HTM
Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 г.

Роман Оленев

Елизавета Боярская

Обсудить

Стенограмма программы "Стоп-кадр"

На чтение потребуется 18 минут | Скачать: doc, fb2, pdf, rtf, txt | Хранить свои файлы: Dropbox.com и Яндекс.Диск
Опубликовано редактором: Андрей Ларин, 23.07.2014
Елизавета Боярская. Автор: Михаил Тарасов. Портрет с сайта: http://bojarskaja.ru/gallery/retro-fotosessiya.html. Источник изображения: http://www.stihi.ru/pics/2011/09/08/301.jpg

 

 

 

За последние несколько лет современный кинозритель уже привык к тому, что такая красивая аристократичная фамилия как Боярский, с успехом звучит не только в мужском, но и женском роде. Я думаю, все всё уже поняли. Да, нам предстоит пообщаться с Елизаветой Боярской, актрисой, доказавшей, что она не просто дочь знаменитого отца, а достойный продолжатель семейной актёрской традиции.

И это абсолютно логично. Ведь Елизавета – вдумайтесь – уже  девятый человек в династии Боярских, выбравший актёрскую профессию. В династии, где актёрство и аристократизм идут бок о бок. Ну, а сегодня мы ещё убедимся, как эти качества соединились с удивительной женской красотой.

 

Роман Оленев: Елизавета, если я не ошибаюсь, вам знакома ситуация в интервью, когда не вам задают вопросы, а вы сами их задаёте. Я имею в виду ваш очень не большой, но всё же журналистский опыт.

 

Елизавета Боярская: На самом деле я ведь не на журналистику собиралась поступать. Просто у нас в Петербурге отделение «Пиар» находится на факультете журналистики. Я журналистику как профессию не предполагала – я собиралась получать профессию, которая называется «Пиар». Сейчас это уже более распространённое понятие. Тогда это было новинкой, и для меня это было – по крайней мере, то, что я об этом знала и понимала – для меня это было интересно. Но действительно, у меня был небольшой опыт. Я всего лишь один раз брала интервью – у Александра Маслякова, и, честно говоря, как мне это сейчас вспоминается, делала это достаточно банально и неинтересно. Сейчас, уже глядя на опыт тех интервью, которые мне довелось давать, в основном, это всегда достаточно однообразные вопросы, стандартные, кальковые. А уж то, что я у него спрашивала, то это уже как бы… Хотя я понимаю, что это был первый опыт, поэтому я волновалась, и когда писала – волновалась. Но, всё равно, было интересно.

 

Роман Оленев: То, что вы закончили модельную школу, ведь при вашей внешности это абсолютно логично – это была мечта стать моделью или попытка проверить себя?

 

Елизавета Боярская: Нет, это из разряда того, что дети ходят в художественную школу, в танцевальный кружок, на каратэ, на вышивание, на выжигание. Точно так же и я пошла в модельную школу. Не было никакой цели, никакого желания, никакой перспективы – сугубо для своего собственного развития. И мне это было интересно. Просто тогда я поддалась такому веянию – это было модным, что ли: по телевидению бесконечно крутили рекламу всяческих агентств, в которые брали всех, от роста метр двадцать до роста два сорок. И не важно, сколько у тебя конечностей, всё равно ты можешь быть моделью, то есть, это не имело значения никакого: платишь деньги – становишься моделью автоматически. Но на самом деле мне эта школа дала очень многое, потому что она меня во многом раскрепостила. Я не могу сказать, что я была очень свободным подростком, я была, как и многие девушки и молодые люди, достаточно закомплексована в свои тринадцать-четырнадцать лет. А вот именно модельная школа всего за три месяца обучения помогла мне раскрыться и почувствовать себя уверенно.

 

Роман Оленев: Вы сегодня даже не стесняетесь быть в бигуди…

 

Елизавета Боярская: Почему нет? Мне кажется, это вполне рабочий момент.

