HTM
Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 г.

Вольдевей

Антигламур

Обсудить

Повесть

 

Повесть о проститутке, ставшей верной женой

 

Опубликовано редактором: Игорь Якушко, 29.01.2008
Оглавление

1. Глава первая. О Борисе, ее дочке и оргазме.
2. Глава вторая. Любовь и сволочи.
3. Глава третья, полная морали и чепухи.

Глава вторая. Любовь и сволочи.


 

 

 

«Я хочу исчезнуть из этой жизни!»

Это заявила мне Ирка.

«Как это? – с желанием придать этому заявлению долю шутки, уточнила я. – Чтобы следов не осталось?»

«Вот именно!»

То, каким тоном она это сказала, срезало улыбку с моего лица.

О том, что Ирка была беременной, я узнала после ее смерти.

Беременная проститутка. Что вы знаете об этом состоянии? Ничего не знаете!

«Это то же самое, – сказала когда-то сама Ирка, – что оплодотворить автомат, выдающий порции горячего кофе».

И вот она была этим автоматом, который был оплодотворен еще и мыслями о материнстве. Начались сбои, когда посетители обслюнявливали за услуги свои деньги.

Она была этим автоматом, в который влезла бабка-повитуха со своим скребком, валявшимся среди средств от клопов.

Обо всем этом я думала на похоронах подруги. Единственная, кто бросил на ее гроб горсть земли, была я на пустом кладбище.

Ирка умерла в ванной. Она лежала с измученным от боли и страха лицом, полузалитым красной от крови водой. А я долго сидела на краю ванной, раздумывая о бессмысленности человеческого существования. И даже попыталась представить себя на ее месте. И протяжно вздохнула.

 

Его звали Максом.

– Тетя, дай малышу, – сказал он, когда я выходила из своего подъезда.

– Прямо здесь, что ли? – усмехнулась я. Мальчишке было лет пятнадцать. А может, и меньше.

– У меня дома никого нет.

– Где ты живешь?

Он показал на дом, противоположный моему:

– Третий этаж, вон пакетное окно.

– Сосед, значит.

Во дворе никого не было. Асфальт аллеи был в пятнах от опавших листьев. Рано утром слышен шелест метлы дворника. Но осень упорно устилает землю листьями.

– Я тебя вычислил, – сказал он. Робкие усики на его верхней безгрешной губе дрогнули. – Я видел, как тебя нанимали.

– Математик или разведчик?

– Нет, хочу попробовать серьезную телку.

– Серьезная телка, – усмехнулась я, – задарма не работает.

– 200 баксов на часа три…

– У тебя в школе подружки нет?

– Есть, но я хочу, чтобы она почувствовала мой опыт.

Вон как серьезно – опыт!

Я была свободна.

– Если под кроватью окажется футбольная команда твоих дружков, – предупредила я, – то с каждого по сотне баксов!

– Ты зайди через минут пятнадцать, квартира 27.

Он побежал в свой дом.

Я прошла вдоль своего дома, вышла на улицу и заглянула в кафе. Одна чашка, одна сигарета, десятки взглядов мужчин. И презрительных от опытных, и наивных от восторга романтиков.

Я выгляжу на все сто. Даже больше, хотя Ирка была круче меня. Эх, подружка!

На улице я повела себя осторожно. Стояла, подкрашивая губы, в зеркальце осмотрелась. Малыш мог устроить пакость.

И в подъезде осмотрелась, поднялась на лифте на восьмой этаж, затем спустилась пешком. Ничего подозрительного.

Дверь в 27 квартиру была приоткрыта. Только вошла, как мой клиентик вынырнул из ванной. Он был в халате с отцовского плеча.

И бросился запирать за мной дверь.

Я осмотрела квартиру. Четыре комнаты, мебель новая, все облагорожено со вкусом. И в комнате мальчишки все, как у любимого сынка: компьютер, музыкальный центр, домашний кинотеатр, удобное кресло, полутораспалка. Уместимся.

– Ты красивая, – вошел мальчишка.

– Даша, – представилась я. Соврала, не знаю, почему.

– Максим, – и без перехода, – вот деньги.

Он вынул из кармана халата две сотни.

– Пока спрячь, – сказала я. – Туда, в свой стол. На прощанье отдашь, на улице. Ведь пойдешь провожать даму?

