Дерево Иуды

На чтение краткой версии потребуется 4 часа 50 минут, полной – 5 часов 20 минут | Цитата | Скачать в полном объёме: doc, fb2, rtf, txt, pdf

 

Художник – Саша Николаенко. Принимаем заказы на иллюстрирование

 

Купить в журнале за август 2015 (doc, pdf):

 

 

 

 

 

Безрадостно прошёл Новый год, наступали рождественские праздники. Зима в средней полосе России сильно отличалась от той, к которой привык Андрей у себя на родине. В Калининграде на Рождество, как правило, дул пронизывающий сырой и холодный ветер, было слякотно, наполовину дождливо, снег обычно быстро мешался с грязью, и хлюпало под ногами нечто противное, серое, вызывающее простуду и кашель. Вообще сильные морозы там явление редкое – и слава Богу: даже пять градусов ниже нуля с порывами влажного приморского ветра ощущаются как адский холод.

В Нижнем стояла чудесная погода. Лёгкий мороз, безветрие, солнце, яркий белый снег, рассыпчатый, словно сухая манка, – всё это не могло не радовать глаз, но душу не веселило, потому что в ней по-прежнему царил полумрак.

Восьмого января у Волкова был день рождения, и он отправился к Надежде Николаевне. Тётушка испекла торт, сотворила салат оливье, и под водку и шампанское плавно и незаметно ушли два когда-то в детстве самых любимых праздника – Рождество Христово и собственный день появления на свет. Теперь Андрей не чувствовал радости в праздниках. Он считал, что веселиться в его положении – это всё равно что пировать во время чумы; это крылатое выражение имело для него буквальный смысл, журналисты давно окрестили СПИД «чумой двадцатого века».

Христово Рождество было для него просто приятным воспоминанием из детства, не более. В Калининграде не было традиций праздновать события религиозные и, напротив, весь город на головах ходил, когда отмечались праздники политические, светские, общенародные, такие как Седьмое ноября или Восьмое марта. Однажды на наркоманском пятачке кто-то из «постояльцев» перебрал в революционный праздник дня Октябрьской революции и ходил вокруг церкви с полузакрытыми глазами и со всеми знакомыми «христосовался», решив, что наступил праздник Пасхи.

Надежда Николаевна была по-прежнему озабочена только двумя вещами на свете – кошечками и племянником Максимом, который снова запил, в очередной раз потеряв работу юриста. Теперь она была более снисходительна к Андрею и во всех проблемах мужчин винила исключительно женщин, которые недоглядели, недокормили, недолюбили... Её положение в этом плане было неуязвимым, она никогда не была замужем. Свою вину она видела лишь в дурном поведении кота Маркиза, который был избалован так, что только не ходил по головам.

– Всему виной Верка, – заводила Надежда Николаевна очередной разговор брюзжащим голосом. – За Максимом совсем не смотрела, вот он, бедняжка, и запил. Да и ему с женщинами не везло. Он ведь простофиля. Взять хоть его эту деревенскую Олю. Ну, ничего ж в ней нет. Ни-че-го! А как зенки-то свои вытаращит. Чуть только не кидается на меня. Вот нынче бабы-то какие. Их бы розгами, как в старые времена.

Надежда Николаевна незаметно для самой себя, но очень заметно для окружающих, превращалась в пластинку. Казалось, к лучшему её жизнь уже не поменяется. Глядя на неё, Андрей часто задумывался: «Почему это происходит с пожилыми людьми? Что это? Духовное угасание? Отмирание клеток головного мозга? Защитная функция высшей нервной деятельности? Отчего эта серая ноющая пустота?».

«Нет, нет, не у всех такая старость, – словно с испугом подумал Андрей. – Есть и благообразная старость». Он видел таких людей, они словно излучали радость – и радость эта была, как ни странно, в преддверии смерти! Как такое возможно? Но если взять по космическому времени, сколько живёт человек? Минуты? Часы? И за эти короткие часы нужно собраться и преобразить себя изнутри... задача не из лёгких! Он улыбнулся, вспомнив одного своего приятеля по университету, книгомана Войтовича. Тот частенько горестно восклицал: «Найдите мне хоть одного благообразного старика, и я брошу тысячу своих приятелей-одногодок!».

Перед отъездом в Санкт-Петербург Андрей набрался решимости и позвонил в редакцию газеты «Православная жизнь». Трубку взяла девушка, и Андрей, извинившись, попросил соединить его с журналистом Волговым.

Девушка переключила коммутатор, и в трубке раздался спокойный мужской голос:

– Пётр у телефона, я вас слушаю.

Андрей кое-как сбивчиво пояснил суть своего звонка.

– Видите ли, я завтра уезжаю в Усть-Ижору на обследование. Я ВИЧ-инфицирован. Прочитал случайно вашу статью ещё летом... Хотел бы как-нибудь встретиться с вами, поговорить. Вы понимаете, насколько для меня это важно?