 

Роман Оленев: В вашей актёрской судьбе есть любопытное совпадение, которое просто невозможно не заметить. Оно связано с Константином Хабенским. Наверное, тоже его спрашивали об этом. Ведь решили вы стать актрисой под впечатлением от спектакля, и настоящий успех в кино к вам пришёл, когда вы сыграли именно с Хабенским в фильме «Адмирал» и «Ирония судьбы». Вам не кажется, что здесь не просто случайность, а даже какая-то мистика, что ли?

 

Елизавета Боярская: Не без этого, честно говоря. И поэтому сейчас для меня Константин Юрьевич… Я практически в буквальном смысле не принимаю ни одного творческого решения, не советуясь. Когда мне предлагают кино или спектакль, я всегда сначала посоветуюсь лучше с ним, услышу его мнение. В большинстве случаев наши мнения совпадают, иногда – нет. Но для меня важно его мнение, потому что для меня он, помимо того, что большой друг, ещё, ко всему прочему, действительно учитель и старший товарищ, очень яркий и дорогой пример для подражания.

 

Кадр из фильма «Адмирал»

 

Кадры из фильма «Адмирал»:

 

– Я требую!..

– В чём дело?

– Анна Васильевна, зачем вы здесь?

– Я требую, чтобы меня арестовали.

– С дороги! Назад!

– Госпожа Тимирёва, ордера на ваш арест нет.

– Анна Васильевна!

– На каком основании?

– На том основании, что я жена адмирала.

– Я прошу вас, не делайте этого.

– Позвольте мне хоть раз ослушаться вас, Александр Васильевич.

– Ваше право.

 

Елизавета Боярская: Ну вот, какое-то случилось чудо, когда мы встретились, потому что меня очень долго пробовали – полгода – с разными партнёрами, с разными актрисами, и утвердили меня как раз после пробы с Константином Юрьевичем, потому что… Есть такое понятие в актёрской среде. Очень совпали, очень почувствовали друг друга хорошо и очень на тонких связях существовали.

 

Роман Оленев: Был бы другой партнёр, вас, может быть, и не утвердили бы?

 

Елизавета Боярская: Я думаю, что да. Потому что в тот момент, когда мы начали пробу, Андрей, режиссёр[1], я помню, замер и так и сказал: «Стоп-стоп-стоп, вот, мы их нашли, вот они вдвоём – вот это они». Так оно и было. И я думаю, что, помимо того, что просто какие-то человеческие качества совпали, ещё, конечно, и школа. Потому что Фильштинский[2] и Додин[3] – это две очень близкие школы, и это нам очень помогло.

 

Кадр из фильма «Адмирал»

 

Кадры из фильма «Адмирал»:

 

– Это письмо азбукой Морзе. Я старалась, дома есть учебник.

– Спасибо вам. Но сегодня мы видимся в последний раз.

– Что?

– Нам нельзя больше встречаться.

– А… что случилось? Мы что-то не так делали?

– Анна Васильевна.

– Да?.. Но мы ведь даже не потанцевали. Почему, Александр Васильевич?

– Потому что я люблю вас. Прощайте.

– Александр Васильевич! Дайте мне письмо.

 

Роман Оленев: Я знаю, насколько для вас важна роль в фильме «Адмирал», роль Анны Тимирёвой. А как вы для себе объясняете, почему широкая зрительская аудитория полюбила картину, а вот кинокритики в целом не слишком её оценили?

 

Елизавета Боярская: Да вы знаете, я, честно говоря, никогда не смогу этого объяснить, но… Не знаю, я вообще к критике сейчас стала относиться достаточно спокойно, потому что про меня ещё ни разу в жизни ничего хорошего не сказали, я уже не жду...

