HTM
Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 г.

Дмитрий Ермаков

Депо

Обсудить

Рассказ

Опубликовано редактором: Игорь Якушко, 1.02.2008
Иллюстрация. Автор: aquaroid. Название: "Напарники". Источник: http://www.photosight.ru/photo.php?photoid=1696995&ref=section&refid=999

 

 

 

Прораб, моложавый сухой мужик, долго глядел в схему, потом сказал, махнув рукой:

– Короче – отсюда вон на тот столб гоните.

– Других-то кабелей точно нет, Коля? – спросил бульдозерист Леонид, пожилой, с загорелой лысиной и крупным грушевидным носом.

– Не должно быть, – ответил прораб, но чувствовалось, что он не уверен. – Смотрите, в общем…

– Как всегда, – недовольно буркнул Леонид и полез в кабину.

– Ну, мужики, я подъеду попозже. – И прораб Коля торопливо пошёл в сторону депо, туда, где стояла его машина, "девятка", переступая через рельсы, проскальзывая подошвами бежевых полуботинок на гравии.

– Побежал, побегунчик… – буркнул Серёга Ратников по прозвищу, за рыжеватые волосы, Чубайс. И уже громко, вдогонку крикнул: – Пива на обед привези!

– Водки, Коля, водки! – рявкнул медведеподобный Борода.

Коля обернулся, шутливо погрозил кулаком и продолжил свой бег с препятствиями.

 

…Искореженная, изрытая на метры вглубь земля. Только подзатянулись раны, заросли травой, мать-и-мачехой, ромашкой… И снова изготовился к работе экскаватор…

Ромашки не те, на которых обычно гадают "любит – не любит": на высоких ветвящихся стеблях, на каждой веточке некрупный цветок с ярко-желтой серединой и множеством мелких лепестков.

Взревел экскаватор, занёс ковш и опустил. Ромашки качнулись и пали в землю, смешались с почвой.

Запах мятой травы и сырой земли…

Вот уже яма превращается в траншею, которую предстоит углубить и расширить вручную.

Лопаты штыковые и совковые и пара ломов лежат на земле, будто набираются сил перед тяжкой работой. Тут же огромная, в два метра высотой, бухта с толстым, в чёрной, блестящей на солнце, обмотке, "стопятидесятым" кабелем. Мужики напряжённо смотрят под ковш: во-первых, не зацепить бы какой-либо неуказанный в схеме кабель, во-вторых, – что там за земелька… Глинозём – это ещё ничего, песок – совсем хорошо, а вот и гравий – плохо, глина вперемешку с гравием – совсем плохо… Откуда гравий-то? Да старая насыпь под шпалы. Сколько уж раз тут начинали работы, бросали, снова начинали…

– Стой! – рявкнул Борода, пытаясь перекричать рёв экскаватора, показал Лёне скрещенные руки, и тот сразу опустил ковш, заглушил мотор.

– Что там такое?

– Подцепили чего-то…

В яму спрыгнул самый молодой – Васька Рыкин.

– Мужики, рельса! Старая рельса!

Леонид из кабины высунулся:

– Чего там?

– Металл!

– Что в земле – то наше, – довольно заявил Борода и подал Ваське лопату. – Копни там, как лежит-то она…

Вскоре Леонид подцепил рельсу ковшом, вытащил.

– Ну, чего?..

Их рабочая машина – грузовая "Газель" – стоит рядом, на ней привозят инструменты, кабель.

– Ну, быстро закидываем, – командует уже "водила" – Саня-кот, круглорожий и хитроглазый тридцатилетний мужик. – И со мной кто- нибудь…

Мужики подхватили двухметровую рельсу, мигом закинули в кузов.

Саня-кот и приятель его Лёха-памперс залезли в кабину, и покатила машина к ближайшему пункту приёма металла. Конечно, не "цветмет" у них в кузове, не медь, не алюминий – чугунина, но ведь килограмм триста – тоже не плохо.

Приёмщик – худощавый чернявый мужчина в потёртых джинсах и пёстрой рубашке Саню и Лёху уже хорошо знал – постоянные клиенты, строго велел обождать старику, прикатившему старую детскую коляску с какими-то железками, не поленился – рукавицы рабочие натянул, помог мужикам рельсину на весы затащить.

– Всё не нужное на слом – соберём металлолом! – придуривался Саня-кот.

– Цветмет, Саня, гони, цветмет, – откликнулся приёмщик.

– Будет, Вадик, всё будет. – И Саня потянул его в сторону, о чём-то переговорил с Вадиком негромко.