– Ну что ж, осторожность не помешает.

Максим сказал это очень даже рассудительно.

Я стала раздеваться. Это продуманный ритуал. Плащ я повесила на спинку кресла. Так можно было быстро одеть его на голое тело, а вещи бросить в сумочку. Легкая кофта, короткая юбка, трусики, бюстгальтер. Это на компьютерный стол.

Пока я неторопливо раздевалась, мой юный клиент раз пять садился на кровать и вскакивал. Он то кутался в халат, то распахивал его, демонстрируя свое возбуждение.

Я расставила акценты, подойдя к нему, заставив окончательно лишиться халата. Обняла, унимая его дрожь. Затем оттолкнула от себя на кровать и после некоторых манипуляций, предохраняющих от беременности, сверху села на неплохо натренированное тело.

– Паспорт есть?

– Что? – не понял он, судорожно стянув края простыни обеими руками.

– Паспорт, – повторила я.

– Он в столе. Но ты не поднимайся, я сейчас кончу!

Я подчинилась. Таковы издержки обучения.

Паспорт я все-таки проверила. Парню оказалось почти семнадцать лет. Ну, что ж, в растлении малолетних меня не обвинят.

Курс обучения продолжался по заказанному времени. Мальчишка был легко возбудим. Это и есть недостаток, который устраняется только сильной волей. У Максима она была где-то на задворках.

– А как у тебя самой первый раз это было? – спросил он, чтобы хоть немного отвлечься, потому что его естество протестовало против всякой задержки перед новым кругом обучения. Это было совершенно неожиданно для меня.

– Я была старой, – сказала я, – уже работала диктором телевидения, ну, седьмого канала, когда мой шеф закрыл в кабинете дверь. Сначала он пальцем лишил меня девственности…

Я рассказывала скучным, равнодушным языком. Но не про то, как этот красавец с виду Жорж Алмазов (в миру Георгий Наумов) настоял на моем увольнении после того изнасилования. Это было чудовищной подлостью. Он кричал в кабинете главного редактора о морали. Он брызгал слюной. Он назвал меня проституткой! Я тогда потребовала месячный оклад за дефлорацию… А через полгода, в парике и крутом прикиде, появилась в компании Жоржа и его друзей, вызвавших девочек. Я все-таки здесь же, на людях, вытребовала у Алмазова месячную зарплату!

– У меня был парень, – я же говорила Максиму о другом, о раннем моем прошлом, – мы были одноклассниками, и проводила служить его на флот. Он утонул, оказавшись на плоту, унесенном от берега…

– Ух, ты! Как его звали?

– Не помню,– соврала я и тотчас же спросила, – а твою девушку как зовут?

– Ленкой.

– Она у тебя будет второй, после меня?

– Первой! Ты не в счет!

Я вздохнула. Вот так я не принадлежу в этой жизни самой себе!

 

Когда я выходила, то у двери на лестничной площадке уже стоял красивый, слегка седоватый мужчина. «Отец», – догадалась я.

– Пап, – это наша училка, по биологии, – нашелся Максим.

– Да, я знакомлюсь с учениками, – поддакнула я.

– Понятно, – ответил отец. Он дураком не был. – Сколько ты ей отдал?

– Еще не…

– Сколько я тебе должен? – спросил родитель у меня.

– 200 долларов за три часа.

Он засунул руку в нагрудный карман своего модного пальто, вытащил деньги и отсчитал мне четыре бумажки по 50 долларов. Отдал он их левой рукой, а правой съездил мне по лицу.

Я разорвала эти деньги и бросила клочки в лицо папаше:

– Я их не мелко, можно будет склеить!

 

Дня через два меня снова подкараулил Максим. Он стоял между пролетами и смотрел в окно. Он слышал, как я закрыла дверь, повернулся ко мне и стал подниматься.

– Вот деньги.

Я взяла их и хотела обойти мальчишку. Но он расставил руки.

Я улыбнулась:

– Как Леночка?

– Не знаю. – Полная растерянность в темных глазах юноши. – Можно я к тебе поднимусь?

– С какой стати? А следом ворвется твой папаша?

– Ну, можно?

– Ты, что, снова хочешь меня? – Я всплеснула руками. – Ну, дела!

– Мне с тобой было хорошо.

