Его первая любовь, или Нелюбимый Ромео

На чтение потребуется полтора часа | Скачать: doc, fb2, pdf, rtf, txt | Хранить свои файлы: Dropbox.com и Яндекс.Диск

 

 

 

Однажды Лейла уговорила Рамина прогуляться с ней по парку. Осенний день выдался мягким, хотя по серому небу тихо плыли грустные облака, за которыми пряталось неяркое и оробевшее солнце. Деревья стояли не шелохнувшись, и только жёлтые и красные листья срываясь с веток, медленно кружились в воздухе, чтобы упасть затем с еле слышным шелестом на землю. Людей в парке можно было сосчитать по пальцам. Пожилая женщина в плотно запахнутом синем жакете спешила куда-то по аллее с большой авоськой в руке, на одной из скамеек сидела с угрюмым видом девица лет семнадцати-восемнадцати. В своей коротенькой и тоненькой курточке она была похожа на одинокого и угрюмого воробушка.

– Посмотри на эту девочку, Рамин. Как она грустна и сердита. В её возрасте я не знала, что такое печаль. Жизнь казалась мне прекрасной и беззаботной. В то далёкое советское время у нас не было особенных, красивых нарядов, дорогих деликатесов, мобильных телефонов, компьютеров, но наша жизнь была насыщенной, живой, интересной. Мы читали книги, газеты, обсуждали фильмы, просмотренные в кинотеатре. А один раз отец разрешил мне с братьями поехать в пионерский лагерь. Вот это были впечатления!

– А я не помню из тех лет ничего, кроме того, что всегда думал о тебе и страдал постоянно, – с ласковой усмешкой сказал Рамин. – Я завидовал даже вашей дворовой собаке за то, что она жила с тобой в одном дворе и могла видеть тебя чаще, чем я.

Лейла счастливо и довольно рассмеялась и ещё крепче прильнула к Рамину.

– Иногда мне кажется, что ты – самое прекрасное, самое чудное событие всей моей жизни, – вдруг дрогнувшим голосом сказал Рамин. – А иногда я ужасно злюсь на тебя.

Лейла испытала при этих словах необыкновенное волнение, смешанное с радостью. Это его первое признание в любви после стольких лет!

– А почему, милый, ты злишься? – выдохнула она.

 

Рамин задумчиво молчал, словно решая про себя, а стоит ли говорить ей о том, что творилось у него на душе. Когда он заговорил, то тон его голоса зазвучал мягко, но неуверенно, словно слова давались ему с трудом.

– Лейла, – одна часть меня – это всё тот же безумно влюблённый в тебя юнец. И мне это нравится. Выходит, что я не совсем уж и пропащий человек, раз способен ещё любить. Но вторая часть меня…

– И ты никогда меня не бросишь? – почти шёпотом перебила его Лейла.

– Я не подлец, как утверждает твой отец. Не брошу. Этого никогда не произойдёт.

– И какая же из этих твоих сторон сильнее?

– Не знаю. Но хотелось бы узнать.

– Не могу поверить своим глазам! Лейла? Рамин? Это вы? – раздался позади них чей-то изумлённый, громкий возглас.

Пара обернулась одновременно. Они с искренним недоумением воззрились на довольно упитанную женщину с куцей, но взъерошенной копной рыжих волос на голове, и одетую в длинный, немного жавший ей под мышками плащ. Женщине можно было дать лет сорок – сорок пять, не меньше.

– Ах, точно, это вы и есть! – странная незнакомка бросилась к ним и первым делом облобызала ошеломлённую Лейлу, а потом насильно завладела рукой Рамина и некоторое время довольно энергично трясла её. – Как я рада вас видеть! – продолжила она оживлённо тараторить. – Лейла, не делай такой вид, будто мы не знакомы! Ты хочешь сказать, что не помнишь своей подруги Зейнаб, или меня так трудно узнать?

Теперь пришёл черед Лейле восклицать и обнимать подругу, которую она не видела много лет. Через полчаса друзья детства уже сидели в гостиной дома Лейлы.

– Мне так неудобно, ребята, что я с пустыми руками пришла, – нарочито виноватым тоном проронила Зейнаб, когда Рамин пододвинул ей стул, чтобы она села. Она неуклюже присела на краешек стула и, смиренно сложила руки на коленях, держа при этом спину неестественно прямо.

