Три окна

 

Купить в журнале за апрель 2020 (doc, pdf):

 

На чтение потребуется 9 минут | Цитата | Скачать в полном объёме: doc, fb2, rtf, txt, pdf

 

 

 

 

Осенняя онежская прохлада не располагает к комфорту, город погружается в ранние сумерки, улицы пестрят приглушённым серым снегом лужами. Редкий прохожий весел взглядом – дни недели читаются на лицах людей. Сегодня вторник.

В зале Союза художников Карелии вчера открылась выставка картин под названием «Рождение пространства», что, безусловно, интриговало. Авторы – члены того самого Союза – выставили на суд петрозаводчан и гостей города около полутора сотен новых работ, по технике исполнения самых разнообразных: масло, пастель, акварели, незамысловатая графика, на холсте, картоне и бумаге. Я купился на другое. В вечерней газете было напечатано, что мотивом для художников нынешнего показа стал народный эпос «Калевала»: импровизациями на тему авторы работ сделали попытку освежить бренд республики. Ни больше ни меньше.

С улицы, сквозь ярко освещённые окна на первом этаже я увидел человека. Молодую женщину. Одну в череде нескольких залов. Пространство словно рождалось с ней. Я переступил порог заведения…

Художники действительно импровизировали. От разнообразия жанров и сюжетов кружилась голова. Мысль с трудом фокусировалась на главном. Образы, мечты, навеянные строками народного эпоса, визуально воплощённые, растекались по залу. Ассоциативный ряд западной стены, призванный явить картину мира до похищения солнца, поначалу держался сценария северных рун, но затем экспонентой рванул вверх, к потолку, к огромной люстре, по­-видимому, заменившей светило уже в нынешней концепции рождения священной земли Калевалы.

 

…Она стояла задумчиво и неподвижно, скрестив руки и чуть наклонив голову. Её стать пожелали бы запечатлеть и тем обогатить своё творчество даже граффитисты. Жёлтый свитер крупной вязки смотрелся как вызов серому ноябрю, людям без живого взгляда, но протест предательски таял – вокруг не было ни души. Пространство всё ещё рождалось: оранжевые оттени солнечного света в восторге многогранных фильтров уступали морским голубым и бирюзовым, серой эскадрой каменного флота проходили мимо горы, в ультрамарине неба угадывались объекты космоса. В тишине звенящего шага я стал рядом с ней, уловил запах холодного парфюма и посмотрел на предмет её долгого внимания.

«Печаль юной девы» – так называлась картина. В плоскости стекла, обрамлённом фактурным деревом, масляной пастелью изображались три квадрата, отдалённо напоминающие окна некоего дома. Два красных, посредине чёрный. Нет света в тёмном окне, там тоска и печаль.

– Она умерла! – даже не поведя плечом в мою сторону, сказала незнакомка.

– Любовь? – я продолжал смотреть на квадраты.

– Нет. Безысходность, что, в общем-то, одно и то же!

– Грустно.

– Да. Любила всем сердцем, но мир её не понял. Релевантность – в минусе!

Мы смотрели только в полотно, и с холодным запахом духов я чувствовал прохладу её далёкой обиды.

– В соседнем зале ещё одна лежит. Ты её уже видел? – девушка вскинула вопросительно бровь, я заметил это в отражении стекла. По сути, мы стояли перед зеркалом. И отражались в проёмах нарисованных окон. Моя собеседница отражалась в проёме чёрного квадрата.

Она была красива. Пленительно! Перехватило дыхание, я постарался не подать виду, однако почувствовал, как с медленным исчезновением окружающего интерьера – картин, малахитовых столиков, колченогих стульев из карельской берёзы, люстры-солнца и в целом зала – стал терять равновесие. В стройный ряд вдруг выстроились все мои самые счастливые мгновения жизни и обнаружили в себе жалкую убогость. Из прошлого, из отрочества и юности тронуло отчаянием от чего-то потерянного, утраченного раз и навсегда…

– Так, значит, не видел! – догадалась она и рукой увела за плечо прядь своих длинных волос.

– Я не прочь взглянуть, – мне передавался её мягкий авантюризм.

Дыхание севера – такой предстала картина второго зала. Буйство красок сошло на нет, перед нами лежала мрачная местность суровой Похьёлы – эпической страны мёртвого камня, льда и снежных гор. Мне приходилось бывать в Заполярье при минус пятидесяти – весьма правдоподобно!