– Уймись, между нами пропасть! Ты читал «Воскресенье» Льва Толстого?

– Вместе почитаем…

– Мне 31 год! Я измочаленная проститутка! А ты сосунок.

– Я тебе заплачу! – крикнул мой юный возлюбленный. – Это заказ!

Он полез в карман за деньгами.

– Ах, Леночка твоя трахается с другим? – догадалась я.

Максим побледнел и повторил то, что сделал его папаша на его лестничной площадке.

Декорации не меняются.

У меня появилось красное пятно на левой щеке.

На правой прошло, но та помнила боль.

– Сволочь! Вон отсюда!

Послышались чьи-то шаги по лестничному маршруту над нами.

Максим не стал дожидаться свидетеля и, повернувшись, запрыгал вниз через три ступеньки. Легко, спортивно, с чувством.

 

Мне стало совсем плохо. Я заплакала и поднялась к своей двери. Слезы и душили, и мешали вставить ключ в замочную скважину. Я слышала, как с пятого этажа спускался человек. Судя по шаркающим звукам, вероятно, пожилой человек.

– Я еще ни разу не видела плачущую проститутку, – услышала я за спиной голос женщины. В этом голосе угадывались властные нотки классной руководительницы.

Ну, вот, купила себе квартиру! И откуда только люди узнают обо всем? Я сжала губы. Я не хотела отвечать. Я занесла ногу за порог, но обида заставила меня обернуться:

– У меня была строгая мама, как вы. Но она любила меня и берегла…

Я вбежала в свою прекрасную однокомнатную квартиру. В ней еще стоял запах недавнего строительства. Это был смесь аромата клея, краски, линолеума и мела. Я любила этот аромат. Но сейчас он был запахом одиночества.

Я пошла в ванную и стала набирать воду. Шум струи стал успокаивать, я подошла к окну, увидела выходящую на улицу соседку. По стройной осанке угадывалась учительница. Может быть, какого-нибудь балетного класса. Женщина остановилась и посмотрела на мое окно снизу. Она не могла видеть меня за занавесками, а я изучала ее дальнее лицо. Оно, действительно, напоминало мне мою маму, и я прочла в ее невидимом для меня взгляде боль.

Звуки говорили о полной ванне. Я разделась, нашла в маленьком шкафчике под зеркалом скальпель, оставшейся от мамы. Она была медсестрой. Шагнула в воду и часть ее вылилась на пол, когда я просто в изнеможении села.

Я подняла руки. Одна держала скальпель и подрагивала. Другая смотрела на меня нежной стороной с бьющимися прожилками.

Обе как бы спрашивали: «Хочешь ли ты исчезнуть из этой жизни?»

 

Я не стала уходить из жизни, а устроила себе отдых. Сервировка с нежным вином и все такое. После первого тоста наедине с диктором какого-то канала по телевизору в дверь позвонили. В глазке я увидела Максима. Еще я увидела за его спиной краешек букета цветов.

И я открыла дверь.

Так у меня начался роман.

Максим был чем-то похож на моего утонувшего на Дальнем Востоке одноклассника, имя которого было Любимый. И это имя забрал мальчик из соседнего дома.

 

Наш город вытянут вдоль Волги. Бывший исторический центр застраивается зданиями архитектуры, опробованной в цивильных странах на Западе. Я подолгу смотрю утром на город под окнами балкона. Надышавшись гарью от машин, закрываю створки и включаю кондер. Все, отрезана от мира! Затем подолгу смотрю на себя в зеркало. Только мне одной известны изменения и на лице, и в фигуре. В уме складывается некий график старения. Я стараюсь ограничивать его самым близким будущим: днем нынешним, днем вторым… Дальше страшно заглядывать.

Мой юный возлюбленный ничего не видит. Он прибегает, как на тренировку, со спортивной сумкой. Только в ней не пахнущая потом форма и кроссовки, а небольшой букет цветов, какая-нибудь любимая закуска или бутерброд из дома и несколько учебников. Он знает, я готовить не люблю, но разбираюсь в школьной программе. Я помню все! Когда работала диктором, достаточно было одного лишь взгляда на листок с текстом…

Я раскрылась, и теперь Максим зовет меня Оксаной, а иногда просто Ксой. Кса, и все!