 

Роман Оленев: Не может быть…

 

Елизавета Боярская: Единственное, что театральные критики более лояльны, потому что всё-таки я работаю в театре, в Малом драматическом. Это театр Европы[4], там серьёзная работа, серьёзное положение этот театр занимает в мировом масштабе. Это и спектакли, которые получают «Золотые маски»[5], и так далее, и так далее… Я причастна к этому театру, я училась у этого мастера, я понимаю, о чём идёт речь. Раньше я очень болезненно реагировала на такую критику, а сейчас перестала. Потому что, как сказала одна журналистка – я не считаю, что она права, но мне было приятно – она говорит: «Ну а почему нет, за что вас любить, за то, что у вас фамилия, за то, что вы симпатичны, за то, что вы играете в Малом драматическом театре, за то, что у вас утверждают на эти роли, за то, что у вас благополучная семья, за что вас любить?». Я говорю: «Ну, в общем, наверное, да». Но при этом, если перечислить всё это, я могу сказать, что если у меня действительно что-то из этого есть, то мне этого тоже мало. Потому что я не собираюсь останавливаться на тех уровнях, которые сейчас у меня достигнуты, скажем так. Потому что мне кажется, что это такая профессия, в которой невозможно достичь потолка. Если ты когда-нибудь себе скажешь, особенно в двадцать три года, что «мне кажется, я очень крутая и вообще всё у меня хорошо», то это неправда, здесь не может быть пределов. Всё время бесконечное самопознание, самокопание и так далее, и так далее. Я не знаю – вот конкретно в случае с «Адмиралом» – я не знаю, почему. Но, честно говоря, для меня важнее мнение зрителей в принципе, потому что они какие-то более простые, очень доступные и честные. И для меня это намного важнее. Вот сейчас прошёл по «Первому» каналу сериал «Я вернусь», и одна бабушка – очень приятная была – подошла и сказала: «Я этот фильм посмотрела от начала и до конца и, вы знаете, всё время плакала, потому что вспоминала и думала, что так оно всё и было». Два слова, а вот ради этого стоит работать, ради этого стоит год не вылезать со съёмочной площадки, выходить на сцену и очень многое терпеть.

 

Кадр из фильма «Я вернусь»

 

Кадры из фильма «Я вернусь»:

 

– Снято, спасибо большое!

 

Роман Оленев: Если говорить о взаимосвязи кино и театра в вашей жизни… Многие актёры говорят, что кино – это то место, где можно показать то, что уже и так умеешь, то, что ты внутренне накопил в театре. Вы с этим согласны? Или, снимаясь в этих фильмах, вы чувствовали, что научились чему-то такому, открыли то, чего не открывали на театральной сцене?

 

Елизавета Боярская: Конечно. Для меня кино и театр – это две абсолютно разные профессии. И они как взаимно дополняют друг друга, так и взаимно разрушают друг друга. Помню, после долгого периода съёмок, как раз, когда снимался «Адмирал» и «Я вернусь», у меня был отпуск в августе, и у меня не было ни одного спектакля. Из-за ежедневных съёмок я поняла, что исчерпываю себя, и от меня скоро ничего не останется. Мне необходимо выйти на сцену как воздух. Потому что артист – если вспомнить Чехова – это как дорогой рояль, ключ на месте, но на нём нужно разыгрываться бесконечно. Ведь сцена – это гаммы, это бесконечные упражнения, которые, если ты хочешь быть в форме и в тонусе, должен бесконечно играть. И точно так же ты должен выходить на сцену, чтобы всё время быть в тонусе. Я завидую, возможно, тем артистам, которые могут без сцены и выходят в кино и делают всё на пять с плюсом. Я так не могу, честно скажу, я без сцены не могу, для меня это бесконечный аккумулятор для творчества.

 

Роман Оленев: Буквально через полчаса вы выйдете на сцену, где есть такое понятие, в отличие от кино, – живой контакт со зрителем, и такое понятие, как настроение зала, которое чувствуют абсолютно все актёры ещё до начала спектакля. Мне всегда казалось это интересной вещью, ведь когда зрительный зал в темноте, там даже толком лиц зрителей не видно, не то что их глаз. Лично вы со своей женской интуицией как улавливаете это настроение?