– Зейнаб, милая, – смущённо всплеснула руками Лейла, – как тебе не стыдно такое говорить! Мы же не чужие друг другу, к чему стесняться? Давай-ка, подруга, устраивайся поудобнее. Сейчас будем пить чай!

 

Через пятнадцать минут Зейнаб уже выпивала третью чашку чая, закусывала булочками, болтала без умолка, и во все глаза разглядывала дорогую мебель, обои, люстру и даже занавески на окнах. Разглядывала жадно, с долей явной зависти. Она никогда не умела скрывать свои чувства от посторонних.

– А хорошо ты устроилась, подруга! Я слышала, квартиру тебе бывший муж подарил? – заметив смешавшийся вид Лейлы, она пояснила с улыбкой: – Невестка ваша рассказывала бабам на чьём-то обручении. И об отце твоём поведала, как он старается, чтобы ты обратно в деревню вернулась. Как только это произойдёт, сказала ваша невестка, так мы с мужем в эту квартиру жить переедем. Так и сказала, ты мне веришь? А я сразу подумала – Лейла ещё та лиса! Она себя в обиду не даст. И на все сто процентов я была уверена, что у тебя есть богатый поклонник. Видишь, я была права. Но Рамина рядом с тобой увидеть не ожидала! Клянусь Аллахом, давно я так не удивлялась!

– Ты лучше расскажи, как твоя жизнь сложилась? – мягко, но настойчиво перебив чрезмерно заболтавшуюся Зейнаб, обратилась к ней Лейла. – Я помню, когда один раз гостила у родителей, то услышала, что ты уехала, но не помню, куда. Надеюсь, у тебя всё хорошо? Дети, семья?

Зейнаб в ответ иронично воздела глаза к потолку, всем своим видом показывая, что жизнь у неё сложилась на самом деле совсем не хорошо.

– Да, чего там рассказывать! – махнула она рукой. – Замуж я так и не вышла. А через год после твоей свадьбы моя бабка умерла. Я уехала в N-ский район. Устроилась на работу в военкомат, поселилась жить у одной старушки. Жили мы с ней дружно. Я за ней ухаживала, как за родной матерью. У неё не было ни родных, ни близких. Умерла, оставила мне свой домик. Там и живу с тех пор, одна-одинешёнька. – Зейнаб на этом месте взглянула на Рамина с Лейлой и почему-то усмехнулась. – Иногда в деревню приезжаю, за садом ухаживаю, варенья готовлю на зиму. Вот, решила навестить тётку. Она здесь поблизости живёт. С мужем. Я себе кофточку хотела купить в магазине возле метро. Думаю, дай пройдусь по парку. А тут вы! Вот это встреча так встреча! – её маленькие глазки то и дело пытливо вонзались в Рамина. – Значит, вместе вы. Как в сказке.

 

Рамин сидел с учтивой, но рассеянной улыбкой на лице, думая о чём-то своём и, казалось, не слышал ничего из сказанного Зейнаб.

– Ну что же, я разрываюсь на части от любопытства! Рассказывайте, как получилось, что вы сошлись вместе? – вдруг выпалила Зейнаб с улыбкой чеширского кота. – Ты же не любила Рамина, Лейла! Посмеивалась, подтрунивала над ним, а тут – на тебе! А помнишь, как я вместо тебя писала ему письма в армию?

– Ах, Зейнаб, нашла, что вспомнить! Сейчас у нас с ним всё по-другому, – с нараставшей досадой в голосе проговорила ей в ответ Лейла.

– Подружка, с таким красавцем и богачом любая захочет жить по-другому. А ты у нас всегда была любительницей сладко пожить, – оживлённо хохотнула гостья, но почему-то ни Рамину, ни Лейле не было смешно. Особенно Лейле, которая уже сидела как на иголках и всё ругала себя за то, что потащила Рамина в парк.

– Пойдём, – сказала она, – я покажу тебе квартиру. Мы сделали новый ремонт недавно.

Женщины вышли в коридор.

– Вижу, вижу! – донеслось до Рамина. – Дом вроде бы небольшой, но роскошный. Повезло тебе, моя девочка. Такая удача не каждому выпадает. А детей у тебя нет? Даже от Рамина не забеременела? – дотошный и бестактный тон Зейнаб мог вывести из себя любого, даже, наверное, совсем мирного человека.

Лейла выдержала и этот натиск.

– Нет, пока нет. На всё воля Аллаха, – спокойно ответила она. – А это спальня. Я подобрала мебель и обои одного цвета. Не правда ли, сочетание красного, белого и чёрного цветов выглядит великолепно?

