мультфильм о Ёжике, где туман уже выступил едва ли не самостоятельным персонажем. Впрочем, само пространство в картинах Норштейна всегда словно бы дышит вместе с героем. И такому явлению даже придумали специальный термин «Туманность Норштейна».

Этому живописному приёму художник остался верен и в мультфильме по Гоголю «Шинель», и здесь границы между пространством и персонажем не отчётливы. Только вот, к сожалению, до сих пор в туманной перспективе остаётся вопрос о выходе мультфильма. Работа над ним затянулась – по разным причинам – на десятилетия, и коллеги даже в шутку подарили Норштейну приз «Золотая черепаха». Хотя Юрий Борисович и раньше создавал свои шедевры не быстро, и работа почти над каждым из них его буквально засасывала.

Исключением тут стал мультфильм о тех самых болотных птицах, который рождался с лёгкостью и связан был с небывалой творческой окрылённостью. Но вот дальше, уже с «Ёжика», художник становился всё отвественнее и беспощаднее к самому себе. И в этом смысле работающий сейчас над мультфильмом по Гоголю, сам Юрий Борисович чем-то похож на Николая Васильевича, сжёгшего второй том «Мёртвых душ». Ведь ещё в случае с «Ёжиком» из-за темперамента художника, можно сказать, погиб целый том о Ёжике, целая энциклопедия рисунков, каким бы он мог быть. Что же касается мультфильма «Шинель», то работа над ним превратилась для Юрия Борисовича в своего рода поединок, дуэль с Николаем Васильевичем.

 

 

Кадры из фильма «Вышел ёжик из тумана» (режиссёр Олеся Фокина, 2011 г.).

 

Журналисты уже даже подтрунивают: мол, художник, гений отпраздновал свой юбилей этой осенью в недошитой шинели. Но, как бы там ни было, уже даже рабочие материалы к мультфильму стали достоянием мировой мультипликации. И уж, по крайней мере, один день из жизни Акакия Акакиевича снят. И снят гениально.

 

 

Кадры из рабочих материалов к мультфильму «Шинель» (режиссёр Юрий Норштейн).

 

Мультфильм «Шинель», на первый взгляд, не похож на всё то, что Норштейн делал раньше. Тут и стиль чёрно-белый, как бы немого кино. И хронометраж задуман небывалый – шестьдесят минут, это, учитывая, какой колоссальный труд стоит за каждым рукотворным кадром. Да и, наконец, сам подслеповатый персонаж, в общем, нетипичен. Во всяком случае, раньше у героев Норштейна были большущие глаза, прямо как блюдца. Собственно, найти их для художника и было главной задачей при создании образа. С ними же и возникали проблемы. Киноначальникам чудилась в этих большущих печальных глазах тоска еврейского народа.

Так вот, что касается уже глазок Акакия Акакиевича – их у него практически нет, ну так, щёлочки – но зато какая богатая мимика! Он неустанно шевелит губами, носом и вообще всем, чем только можно пошевелить, чего, опять-таки, раньше у персонажей не наблюдалось. Но, с другой стороны, подслеповатый Акакий Акакиевич не просто похож на остальных героев Норштейна, связан с ними, можно сказать, пуповиной. В мультфильме есть такая, скажем, интимная сцена, когда тщедушный Акакий Акакиевич переодевается в своей комнатке. И этот эпизод не что иное, как прямая самоцитата ещё из раннего мультфильма о Зайчике, живущем в избушке. Оба затюканных жизнью героя вдруг застесняются, засмущаются и закроются от нас, от зрителей, занавесочкой. То есть Акакий Акакиевич получился этаким состарившимся Зайчиком.

Помимо родственной близости с Зайчиком, безусловно, в Акакии Акакиевиче есть что-то и от тихого, затравленного жизнью Ёжика. И даже от маленького и такого же одинокого Волчонка из «Сказки сказок». Только вот если Волчка уличная жизнь города лишь запугает, то в случае с Акакием Акакиевичем ситуация, как известно, печальнее: вся эта кутерьма Невского проспекта, эти снующие туда-сюда люди, сама жизнь огромного города Петербург действительно раздавит маленького героя.