 

Елизавета Боярская: Все очень по-разному. Некоторые любят смотреть в зал – я никогда не смотрю в зал, меня это очень сбивает. Я пытаюсь как-то абстрагироваться. Я ориентируюсь исключительно по дыханию, по степени напряжённости тишины, которая звучит или не звучит. И как бы себя тоже сканирую, анализирую, понимая, насколько я сейчас взаимодействую с публикой. Но что касается сегодняшнего одесского зрителя, я, честно говоря, не волнуюсь, потому что насколько приветливые зрители – мы играли и в Киеве, сегодня в Одессе, потом в Днепропетровске. И вообще, почему-то так случилось, что я последний год много времени провела на Украине, и настолько я восхищена, упоена и влюблена в украинский народ, что мне кажется, что они с большим удовольствием – они очень открыты – и с радостью воспримут этот спектакль. Потому что в Москве смотрят это так: «Ну что вы там привезли, покажите». А здесь – открыто…

 

Роман Оленев: И узнаю́т вас, наверно, здесь больше.

 

Елизавета Боярская: Да, конечно. Потому что… потому что менее искушённые люди, более простые и открытые. Это вполне нормально. Питер и Москва в этом плане – при том, что я боготворю Петербург и люблю Москву – просто люди более… все в своих проблемах, все смотрят себе под ноги и никто не смотрит друг другу в глаза.

 

Роман Оленев: Здесь другие люди немножко, да?

 

Елизавета Боярская: Конечно, другие, конечно, другие. Безусловно. И вообще, очень много у меня хорошего связано с Киевом, в особенности в этот год, поэтому другие… Не то чтобы… Очень похожи, но очень ещё эмоционально открытые, подвижные и весёлые. Вот это меня всегда привлекало в людях, потому что для меня чувство юмора в человеке – едва ли не самое важное.

 

Роман Оленев: При этом я знаю, что вы очень консервативная девушка. Вы почти во всех интервью подчёркиваете особую любовь к девятнадцатому веку и даже, я знаю, настолько любите эту эпоху, что хотели бы жить в том времени. Но при этом отмечаете, что не хотели бы быть актрисой, живя в том времени. Почему так, ведь именно сегодня актёрская профессия делает вас счастливой? А, следовательно, были бы вы счастливы тогда?

 

Елизавета Боярская: Ну, знаете ли, раньше актёров вообще за оградой хоронили. Зачем мне это? Сейчас-то уже всё в порядке. Но быть актрисой в то время было немножко вызывающе.

 

Роман Оленев: Ну почему? Жена Чехова – она же была актрисой.

 

Елизавета Боярская: Это уже было чуть позже, всё-таки. А изначально – всё равно, я думаю, что существовали какие-то предубеждения. Это сейчас уже, говоря об эпохе, скажем, НЭПа, быть актрисой – уже немножко другой ранг, уровень и другая заслуга. А пораньше – это конец как раз, это бунинские времена, начало Чехова, Толстой…

 

Роман Оленев: Подозрительное было отношение.

 

Елизавета Боярская: Мне кажется, допустим, для мужчины – он бы, наверно, скрывал свою связь или свою влюблённость в актрису – это было бы каким-то вызовом по отношению к обществу. Мне нравится это время, потому что оно очень сложное внутренне, эмоционально сложное. Эпоха перелома и истребления русской интеллигенции – вот я сейчас читаю «Белую гвардию» – исчезновение и уничтожение этих потрясающих людей. Потому что – я сейчас говорю с точки зрения актёрской – потому что люди в самочувствии благополучия не так интересны для артиста, как люди, которые переживают какие-то эмоциональные потрясения. Поэтому «Три сестры», «Вишнёвый сад», «Белая гвардия», бунинские рассказы – сколько в них боли и острых моментов и острых переживаний. Поэтому для меня это очень интересно – это очень высокая острота чувств. А так – просто по быту, по каком-то настроению, меня очень привлекает эпоха Серебряного века. Эпоха Достоевского, середина века – наверное, всё-таки, меньше. В большей степени, наверное, двенадцатый год, Пушкинская эпоха, Наполеоновская эпоха, эпоха «Войны и мира», описанная Толстым – тоже очень красивое время.

