HTM
Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 г.

Даниил Гезо

Отец Сергий

Обсудить

Рассказ

 

(из дневника актера)

 

Опубликовано редактором: , 18.09.2008
Иллюстрация. Автор: Витторе Карпаччо. Название: Две мужские фигуры

 

 

 

Октябрь. Среда.

 

– Ты не представляешь, это было настолько все затянуто, что уже начинало надоедать. Полгода репетиций, никакого результата! Мы уже восстановили келию, такую же, как у Толстого. Ряса была для меня роднее, чем собственная одежда. Я похудел на семь килограмм, выучил наизусть весь молитвослов, съездил в Печоры в монастырь, пробыл там неделю, – никакого сдвига! Все шло хорошо до сцены в скиту. Я встречаю её, впускаю, здесь все идет нормально, я весь в обстоятельствах; подставляю для неё сундук, задвигаю за собой штору и начинаю молиться. Она раздевается за моей спиной, я все чувствую, каждое её движение, её запах, с мороза… У меня первая задача – возжелать её, с этим нет никаких проблем. В то время, если ты помнишь, мы жили с ней вместе на Красной Пресне, наш роман был тогда в самом разгаре. Мы-то собственно и познакомились у него в театре. Гришвин пригласил меня к себе в Москву после нашего «Искариота». Мы сделали Кафку – прорыв, там все на ушах стояли от восторга, затем был Гоголь – такой же успех, после я снялся у Макусинского, в этой его белиберде, и Толик меня позвал играть Касатского. Главное, я с самого начала понял, что он от меня хочет. У нас, в общем, до этого не возникало с ним никаких проблем – ему нужна была жизнь, её нутро, – и он её получал. Слушай, даже смешно, мы как-то посчитали количество сделанных этюдов, кошмар, я за все свои постановки не сделал столько, сколько здесь. Мы с Ольгой даже по ночам репетировали. И вот, она стоит за моей спиной, я её уже хочу, сгораю от желания, и здесь он кричит: «Делай! Будь им!» Ну и что, я поворачиваюсь к ней, хватаю её, и это за малым не происходит у нас прямо на площадке. Ха-ха-ха! Как я только не пытался «пристроиться», но не отрубит нормальный мужик себе из-за этого палец, нельзя это сделать так, как он этого хочет, невозможно. Можно конечно «сшакалить», слегка приврать, но ты же знаешь, его это не устроит. В общем, сделали мы на этой сцене какую-то там «залипуху» со светом, а вот где Сергий с купеческой дочкой… там просто песня получилась, думаю, что это и спасло спектакль. Мы за него получили три «Маски», я – за лучшую мужскую роль, Толик за режиссуру, и за женскую Ольгу тоже отметили. Сам Ульянов подошел к нам, обнял и прослезился, говорит, что им уже так не играть. Нажрались мы тогда до чертей, я на съёмки проспал. Просыпаюсь, а рядом со мной Настя, жена Толика, ну думаю, вот это я попал… Благо, что все были в дрыбодан мертвые от водки… Так что дружище, ищи «подмену», так Сергия не сделаешь. Ну ладно, давай, у меня сейчас дубль, уже заканчиваем, к новому году будет премьера… там всем приветы от меня, поцелуй Лизу. Мы скоро будем у вас на гастролях, пообщаемся…

