Ислам от монаха Багиры

Турбореалистический роман

Абдулла хотел направить свои утомленные стопы домой, но Баум решительно встал у него на пути, трогательно обхватив шатающегося от усталости шариатского судью обеими руками.

– В таком состоянии? – Ни в коем случае! Вот наступит утро, и поезжайте, ради Аллаха, куда Вам заблагорассудится, а сейчас идем ко мне, – благо, тут рядом. Я все равно после всего этого не засну.

– Да я бы рад, Илья Александрович, – с признательностью отозвался Абдулла, – но я не могу оставить своих на ночь. Сами видите, что творится.

– Хорошо, – охотно согласился Баум, – но зайдите ко мне хотя бы на десять минут. Выпейте чаю, приведите себя в порядок. Вы же дома всех перепугаете!

Оказалось, что Баум жил всего в двух кварталах от Абдуллы в старинной трехкомнатной квартире на Садовой.

Совершив намаз, Абдулла, в соответствии с недавно приобретенной привычкой, сразу же засел за компьютер в ожидании обещанного профессором чая. Ему не терпелось узнать, что скрывалось за семью цифрами телефонного номера, неуклюже нацарапанного на найденной им в багажнике "Тойоты" бумажке. Рядом с телефоном не было кода города, но Абдулла почему-то решил, что это непременно должен быть питерский номер. Согласно базе данных, по адресу, соответствовавшему телефонному номеру, проживала семья Ивановых: сорокалетние муж и жена, и двое детей – мальчик двенадцати лет и девочка десяти.

– Конечно же, это липа, – подумал Абдулла, – но позвонить все равно надо. Вот только что сказать? Спрашивать Ивановых бесполезно. Даже если там действительно есть Ивановы, что я им скажу? Нет, надо позвонить по этому телефону, как будто я точно знаю, кто на самом деле скрывается за указанным номером. Наверняка, они уже в курсе насчет Мюллюпельто. Может, сказать им, что это наша работа – каких-нибудь бойцов невидимого фронта, – и пригрозить, чтобы они больше не лезли в наши дела?.. Что ж, неплохо. А если не согласятся? Раз они пошли на откровенные убийства, им уже нечего терять. Да и нам это ни к чему, – под местоимением "мы" Абдулла подразумевал их троих: его, Саида и Баума. Мы должны поймать бандитов, а так мы их только спугнем.

А что, если... Почему бы и нет?!. Рукопись сгорела вместе с машиной, но можно блефануть, что она уцелела. Это, конечно, откровенная ложь, но поскольку никто из ныне живущих не может подтвердить факт гибели рукописи, шанс есть... Надо рискнуть...

Или, может, не ломать голову и сообщить кому следует? Приедут на эту квартиру и всех повяжут... Нет, пожалуй, не стоит. Живыми их взять очень сложно. Опять взорвутся, или что-нибудь в этом роде. Нет, здесь нужно действовать осторожно. По крайней мере, у нас есть шанс узнать, кто за всем этим стоит.

Биссмиляхи рахмани рахим! Абдулла набрал номер "семьи Ивановых". Долгое время никто не отвечал. Наконец, в трубке прозвучало не вполне приветливое мужское: "Слушаю!".

– Здравствуйте, – твердо, почти по слогам, выговорил Абдулла, – я по поводу рукописи.

– Да, – без особого энтузиазма откликнулся голос в трубке.

– Рукопись не погибла, – немного сконфузившись, продолжал Абдулла. Находившиеся в комнате Баум с Саидом, затаив дыхание, глядели на бледного и невыспавшегося Абдуллу.

– Я знаю, – ответила трубка, и Абдулла мгновенно забыл все, что собирался сказать неизвестному собеседнику. Абдулла отвел трубку ото рта, чтобы тот, с кем он разговаривал, не слышал его взволнованного дыхания.

– И что дальше? – поинтересовался голос после некоторой паузы.

Абдулла покрылся потом.

– Что Вы молчите? – недоумевал голос.

– Я бы хотел встретиться с Вами, – пробормотал Абдулла, – по поводу рукописи.

– Рукопись у Вас? – иронично, как показалось Абдулле, спросил голос.

– Да, – пересилив себя, выдавил Абдулла.

– Вы хотите ее продать? – подсказывал голос.

– Да, хочу продать, – беззащитно подхватил Абдулла.

– Ваша цена.