– Хорошо, конечно, – ответил, довольно кивая, Вадик.

Вышло у них на пятьсот с лишним рублей. Полтинник Саня Лёхе подал, полтинник себе в карман сунул. На остальное купили в соседнем магазине пива, сигарет, ну и к пиву – орешки, сухарики… Поехали в депо…

 

…Как только "Газель" с рельсой в кузове уехала, Борода сказал:

– Ну, пока не вернулись, надо махануть побольше.

Снова взревел двигатель экскаватора, Леонид продолжил рыть траншею. А остальные мужики взялись за лопаты.

Были здесь кроме Леонида и Бороды: Васька Рыкин – молодой, только после армии парень; Гена – испитой, маленький, неопределимого уже возраста (сегодня первый день он вышел после недельного запоя); Серёга Ратников (Чубайс) – злой до работы и до денег, "себе на уме", мужик; Олег Дробин – молчаливый, лет тридцати с небольшим.

Леонид вскоре догнал траншею до уложенных уже на шпалы рельс, переехал их и прокопал до указанного прорабом столба, там был поворот под прямым углом и ещё метров пятьдесят до кирпичной будки электроподстанции.

Работалось поначалу споро, было ещё не жаркое утро. Двое – Васька и Чубайс – сразу начали пробивать тоннель под рельсами, остальные углубляли и расширяли траншею.

Потом, минут через двадцать, Чубайса и Рыкина поменяли Борода и Дробин.

Гена подбирал совковой лопатой осыпавшийся с краёв канавы грунт. Видно было, как тяжело ему выполнять даже эту, самую лёгкую, работу, но работал он, как и все, без перекуров.

– Гена, за водичкой сходи, – окликает его Борода. И Гена благодарно смотрит на бригадира, поспешно кладёт лопату на отвал канавы, выбирается наверх, осыпая при этом землю, подхватывает пластиковую канистру, трусит к зданию депо…

Чубайс смотрит Гене вслед, говорит и жалостливо, и презрительно одновременно:

– Дитя Освенцима. Закусь-то не на что было купить, только на пойло хватало…

 

"Газель" тормознула у въезда на территорию депо. Сашка "бикнул", и из вагончика высунулось сонное лицо охранника.

– Здорово, охрана! – весело крикнул Саня-кот. – Не спим, а дремлем?

– Здорово. Чево? – лениво спросил охранник, пузатый сорокалетний мужик в "камуфляже".

– На сутки? – участливо спрашивает Саня.

– Как обычно.

– На, – весёлый шофер протягивает охраннику бутылку "Балтики".

– С чего бы это? – тот принимает бутылку и поспешно прячет под куртку.

– С хорошего настроения. Мы же свои люди. Верно?

– Верно. – Недоверчиво отвечает охранник, но больше вопросов не задаёт, и "Газель" пылит дальше, к работающим мужикам.

– Чего это ты? – спрашивает Саню удивлённый Лёха-памперс.

– Так, мало ли чего… – неопределённо отвечает Саня-кот.

 

…Солнце уже вовсю припекало. Мужики по пояс разделись. Только Гена да Борода одетыми остались. Гена, наверное, стеснялся худобы своей, а Борода – он мужик серьёзный, не мальчик, чтоб мускулами красоваться, хотя, даже сейчас сила в нём чувствовалась необычайная, а молодой был – да богатырь просто.

Работали уже остервенело, молча.

И каждый своё думал.

Олег Дробин размолвку с женой переживал. Опять же, из-за ерунды, на пустом месте… Вчера с работы пришёл. Умылся быстренько, переоделся и в магазин побежал. Жене-то некогда, она с малышом двухмесячным нянчится. Устаёт тоже не меньше, чем он на рытье канав. Вернулся домой из магазина. Жена гладила пелёнки, а Олег, наконец-то, собрался ванну принять, не задумываясь вынул из кармана курево, на гладильную доску положил.

– Убери сию же секунду! – раздражённо сказала Галина.

– Не командуй! – он тоже "сполтычка завёлся" от её раздражённого учительского тона (она работала в школе с первоклассниками).

– Сию же секунду!

– Разговаривай так с первоклассниками.

– Ты считаешь, что только ты работаешь, утыкаешь меня своими деньгами! – совсем уж несправедливо заявила Галина.

– Не ори, Серёжку-то разбудишь, – и вздохнул.