Он повесил трубку. Мой телефон показал, что «дружеская» консультация обошлась мне в восемнадцать рублей, сорок копеек. Ну, не так-то и дорого. Я завел свою «копейку» и поехал домой. На Литейном была пробка, свернул на Чайковского, выехал на Моховую. Остановился возле института. Было начало первого ночи. Тяжелые двери главного корпуса открылись со своим неизменным скрипом. Выбежали задержавшиеся после репетиции девчонки из курса Фильштинского, золото-старик, он все-таки, скольких хороших актеров воспитал. Был намедни у него на экзамене, ну просто умница, и ребята молодцы – труженики. Девчонки, проходя мимо моей машины, весело улыбнулись и поздоровались. Одна мне понравилась особенно. Я снисходительно кивнул в ответ. Господи, смешно даже, действительно нет ничего нового на земле. Вот и я, каких-то десять лет назад также засматривался на знаменитых наших выпускников, как на небожителей. Теперь я сам такой. Смотрят на меня. Автографы просят. Иногда. Антон, тот в Москве, а начинал же здесь, вместе со мной у Бодина, а теперь вот в Мастерской Гришвина – настоящая звезда, а я все пыхчу, живу с его женой, и все играю своего Лопухина, да снимаюсь во всякой дряни, чтобы не умереть с голоду. Детки, вы мои деточки, знаете ли вы, что ждет вас там, куда вы так усердно рветесь?… Я приоткрыл окно и крикнул им вслед:

– Барышни-артистки, вас подвезти?

– Нет, спасибо, Геннадий Михайлович, мы здесь рядышком. Комнату сняли…

М-да, действительно ничего не меняется… Мы тоже здесь недалеко комнату снимали с Антоном, прямо напротив «Мухинки», чтобы на дорогу время не тратить, также репетировали до ночи, к чему-то стремились… Но Сергия я все-таки сделаю, Антон. Вот увидишь, как я тебе хорошо его сделаю.

Машина слегка пробуксовала на октябрьском гололёде и повезла меня домой. Надо обязательно поменять на зимнюю заднюю резину.

 

 

 

Декабрь. Суббота.

 

Скоро будет два месяца, как я работаю над Толстым. Решили работать прямо по тексту, замечательно пишет классик… Эх, Касатский, Касатский, как я тебя понимаю. Или все, или ничего. Не был бы ты персонажем, был бы мне другом. Ну, скажи, зачем палец рубил? Почто членовредительством занимался? Ответьте мне, Лев Николаевич, ведь себе же палец рубили, граф, себе рубили, голубчик. Молчите? Ну-ну, а мы вот все равно сделаем Вас, любезнейший граф, сделаем, сделаем, будьте покойны. Нам бы вот только сценку вашу с искушением до ума довести. Вы еще сами удивитесь, Лев Николаевич, до чего же вы у нас гений. Хорошо, что я бросил курить, а то разорился бы из-за сигарет на этих «Снах Ясной Поляны», будь они не ладны. Прекрасная драматическая идея: последние минуты жизни причудливого графа, он уже знает, что умрет, единственное чего он желает, так это умереть с радостью, но сны, души его персонажей тревожат его. И вот, отец Сергий, он же и Толстой, приходит к нему, к самому себе, садится на кровать, старую, деревянную, подлинно, как в имении великого классика, хватает себя за голову и горько плачет: «Ведь не то, не то все это! Стоило ли отдать этому всю свою жизнь, что бы в результате не смочь спокойно и радостно умереть?». Строим спектакль на живых этюдах, все идет прекрасно, только бы сделать эту сцену с пальцем. Сколько не общаюсь с Гришей Коимц, моим режиссером, не могу понять, что он от меня хочет получить. Работаем полностью по Станиславскому, проходим в этюдах каждую мелочь. Грише надо чтобы я уверовал, я говорю, что дело не в вере, веру не сыграешь; согласен с Тошей, нужна подмена, но, как и где? От меня требуется реализм, живая натура. Я согласен. Но как? Как добиться того, чтобы здоровый, амбициозный мужчина, оставшись с красивой женщиной наедине, после нескольких лет воздержания отказался от неё из своих убеждений. Может, он был болен? Зачем рубить пальчик, это же не решение проблемы? Хотя, Гриша говорит, что это была мечта Толстого, что он все время страдал этим недугом страсти и не мог себе позволить расслабиться. И все, что он не мог позволить себе в жизни, он позволял себе ночью, в своих снах. Сны, а ведь это идея. А что, если это все действительно происходит во сне. Сергий поддается искушению, его враг пирует победу, а Толстой придумывает сцену с пальцем, выдавая желаемое за действительное. Необходимо сообщить об этом Коимцу. Будь, покоен мой друг и брат, Василий Сенин, этого Сергия я сделаю лучше, чем ты. Ты же знаешь, я всегда был лучше, и если бы не я, если бы не твое постоянное желание победить меня, кто ведает, был бы ты тем, за кого тебя сейчас принимают в Москве. Радуйся, дружище, благосклонна к тебе твоя фортуна. Но, знаю, знаю я, что двигает тобой. Огненное желание заставить меня завидовать тебе. Не можешь мне простить Лизу? Да она бы все равно ушла от тебя. Она же и вышла за тебя из ненависти, чтобы мне насолить. А наш дипломный спектакль? Помнишь, как ты оплошался, я ведь все сам вытянул. Ты даже дипломом мне обязан. Никогда не смей забывать, – все это время ты был после меня, Антон!!! О, конечно, ты сейчас наверху; ты популярен. Но, мы-то с тобой истинно знаем, кто из нас есть кто. Голый ты, Тоша, король, голый. Даже сейчас, когда я смотрю эти все пошлые интервью с тобой, я же вижу, как ты хочешь наперчить мне, доказать, что чего-то стоишь. Молодец, это у тебя почти получается, но что ты будешь делать, когда увидишь моего Сергия? Жди, дружище, ждет тебя сюрприз…