– Десять тысяч, – Абдулла назвал первую пришедшую ему в голову сумму.

– Десять тысяч чего? – Если Вы решили шутить, то я вам не советую, – вяло предупредил голос.

– Нет, нет, я оговорился, – Абдулла беспомощно взглянул на Баума. Тот уже полминуты усиленно выводил губами и руками слово "миллион".

– Моя цена – миллион.

– Вот это уже похоже на правду, – в трубке раздался неприятный смех. – Завтра, то есть уже сегодня в четыре дня у памятника Екатерине. Оплата наличными на месте. Пароль: "Я тебя сразу узнал, чертенок!". Отзыв: "Не сейчас, дорогой! Я на работе". Вас устраивают наши условия?

– Д-да, все устраивает, – Абдулла замолчал, мысленно призывая себя к спокойствию. У него возник еще один вопрос, который он не мог не задать. – Простите... А почему Вы не спрашиваете, откуда у меня рукопись?

– Я догадываюсь, – ответил голос.

Абдулла замолчал, не зная, что сказать.

– У Вас все? – спросил голос, терпеливо прождав полминуты.

– Д-да, – промямлил Абдулла.

– Тогда до встречи...

– Э-эй, постойте, – опомнился Абдулла, – а как Вы меня узнаете?

– Не волнуйтесь, Абдулла Петрович, – размеренно произнес голос, – Вас узнают. До свидания.

Абдулла выронил из рук трубку.

– Абдулла Петрович, что случилось?! – одновременно, словно по сигналу, закричали Саид с профессором.

– Он назвал меня по имени-отчеству, хотя я не представлялся, – дрожа всем телом, Абдулла прислонился к стене.

– Откуда он узнал?! – воскликнул профессор.

– Но страшно даже не это, – продолжал Абдулла, обращаясь не столько к Бауму и Саиду, сколько к самому себе. – Рукопись, оказывается, и в самом деле не погибла.

Абдулла бледнел на глазах, и если бы не подоспевший Саид, то шариатский судья опрокинулся бы на пол.

– Абдулла Петрович! Что с Вами? Вызвать врача? – в отчаянии заголосил Саид.

– Не надо, я сам, – Абдулла с помощью Саида уселся в кресло. – Саид, дайте воды, пожалуйста.

Саид побежал за водой, сметая по дороге стулья и обувь в прихожей.

– Абдулла Петрович, может, действительно вызвать врача? – спросил Баум, прощупывая пульс Абдуллы.

– Нет, не надо. Это усталость, – ответил Абдулла, принимая из рук переполошившегося Саида стакан с водой.

Напившись, Абдулла откинулся в кресле. Баум участливо посмотрел на полуживого шариатского судью.

– Знаете, что, Абдулла Петрович, поспите-ка Вы немного, – посоветовал профессор, но Абдулла уже не слышал его. Он спал. Его перегруженный организм давно требовал отдыха и, наконец, силой взял то, что принадлежало ему по праву.

Когда Абдулла проснулся, было около девяти утра. Продирая глаза, он вышел из спальни и встретил на кухне уплетавшего яичницу с беконом профессора.

– А, Абдулла Петрович, доброе утро, присоединяйтесь, – добродушно улыбнулся Баум.

– Илья Александрович, – Абдулла с укоризной покосился на бекон.

– О, Господи! Простите ради Бога, – виновато улыбнулся Баум.

– А где Саид? – мучительно просыпаясь, пробубнил Абдулла.

– Он около Вашего дома на страже стоит. Вы вчера насчет своей семьи волновались, вот Саид и решил подежурить. Я его не отговаривал.

Абдулла представил серьезное и вместе с тем детское лицо Саида, и на глазах у него впервые за последнее время выступили самые настоящие слезы. Абдулла выхватил трубку, чтобы позвонить Саиду, но не успел: мелодия "И туган тел" оповестила Абдуллу о звонке Козлова.

– Твоих рук дело? – не поздоровавшись, закричал Козлов.

– Владимир Алексеевич! – успел только вставить Абдулла.

– Молчать! – рявкнул Козлов. – Я как прочитал приметы, указанные жителями поселка, сразу понял, кто наведывался к Кузину. Ко мне немедленно! Или за тобой машину прислать и ребят с браслетами?

– Владимир Алексеевич! – Абдулле с трудом удалось вклиниться в громогласный монолог полковника. – Я сам приеду, только домой переодеться схожу.