– Завздыхал… О ребёнке он заботится…

Олег вышел из комнаты, в ванную пошёл. А ребёнок, и правда, проснулся, заплакал…

И ведь любит же он её, и она его любит. Просто – очень устали оба…

У Гены одна мысль – продержаться до обеда, пожевать чего-нибудь – дадут мужики. Да чаю бы крепкого и сладкого попить. А пиво он не будет, пиво не будет… Да покурить бы толком. Одну-то сигаретку всё же решился стрельнуть утром у Чубайса… А сейчас… Да не упасть бы хоть. И он старательно подбирает "совком" осыпающуюся с краёв землю, выбрасывает наверх, и работа будто бы и даёт ему силы держаться.

Леонид не думал, он дремал в кабине своего экскаватора. Его неоспариваемое право – быть свободным от работы с лопатой и ломом. А снится ему какая-то футбольная ерунда: он вратарь, и ему всё забивают и забивают… Подошёл арбитр и говорит: "Ещё раз пропустишь – удалю с поля…" И не арбитр это уже, а Борода кулачищем грозит… И всё в таком вот духе маета… Это после вчерашнего футбола, когда местной команде на родном поле вколотили четыре безответных гола… И в голове у Леонида всё крутилась, даже сквозь сон, приговорка, услышанная вчера на стадионе: "Вот такой теперь футбол – фут в ворота, в небо – бол!" Это, конечно, в адрес проигравших.

Васька Рыкин даже сейчас, когда копает, успевает глянуть на свои напряжённые бицепсы. И ещё как бы со стороны себя видит и любуется: широкие плечи, бугристая спина, пресс, грудные мышцы… Главное, не задерживаться тут, на этой канаве, точно по времени домой рвануть, помыться, перекусить и на тренировку. Будет и у него, у Васьки, удар, как у Тайсона. А в соседнем зале гимнасточки занимаются, с одной вчера познакомился. Вера. Одиннадцатый класс. Ну, школьницы, они… В общем, путём всё будет. Главное, отсюда вовремя слинять… И лопата его яростно вгрызается в гравий и глину.

Чубайс машину меняет. Продаст свою "девятку", добавит и купит "десятку". Вечером должен покупатель позвонить. Так что ему тоже особо тут задерживаться не хочется. А работы-то ещё… Порядочно работы. Но успеть можно, не впервой, главное, чтобы без задержек. Тоннель-то под рельсами уже прорыли. Осталось метров семьдесят за Лёней "подобрать" да кабель кинуть. Можно до пяти часов успеть…

Мимо них, метрах в пятидесяти, по основным путям прогрохотал поезд. Товарняк. И опять ёкнуло сердце у Ивана Петровича Копёнкина, по прозвищу – Борода. Так уже прилипло это прозвище – будто родился с ним…

Он ведь по молодости-то помощником машиниста был. Далеко, не в этих краях. Там его родина, там его молодость. И любовь его там. Из-за любви-то, а точнее – из-за разбившейся семейной жизни и начал он попивать. Да так, что перевели его из помощников машиниста в слесаря деповские… Позор. От жены-изменщицы, и от того позора уехал он, куда глаза глянули, сюда вот и попал. Где только ни работал, да нигде долго не задерживался. И вот – бригадир землекопов, пятый год уже… И надо же – в депо это попали… Но есть и отрада в его нынешней жизни – дом и сад. Когда менял свою однокомнатную квартиру на родине на жильё в этом городе, предложили ему домик на окраине, избу, в общем, деревенскую. А ему всё равно тогда было, лишь бы уехать. А когда зажил в этом доме, что-то в душе перевернулось, проснулась какая-то, видно, память о дедах-пахарях, о той, ему, городскому, вроде бы и неведомой жизни. Он с удовольствием колол дрова, топил печь, носил из колодца воду, копался в огороде, подзапущенном прежними хозяевами. Кусты новые посадил, яблони, вишни. Мечталось, что и хозяйка дому найдётся. Он даже написал тогда, в один из особо радостных садовой работой дней, стихотворение, был такой грешок. Даже записал его на листке. Да и так, без листка помнил.

В своём саду я посажу
Кусты смородины для сына,
А осенью пусть под окном
Алеет спелая рябина,
Весною яблоневый цвет
Мой сад, как кружевом украсит.
Пусть каждый, кто сюда придёт,
Поймёт, что этот мир прекрасен.
Лелеять буду я свой сад,
Любить его неутомимо.
Ведь стоит жить пока в саду
Алеет спелая рябина.
 