Предложил свою идею Грише, он чуть не обмочился от восторга. Играем так: теперь с пальцем будет две сцены; первая, – я отдаюсь ей, вторая – я рублю себе палец. Такого никто не делал, это будет взрыв. Работаем каждый день по двенадцать часов. Лиза уже начинает доставать меня своей ревностью. Дома одни скандалы. Как вы были правы, Лев Николаевич, когда убеждали Пьера в том, что женитьба это крах всех мужских надежд.

Лиза беременна, как это не кстати.

Сегодня утром в гримерной произошел удивительный случай. Я овладел Ксенией, просто так, ради потехи, прямо на столике возле зеркала. Но, что самое удивительное, было такое впечатление, что за нами кто-то наблюдает, и это так заводило нас, раньше со мной такого не было. Чувствую, что пора остановиться, отдохнуть. До выхода спектакля осталось полтора месяца, боюсь, можем не успеть.

 

 

 

Март. Четверг.

 

Скоро превращусь в настоящего монаха. Каждый день хожу в церковь на Конюшенной площади, говорят, что местный настоятель, отец Константин из нашего рода-племени, учился вместе с Караченцевым в школе-студии МХАТа. Я наблюдаю за одним дьяконом, снимаю всю его фактуру, движения, характер. Что удивительно, по-моему, они действительно верят во все это. А что, если Касатский тоже верил? Но как, и во что? Лев Николаевич, во что веруете? Можно ли уверовать на сцене? Господи, если Ты есть, прошу Тебя, помоги, будь лапушкой. По вечерам пытаюсь читать, не могу, засыпаю. Лиза допивает все последние соки, завтра уйду от неё. Первая сцена получается прекрасно: я молюсь, затем слышу стук в дверь. Я её хочу еще до того, как впускаю её к себе в келию, идет монолог, я закрываюсь, продолжаю молиться, считаю до ста, вхожу к ней, гаснет свет. Со второй сценой по-прежнему проблемы, это нельзя сделать!!! Невозможно, Сергий верует, сто процентов даю против одного. Для того, чтобы это сделать, необходимо верить, и так, как он. Это не фарс, здесь есть что-то гораздо глубже, но как это сыграть? Придумал себе подмену обстоятельств, представляю себе, что в зале сидит Лиза и наблюдает, как я развлекаюсь с Ксенией Р., но, что удивительно, это меня не останавливает, а напротив, только еще более и белее возбуждает. Пытаюсь представить, что в зале вместе с Лизой моя мать, моя сестра, моя учительница начальных классов, в общем, все, кто верят, что я не подонок. Это не может меня остановить.