Еще я купила продвинутый ноутбук. Иногда готовлю своему другу контрольные. Видимо, то, что сын стал преуспевать в учебе, не вызывало потребностей родителей контролировать передвижения Максима. А он проявлял чудеса конспирации. Я скажу об одной его операции. Он входит в дом с крайнего подъезда (набор кода на замке двери подъезда – не проблема для него), поднимается на последний этаж и там через неприкрытый люк по чердаку идет к моему подъезду и со всеми предосторожностями спускается.

Я понимаю, что когда-нибудь кто-то из бдительных жильцов с трясущимися от старости руками, но выстраданным в советские времена чутьем на шпионские темы, его застукает, но об этом думать не хотелось.

Кстати, о его родителях.

Об отце, руководителе отдела риэлторской конторы «Петушок», знаю, что он относится к жизни серьезно. И это все о Вадиме Николаевиче с тяжелой рукой, двинувшей мне по лицу.

А вот мадам Елизавета…

 

В нескольких кварталах от нашего дома есть салон красоты «Салют». Такое название можно было с успехом присвоить пиротехнической фабрике или заводу по выпуску шахтных ракет. Но какой-то шизанутый бизнесмен открыл эту парикмахерскую для высших слоев общества города. Да и области тоже. И гламурное бабье и мужички в твидовых пиджачках потянулись туда. Разумеется, каждый в свой салон.

В чем секрет этого «Салюта», многие или не понимали или тщательно скрывали. Но я уже давно знала, что в соседнем помещении, куда уводила незатейливая серая дверь для подсобных помещений, был оборудован другой салон – для свиданий. Сюда приходили те дамы, которые жаждали получить все, что входило в понятие «внимание мужчины», а мужчины заглядывали, чтобы решать кое-какие дела с дамами, обличенными властью.

Все приходили сюда с солидными суммами, подарками, вручаемыми во время обедов в кабинках. Гарик, глава этой хитрой фирмочки, сидел под крышей какого-то крутого отдела милиции. Все были довольны.

 

Итак, мадам Елизавету я увидела в соседнем кресле. Это, когда я позволила себе зайти сюда. Из озорства. Женщина сорока лет сидела под колпаком, а миниатюрненькая девушка-мастер обрабатывала ей руки. Выстригивала заусенцы, подпиливала и красила ногти. И шел такой милый общий треп. В обращении к клиентке не было «Лизочки», «Лизы», а только строгое и торжественное, почти царское – Елизавета. И все о брелках, ожерельицах, серьгах и диадемах.

Я не знаю, может быть, девушка-мастер подрабатывала в ювелирном магазине, но беседу она поддерживала профессионально.

Прошло около часа, когда появился сам Гарик и, зачем-то наклонившись над ухом клиентки, громко сказал:

– Елизавета, вас ждут. Третья кабина.

– Ах, это ты, сводник, – засмеялась Елизавета, – и кто на этот раз?

– Аск...нов, – скороговоркой сообщил Гарик, – …тат городской Думы.

– Я сейчас, дружок.

В тот же момент из рук Елизаветы в руки Гарика перекочевало несколько ассигнаций.

«Вот проститутка!» – подумала я, забыв о своей профессии.

Лишь месяц назад я заметила эту женщину. У подъезда дома Максима.

Я быстро прошмыгнула за ней следом. Могу даже не говорить о том, что она вошла в квартиру моего юного любовника. И я тогда поняла, что это она семнадцать лет назад рожала Максима.

 

– Дружок, – сказала я, когда Максим появился у меня, озабоченный какой-то формулой из тригонометрии, – как зовут твою маму?

– Елизавета Антоновна. А что?

– Ну, если ты меня когда-нибудь представишь ей, я не буду ошарашена столь звучным именем.

– Представлю? – весело переспросил сынок.

– Извини, я размечталась…

 

Уже полгода прошло, как Максим перестал появляться у меня. Я поняла это правильно: теперь мой любимый утонул в море своей юной жизни. И похвалила себя за то, что не переставала работать. Не так интенсивно, как до Максима, но ведь и мне он был не безубыточен.

В апреле мы столкнулись в парке Струкова. Точнее, я увидела его с юной девицей. Они сидели на скамейке и без устали целовались, распахнув верхнюю одежду. Время было около трех часов дня. Сбежали с уроков. Думаю, это была Леночка, которая уже, вероятно, набралась опыта. Я прошла и присела на дальнюю скамейку, уставшей от всех прожитых лет, и подумала, что, если он еще раз придет ко мне, то обязательно будет платить. Поторгуюсь!