 

Роман Оленев: Ваш любимый роман, да?

 

Елизавета Боярская: Любимый роман – «Анна Каренина».

 

Роман Оленев: Вам сама героиня нравится как образец женщины, или это возможность раскрыть свой актёрский диапазон? Или и то, и другое, может быть?

 

Елизавета Боярская: И так, и так. Скорее, как героиня. Мне, безусловно, очень хотелось бы сыграть Анну Каренину. Но сами переживания и чувства, которые не только к Анне относятся – к Левину, к кому угодно – все вот эти бесконечные обороты, описания и философские размышления – они настолько притягивают, что я с удовольствием читаю этот роман уже несколько раз подряд.

 

Роман Оленев: То есть, для актрисы Анна Каренина – как для актёра Гамлет?

 

Елизавета Боярская: Возможно. Хотя у каждого своё. Наверное, здорово было бы сыграть мадам Бовари – очень интересная героиня.

 

Роман Оленев: Они чем-то похожи: как развивается внутренний накал, надрыв…

 

Елизавета Боярская: Да, мне нравится что-то такое. И поэтому сейчас последняя роль, которую я сыграла в театре – буквально на прошлой неделе была премьера – по пьесе Теннеси Уильямса «Прекрасное воскресение для разбитого сердца». Я играю Доротею, как раз такая девушка – то, что я давно мечтала сыграть. Там и надрыв, там и совершенно сумбурный внешний вид, и алкоголизм, и успокоительные таблетки, и морфий, и истерики, и влюблённость, и безответная любовь, и мягкость, ну, в общем, всё на свете. То есть, там всё намешано, и это, конечно, очень интересно. Это просто большой подарок для актрисы.

 

Роман Оленев: Для вашего отца образцом, примером мужчины являются такие личности, как Павел Луспекаев, Владимир Высоцкий. У вас с отцом на этот счёт вкусы совпадают? Или частично, как я понимаю, да?

 

Елизавета Боярская: Наверное, всё-таки, частично. Безусловно, я очень люблю артистов того поколения: Ефремов, Янковский, Абдулов, Стриженов, Стржельчик. Но я могу сейчас назвать современных артистов, которые мне очень нравятся, и я думаю, что папа вряд ли их назовёт – ну, не всех, по крайней мере. Сейчас другое время, другие условия, другие обстоятельства, и я должна не то чтобы подстраиваться, но должна идти рядом с ними, потому что я в них живу. Понятно, что папа уже может с высоты своего возраста и своего опыта рассуждать и что-то осуждать. Но я не могу этого делать, потому что мне в этом жить, мне в этом работать, мне с этим мириться. И я действительно абсолютно искренне могу назвать большое количество артистов – московских, петербургских и вообще, допустим, киноартистов, которые мне нравятся и которые, как мне кажется, весьма талантливы, и успешны, и перспективны, даже в свои взрослые достаточно годы, я думаю, что ещё с большим потенциалом.

 

Роман Оленев: Обычным высказыванием является, что актёрская профессия совсем не мужская. Вы с этим не согласны. Вы часто встречали настоящих мужчин в актёрском мире?

 

Елизавета Боярская: Я и так, и так считаю, честно скажу. Вообще, по большому счёту, артист – конечно, это не мужская профессия. По большому счёту. Но при всём при том у меня очень много друзей-артистов – наверное, практически, все, кроме школьных, с которыми я до сих пор общаюсь – и при этом они замечательные друзья, очень мужественные, сильные, крепкие и достаточно достойные.

 

Роман Оленев: А как вы думаете, есть ли зависимость между моральными качествами актёра и его уровнем таланта?