Опять повторил свою шалость с Ксюшей в гримерной. То же ощущение, что и в первый раз, за нами положительно кто-то наблюдает. Выход один, чтобы сделать Касатского, необходимо уверовать, по-настоящему.

 

 

 

Апрель. Пятница.

 

Уже две недели живу у Ксении. У Лизы был выкидыш. Стоим на месте, Гриша предлагает заменить эту сцену другой, я отказываюсь. Все на нервах, кричим друг на друга. Атмосфера на репетиции ужасная. Не спеши радоваться, Антон, я все равно сделаю его, вот увидишь, сделаю. Молюсь, каждое утро по-настоящему молитвослову, купил с десяток икон и нательный крестик. Завтра решили меня покрестить, в этом же храме.

 

 

 

Апрель. Вторник.

 

Мои крестины отмечали у Скляра. Я пропил все деньги, которые отложил на зимнюю резину. Решили сделать на два дня перерыв.

 

 

Вся проблема в том, что Толстой борется с искушением, и для меня это абсурдно. Ну, переспал бы он с ней, ничего бы не случилось, об этом все равно бы никто не узнал. Строю эту сцену на страхе, представляю себе в своих прилагаемых обстоятельствах, что если кто-то узнает, о том, что может произойти с нами в этой келии, то меня убьют, расстреляют, разорвут на части, отправят в Ад. Кстати, интереснейший вопрос, сегодня утром в постели задала Леночка, выпускница Фильштинского: чем ад хуже нашей жизни, а рай лучше? Я спросил, чем? Она рассмеялась и говорит: вот умрем, узнаем. Умная, талантливая девчонка, далеко пойдет. Мы встретились у Скляра, Гриша берет её в наш театр, я думал поспать с ней некоторое время, но вчера звонила Лиза, её выписали из больницы, просила прощения, думаю надо вернуться к ней.

Ездили с Лизой в Гатчину на прогулку. Целый день старался быть ангелом, использовал все свои пристройки. Она все прощает мне, это же надо так любить. Но, самое главное, я наконец-то понял Толстого! Сегодня мне словно открылось: не надо искать реализм, Сергий не верует, он просто одержим идеей своей самореализации, он хочет быть «святым». Он борется не с искушением, а сам с собой, всем назло; и если добиваться чего, то тогда самых недостижимых высот. Как я его понимаю в этом. Толстой, скрывая свои сны, стремиться заставить всех поверить в свою беспорочность. Это так просто, ничего не надо выдумывать, просто необходимо побудить их поверить в то, что ты «святой». Вот и все. Позвонил Грише, рассказал ему об этом, а он мне в ответ: старик, да я тебе твержу про это уже целых полгода.

Скорее бы утро, теперь я сделаю эту сцену, Василий, друг мой, умрешь от зависти, вот увидишь.

 

 

 

Май. Понедельник.

 

Генеральная репетиция состоялась. Как же все прекрасно получилось, слава Богу! Из Москвы приехал Гришвин по приглашению Коимца, побывал на нашей премьере. Признала Москва-голубушка свое поражение, признала, милая. Знаю, он, конечно, льстил нам, спектакль так себе, но я был великолепен. Гришвин пригласил меня к себе, сходу предлагает Гамлета. Я торгуюсь, набиваю себе цену. Противно, что он это понимает. Игра в «святого» захватила меня, уже неделю живу благочестивой жизнью, постился в среду и в пятницу. Чувствую себя прекрасно, прямо как граф Толстой. Лиза в восторге от идеи переехать в Москву, напомнил, что теперь мы будем с Антоном в одном театре, она не отреагировала. Мы с ней одного духа, это же надо было так полюбить меня и от того так возненавидеть его, чтобы так жестоко с ним обойтись. Какие же мы все-таки звери…, но какие очаровательные…

 

 

 

Октябрь. Среда.