– Да-да, конечно, понимаю, – раздался сочувствующий голос. – Давайте встретимся, я, разумеется, не против. Где? Когда?

– Быть может, после моего возвращения из больницы?

– Хорошо, – коротко ответил Пётр.

– Я вам сразу же позвоню.

– Хорошо, хорошо... Как вы представитесь?

– Меня зовут Андрей, а фамилия почти как ваша, только у меня Волков, а не Волгов.

В трубке послышалось добродушное покашливание.

– Это мой профессиональный псевдоним, гм... гм... но это неважно. Желаю вам всего доброго. Как вернётесь из поездки, сразу и позвоните. Договорились?

В Санкт-Петербург поезд прибыл рано утром. Из среднерусских сухих морозов Андрей снова перенёсся в холодную ветреную сырость. Дорогу он перенёс хорошо. Спокойно заснул вечером под стук колёс и плавное качание в вагоне, спокойно проснулся утром, и первая мысль его была о том, как свободно себя чувствуешь, когда не сидишь на игле – мысль радостная для него и бодрящая как чашка крепкого кофе. Теперь он не чувствовал себя пленником поезда, как это было когда-то на маршруте «Калининград – Москва». Его совсем не раздражали пассажиры, ехавшие с ним по соседству, никому не хотелось дерзить, люди уже не были для него врагами, и не думалось «ударом отвечать на удар». Однако ж и любви какой-то к ним он тоже не испытывал, скорее благодушное безразличие. Однако от скуки или от просыпающегося желания жить он даже умудрился рассмешить двух своих соседок по купе, маму и дочь, занимавших полки напротив. Мама, красивая стройная ленинградка с тонким лицом и изящной шеей, на которой красовалось старинное колье, и её породистая дочь с рыжими кудряшками, то и дело украдкой поглядывавшая на Андрея и словно готовая в любую секунду чему-нибудь рассмеяться, – они в самом деле покатились со смеху, когда Волков стал рассказывать им анекдоты, которых знал тысячи. Сам же он не выдержал серьёзного тона, с которым обычно их пересказывал, и залился смехом после одного из них – того самого, где прапорщик уступает просьбе женщины и пытается остановить поезд приказом: «Поезд стой, ать-два!».

Несмотря на ощущение спокойного сна, ночью Волков, видимо, сильно стонал, потому что утром мама-ленинградка его осторожно спросила:

– Молодой человек, вы не с войны возвращаетесь?

Андрей улыбнулся.

– А что, я во сне с кем-то ругался?

– Немножко.

– Нет, я не с войны, – ответил он, принимаясь за утренний чай. – А почему вы так решили?

– Просто мы с дочерью и с отцом последние несколько лет жили по гарнизонам. Мы видели молодых людей после войны. В них есть какое-то особое психологическое напряжение, вроде вашего.

– Нет, я служил в штабе Балтийского флота писарем, – сказал Андрей, опуская, разумеется, то, что не прослужил и половину срока, был комиссован за употребление наркотиков, помещён на обследование в психиатрическую больницу, провел там больше месяца, был изрядно «поколот аминазином» и вышел на волю с медицинской статьёй в военном билете «наркомания опийного ряда».

– Извините за мое любопытство, – проговорила женщина. – Это чистейшее бабье свойство. Наверное, у вас просто что-то случилось?

Андрей усмехнулся, посмотрел за окно, отхлебнул чаю.

– Лучше вам обо мне ничего не знать, поверьте, – вздохнул он, потом вдруг рассмеялся тихонько. – Вот ей Богу, ничего из себя не представляю, а вы будете думать, что я, как минимум, секретный агент или засланец инопланетный. А врать не хочется. Поэтому лучше не спрашивайте.

После этих слов породистая ленинградка подобралась и за чаем не проронила больше ни слова.

Однако Андрею даже такое незначительное общение было приятно, потому как это означало для него то, что он начинал оттаивать, приходить в себя, забывать о своём Волке и всё больше вспоминать Человека.

 

 

 

---

Купить доступ ко всем публикациям журнала «Новая Литература» за август 2015 года в полном объёме за 197 руб.:

Банковская карта:	Яндекс.деньги:	Другие способы:
		Наличные, баланс мобильного, Webmoney, QIWI, PayPal, Western Union, Карта Сбербанка РФ, безналичный платёж
После оплаты кнопкой кликните по ссылке: «Вернуться на сайт продавца»		После оплаты другими способами сообщите нам реквизиты платежа и адрес этой страницы по e-mail: newlit@newlit.ru

Вы получите каждое произведение августа 2015 г. отдельным файлом в пяти вариантах: doc, fb2, pdf, rtf, txt.

 

Автор участвует в Программе получения гонораров
и принял решение направлять свои вознаграждения от этой публикации на развитие журнала.