 

 

А к маю жизнь опять вошла в привычное русло.

Что это значит?

Я по-прежнему снимаю для работы квартиру Ирки. В двух газетах постоянно висит наше объявление об оказании услуг. Конечно, массаж! Кто хочет, тот понимает это и звонит. Или еду по вызову.

А сутенеры?

Они боятся моей крыши. Это все Иркин двоюродный брат. Игорек работает в милиции. Правда, не прочь был побаловаться как со своей сестрой, так и со мной. В свое время и бесплатно. Теперь я у него одна. Но выдерживаю.

 

Вчера позвонил Максим.

– Как ты? – голос очень заботливый.

Голос, еще оставшийся мне родным. Я сглотнула.

– А ты? – спросила.

– Ты же видела, – небольшая, но многозначительная пауза. – Мне нужна твоя помощь.

Так звонят матери…

– Я догадываюсь.

– Неужели? Вот здорово! Так ты согласна?

– Нет, я не дам тебе свою комнату для сношений с твоей Леночкой!

– Но ведь нам негде! И я… заплачу!

– Из папиного кармана?

– Не важно!

– Важно. Я не буду устраивать у себя дом свиданий.

– Вот как?

В голосе Максима прорезались злые нотки. Но он, чувствуется, хорошо подготовился к разговору. Сдержал себя.

– Хорошо, я буду с вами двоими.

– Вот как? Интересно! К кому платить будешь?

– Тебе, конечно!

– А она как? В очереди будет?

– На кухне посидит.

– И она согласна?

– Она меня любит. Будет согласна.

– А вдруг я соглашусь, но надо будет для твоей подружки чайник ставить, конфеты, варенье… Одним словом, расходы! Ты и это будешь оплачивать?

– Да, ради денег ты на все пойдешь! – Появился деловой тон. – Договоримся!

– Но еще есть одно…

– Ну, что еще?

– А вдруг она забеременеет, когда моя очередь придет на кухне чай пить?

– Это не твоя забота!

– Папа ее спросит: «Кто и где тебя обрюхатил, дочка?» И что тогда, явка с повинной? Мол, все это было у Оксаны? Она сводница и растлительница!

– Издеваешься?

– И да, и нет! Прощай!

Я положила трубку.

Как я могла влюбиться в такого мерзкого мальчишку?

Снова звонок. Ясно, что это он.

– Что еще?

– Ты же любила меня?

– А ты?

– Очень! Я тебе благодарен. Но ты же для меня почти мать!

– Вот тебе и мать твою! – воскликнула я.

– Откажешь, натравлю пацанов! Уж они бесплатно выполнят твою месячную норму! Среди них двое больных.

– Испугал! Я полк выдержу и презервативов покрепче накуплю!

– Нарываешься? Могли бы и по мирному.

– Да ты просто сутенер!

– Думай. Даю два часа.

– Подожди, – закричала я, – не вешай трубку. Я тебе помогу. Квартиру я тебе не предоставлю, это факт! Но ты можешь пойти в одно местечко, где все чинно и благородно. Немного денег и никто слова не скажет.

– Правда?

– Конечно. Я же тебя еще люблю.

– Куда?

Я назвала ему адрес.

 

Меня встретили двое.

– Это ты, что ли? – спросил у меня худощавенький, но прыткий. Я знаю, таким износа нет.

– Да, это она, – сказала я о себе в третьем лице.

– Призналась! Тебя, наверное, весь город знает?

– Раз спрашиваешь, значит, не все потеряно, – отрезала я и получила удар в лицо.

Из носа потекла кровь.

– Не умничай.

Я полезла за платком, но тут же меня ударили по рукам. Сумка упала, там была косметичка, сотовый телефон, ключи. «Если сейчас нагнусь за ними, – подумала, – они собьют и ногами измочалят». Слабый свет уличного фонаря, ни одного прохожего.

– Серый, – приказал худощавенький своему напарнику, возьми ключи.

Его бугай нехотя присел на корточки, и, не вставая, стал рыться в сумке. Он нашел триста баксов и тотчас же сунул себе в карман.