– Какое "переодеться"?! – взревел Козлов. – Сейчас же, ко мне! И не вздумай бежать! Из-под земли достану!

Козлов так громко кричал, что их беседу слышал Баум. При упоминании о ребятах с браслетами профессор подавился яичницей.

– Увы, – Абдулла бросил невеселый взгляд на профессора и направился в прихожую, – я вынужден ехать к своему начальнику. Что касается Саида, то я сейчас перезвоню ему, и если Вы, Илья Александрович, не возражаете, приглашу его к Вам. Козлов догадывается насчет Мюллюпельто. У Вас Саиду будет безопаснее.

– Но ведь я тоже был с Вами! – перепугался профессор.

– Не беспокойтесь, Илья Александрович! Пока о том, что мы были в Мюллюпельто, никто, кроме моего начальника, не знает. Впрочем, тот тоже только догадывается. О Вас, профессор, вообще речи не шло. Вы у нас, как жена цезаря, – вне подозрения. Так что время пока работает на нас. Спасибо за прием, хлеб-соль! Как только освобожусь, сразу позвоню. С Саидом созвонюсь по дороге, – во избежание дальнейших объяснений с профессором, Абдулла поспешно захлопнул за собой дверь.

В ожидании Абдуллы Козлов нетерпеливо расхаживал по кабинету.

– А-а, явился, – прошипел он, увидев Абдуллу. – Ни и как? Совесть не мучает? Я смотрю, даже привести себя в порядок не успел. Ничего, в тюрьме причешешься, – посчитав эту фразу остроумной, Козлов неприятнейшим образом расхохотался.

– Владимир Алексеевич!

– Да отстань ты со своим Владимиром Алексеевичем! – огрызнулся Козлов. – Ты думаешь, я тебе поверю, что это не ты семейство Кузиных на тот свет спровадил?

– А я и не прошу мне верить, я прошу выслушать, – по-мальчишески гордо ответил Абдулла и, не дожидаясь разрешения Козлова, рассказал все, что произошло ночью в Мюллюпельто.

Когда он закончил, Козлов хотел ему что-то сказать, но Абдулла поднял правую руку.

– Подождите, Владимир Алексеевич! Это еще не все. В машине, на которой приехали преступники, я нашел бумагу с номером телефона. Я позвонил по нему и назначил встречу. Сегодня в четыре часа.

Недовольно поморщившись, Козлов посмотрел на часы.

– А куда вы машину дели? – спросил он с какой-то отрешенной тоской.

– Оставили у Сенной.

– Ладно, хоть не соврал, – довольно произнес Козлов. – Нашли вашу машину.

– Владимир Алексеевич! – мгновенно вспылил Абдулла. – Вы меня что, проверять решили?

– Да не кричи ты! – отмахнулся Козлов. – Самому тошно. Ты мне одно скажи: зачем тебе это все надо? Ты что, в милицию не мог сообщить, супермен?

– Учитывая предыдущий опыт, – все еще пребывая в раздражении от последней выходки Козлова, сквозь зубы ответил Абдулла, – я понял, что живыми их сложно взять.

– Да после этой встречи от тебя самого ничего живого не останется! – лицо Козлова оказалось в нескольких сантиметрах от Абдуллы. От полковника пахло какими-то приятными благовониями. – Вот что: никуда ты не пойдешь, а если будешь брыкаться, то я тебя по подозрению в убийстве Кузина арестую, – судя по тону и выражению лица, Козлов не шутил. Этого еще не хватало!

– Владимир Алексеевич! – Абдулла преданно посмотрел в глаза Козлову. – Да поймите же Вы, что если меня не будет на встрече, мы упустим, возможно, единственный шанс узнать, кто эти преступники. Увидев, что меня нет, они сразу все поймут. И еще... кажется, рукопись не погибла. Пока она не у бандитов, и мы должны сделать все, чтобы она к ним не попала.

– Хорошо, убедил, – последняя фраза Абдуллы заставила Козлова призадуматься. – Но только одного я все равно тебя не отпущу. Я сейчас позвоню ребятам из СОБРа, и мы что-нибудь придумаем. Ты пока присаживайся!

– Владимир Алексеевич! Мне надо идти.

– Куда идти?! Меньше, чем через шесть часов операция, а ему надо идти, – Козлов сделал шаг в сторону Абдуллы, словно собираясь поймать его, если тот осмелится бежать.