 

Москва. Здесь все по-другому, гораздо серьёзнее. Была премьера Гамлета, я просто молодец. Тоша не выдержал работы рядом со мной, запил, ушел из театра, вернее Гришвин его просто «попросил». Приступаю к их «Сергию» вместо Антона, о большем я и не мечтал. Во всех сценах живу точно так же, как и в Питере. Кстати, наши «Сны Ясной поляны» поставили в репертуар, приходится разрываться, каждый месяц выезжаю к Коимцу. Купил новую «тойоту». Москва есть Москва. Прошел пробы у Макусинского, съемки начнутся в мае. Держу себя в форме, остаюсь «святым». Гришвин в одном интервью обо мне сказал, что бы так играть монаха, необходимо верить, а он (то есть я) не просто верит, но ВЕРУЕТ, и он тому свидетель. Держу марку, хожу в один и тот же храм, даже подружился с местным священником. Продолжаю регулярно поститься. Принял участие в одной передаче, рассказывал о наших глубоких Свято-Отеческих традициях, о том, как люблю Россию. Хочу съездить на Афон. Добавил к Сергию несколько детальных штрихов, все находят это гениальным.

 

 

 

Август. Воскресенье.

 

Вчера сорвался, ночная жизнь засосала меня. Надо больше сниматься, на театральный оклад здесь не протянешь. Предлагают всякую чушь – гангстеры, новые русские, прочую дрянь…но мне нравится это делать. «Патриархи» смотрят на нас свысока, как на плебеев, да и шут с ними. Все равно мы играем лучше, и они это знают. Хочется поработать над Хлестаковым, не знаю, доведется ли? Вчера подписали договор с Эрнстом, буду сниматься в этой лаже вместе с Гудихиным. Наш Толстой признан лучшим спектаклем года. Лирвинская написала, что моя интерпретация отца Сергия – лучшая сценическая иллюстрация из всех постановок по нашим классикам, которые ей приходилось видеть. Гриша сказал, что это попахивает «народным», дай Бог! Ездил к этой старушке с визитом, какая личность, – акула. Весь вечер чувствовал себя рядом с ней провинившимся первоклассником. Но какая у неё внучка, и как она на меня смотрела, все же слава прекрасна. Вчера в ресторане не взяли с меня денег за ужин, взамен попросили дозволения повесить в гардеробе мою фотографию. По московским меркам это приравнивается к звезде героя. Я молодец!

Лиза просто достала меня своей ревностью, отправил её в Питер. Принял решение – никаких романов длиннее одной ночи! Да будет так. Читаю «Игру в классики» Кортасара – высшее произведение, вот бы его поставить!

 

 

 

Февраль. Четверг.

 

Прошел слух, что Тоша ушел в монастырь. Я слышал, что в последний год он бросил пить и ударился в религию, но признаюсь честно, не ожидал от него такой дерзости. Лихо. В этом свете его сразу и вспомнили, сделали репортаж, пишут в газетах. Молодец, хорошо держится, не дает никаких интервью, может я тебя действительно недооценил? Все налево и направо говорят, какой хороший был артист. Но почему был, милые вы мои? Есть, он и есть не плохой артист, неужели не понимаете, он дурачит нас, разыгрывает. Это же плевок в мою сторону, я был лучшим монахом на сцене, так он теперь покажет всем нам, что он лучший монах в реальной жизни, он станет Сергием во плоти. Я бы, наверное, тоже так поступил, будь на его месте...

Да что ты о себе возомнил, Васенька, думаешь, я тебя не раскусил? Кому ты и что ты пытаешься доказать, глупец!

Завтра везем Толстого и Андреева в Милан, затем в Париж.

 

 

 

Июль. Пятница.

 

Не настолько хороша Европа, как её рисуют. И театр их дрянь, не умеют не играть, не ставить. Женщины уродливы, мужики – педерасты. А столько амбиций, на королевской лошади к ним не подъедешь. У них челюсти поотпадали, когда увидели нашу игру, знайте, буржуи, русских…

Лиза выходит замуж за какого-то банкира, не понимаю, она что, за привычку взяла себе выходить замуж, для того чтобы разбудить во мне ревность? Да как ты не поняла, мне наплевать на тебя, дурочка. Я жил с тобой, лишь только потому, что Антон был влюблен в тебя, а ты такого человека на меня-подонка променяла. Одно слово – дура!