– Это моя стихия, – с гордостью бросила она, – но нам дальше, к Юфе, – и, уже обращаясь к пространству следующего зала, вполголоса пропела:

 

– Насказал мороз мне песен,

Наносил мне песен

дождик,

Мне навеял песен ветер,

Принесли морские волны,

Мне слова сложили птицы,

Речи создали деревья…

 

Серые волны студёного моря вынесли на берег и оставили на камнях тело прекрасной утопленницы. Белые чайки оплакивали юную жизнь, золотые сиги пели последнюю колыбельную.

– Это Айно. Не пошла за нелюбимого и бросилась с утёса.

 

Погрузилась в волны моря,

В глубину морей обширных,

Чтоб сига́м

там быть сестрою

И подругой

быстрым рыбам.

 

– Ты знаешь «Калевалу»? – спросил я упоённо.

– Выборочно. Вейноле – моя душа. Мне пели эти песни родители, – смутилась девушка и повела в другую плоскость. – Сколько бы веков ещё ждал эпос, не родись девочка Юфа? Два, пять, девять? Но только она его прочувствовала и подняла памятником культуры! Это иконопись народа. Сколько в ней любви! Не объять…

– Поэтому ты здесь?..

– Мне кажется, я нелюбима.

– Почему?

– Много холода, я непостоянна.

 

Мы вышли на волю и обнаружили, что улица утонула в снегу. Крупные хлопья появлялись из сумерек прямо над головой, включались и дрожали тусклым светом фонари главного проспекта.

– Это за мной! – сказала она и протянула ладонь вверх. – Смотри, они не тают…

Я понял, что люблю её. Совсем скоро, за этим хребтом долгого вечера скажу об этом. Она ведь не спешит? Нет, не спешит. Признаюсь. Свободно, откровенно – это так легко. А сейчас? Сейчас совсем немного: чуть дольше задержаться на её взгляде, чуть ближе стать к её плечу, чуть теплее дохнуть на её ладони, отогнав холод так неуместно явившейся за ней зимы.

Я предложил перекусить, но она ограничилась кофе. В модном, но пустынном в этот час ресторанчике «Нойбранденбург» у нас принял заказ и надолго исчез в кухонном зале деликатный юноша в ледерхозах.

– Он всё понял, – проговорил я, самонадеянно полагаясь на её одобрение остаться наедине.

– Возможно, но я это сделала раньше. У тебя сердце бежит впереди тебя. Не торопись, всё будет хорошо.

Её звали Анни. Она приехала в Петрозаводск на два дня, но пробыла четыре. Коррективы внесло туристическое бюро, куда она пришла купить пару экскурсий по столице Карелии, – ей навязали Валаам. Она отнеслась к этому снисходительно, Суоми может и подождать! Не каждый год совершаешь поездки на родину предков. Сюда по зову революционного сердца когда-то заявился её прадед – друг и сподвижник пламенного финского коммуниста Тойво Антикайнена, здесь он обрёл понимание себя в новой работе, жизни, любви. Анни хотела найти ответы на некоторые вопросы, связанные с её древним северным родом, это стало её целью, но не принесло ответа на жизненно главный вопрос. По всей видимости, он звучал так: а кто я? Признаюсь, люди такого плана мне всегда импонировали. Билет на завтра до Санкт-Петербурга был куплен перед посещением картинной галереи, вдалеке от дома она испытывала небольшой дискомфорт, однако северный мотив художественных полотен и ожидающий на пороге снег успокоили девушку... [...]

 

 

 

(в начало)

 

 

 

Внимание! Перед вами сокращённая версия текста. Чтобы прочитать в полном объёме этот и все остальные тексты, опубликованные в журнале «Новая Литература» в апреле 2020 года, предлагаем вам поддержать наш проект:

 

 

 

Купить доступ ко всем публикациям журнала «Новая Литература» за апрель 2020 года в полном объёме за 197 руб.:

Банковская карта:	Яндекс.деньги:	Другие способы:
		Наличные, баланс мобильного, Webmoney, QIWI, PayPal, Western Union, Карта Сбербанка РФ, безналичный платёж
После оплаты кнопкой кликните по ссылке: «Вернуться на сайт магазина»		После оплаты другими способами сообщите нам реквизиты платежа и адрес этой страницы по e-mail: newlit@newlit.ru

Вы получите доступ к каждому произведению апреля 2020 г. в отдельном файле в пяти вариантах: doc, fb2, pdf, rtf, txt.