 

Зейнаб не ответила ей, только губы скривила на миг и продолжила своё оживлённое щебетание. В таком темпе прошло ещё четверть часа, и гостья принялась прощаться. К тайному облегчению Лейлы.

– Я послезавтра возвращаюсь домой. Так что вряд ли ещё увидимся. Но, по крайней мере, не забывай приходить ко мне в гости, когда приедешь к отцу в деревню.

– Конечно, Зейнаб! Конечно, приду! Вместе с Рамином. И обязательно передавай от меня привет своей тёте.

Зейнаб загадочно хмыкнула и покачала головой.

– За все годы, что приезжала с мужем в деревню погостить, ты ни разу обо мне не вспоминала. И ни разу не пришла и не повидалась со мной. Помню, я собралась с духом и сама заявилась к вам. Твоя мать сказала, что ты спишь, и что у тебя болит голова. Больше я не приходила.

Её слова заставили Лейлу покраснеть и смутиться.

– Почему? Пришла бы ещё раз. Я не помню этого. Наверное, мама мне забыла напомнить о твоём визите.

– Ты не спала в тот день, Лейла. Ты наблюдала за мной из окна своей комнаты, встав за занавеской. Но меня-то тебе не перехитрить! – И тут Зейнаб захихикала. – Ну, прощайте, ребята, я пойду, а то тётка уже точно переполошилась и меня в международный розыск подала. Ох, и кофточку не смогла купить. Вчера ещё хотела купить, да спешили мы с ней. А теперь я не знаю, как и добраться до метро. Осенью быстро смеркается, потеряюсь ещё!

– Вообще-то, я собирался кое-куда съездить. Так что, могу тебя подбросить до метро, – неожиданно заявил Рамин, нарушив наконец своё молчание.

– Ах! – зарделась радостно Зейнаб. – Право, не хочу причинять беспокойства вам.

– Я же сказал, что мне по пути. Идём.

Лейла промолчала. Только крепко сжала руку Зейнаб при прощании и кротко заглянула ей в глаза, словно о чём-то моля своим взглядом, а та благодушно чмокнула её в щеку, помахала рукой и скрылась за дверью.

 

– Знаешь, я так рада, что мы встретились, поболтали по душам, – ворковала Зейнаб, сидя в машине напротив Рамина. – Какая у тебя красивая машина! Рамин, кто бы мог поверить, что ты…

– Почему ты сказала, что Лейла меня не любила? – перебил её он.

Зейнаб не растерялась. Словно она давно ожидала этого вопроса и была готова ответить.

– Да потому что так и было. Ты никогда ей не нравился, уж извини. Вот почему, увидев вас вместе, я изумилась. Конечно, не очень хорошо ворошить далёкое прошлое, но как ты думаешь, почему мы с ней не остались подругами, как раньше?

– Откуда мне знать, – буркнул Рамин.

– Помнишь ту последнюю ночь за день до её свадьбы с Ильгаром? Она тогда и не думала с тобой бежать. Она играла с тобой, а точнее сказать, просто-напросто насмехалась от всей души, и это мне очень не нравилось. Я ругала Лейлу, пыталась образумить, но всё было бесполезно! – с лица Зейнаб словно сорвалась приветливая маска. Она говорила злым, отрывистым голосом, и даже покраснела от распиравшего её напряжения. – Лейла решила, что имеет право унизить человека, которого считала некрасивым, бедным неудачником, не имеющим никаких надежд на достойное будущее. К тому же она думала, что её игра с тобой в любовь – честь для тебя.

Женщина на секунды три замолчала, уставившись сердитым взглядом куда-то в пустоту, где маячила тень юной девушки из воспоминаний, не дававших ей покоя все эти годы и, то ли передразнила её нарочито тонким голоском, то ли эхом повторила её слова:

– Зейнаб, этот бедняга будет еще долго вспоминать меня, лёжа рядом со своей толстой, некрасивой женой. Я останусь самым ярким воспоминанием в его жизни, если не единственным! И после этого она со спокойным сердцем обманула тебя, велев подождать её в роще. Ведь на самом деле её никто силком замуж не выдавал. Наоборот, она сама из кожи вон лезла, чтобы заполучить себе состоятельного жениха. Она всегда была такой. Как бабочка летела к свету и теплу. Туда, где на тот момент ей было выгодно находиться. Да и теперь она не в накладе. Таким, как она, всегда везёт. Не то что мне, горемыке.