– Да я сто раз успею вернуться, – воскликнул Абдулла. – Хочу съездить в Мюллюпельто – по горячим следам поискать рукопись.

– Псих ненормальный! – перешел на хрип Козлов. – Ты что, совсем тронулся? Во-первых, тебя там сразу опознают, и плакала вся операция.

– А во-вторых? – спросил Абдулла, хотя прекрасно понимал, что "во-первых" вполне достаточно, чтобы отложить поездку в далекий поселок со странным финским названием.

– А во-вторых, там работала группа подполковника Галкина. Это такой дотошный работник – щепки после себя не оставит. Так что о горячих следах можешь забыть. Я узнаю у него, нашел ли он что-нибудь, напоминающее рукопись, и сообщу тебе. А ты не дергайся и дай мне позвонить кому надо.

Оперативный план, предложенный прибывшим сразу после звонка Козлова майором Кошкиным, был прост и на первый взгляд безупречен. Начиная с половины третьего дня, в Екатерининский сквер на площади Островского по одному с небольшими интервалами будут проникать СОБРовцы в штатском. Всего их будет десять человек, в том числе две дамы. Кроме того, с четырех сторон сквера будут размещены снайперы: один – в здании Публичной библиотеки, другой – в Елисеевском магазине, третий – на крыше Александринки, четвертый – на крыше или в верхних этажах Аничкова дворца.

Без десяти минут четыре в сквере появится Абдулла. В руках у него будет портфель с муляжом рукописи. Он должен будет дождаться появления покупателя (операцию так и назвали: "Покупатель"). Встретившись с ним, Абдулла сначала потребует показать деньги. Затем передаст портфель с рукописью. Тогда в дело вступят СОБРовцы под прикрытием снайперов.

– А что, если у покупателя будет бомба? – предположил Абдулла. – Они ведь ни своих, ни чужих жизней не жалеют. Взорвут и себя, и нас.

– Риск, конечно, существует, – кивнул майор. – Поэтому нас и пригласили. Но за свою жизнь Вы можете не опасаться. Задача Вашей охраны (это двое человек, которые будут все время находиться рядом с Вами) удалить Вас подальше от места встречи сразу же после передачи рукописи.

– Я не за свою жизнь опасаюсь, – обиделся Абдулла – Я уже говорил и продолжаю утверждать, что захватить их живыми практически невозможно.

– Хорошо, что Вы предлагаете? – недовольно спросил Кошкин, удивленный тем, что кто-то, пусть даже косвенно, сомневается в его профессионализме.

– Я предлагаю не передавать портфель сразу, – сказал Абдулла, наблюдая за реакцией полковника и майора. – Когда они покажут деньги, я скажу, что рукопись находится в машине, припаркованной рядом. Мы направимся к выходу, и тут вы их повяжете.

– Что ж, можно и так, – снисходительно бросил Кошкин.

Козлов посмотрел на Абдуллу.

– Ну, что страдаешь? Домой хочешь? Ладно, сгоняй. Только уговор: через полтора часа будь здесь.

В кармане Абдуллы завизжал телефон. Из дома! Истахфирулла1 – Упаси Аллах! (араб.), что случилось?

– Алло!

– Салям, Абдулла!

– Салям, Мадина! Что случилось?.. Не слышу.

– Я не могу говорить громко, – почти шептала Мадина, – я из ванной.

– Так выйди из ванной! – Абдулла не знал, смеяться ему или нет.

– Не могу, – еще тише сказала Мадина. – У нас милиция. За тобой пришли.

Абдулла услышал шум падающей воды.

– Не волнуйся, дорогая! – нервно затараторил Абдулла. – Я перезвоню! Сейчас я все решу! Это недоразумение. Не волнуйся, пожалуйста!

– Что у тебя стряслось? – участливо спросил Козлов.

– У меня дома милиция, – Абдулла злобно плюхнулся на стул. – Пришли за мной.

– Спокойствие, и только спокойствие, – Козлов взял трубку. – Сейчас разберемся.

– Алло, привет! – дружелюбно поздоровался полковник с неизвестным Абдулле собеседником. – Слушай, твои ребята у Мухина?.. Да, "оборотень от шариата", он самый... Так убери их, пожалуйста... Что?!. Я потом все объясню... Ты ставишь под удар всю операцию... Я не могу сейчас сказать... Он не преступник... Да... Если хочешь его поймать, приезжай ко мне. Он сейчас у меня сидит, чай пьет... Сейчас же! Спасибо... С меня причитается... Да, кстати, ты не находил там никакой рукописи?... Или следов... Ну, ладно... Спасибо... Только не шумите... Жму руку.