 

Елизавета Боярская: Самое главное – очень просто к себе относиться. Это касается и женщин, и мужчин. Что касается морального уровня, чем проще ты к себе относишься, тем меньше у тебя голова забита всякими глупостями, и ты не думаешь о внешних качествах: какие у тебя райдеры, сколько у тебя должно быть цветов, как тебя должны встречать, сколько тебе должны… Тут тебе должны погладить, здесь тебе должны постирать, здесь тебе должны принести горячий кофе с таким-то процентом сливок и так далее. Это всё сбивает с истины и с настоящего чувства. Есть такое выражение – я, конечно, так не считаю – что художник должен быть всегда голодным. Но не до идиотизма, как говорится.

 

Роман Оленев: Обеспокоенным должен быть?

 

Елизавета Боярская: Ну, во-первых, он должен быть бесконечно недоволен собой и всё время в поиске. Он должен быть практически голым – не в прямом смысле слова, а в метафизическом, чтобы в любой момент примерить на себя любую одежду и сделать её своей. А когда ты навешан большим количеством предрассудков и всяких глупостей, то невозможно до тебя достучаться, тебе уже до себя не докопаться.

 

Роман Оленев: Да, актёру внутренняя работа важна, прежде всего. Вы как-то жаловались, что большинство сценариев, которые вам предлагают, катастрофически слабые, и поэтому вы отказываетесь сниматься во многих фильмах. Не заметили ли вы такую тенденцию, что чем ближе сценарий к современности, тем он слабее, поэтому вы в исторических фильмах больше снимаетесь?

 

Елизавета Боярская: Возможно. Вы действительно правы, поскольку современные сценарии, как правило, мне меньше нравятся намного. То ли я их боюсь, то ли у меня есть опасение, что вдруг я ошибусь, а вдруг это не получится, а вдруг это что-то будет не очень хорошее. А в исторических фильмах в большинстве своём сама история диктует и обстоятельства, которые делают сюжет, историю интересной, персонажи насыщенными и очень богатыми внутренне. Но, тем не менее, с сейчас себя просто заставляю, с абсолютно открытой позицией, с холодным сердцем и носом смотреть на некоторые сценарии. Допустим, если бы я прочитала сценарий «Дневного» или «Ночного дозора», например, наверное, я бы обалдела, я бы сказала: «что это такое?». Но я сейчас смотрю этот фильм и я понимаю, что там классно, что он здорово сделан, что там отличные актёрские работы. Но я бы, честно скажу, в силу, может быть, своей неопытности, я бы не расчухала, что это сто́ит того. И возможно, поэтому я именно от современных иногда отказываюсь, потому что я боюсь, действительно боюсь. А исторических я не боюсь. Но сейчас я себя потихоньку на это настраиваю и приучаю к тому, чтобы смело и открыто относиться к современным сценариям.

 

Роман Оленев: То есть, вы готовы и в артхаусном фильме сняться?

 

Елизавета Боярская: В артхаусном фильме я уже, слава богу, поучаствовала, даже в двух, один просто ещё не доснят, он называется «Луна, луна». Мы снимали в Ялте как раз в прошлом году. История девяносто второго года, переворота, любопытная очень история. И в этом году я снималась в Киеве – я жила месяц в Киеве – в фильме «Не скажу» режиссёра Игоря Копылова. Не могу сказать, что это чистый артхаус. Это такая драма и мелодрама с налётом артхауса. Но это, безусловно, было для меня интересно. И хотя бы картина необычна тем, что там всего два главных действующих лица, в основном, и поэтому в этом есть уже определённая стилистика.

 

Роман Оленев: То есть, на сегодняшний день вы максимально открыты и готовы к экспериментам?

