Борода
|
 |
« Ответ #1 : 10 Октябрь 2016, 10:36:29 » |
|
Я так понимаю, что Соломону просто не с кем поговорить «об высоком» и он беседует с неким воображаемым удивлённым читателем, просвещая против его на то воли, да и своей собственной. Подхватим сакраментальный приём и превратим претенциозный монолог в ироничный диалог…
«Вот, маясь в тоске, о чём бы написать, где б найти что-то недопонятное, чтоб попробовать его объяснить себе и своему читателю…» – Давно известен призыв к графоманам: не хочешь пИсать, не пиши.
«О-па. А Фет-то, если и не ницшеанец, то шопенгауэрец…» – О-ла-ла, эти ярлыки из эпохи опахал, корсетов и свечного нагара, милостидарь.
«Нет. Меня не могут читать те, кто не умеет при чтении думать. Я это так называю…» – Это да, очередь из умников не выстроится, если им не пообещать премию за пытку знанием.
«То есть я от него хочу терпимости к неизвестному в видах более или менее скорого достижения им ясности, если он, читая дальше, будет держать в оперативной памяти это неизвестное…» – Тут я полагаю, и сам высоколобый автор будет долго думать – что же такое он с буквами отчебучил…
«Я, – в отличие, быть может, от читателя, – знаю, что ницшеанец приводит читателя к состоянию предвзрыва от недовольства изображённой действительностью, в которой и виноватого вроде нету…» – К состоянию предвзрыва ведёт восторг от недовзрыва перевзрывного невзрывного.
«А я очень отличаюсь от других, привычных читателю, критиков. В частности, отличаюсь – пусть и заимствованной – идеей синусоидальной превращаемости во времени типов идеалов…» – Отличие есть – в поднятии рыщущего идей невежества на уровень искусства хронофагии.
«Люблю загонять себя в тупик. Испытываю, насколько я силён объяснять разные разности…» – Себя загоняйте куда хотите, а невинный-то юзер, клюнувший на имя Тургенева, тут причём!
«Как художник, Тургенев-ницшеанец – через наоборот – всякого человека рассматривает с любовью…» – На автора тоже можно посмотреть наоборот: не воду праздных умствований он льёт, а мельницу перемола драгоценного читательского времени в досаду вертит.
«Тут можно и закончить читать роман. Достаточно капли, чтоб понять вкус моря. Художественность я удостоверил. В ницшеанстве убедился. Что мне – именно мне! – ещё надо?» – Тургенев, получив удостоверение художественности, судя по всему, в гробу-то и перевернётся!
«Так или иначе, но я могу себя поздравить, что нашёл уже одну недопонятность в тексте романа и объяснил её себе и вам, надеюсь, читатель…» – Отнюдь, к Тургеневу вот уж полтораста лет вопросов нет, а вот к автору игривой пародийной статьи, написанной видно от скуки, – есть, но мы не знаем, поймёт ли он нас, не доказав статьёй – может ли он правильно думать?
Не стоило бы симпатичному автору портить аппетит, но он столько намешал в рюмку водки, что глотка зачесалась у опешившей публики, глаза из орбит после тоста полезли. Полагаю, что дело Козьмы Пруткова живёт и процветает, за что и выпьем чуть позже, да чего поприятнее на вкус…
|