– Все в порядке, – обратился Козлов к Абдулле. – Тебя уже брать собрались. Знают, что ты вооружен и очень опасен.

– Аллаху 'азым! – Абдулла в отчаянии опустил голову на руки. – Откуда такая чушь?

– Чушь, говоришь? Да тебя там целая рота дожидалась. Сильно ты их, видать, перепугал, – ехидно заметил Козлов. – Галкин сказал, что одновременно с милицией в поселке появились журналисты. Они и откопали свидетелей, которые видели, как ты со своим Саидом убивал Кузина.

Абдулла тяжело вздохнул, а про себя подумал: "Слава Аллаху, хоть Баума не заметили".

– Да не плачь ты! – добавил Козлов, с умилением рассматривая испуганного им Абдуллу. – Ты же их знаешь, этих журналюг, – они напридумывают всякого, а наши олухи у них на поводу идут. Откуда они только про эти преступления узнают? Иногда раньше милиции приезжают.

– А что с рукописью? – спросил Абдулла.

– Галкин говорит, что ничего не нашел, – бесстрастно сообщил Козлов. – А ты чего тут расселся? Беги – утешай своих красавиц...

Когда Абдулла буквально ворвался в свою квартиру, милиции уже не было. Кое-как успокоив свое перепуганное семейство, Абдулла заперся в ванной и просидел там почти пятьдесят минут без движения. В голову ему лезли всякие бестолковые мысли, которые ему удалось разогнать только интенсивной струей холодной воды.

Неужели, меньше, чем через три часа все наконец-то разрешится? Виновные будут наказаны, а рукопись... А рукопись... Абдулле вдруг стало по-настоящему страшно. Рукопись действительно должна была погибнуть, если не в машине, то на даче Кузина. Откуда она могла взяться у тех, с кем он разговаривал по телефону?.. Но зачем тогда ему назначили встречу?.. И пароль какой-то дурацкий. Что это? Розыгрыш?.. Непохоже. Такие люди шутить не любят...

Значит, если рукопись все-таки не погибла, ее рано или поздно найдут и о ней узнают десятки, сотни, тысячи людей. Кто-то захочет использовать ее в своих интересах. Вот она – обратная сторона истины, к постижению которой он так стремился. Зачем, зачем он проболтался Козлову?!.

Продолжая размышлять всю дорогу, Абдулла появился в сквере в положенное время в прескверном настроении. Погода стояла неплохая, но народу почему-то было не так много – человек двадцать пять максимум. Если учесть, что десять из них были СОБРовцы, можно считать, что ситуация практически под контролем.

Может быть, тот, с кем он встречается сегодня, уже здесь и тоже не один. Абдулла решил посмотреть на часы, но не успев взглянуть на циферблат, нервно одернул руку. Кошкин строго-настрого запретил ему смотреть на часы и вообще совершать какие-либо движения, привлекающие внимание. Абдулла не спеша прошелся мимо памятника. Пробегая взглядом по лицам находившихся в сквере людей, Абдулла искал того самого, что пришел за рукописью. Однако вскоре эта затея показалась ему неудачной. Все люди, на которых падал его взгляд, казались ему профессиональными террористами и шпионами, готовыми одним незаметным движением отправить его и всех посетителей сквера на тот свет.

– Кстати, – подумал Абдулла, – а где двое человек из обещанной мне охраны, которые всегда должны находиться подле меня?

Достигнув конца сквера, Абдулла как бы невзначай взглянул на крышу Александринки. Ага! Кажется, есть. Только немного далеко. Но если они начнут удирать в эту сторону, то позиция идеальная. Абдулла плавно повернулся через левое плечо и направился в сторону памятника Екатерине. На Елисеевском никого не было видно. Наверное, в целях конспирации они решили поместить снайпера не на крыше, а на верхних этажах. "Дворцовый" снайпер вообще не поймешь где, и его помощь вряд ли пригодится. А вот тому, кто в Публичке, даже напрягаться не придется. Тут даже и снайпером быть не нужно. Абдулла повернул голову в сторону окон библиотеки. Где же он? Как бы его не заметили бандиты, если они уже находятся в сквере.