– Я сказал ключи, Серый. А деньги отдай мне.

Верзила нехотя отдал доллары.

– Здесь еще сотовый, – сказал Серый.

– Мне.

И мой телефон оказался у худощавенького.

– Не много ли для одного? – спросила я, шмыгая носом. Но получилось зло.

Худощавенький снова размахнул рукой. Но я одним приемом свалила его на землю и поддала со всей силы между ног. Тот завизжал, схватившись за хорошо подбитое хозяйство. Бугай не успел встать, потому что с изумлением смотрел, как я уложила его друга. Я врезала ему ногой по уху. Это очень больно, словно в голове раздается взрыв петарды. Всему этому меня учил Иркин брат-любовник. Бугай свалился. Я взяла свои вещи у худощавенького, смазав ногой по подбородку, побежала к своему подъезду, потому меня остановили на углу дома. Передо мной дверь подъезда открылась, и появился Максим. За его спиной показалась тенью его подружка по школе

– Врезать? – спросила я.

– Да мы хотели пошутить… Ты сама во всем виновата, зачем показала место, где мать трахается?

Я ушла. Я отключилась.

 

С проституцией я завязала. Публично. Устроилась на работу. Сначала в воинскую часть, что за городом. После двух лет лавирований между старшими и младшими офицерами, что не всегда проходило успешно, заработала прозвище Неприкасаемая. Я усиленно занималась в спортивном клубе, осваивая мастерство ТЭК-Ван-до. И думала о том, когда снова стану телеведущей.

Максим мне встречался несколько раз, он приезжал из Москвы, где учился в каком-то институте. Он порывался поговорить. Но я смеялась в лицо: «Побить или сразу отбить?»

А вчера я нашла в почтовом ящике письмо.

Максим писал о чем-то много и страстно. Его письмо после прочтения мной было смятым и мокрым от моих слез. Это были последние мои слезы. Я помнила, как Ирка с украинским акцентом приговаривала при случае: «Нехай они плачут и пишут заявления!»

 

 

 


Оглавление

1. Глава первая. О Борисе, ее дочке и оргазме.
2. Глава вторая. Любовь и сволочи.
3. Глава третья, полная морали и чепухи.
518 читателей получили ссылку для скачивания номера журнала «Новая Литература» за 2024.02 на 29.03.2024, 18:28 мск.

 

Подписаться на журнал!
Литературно-художественный журнал "Новая Литература" - www.newlit.ru

Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!

 

Канал 'Новая Литература' на yandex.ru Канал 'Новая Литература' на telegram.org Канал 'Новая Литература 2' на telegram.org Клуб 'Новая Литература' на facebook.com Клуб 'Новая Литература' на livejournal.com Клуб 'Новая Литература' на my.mail.ru Клуб 'Новая Литература' на odnoklassniki.ru Клуб 'Новая Литература' на twitter.com Клуб 'Новая Литература' на vk.com Клуб 'Новая Литература 2' на vk.com
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы.



Литературные конкурсы


15 000 ₽ за Грязный реализм



Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:

Алиса Александровна Лобанова: «Мне хочется нести в этот мир только добро»

Только для статусных персон




Отзывы о журнале «Новая Литература»:

24.03.2024
Журналу «Новая Литература» я признателен за то, что много лет назад ваше издание опубликовало мою повесть «Мужской процесс». С этого и началось её прочтение в широкой литературной аудитории .Очень хотелось бы, чтобы журнал «Новая Литература» помог и другим начинающим авторам поверить в себя и уверенно пойти дальше по пути профессионального литературного творчества.
Виктор Егоров

24.03.2024
Мне очень понравился журнал. Я его рекомендую всем своим друзьям. Спасибо!
Анна Лиске

08.03.2024
С нарастающим интересом я ознакомился с номерами журнала НЛ за январь и за февраль 2024 г. О журнале НЛ у меня сложилось исключительно благоприятное впечатление – редакторский коллектив явно талантлив.
Евгений Петрович Парамонов



Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 года

 


Поддержите журнал «Новая Литература»!
Copyright © 2001—2024 журнал «Новая Литература», newlit@newlit.ru
18+. Свидетельство о регистрации СМИ: Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021
Телефон, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 (с 8.00 до 18.00 мск.)
Вакансии | Отзывы | Опубликовать

Поддержите «Новую Литературу»!