Есть и рябина под окном, и смородина, и яблони. А вот хозяйку для сада и дома не нашёл. Были, конечно, претендентки, да… не то всё, не то… И сына нет… Да скорее бы уж тут, в этом депо, всё закончить, чтоб душу не бередило… И коротко, без замаха, всаживал штык в грунт (за Лёней ещё "на глубину штыка" копали) и выбрасывал наверх. Впереди своей бригады, как старый, но могучий паровоз…

 

А рядом трамбовали насыпь и укладывали рельсы нерусские чернявые работяги…

– Ишь, как муравьи, – кивнул в их сторону Чубайс.

– Китаёзы, – буркнул Васька.

– Нет, наши какие-то. Узбеки или таджики, – поправил Олег Дробин.

– Ну и флаг им в руки! – рявкнул вдруг Васька, разогнулся, откинул лопату, потянулся, как после сна. И увидел подъезжавшую "Газель": – О! Не прошло и полгода. Наши пионеры металлосдатчики приехали!

И вся бригада спины разогнула, лопаты в землю ткнула. Борода не на часы, на солнышко глянул:

– Обед! – и добавил: – Пока пиво не нагрелось.

Саня-кот и Лёха-памперс из кабины лихо выпрыгнули, будто и правда, так уж торопились. У Лёхи в руке большой пластиковый пакет, у Сани – поменьше.

Мужики, прихватив лопаты, вылезали из траншеи. Гена еле выбрался, никого рядом не оказалось руку подать, а лопата его так в канаве и осталась; хотел он, было, спрыгнуть, взять её, да и махнул рукой.

И всей толпой двинули к недостроенному ещё зданию, где отведена для них комнатуха. Зданий здесь несколько. Мастерские, уже готовые к работе, административное здание, в котором ещё идут отделочные работы. И полуразрушенное, наверное, уже и неподдающееся ремонту (только если с фундамента опять начинать) кирпичное здание, с обвалившимися потолками, разобранными стенами, превращенное теперь в большой и бесплатный общественный туалет.

Начинали строить депо ещё в советские времена, грянула "перестройка", строительство "заморозили", за годы безнадзорности всё, что можно было утащить из недостроенных зданий и со всей территории депо, было растащено, даже шпалы и рельсы снимали, увозили кто угодно. Все дома в недалёком дачном посёлке на фундаментах из шпал стоят…

 

Мужики уже обогнули административный корпус и приближались ко входу в здание, когда на территорию депо влетела с включенной сиреной милицейская машина, а по дороге, увидели они, ехала целая кавалькада с мигалками.

Из машины выскочил милиционер с автоматом на шее, за ним офицер. Сразу крикнул мужикам:

– Отойдите отсюда! Ушли!

Ну "ушли" так "ушли", не стали и спорить. В их кандейку можно и с другой стороны попасть по переходу через цех. Пока обходили здание, важная комиссия уж из цеховых ворот им навстречу выходит. Серьёзные всё дяди, крупные, в форменных голубых рубашках – железнодорожники. Телевизионщики с камерой суетятся. Впереди опять милиция и какой-то в штатском, отдающий команды по рации. Увидел мужиков, сказал:

– Быстро отсюда…

– Так нам в раздевалку пройти.

– Подождите десять минут. Отойдите, чтоб не видно вас было.

Спокойно сказал, не обидно. И мужики ушли за вагоны, присели покурить.

– Министр… То-то с утра менты в городе на каждом перекрёстке, – сказал Лёня.

– Борода, ты у нас начальник, сходи-ка, потолкуй там, что, мол, за бардак – работяг гоняют… – подначил Саня-кот.

– Давай, Борода, сходи…

– И пошлют тебя… далеко…

– Всё бы вам ржать, артисты, – отмахнулся бригадир.

Начальство, действительно, скоро уехало. Только журналистка, бойкая девица в джинсиках и оранжевой майке, делая серьёзное лицо, что-то говорила в камеру, направленную на неё бородатым, в безрукавой со множеством карманов куртяжке, оператором. И мужики, вроде бы и не специально, прошли позади журналистки, а Васька Рыкин прямо в камеру повернулся, руку вскинул с двумя растопыренными пальцами.

 

В их кандейке – длинный широкий стол из обструганных некрашенных досок, старые, неизвестно откуда здесь взявшиеся табуретки, длинная, тоже самодельная вешалка с гвоздиками вместо крючков, ржавая раковина в углу.

Умывались по очереди, располагались за столом… Здесь уже никто не торопился – "война – войной, а обед по расписанию".