 

 

 

Октябрь. Вторник.

 

Свадьба не состоялась, успел вовремя приехать и забрать её к себе в Москву. Купил квартиру в кредит на Кутузовском, думаю, придется жениться. Лиза беременна, летает на облаках от счастья. Закончили Картасара, спектакль приняли холодно. Теперь, наверное, все мои роли будут сравнвать с о. Сергием, неужели я больше не сделаю ничего лучшего? С той поры, как Тоши нет рядом, у меня пропал стимул творить, хорошо, что хоть могу себе в этом признаться. Значит не все ещё потеряно.

Узнал, он в монастыре где-то под Майкопом, думаю съездить к нему, не могу придумать повод.

 

 

 

Январь. Суббота.

 

Лирвинская критикует меня, на чем белый свет стоит, и все, что я не сделаю, в её статьях появляется как некая самая ужасная пошлость за всю историю русского театра. Не может старая ведьма простить мне то, как я обошелся с её внучкой. Гриша стал все более сдержан в работе со мной, это дурной знак. Занялись «Записками сумасшедшего» – последняя моя надежда удержаться на Олимпе. Господи, помоги мне!

Вчера она сама мне в этом призналась: ребенок не мой, а этого банкира. Шлюха! Как я её сразу не раскусил. Отправил её на… в Питер. В театре кризис, такое складывается впечатление, что я вообще никогда не играл. Гриша предлагает отдых. Я соглашаюсь, еду в Майкоп.

Мне дали его адрес в церкви, в которую он ходил в последнее до пострига время.

 

 

 

Май. Суббота.

 

Монастырь нашел без труда, сорок километров от Майкопа в горах. Поселился на одной небольшой туристской базе, меня здесь все узнают. Какие прекраснейшие места! Кавказ, пленитель судеб. Постоянно вспоминаю Лермонтова, не мудрено, что он так писал, здесь просто не возможно дурно писать. Завтра поеду к Василию. Наверное, у него сейчас другое имя, интересно какое, небось, какой-нибудь Афанасий или Серафим. Сплю здесь с одной местной красавицей, она менеджер гостиницы, как же прелестны и неиспорченны бывают провинциалки. Ездили на водопады реки Руфабго, представляю себя Тургеневым в Бадене. Отдых идет явно на пользу, давно было пора сделать паузу. Люди останавливаются, подходят, просят сфотографироваться с ними, стараюсь быть простым как голубь.

 

 

 

Май. Воскресенье.

 

Я его видел!!! Это не игра!!! Я не знаю, что это, но это не игра!!! Заброшенный монастырь на самой вершине горы, рядом, как и водится у советских нехристей, пионерский лагерь, далее небольшая русская деревушка. Но, главное, как передать то, что я испытал сегодня утром?! Их здесь человек семь или восемь. Все одного возраста, красавцы, в рясах, с истощенными в постах благородными лицами, складывается такое впечатление, что их кастинговали на подбор.