Но при этом Башмачкин оказался интересен Норштейну не просто как так называемый маленький человек, а куда более сложный образ. Вспомним финал повести, когда Акакий Акакиевич мстит всему миру, срывая шинели со всех прохожих. Мстит он, правда, уже в виде приведения, но в самой этой страшной мести маленького человека Норштейн увидел многомерность и повести и самого персонажа.

Хотя, в принципе, всем известно, что Башмачкин вообще двойственная фигура. Механично переписывая буковки, к творчеству он не имеет никакого отношения. Но, переписывая их, он переживает немыслимое вдохновение. И вот, придумывая физиономию героя, художник всматривался в фотографии самых разных гениальных людей, живущих вдохновением. Скажем, пригодилась фотография Капицы: четы лица гениального физика так или иначе перекочевали в физиономию Башмачкина.

И ещё о сходстве с портретами выдающихся личностей. Многие заметили, что Акакий Акакиевич как самый что ни на есть петербуржский персонаж, похож на другого, тоже петербуржского, тоже маленького, но и очень, скажем так, выдающегося персонажа – Владимира Владимировича. Первыми это заметили не мы, а убитая ещё в начале нулевых журналистка Анна Политковская. И действительно, не поспоришь: тут вам и нос, и губы, и глаза, да и само это удвоенное имя. В общем, Акакий Акакиевич это ещё как бы не состоявшийся состарившийся Владимир Владимирович. Кстати, сам Норштейн признаёт сходство и говорит, что ему как мультипликатору лицо Путина очень интересно. Но само совпадение считает случайным. Ну а как иначе? Рисовался-то персонаж, когда сам Путин жил ещё тайной жизнью, сокрытой от глаз, и о нём ещё точно никто не слышал.

 

 

Кадры из рабочих материалов к мультфильму «Шинель» (режиссёр Юрий Норштейн).

 

В целом чего только не увидишь в Акакии Акакиевиче, учитывая, что сам Норштейн называет его персонажем космического масштаба.

Пожалуй, самое важное для художника, что Башмачкин вроде как сама кротость – имя-то его, Акакий, взятое из святок и помноженное надвое означает как бы кротость в квадрате – и в то же время Башмачкин, живущий как в коконе, не просто человек в футляре, а равнодушный эгоист. И, как говорит сам Норштейн, Башмачкин это космическая глухота. Особенно когда целью жизни стала покупка шинели.

В этой связи Норштейн ещё любит приводить слова из Евангелия – «Где сокровища ваши, там и сердце ваше» и даже называет всю повесть Гоголя как бы отдельной главой из Библии. Ну или притчей о погружении во тьму. Может быть, ещё поэтому художнику так непросто завершить работу над мультфильмом. Ведь прежде его маленькие герои хоть и оказывались на краю гибели, и вокруг них также сгущалась тьма, но они всегда чудесным образом спасались. И главное, именно свет был сквозной темой его мультфильмов. Свет как особая энергия и движение навстречу ей.

 

 

Кадры из мультфильма «Сказка сказок» (режиссёр Юрий Норштейн, 1979 г.).

 

Пронзительнее всего эта энергия света чувствуется в «Сказке сказок». Но можно вспомнить и недетский мультфильм о Ёжике, все мысли которого заняла Лошадь, буквально излучающая свет.

 

 

Кадры из мультфильма «Ёжик в тумане» (режиссёр Юрий Норштейн, 1975 г.).

 

Эта светящаяся Лошадь, собственно, и определяет всё движение маленького героя, ради неё он и отправился в смертельно опасное путешествие. И тут важно ещё то, как приходит само спасение. Помните, как Ёжик не выдерживает нахлынувшего на него ужаса, всех этих демонических сил, впадает в кому и плывёт по ночной реке, сложив лапки кверху?

 

 

Кадры из мультфильма «Ёжик в тумане» (режиссёр Юрий Норштейн, 1975 г.).

 

То есть мысленно он себя уже похоронил, по сути, он покойничек. И в таком же состоянии мы застаём Зайчика из другого мультфильма Норштейна. Он также лежит без чувств как убитый.

 

 

Кадры из мультфильма «Лиса и заяц» (режиссёр Юрий Норштейн, 1973 г.).

 

И вот если Зайчика подымет на ноги, а по сути, воскресит Петушок, то Ёжика спасёт Рыба. Петух, всем мы знаем, символ победы света над силами тьмы. А рыба так вообще это самый известный раннехристианский символ самого Христа. Нет, ну конечно, в этих недетских мультфильмах есть и психологический, и социальный подтекст. Скажем, Зайчика довели до такого предсмертного состояния посягательствами на жилплощадь.