Подоставали из пакетов домашнюю еду, пиво разобрали и курево, сухарики и орешки в яркой упаковке посреди стола кучей свалили, чайник поставили. Двое – Чубайс и Гена – от пива отказались. Гена не съел – заглотил кусок хлеба с колбасой, выделенный ему Бородой, и сразу закурил – первую сигарету торопливыми затяжками, потом вторую – уже неспеша…

Пиво Саня и Лёха покупали из холодильника, и оно ещё и сейчас было холодное. Мужики блаженствовали. Кто-то бросил на стол затрёпанную колоду карт. На шестерых раскидали в "дурака"…

А тут и Коля-прораб заявился.

– О! Трудовую дисциплину нарушаем! – будто бы и радостно воскликнул он.

Коля давно уже натянул на себя маску "своего парня". Знал, что заставить мужиков работать невозможно. А их и заставлять не надо – сами всё сделают. Но при этом надо умудриться обернуть всё так – что это под его чутким прорабским руководством делается. Он и умудрялся.

– Чего нарушаем! – с весёлой обидой в голосе откликнулся Саня-кот. – Вкалываем как папы Карло. А это так – редкие минуты отдыха.

– Да уж ты-то особенно, Саня, вкалываешь. Аж лицом осунулся, – поддел Коля.

– А чего? – с ещё большей, кажется, обидой не смолчал Саня.– Работаю… по монтажу – то посплю, то полежу…

– То кабель отрежу, – с ударением на последний слог добавил прораб.

Тут все дружно засмеялись. Хоть и не пойман Саня – а знают все, что может он и кабель отрезать и другое, что плохо лежит, прихватить. В точку Коля попал.

Саня рукой махнул да головой закачал – будто уж и слов у него нет ответить на такую напраслину.

Прораб сел за стол. Чаю себе налил. К карточной игре пригляделся.

– Ну, чего, может по десяточке сыграем? Вы, я гляжу, сегодня при деньгах, – предложил.

– Ищи лохов в другом месте, – грубовато ответил Васька Рыкин. Но тоже в точку попал. Что Коля – игрок-профессионал, они уже знали, многие на себе испытали. И Коля больше про игру не заикался. Допил чай и уже серьёзно сказал:

– Часа через два шеф подъедет. Кабель сегодня надо кинуть – кровь из носу. – И сразу поднялся, пошёл, будто спешит куда-то, чтобы не слышать, что ответят ему. Но услышал, конечно:

– Тебе надо – кровь из носу, дак хватай лопату, вон в углу…

– Как заплатит, так и поработаем…

Но рассиживать долго не стали, и так из-за комиссии той задержались с обедом, допили пиво и, прихватив лопаты, потопали к траншее.

 

Гена сразу увидел, что его совковой лопаты, оставленной в канаве, там нет. Глянул по сторонам – и, пожалуйста, орудует его лопатой один из соседей восточной национальности. Не трудно узнать-то – по черенку в двух местах синяя изолента намотана. У них все лопаты так помечены.

– Чего, Гена, задумался? – приметив его замешательство, спросил Васька Рыкин.

– Да вон – лопату тяпнули…

Ваське только того и надо – рубаху скинул, чтоб мускулатуру его видели, и пошёл.

– Э! Узкоплёночный! Верни инструмент на родину!

– Какой инструмент?! – и сразу – толпа единообразных узкоглазых лиц и грязных комбинезонов. – Какой инструмет!

И только один из них, видно, начальник, в белой рубашке и серых брюках, высокий, плотный, с наглой усмешкой на узкоглазом же лице, навстречу Ваське пошёл.

– Ты чего, мужик? Как ты назвал меня? Ты у меня землю кушать будешь! – без акцента, очень спокойно говорил.

И Васька опешил на какое-то мгновение. Но Борода – откуда прыть взялась! – вперёд выскочил, схватил сразу правой рукой того узбека или таджика за грудки так, что рубаха на спине лопнула, приподнял и положил на землю, ногой на грудь встал ему, а лопату штыковую, которую в левой руке держал, к горлу супостата приставил.

– Па-ма-ги-те! Рассиянина убивают! – почему-то уже с явным восточным акцентом закричал поверженный батыр.

А Борода ещё, видать, ногой поднажал, так что захрипел он.

Выбежал мелкий, чёрный, в комбинезончике, лопату перед Васькой на землю положил, даже, кажется, поклонился.

И Борода снял ногу, убрал лопату:

– Пошёл отсюда! – и отвернулся, сам пошёл к своей работе, к канаве своей.