Я приехал в храм к пяти. Лишь появилось майское солнце, ещё и многие звезды не исчезли, и было видать Луну. Пахло ладаном и молодым горным утром, было слегка зябко от обильной росы. Храм не велик размером, но уютен своими низкими сводами. Меня приняли за паломника, обошлись очень вежливо. Несколько старух, два юноши с благоговейной подстатью, одна толстушка из суетливых, и я. Служба началась строго, размеренно, как и долгие века, тому назад. Я его сразу увидел, он был при алтаре, читал какой-то акафист. Всё пытался пробить его своим взглядом, обратить на себя его внимание, но он даже не посмотрел на меня. Да и вообще, был ли он здесь, с нами в это время. Может, шестикрылые Серафимы подсказывали ему загадочные, полные смирения, вечные слова. Я даже не был уверен, что он заметил мое присутствие. Но затем запел хор, и со мной произошло что-то такое, что не возможно передать человеческой речью. Больше я не смел смотреть на него, а лишь наблюдал сквозь свои мутные слезы, замечал, как в небольшом оконце сиреневые горные дали славили вместе с этими бархатными глубокими голосами молодых иноков своего Триединого Творца. И чем ярче разливалось над синими горами золото лучей небесного светила, тем проникновеннее и острее были знаменные распевы этих иных, непонятных мне людей. Угрюмые лики бесстрастных святителей и их ангелов созерцательным молчанием со своих иногда даже картонных икон одобряли торжественное поклонение смертных. И вся земля ликовала перед своим Владыкой, и славили Его небеса. И Родившая Бога девственница с нежностью прижимала к своей материнской груди Младенца, печально скорбя о том, что Ему ещё придется пережить. Дух Святый – Царь Небесный, благовонным курением окутывал нас своей любовью, и плакал я, и скорбил обо всей той мерзости, коей являюсь, и молился Ему, и благодарил за прозрение… Я указал на Василия сгорбленной, светящейся внутренним светом, (как и всё здесь вокруг), старушке и спросил, как имя этому монаху. «Зенон, сыночек. А вы откуда будете, не из Ростова, так мне ваше личико знакомо?» Господи, и как же мне стало горько за мое «знакомое личико», не выдержав рыдания, я выбежал из храма, так и не поздоровавшись с тем, кому я был столь многим обязан.

 

 

 

Сентябрь. Понедельник.

 

Месяц, как я молю Бога об освобождении из того ада в коем живу. Читаю Иоанна Краншдатского. «Они», как сговорились, везде зовут, всюду предлагают участвовать. Завтра вновь, после почти полугодового перерыва играю Сергия, но как я смогу делать это, после того, что ОН для меня сделал. Боже Вышних, молю Тебя Христе ради, дай сил бегать искушения диавольского!

 

 

 

Декабрь. Среда.

 

Сам не знаю, как это могло произойти. Я стоял в своей келье и отдавался Христу в молениях. Было наплевать на софиты, запах сцены, немое шуршание переполненного зала. Она раздевалась тихо, я слышал её порывистое дыхание, запах морозного леса, и потное вожделение смертной похоти. Чтобы сделал настоящий святой, будь он на моем месте? Вспоминал подвиги подвижников из «Четьи – Митеньи» и ничего не мог вспомнить. Я припал на колени и взмолился Ему, ощущая близкую свою погибель: «Помилуй мя, Боже, по велицей милости Твоей, и по множеству щедрот Твоих очисти беззаконие мое. Наипаче омый мя от беззакония моего, и от греха моего очисти мя. Яко беззаконие мое аз знаю, и грех мой предо мною есть выну. Тебе единому согреших и лукавое пред Тобою сотворих, яко да оправдишихся во словесех Твоих и победивши, внегда судити Ти. Се бо в беззакониях зачат есмь, и во гресех роди мя мати моя. Се бо истину возлюбил еси, безвестная и тайная премудрости Твоея явил ми еси. Окропи мя иссопом, и очищуся, омыеши мя, и паче снега убелюся. Слуху моему даси радость и веселие, возрадуются кости смиренные. Отврати лице Твое от грех моих и вся беззакония моя очисти. Сердце чисто созижди во мне, Боже, и дух прав обнови во утробе моей. Не отвержи мене от лица Твоего, и Духа Твоего Святаго не отьими от мене. Воздаждь ми радость спасения Твоего, и Духом Владычним утверди мя. Научу беззаконныя путем Твоим, и нечестивые у Тебе обратятся. Избави мя от кровей, Боже, Боже спасения моего, возрадуется язык мой правде Твоей. Господи, устне мои отверзши, и уста моя возвестят хвалу Твою. Яко аще бы восхотел еси жертвы, дал бых убо: всесожжения не благоволиши. Жертва Богу – дух сокрушен: сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит. Ублажи, Господи, благоволением Твоим Сиона, и да созиждутся стены Иерусалимския. Тогда благоволивши жертву правды, возношение и всесожегаемая; тогда возложат на алтарь Твой Тельцы.» Уже надо было бы перейти к «Символу веры», как я вдруг легко и ясно ощутил ответ в своем сердце. Сомнений более не осталось. Я спокойно отодвинул разделявшую нас с ней завесу, постарался пройти мимо неё не взглянув на её обнаженное тело, и не реагируя на то, как она подзывала к себе: «Ну же, Касатский, отец Сергий, неужели вы так и оставите меня». «Сейчас, сейчас, одну минуточку», – пробормотал я себе под нос и прошел к двери. Далее все длилось считанные секунды. Я положил свою руку тополиный кругляк, нашел на ощупь в прохладной темноте тесных сеней топор, взглянул на яркий боковой софит, улыбнувшись и немало не засомневавшись замахнулся и нанес удар по указательному пальцу левой руки. Последнее, что я помню, как все четыре моих пальца, словно резиновые игрушечные солдатики разлетелись в разные стороны, кровь просто брызнула на сцену, раздались женские крики. Я потерял сознание…