Подняв глаза на уровень второго этажа, Абдулла вдруг увидел пожилое женское лицо. Абдулле даже показалось, что женщина в тот момент смотрела на него, потому что едва только их взгляды встретились, как она тут же отошла от окна.

– Аллаху та'аля! До чего же я стал мнительный, – подумал Абдулла, переключив внимание на посетителей сквера.

Вот заходит парочка, – он и она под ручку. Эти не похожи на террористов. А, может быть, тот дед с усами, который весьма двусмысленно кормит голубей, как будто он делает это не по доброй воле, а по чьему-то приказу?

Нет, не выйдет из меня шпиона! Абдулла хотел снова посмотреть на часы, но вовремя вспомнив наказ Кошкина, опять передумал. Аллаху 'азым! Сколько же осталось до четырех?

Абдулла дошел до входа в сквер. Ладно, хватит тут вышагивать. Может быть, сесть? Нет, лучше постою на месте. Абдулла сделал несколько неуверенных шагов и замер под распростертой дланью императрицы. Мучительное навязчивое ощущение, что за ним кто-то наблюдает, терзало Абдуллу и мешало сосредоточиться на предстоявшей операции. Еще эта женщина в окне Публички!

Абдулла оглянулся, затем посмотрел наверх, в сторону окон библиотеки. В том же самом окне он опять увидел ту же самую женщину. В этот раз он даже успел заметить красный платок, небрежно наброшенный на плечи поверх то ли черной кофты, то ли платья. Все повторилось в точности, как и в тот раз. Едва только Абдулла заметил ее, как женщина сразу же отошла от окна.

Сердце Абдуллы заметалось, трусливо взывая к разуму: "Что делать?".

– Так, надо подождать еще минуту и снова посмотреть туда, – сказал себе Абдулла, и, сделав шаг в сторону, наступил на ногу неизвестно откуда появившемуся старичку.

– Я тебя сразу узнал, чертенок! – злорадно усмехнулся старичок. Внимательно присмотревшись, Абдулла узнал в нем того самого деда, который за несколько минут до этого двусмысленно кормил голубей в другом конце сквера. В руках у него откуда-то появилась большая спортивная сумка.

– Ну, че молчишь? Отзыв говори! – прошамкал дед. Абдулла во все глаза глядел на непонятного беззубого субъекта с сумкой.

– Ты, че, немой? – сочувственно спросил дед.

– Н-не сейчас, дорогой... Я на работе, – наконец, пролепетал Абдулла.

– Тогда енто тебе, – дед поставил перед Абдуллой свою сумку. – Меня один мужик на Невском просил передать.

– Где он? – громко спросил Абдулла и, забыв о мерах предосторожности, грубо схватил деда за руку. – Где он?!

– Да он уехал уже, – пошевелил сросшимися седыми бровями дед. – Отдал мне енто и уехал. Ты, энтово... отпусти меня, а?

– Д-да, извините, – Абдулла отпустил руку старика.

– Ну, бывай, – попрощался дед и зашаркал к выходу из сквера.

– Эй, постойте, а деньги? – закричал ему вслед Абдулла.

– Гусары денег не берут, – громко заржал дед, а потом вдруг запел: "Ой вы, кони!" и ускорил шаг.

Но далеко уйти ему не удалось. На его пути возникло громадное тело СОБРовца. Его коллега, появившийся с другой стороны памятника, вежливо отвел Абдуллу на несколько шагов назад.

– Откройте сумку, – приказал старику милиционер. Дед испуганно склонился над сумкой и быстро раскрыл ее с подобострастным выражением на лице.

– Неужели, бомба? – успел подумать Абдулла. – Биссмиляхи рахмани рахим!

Но взрыва не произошло. Несколько СОБРовцев обступили сумку со всех сторон. Наконец, один из них перевернул ее вверх дном, и на снег выкатилась окровавленная человеческая голова.

Абдулла отвел в сторону взгляд и закрыл лицо руками. Простояв так некоторое время, он открыл глаза и, стараясь не глядеть в сторону головы, уставился ввысь, пока его взгляд не остановился на небольшом черном пятне на уровне второго этажа. Он не сразу понял, что смотрит туда, где уже два раза появлялась призрак-женщина в черном. Но стоило ему прищуриться, чтобы убедиться, что это не галлюцинация, и вместо пятна он увидел пустое пространство сквозь безликое оконное стекло.