И вся бригада завороженно смотрела на него и, наверное, – да точно! – гордость в каждом вспыхнула – за то, что вот такой у них бригадир, что они вместе с ним, что они все вместе…

Из всех мужиков только Чубайс голос подал:

– Ну, ты, Борода, круто…

– Чево круто… – зло буркнул бригадир и скомандовал: – За работу!

А он, Борода, после пива-то, уж и портвешка захотел, и от водочки бы не отказался, да… какой тут портвейн…

 

За работу дружно взялись. А соседи восточные исчезли куда-то, бросили и работу свою, будто и не было их.

Довольно часто попадалась разная металлическая мелочь – детали каких-то механизмов, куски арматуры и прочая дребедень. Всё это скидывали в общую кучу, чтобы потом закинуть в кузов "Газели" и сдать или сегодня после работы, или в другой день. Одна находка привлекла общее внимание. Лёха-памперс нашёл.

– Ого, килограмма три будет! Похоже, что медь… – Он держал в руках колокол, не большой, но всё же колокол, а не колокольчик. Осмотрели его, в руках по очереди подержали.

– Старый. С церкви, что ли?

Никаких надписей на колоколе не было, только орнамент, листики какие-то по краю. И безъязыкий был колокол, немой, только осталось колечко внутри, к которому язык крепился. Стукнули по нему какой-то железкой – отозвался негромко, но чисто и довольно звонко.

Положили и эту находку в общую кучу.

…Олег Дробин представил, как висел этот колокол в ряду подголосков на колокольне, рядом с огромным главным колоколом, как вплетался его звук в общую мелодию, как шли люди на этот звон. "Откуда он здесь-то? Тут же чистое поле до депо было… А может, и нет… Надо будет в книгах покопаться…"

 

Вскоре мужики наткнулись на старую шпалу – поперёк траншеи лежала. И вот беда – ни поверх неё, ни под ней кабель пустить нельзя – толстый он, а лежать должен ровнёхонько – "шеф" ещё утром предупредил.

Тут для Леонида работа нашлась – прокопали под шпалой дыру, трос подвели, к экскаватору подцепили, взревел мотор, зашевелилась, будто живая, земля и… оборвался трос. Земелька-то – глина утрамбованная.

Леонид, будто вину за собой чуя, засуетился, побежал куда-то в депо, в мастерскую, трос искать. Мужики перекурили быстро и, не дожидаясь экскаваторщика, дальше по траншее пошли, углубляя и выравнивая дно.

Леонид вернулся минут через двадцать, с тросом. Сам в канаву спрыгнул, прикинул, как шпала лежит, трос закрепил.

– Пойдёт, сейчас пойдёт, как миленькая пойдёт, – твердил, как заклинание, забираясь в кабину.

И шпала "пошла", раскорёживая края канавы, выползла наверх – чёрная, похожая на огромную головешку. И Леонид зачем-то протащил её ещё метров на тридцать – будто подтверждая свою победу над ней.

Сразу принялись выкидывать осыпавшуюся землю, и вскоре в этом месте траншея была такая же, как и везде, ровная.

 

Земельные работы подходили к концу, но мужики уже понимали, что всё сегодня до пяти вечера, официального окончания рабочего дня, не успеть. Чаще и чаще прикладывались к канистре с водой, перекуривали. Будто молча уже сговорились – кабель завтра потянут.

Всё, вот она эта будка кирпичная. Сели у стены в рядок, лопаты в землю воткнули, курят. Половина пятого…

Борода только сейчас на колокол внимание обратил, подержал в руках и сказал:

– Я такой видел, висел тоже у нас для красоты. Станционный это колокол, дореволюционный.

– А не церковный? – Дробин спросил.

– Да ну, какой церковный, говорю же…

– А чего тут, станция, что ли была? – заинтересовался вдруг и Васька Рыкин.

– Ну, может, не станция, полустанок какой. Депо ведь тоже неслучайно именно тут стали строить… А, вообще, ничего-то мы не знаем даже о своём крае. А прошло-то… Меньше ста лет, может, прошло-то…

– Шеф идёт, – прервал рассуждения Олега Дробина Васька Рыкин.

– С Колей, – добавил Дробин, хотя и так все уже видели, что двое идут.

Шеф, директор частного предприятия "Электросила", Игорь Сергеевич Тарасов, высокий, худощавый и очень подвижный, в джинсах, в простенькой какой-то рубашке, в сандалях на босу ногу, лёгкой своей походкой шёл вдоль траншеи, поглядывая на дно её, говорил что-то прорабу, тот, стараясь не отстать от начальника, семенил рядом, кивал согласно.