 

Елизавета Боярская: Я готова, я хочу и жажду, но всё-таки должны быть какие-то критерии. Главное – это, как мне кажется, язык, всё равно. Даже если это самые современные картины, с достаточно скользкими шуточками, всё равно это должно быть хорошо написано. К сожалению, это редко встречается. И всё-таки я не отец семейства далеко, и никогда им не стану, поэтому я думаю, что я могу пока себе позволить отказываться от фильмов и сниматься в том, что мне интересно, в том, что меня трогает. Я больше чем убеждена, что любая история, даже самая простая, может быть интересна. Главное, чтобы в ней была душа, чтобы в ней было настоящее подлинное чувство, и чтобы это был нормальный русский язык.

 

Кадр из фильма «Я вернусь»

 

Кадры из фильма «Я вернусь».

 

 

 

13 октября 2009

 

Источник записи видео: сайт одесского телеканала «АТВ» (atv.odessa.ua, прекратил свою работу в октябре 2014 г.).

 

 



 

[1] Андрей Юрьевич Кравчук (род. 1962) – русский режиссёр и сценарист (прим. ред.).

 

[2] Вениамин Михайлович Фильштинский – театральный педагог, профессор, заведующий кафедрой актёрского мастерства и режиссуры Санкт-Петербургской Государственной академии театрального искусства (прим. ред.).

 

[3] Лев Абрамович Додин (род. 1944) – театральный режиссёр и педагог, Народный артист РФ, лауреат государственных премий и обладатель почётных званий (прим. ред.).

 

[4] Академический Малый драматический театр – Театр Европы – драматический театр в Санкт-Петербурге, создан в 1944 году. Художественный руководитель – Лев Додин (прим. ред.).

 

[5] «Золотая маска» – Всероссийский театральный фестиваль, Российская Национальная театральная Премия (прим. ред.).

 

 

 

508 читателей получили ссылку для скачивания номера журнала «Новая Литература» за 2024.02 на 28.03.2024, 19:50 мск.

 

Подписаться на журнал!
Литературно-художественный журнал "Новая Литература" - www.newlit.ru

Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!

 

Канал 'Новая Литература' на yandex.ru Канал 'Новая Литература' на telegram.org Канал 'Новая Литература 2' на telegram.org Клуб 'Новая Литература' на facebook.com Клуб 'Новая Литература' на livejournal.com Клуб 'Новая Литература' на my.mail.ru Клуб 'Новая Литература' на odnoklassniki.ru Клуб 'Новая Литература' на twitter.com Клуб 'Новая Литература' на vk.com Клуб 'Новая Литература 2' на vk.com
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы.



Литературные конкурсы


15 000 ₽ за Грязный реализм



Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:

Алиса Александровна Лобанова: «Мне хочется нести в этот мир только добро»

Только для статусных персон




Отзывы о журнале «Новая Литература»:

24.03.2024
Журналу «Новая Литература» я признателен за то, что много лет назад ваше издание опубликовало мою повесть «Мужской процесс». С этого и началось её прочтение в широкой литературной аудитории .Очень хотелось бы, чтобы журнал «Новая Литература» помог и другим начинающим авторам поверить в себя и уверенно пойти дальше по пути профессионального литературного творчества.
Виктор Егоров

24.03.2024
Мне очень понравился журнал. Я его рекомендую всем своим друзьям. Спасибо!
Анна Лиске

08.03.2024
С нарастающим интересом я ознакомился с номерами журнала НЛ за январь и за февраль 2024 г. О журнале НЛ у меня сложилось исключительно благоприятное впечатление – редакторский коллектив явно талантлив.
Евгений Петрович Парамонов



Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 года

 


Поддержите журнал «Новая Литература»!
Copyright © 2001—2024 журнал «Новая Литература», newlit@newlit.ru
18+. Свидетельство о регистрации СМИ: Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021
Телефон, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 (с 8.00 до 18.00 мск.)
Вакансии | Отзывы | Опубликовать

Плечики деревянные для одежды: вешалки плечики деревянные. . Список бк с приветственным бонусом при первом депозите
Поддержите «Новую Литературу»!