 

 

 

Август. Успение Пресвятой Богородицы.

 

Рука совсем зажила, почти не болит по ночам. Психиатр сказал, что отправил в театр заключение о моей профессиональной непригодности, да и, слава Богу, что все так просто разрешается. Пообещали меня выписать после октябрьских праздников. Успеть бы до зимы переехать в Майкоп, молю Господа, чтобы Он допустил меня до послушания. Храни, мой милый Бог, раба своего Зенона, быть может, прославим мы ещё Тебя вдвоем своим дружным пением.

 

 

 

517 читателей получили ссылку для скачивания номера журнала «Новая Литература» за 2024.02 на 29.03.2024, 12:14 мск.

 

Подписаться на журнал!
Литературно-художественный журнал "Новая Литература" - www.newlit.ru

Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!

 

Канал 'Новая Литература' на yandex.ru Канал 'Новая Литература' на telegram.org Канал 'Новая Литература 2' на telegram.org Клуб 'Новая Литература' на facebook.com Клуб 'Новая Литература' на livejournal.com Клуб 'Новая Литература' на my.mail.ru Клуб 'Новая Литература' на odnoklassniki.ru Клуб 'Новая Литература' на twitter.com Клуб 'Новая Литература' на vk.com Клуб 'Новая Литература 2' на vk.com
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы.



Литературные конкурсы


15 000 ₽ за Грязный реализм



Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:

Алиса Александровна Лобанова: «Мне хочется нести в этот мир только добро»

Только для статусных персон




Отзывы о журнале «Новая Литература»:

24.03.2024
Журналу «Новая Литература» я признателен за то, что много лет назад ваше издание опубликовало мою повесть «Мужской процесс». С этого и началось её прочтение в широкой литературной аудитории .Очень хотелось бы, чтобы журнал «Новая Литература» помог и другим начинающим авторам поверить в себя и уверенно пойти дальше по пути профессионального литературного творчества.
Виктор Егоров

24.03.2024
Мне очень понравился журнал. Я его рекомендую всем своим друзьям. Спасибо!
Анна Лиске

08.03.2024
С нарастающим интересом я ознакомился с номерами журнала НЛ за январь и за февраль 2024 г. О журнале НЛ у меня сложилось исключительно благоприятное впечатление – редакторский коллектив явно талантлив.
Евгений Петрович Парамонов



Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 года

 


Поддержите журнал «Новая Литература»!
Copyright © 2001—2024 журнал «Новая Литература», newlit@newlit.ru
18+. Свидетельство о регистрации СМИ: Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021
Телефон, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 (с 8.00 до 18.00 мск.)
Вакансии | Отзывы | Опубликовать

Поддержите «Новую Литературу»!