В поисках кайфа

 

 

 

Адам сидит на лавочке, на набережной залива.

Недалеко от берега, вздымая пенный бурун, весело бежит катер. Вдруг, что-то хряскает у него внутри, двигатель захлебывается и маленькое судно, потеряв скорость, ложится в дрейф. На палубе появляются двое, один из них открывает крышку на корме, лезет в двигатель.

Адам вытягивает из внутреннего кармана пиджака сигареты и, вдруг, как бы ниоткуда, возникает чувство плавного скольжения вниз. Он оглядывается вокруг и с ужасом замечает как чугунные завитушки, на которых держится лавка, оплавляются и оседают. И, тут же, лавочка рушится на каменные плиты и Адам оказывается сидящим в куче длинных деревяшек, по бокам которых осыпается коричневая пыль.

Адам, потирая слегка зашибленный зад, выбирается из «лавочкиного» хлама, отряхивает джинсы. Люди с соседних скамеек, и просто гуляющие, разглядывают странную картину. Слышатся комментарии: бухой, что ли!.. руки бы поотрывать, кто лавки такие делает!..

Но теме c лавочкой не дает развиться следующее событие: из скалистого берега, нависающего над набережной, начинают сыпаться камни. Все взгляды устремляются туда. Кто-то, ойкнув, отбегает подальше.

Источник сыплющихся камней находится на высоте метров десяти, почти у бетонного ограждения верхней набережной. Из места, откуда только что сыпались камни, торчит знакомый Адаму острый конец анакондоподобного отростка.

Со стороны залива раздаются крики. Как по команде, люди разворачиваются в сторону воды. Там, где совсем недавно был катер, над морем плывет стремительно редеющее коричневое облако. В воде, среди обломков, барахтаются два кричащих человека. Они пытаются плыть, но одежда и нетеплая сентябрьская вода, мешают им.

Кто-то из прибрежной толпы кричит: лодка! нужна лодка!.. там лодка! там!.. – кричат, добавляя. Кто-то бежит в указанном направлении: за вышкой для прыжков в воду – яхт-клуб, там, у невысокого пирса, покачиваются ялики. В яхт-клубе замечают терпящих бедствие и через несколько минут ял с парой гребцов устремляется к барахтающимся людям.

Но через минуту и с ялом происходит что-то странное. Одно из весел как будто срывается и падает в воду. Похоже, что лодка лишилась левой уключины. Через секунду то же самое происходит и с правым веслом, с той разницей, что правый гребец смог удержать весло в руках. Оба гребца пребывает в ступоре, не понимая, что случилось. Потом, тот, что с веслом, делает попытки грести, но ял не каноэ, и дальше бестолкового кружения на месте дело не идет.

Между тем, метрах в пятидесяти от них разворачивается финальная часть драмы. Один из пытавшихся плыть, почувствовав, что тонет, ухватился за другого – яростно ставшего отбиваться. Они скрылись под водой один раз, другой и… больше не появились.

Набережная замерла, надеясь на чудо, но чуда не случилось.

 

Адам не понял, сколько простоял в ступоре, потрясенный обыденностью только что случившейся смерти. Из оцепенения его выводит мягкое теребление за локоть. Это Олечка.

– Адам. У нас флейты исчезли и фоно в классе развалилось, – говорит она печально, – просто одни деревяшки с клавишами остались. И больше ни фига… Сергея Львовича скорая увезла. Адам, я боюсь сойти с ума, – она повисает на адамовом локте, лбом утыкается в его плечо. – Адам, что это? Ты можешь объяснить?

Адам вздыхает. – Нет. Пока нет. Знаешь, давай развеемся. Сегодня Жорик устраивает в ДК офицеров типа шоу. Начало в семь. Может, сходим? Да и Жорик бабок мне должен. Поинтересуюсь заодно…

– Шоу? Жорик? – отвечает девушка с сомнением, – Представляю какое там шоу. И вообще, для меня это что-то инопланетное сейчас.

– У тебя есть предложение получше?

Олечка, подумав, смиренно отвечает. – Нет.

Сверху опять сыпятся камни.

На набережную, визжа резиной, въезжает черная «Волга». Из нее выходят трое. Один из них – тот самый толстяк, с моржовьими усами и пробором. Он цепко выделяет из толпы знакомую фигуру Адама, и идет к осыпающемуся в двух местах скальному обрыву, откуда, ясное дело, уже что-то торчит.