– Ну, чего, мужики, перекур? – спросил шеф, подойдя к ним.

– Да пора, наверно, и завязывать на сегодня, Сергеич, – с обычной нагловатой ноткой в голосе выразил Саня-кот общее бригадное мнение.

– Мужики, надо сегодня, – твёрдо сказал Тарасов. – Сегодня надо, – обращаясь уже только к Бороде, повторил.

Тот пожал плечами.

– Ну, как обычно, за сверхурочные заплачу, – понял его молчание шеф. И добавил, опять обращаясь ко всей бригаде: – Давайте не будем сдаваться, мужики! А?

– Сделаем, Игорь Сергеич, чего там… – первым поднялся Борода.

И остальные за ним встали.

– Я не могу, Игорь Сергеич, – твёрдо сказал Чубайс, мне уже клиент звонил. На шесть стрелка забита. Извините.

– И я не могу, – присоединился к нему Васька Рыкин, не объясняя, почему не может. (А уже та гимнасточка перед глазами стояла. Да и как-то не по себе ему было после той стычки с узбеками, вроде как не на высоте он оказался. Вернее, конечно, Борода всё испортил. Он бы, Васька, и сам, конечно, с тем бы разобрался…)

Тарасов молча кивнул на их слова, вопросительно на остальных глянул. А мужики уже шли без лишних слов к огромной бухте с кабелем, уже выкидывал из кузова "Газели" Саня-кот металлические стояки, на которых бухту предстояло "вывесить"…

– Подъеду часа через полтора, – сказал Тарасов. И, обращаясь к Чубайсу и Рыкину: – Переодевайтесь быстро, подброшу до города. – Коле прорабу тоже какую-то команду дал, и тот побежал к своей машине.

 

Пока остальные вывешивали кабель, Саня, чем-то явно очень довольный, отозвал в сторону Лёху-памперса.

– Ну чего, Алексей… На базу всё закинем и сюда вернёмся. Катушку-то распечатали. Метра полтора срежем – никто и не заметит. Прикинь-ка сколько там кило чистой меди выйдет…

– Да-а, – мечтательно подтвердил Лёха. – Вот только бы охрана…

– Какая охрана. Я этого мужика знаю – ему, если на язык попало, не остановится. А ему попало.

– Ну, ты, Саня…

– Ну так, Лёха…

– Э! Вы чего там? Взялись все! – крикнул Борода.

– Загадка: одна верёвка – десять харь. Наша бригада кабель тянет! – Весело откликнулся Саня-кот.

Борода первым встал, конец кабеля на правое плечо взвалил, остальные за ним, кто справа, кто слева от кабеля двумя руками ухватились.

– Ну, пошли! – Борода рванулся вперёд, и все за ним рванулись, закрутилась катушка на толстой металлической трубе, потянулся кабель…

Борода, Олег Дробин, Леонид (кабель он помогал тянуть в экстренных случаях), Саня-кот, Лёха-памперс, Гена: все, телами вперёд наклонившись, упираясь в землю и от неё же отталкиваясь ногами, тянули, тянули этот, кажется, бесконечный, толстый, чёрный кабель…

– Выдь на Волгу – чей стон раздаётся! – неожиданно и невесело пошутил, сквозь зубы выталкивая слова, Дробин.

 

Под рельсы кабель протолкнули, перкурили, пивнули воды и снова впряглись.

На повороте, чтобы согнуть и протащить кабель дальше, пришлось ещё петлю вытягивать, это лишние пятьдесят метров.

Борода оглянулся: вроде тянут мужики, а на самом деле каждый уже лишь держится за кабель, в надежде, что остальные-то тащат… И встал бригадир, конец с плеча сбросил:

– Мне, мужики, вас всех не утащить, – усмехнулся. – Перекур!

– Мы, как эти… Павки Корчагины… – передавая канистру с водой Дробину, недовольно сказал Лёха-памперс.

– Ну, те-то бесплатно, зимой… – поправил его Дробин.

– А чего до зимы-то было тянуть? Герои… Вот всё у нас так… Бесплатно. Да разве ж это деньги, что мы получаем! Прикинь – какой навар на нас Тарасов имеет, – не унимался Лёха.

– Чего ты чужое считаешь? – оборвал его Борода. – Сергеич, конечно, мужик деловой, но он ведь и тебе заработать даёт, всем нам, а у него ещё не меньше десяти бригад, как наша. А заказ вот такой получить – голову надо иметь и авторитет... И нечего чужим деньгам завидовать: больше денег – больше проблем.