Но главное – это, безусловно, пробивающаяся энергия света сквозь тьму. И недаром в шедевре о Ёжике, прошедшем все круги ада, последний кадр – та самая Лошадь, излучающая свет. Прямо как в одном из шедевров Тарковского, где после всех падений, испытаний героя, именно пасущиеся на лугу лошади становятся таким завершающим гармоничным светлым аккордом всего фильма.

 

 

Кадры из фильма «Андрей Рублёв» (режиссёр Андрей Тарковский, 1966 г.).

 

Что касается Тарковского, мы здесь не сделали какого-то открытия. Давно замечено, что таинственность мультфильмов Норштейна, их поэтика, обращённость к свету, гармонии, сближает их с картинами Тарковского. Вот скажем, тот же Ёжик. Он же блуждает в сумрачном лесу, полном опасных ловушек, прямо как герой фильма «Сталкер». И само вот это блуждание по неизвестному и очень опасному пространству становится метафорой блужданий по закоулкам собственной психики, метафорой познания самого себя.

 

 

 

Кадры из фильма «Сталкер» (режиссёр Андрей Тарковский, 1979 г.).

 

Нечто подобное происходит и в фильме «Солярис», во вступлении которого и образный ряд во много повторяет мультфильм Норштейна. Всё тот же лес, лошадь, туман и сам одинокий герой.

 

 

 

Кадры из фильма «Солярис» (режиссёр Андрей Тарковский, 1972 г.).

 

И вообще, что касается этого мотива блужданий, близость двух гениев можно прочувствовать даже в том, что и у Норштейна, и у Тарковского, пожалуй, самая любимая картина – это «Возвращение блудного сына». Собственно, её Тарковский и процитировал в финале фильма «Солярис».

 

 

 

Кадры из фильма «Солярис» (режиссёр Андрей Тарковский, 1972 г.).

 

Да и, наконец, сам образ родительского дома роднит творчество двух гениев. И в этом смысле автобиографичный мультфильм «Сказка сказок» можно назвать как бы мультипликационным аналогом автобиографичного фильма «Зеркало». Только у Тарковского это погружение в мир родительского дома, в послевоенный мир детства.

 

 

 

Кадры из мультфильма «Сказка сказок» (режиссёр Юрий Норштейн, 1979 г.).

 

Также исключительно важен материнский образ. Я уже не говорю о таких общих вещах, как музыка Баха и то, что оба художника наполняют пространство картин природными стихиями. Это и вода, и ветер, и огонь – в общем, всё то, без чего невозможно представить фильмы Тарковского и мультфильмы Норштейна. Через кадры из гениального мультфильма мы и выйдем ко второй части передачи – к записанному накануне интервью с самим гением.

 

 

 

Кадры из мультфильма «Сказка сказок» (режиссёр Юрий Норштейн, 1979 г.).

 

Роман Оленев: Юрий Борисович, вы часто говорите, что «Сказка сказок» как-то для вас созвучна с таким ветхозаветным поэтическим текстом, как «Песнь песней». Казалось бы, может возникнуть вопрос невольно: ведь там, по-моему, главная тема всё-таки – путь человека к Богу, метафорически…

 

Юрий Норштейн: [...]

 

 

 

(в начало)

 

 

 

Внимание! Перед вами сокращённая версия текста. Чтобы прочитать в полном объёме этот и все остальные тексты, опубликованные в журнале «Новая Литература» в июле 2015 года, предлагаем вам поддержать наш проект:

 

 

 

---

Купить доступ ко всем публикациям журнала «Новая Литература» за июль 2015 года в полном объёме за 197 руб.:

Банковская карта:	Яндекс.деньги:	Другие способы:
		Наличные, баланс мобильного, Webmoney, QIWI, PayPal, Western Union, Карта Сбербанка РФ, безналичный платёж
После оплаты кнопкой кликните по ссылке: «Вернуться на сайт продавца»		После оплаты другими способами сообщите нам реквизиты платежа и адрес этой страницы по e-mail: newlit@newlit.ru

Вы получите каждое произведение июля 2015 г. отдельным файлом в пяти вариантах: doc, fb2, pdf, rtf, txt.