 

Машину резко тряхануло. Зейнаб испуганно ойкнула.

– Вот и метро. Прощай, – не глядя на неё, бросил сухо Рамин.

Женщина презрительно поджала губы. Лицо её словно окаменело.

– Хорошо. Спасибо, и прощай!

Она хотела захлопнуть дверцу машины, как вдруг приостановилась, что-то вспомнив. Быстро наклонившись в салон, Зейнаб торопливо выпалила:

– Я храню до сих пор все твои письма! Да, те самые, что ты присылал ей из армии. Хотя она не написала тебе ни единой строчки в ответ. Тебе писала я. Я! Писала и отвечала от её имени и по её просьбе, а она в это время забавлялась со всеми парнями в округе. Вот теперь прощай! – сказала и захлопнула дверь с чувством огромного облегчения.

 

Когда Зейнаб вернулась в дом своей тётки, та её встретила на пороге со словами:

– Ну как?

– Как и должно было быть, – равнодушно ответила девушка. – Мне даже не пришлось изворачиваться. Он сам спросил. Я шла к ним, и вдруг увидела их обоих в парке. Вышло так, будто я их встретила случайно. Потом мы отправились к ним домой, – она криво и недобро усмехнулась.

– Ты мне лучше другие подробности расскажи! – сгорая от любопытства, проговорила тётка Зейнаб, – такая же, как она, дородная и уже седовласая женщина лет шестидесяти, а то и больше.

– Он вызвался подвезти меня до метро после того, как я с невинным лицом брякнула у них дома о кое-каком факте из жизни Лейлы. Сразу заинтересовался, хотя и виду сначала не подал. Да, он не изменился, всё такой же романтик-глупец, что и раньше. И я сделала всё, чтобы открыть ему глаза. Так ей и надо, этой высокомерной стерве! Если бы не она, то он полюбил бы меня, а не её, и моя жизнь сложилась бы иначе! Я любила его, а она знала об этом и издевалась над нашими чувствами!

– Правильно, деточка! Эта Лейла должна получить по заслугам! Ничего себе устроилась! Играла с одним, выскочила замуж за другого. Пожила в своё удовольствие, а как праздник закончился, так она себе новое развлечение нашла. Другие одного не могут найти для серьёзных отношений, а ей как везёт, однако. Всё сходит с рук, а все удовольствия у её ног.

– Он богат, хотя не понимаю, почему живёт у неё, а не в своём особняке, – словно не слыша её, продолжила говорить Зейнаб. – Мать Рамина показывала мне однажды фото его дома. Она любит бахвалиться сынком и его достижениями. Но сама Севда в доме у сына не может вытерпеть и недели. Поживёт немного, и бежит обратно в свой крысятник. Только представь себе, что бы было, стань я его женой! – Зейнаб тяжело вздохнула. – Лейла махнула перед ним хвостом и была такова. А он побежал за ней в эту Москву, и больше я его не видела. И ждала, и ждала! А они вместе! Опять! После всех унижений, что она причинила и мне, и ему?! Нет, я всё сделала правильно. И этого разговора с Рамином я недаром столько лет ждала! Я слишком долго и терпеливо ждала! И я так несчастна!

Она зарыдала, а старая тётка принялась гладить её по голове и ласково приговаривать:

– Ничего, ничего! Зато камень с души упал, и станет скоро легче, вот увидишь!

 

…Домой Рамин в этот вечер возвратился очень поздно. Лейла, и сама не зная почему, не могла заснуть и ждала его. В голове все крутились слова Зейнаб:

– Ты же его не любила!

И вопрошающий взгляд Рамина, устремлённый на Лейлу. Ну почему он так самолюбив, что прислушивается к таким пустякам? Не любила я, но сейчас-то люблю! И не забываю говорить ему об этом при каждом удобном случае.

Когда Рамин открыл входную дверь, она сразу посмотрела на часы. Они показывали 3:15. Но она не посмела встать. Сделала вид, что спит, а сама чутко прислушивалась к каждому его шагу. Терпеливо дождалась, пока он не улёгся рядом и сонно не засопел. Как только он уснул, она повернулась к нему лицом и положила свою руку ему на грудь.

– Я люблю тебя, – почти беззвучно прошептала она ночной тишине.

Сказав это, она успокоилась и заснула.