– Верно! Деньги это зло, заведутся лишние – отдавайте мне! – подвёл итог философствованиям Саня-кот.

– Ну, взялись!

 

…Потом Леонид ковшом экскаватора, а мужики – лопатами, закидывали канаву, и с этой работой управились как-то очень быстро. И не верилось, что всё на сегодня – всё… А завтра этот же кабель, в этом же депо, но по другому курсу тянуть. Но это – завтра…

А вон и Тарасов идёт.

– Ну, спасибо, мужики. – И тут же по пятисотке на брата выдал.

Леонид своим ходом экскаватор на базу погнал. Лёха-памперс, конечно же, к Сане в "Газель" сел – у них ещё серьёзные планы на сегодняшний вечер. Бороду, Дробина и Гену Тарасов к себе в "Вольво" взял. Хотя мужики и переоделись, но заднее сиденье газетами застелили. Поехали…

 

Когда закидывали металлическую мелочь в кузов "Газели", Олег колокол взял:

– Мужики, давайте не будем его сдавать. История всё же. Я, может, в музей попробую…

– Три кило меди… – попытался возразить Лёха-памперс. Но Борода оборвал его:

– Конечно, нельзя сдавать его. Не в музей, так тут где-нибудь в депо можно повесить – и красиво, и память…

На том и порешили. Олег положил колокол в сумку и взял с собой.

Борода, когда выезжали за ворота депо, сказал:

– Сколько лет строили тут! Ведь при советской власти ещё. Неужели теперь до ума доведут?

– Доведут, – уверенно ответил Тарасов.

– Ну, значит, налаживается жизнь-то. – Борода улыбнулся даже.

Олег Дробин, как всегда, грустно, добавил:

– Не мы, так наши дети, может, нормально поживут.

– Олег? Тебе сколько лет? – спросил Тарасов.

– Тридцать три.

– Так что ж ты? Ещё и сам поживёшь. Верно, Гена?

– Верно. А я дак и сейчас – нормально… А если что – сам виноват…

И каждый опять о своём задумался…

 

…И, может быть, далёкие потомки случайно раскопают это депо: рельсы, шпалы, обломки бетонных плит, путаницу полусгнивших кабелей, потерянные инструменты, чьи-то оброненные часы… Что-то поймут они об этих мужиках, о нас?

Лишь бы поняли, знали, что и мы – жили, любили, страдали, строили и желали счастья, только счастья – своим детям и внукам, а значит, и им – невообразимо далёким потомкам…

Да будут же они счастливы!

 

 

 

260 читателей получили ссылку для скачивания номера журнала «Новая Литература» за 2024.02 на 18.03.2024, 21:24 мск.

 

Подписаться на журнал!
Литературно-художественный журнал "Новая Литература" - www.newlit.ru

Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!

 

Канал 'Новая Литература' на yandex.ru Канал 'Новая Литература' на telegram.org Канал 'Новая Литература 2' на telegram.org Клуб 'Новая Литература' на facebook.com Клуб 'Новая Литература' на livejournal.com Клуб 'Новая Литература' на my.mail.ru Клуб 'Новая Литература' на odnoklassniki.ru Клуб 'Новая Литература' на twitter.com Клуб 'Новая Литература' на vk.com Клуб 'Новая Литература 2' на vk.com
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы.



Литературные конкурсы


15 000 ₽ за Грязный реализм



Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:

Алиса Александровна Лобанова: «Мне хочется нести в этот мир только добро»

Только для статусных персон




Отзывы о журнале «Новая Литература»:

08.03.2024
С нарастающим интересом я ознакомился с номерами журнала НЛ за январь и за февраль 2024 г. О журнале НЛ у меня сложилось исключительно благоприятное впечатление – редакторский коллектив явно талантлив.
Евгений Петрович Парамонов

06.03.2024
Журнал Ваш вызывает искреннее уважение. Оригинальный, стильный, со вкусом оформленный, имеюший своё лицо. От души желаю Вам удачи, процветания, новых успехов!
Владимир Спектор

22.02.2024
С удовольствием просмотрел январский журнал. Очень понравились графические работы.
Александр Краснопольский



Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 года

 


Поддержите журнал «Новая Литература»!
Copyright © 2001—2024 журнал «Новая Литература», newlit@newlit.ru
18+. Свидетельство о регистрации СМИ: Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021
Телефон, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 (с 8.00 до 18.00 мск.)
Вакансии | Отзывы | Опубликовать

Список лучших букмекерских контор в России
Поддержите «Новую Литературу»!