Наследник проклятого трона

 

Lənətlənmiş taxtın varisi

 

Heir of the cursed throne

 

 

 

 

Абдуллах ибн Тахир ненавидел и опасался князя ибн Кавуса и имел на то серьезные основания. Вот уже несколько лет между ними шла беспощадная борьба. Афшин Хайдар ибн Кавус стремился сместить ибн Тахира с поста правителя Мавераннахра и занять его место, а Абдуллах – упрочить свою власть и в Уструшане и окончательно присоединить ее к своим владениям. И было еще неясно, кто из них двоих быстрее достигнет своей цели.

– Афшин? Афшин!

До сипахсалара словно издалека донесся чей-то хрипловатый, низкий голос.

Афшин вздрогнул.

На него в упор смотрел своими водянисто-голубыми глазами сам повелитель правоверных.

«Была бы моя воля, не раздумывая снес бы тебе башку»,− подумал с ненавистью Афшин.

«Подожди, скоро я и до тебя доберусь, проклятый тюрок!»

– Мой верный генерал, чтобы я без тебя делал! − воскликнул, улыбаясь, халиф и протянул ему свой кубок, доверху наполненный лучшим куттрабульским вином^[34].

Афшин под завистливыми взорами придворных с нарочито почтительным видом склонил голову и с миной удовольствия на лице, принял из рук повелителя его чарку.

Выпить из собственного кубка халифа считалось знаком его величайшей милости и благоволения.

– Что случилось, бесстрашный сын Кавуса, отчего ты так невесел? Даже поэтов, что в твою честь сложили прекрасные стихи, ты не удостоил ни похвалой, ни улыбкой.

Их взгляды вновь встретились. Халиф медленно поглаживал свою холеную рыжую бородку и благосклонно улыбался.

«Знаю, знаю, о чем ты думаешь. Готовишь новый план и мечтаешь удрать в свою нищую Уструшану. Чтобы после попытаться свергнуть меня, своего повелителя! Аллах свидетель, − я прямо сейчас бросил бы тебя на съедение тиграм! И если бы не эта тупая любовь к тебе тюрков, то твои кости уже гнили бы на дне реки Вади ас-Салам» ^[35].

Но только Афшин открыл рот, как повелитель правоверных перебил его.

– Ах да, чуть не забыл. Мой верный слуга Афшин! Помнишь, как я однажды обещал тебе самому выступить в качестве свата твоему сыну Гасану? Так вот, я уже присматриваю для него подходящую девушку.

Ибн Кавус изобразил на лице гримасу радостного удивления. На самом деле-то его уже тошнило от всего на свете и больше всего от вида самодовольного, рыжебородого халифа.

– Я самолично сообщу Гасану эту великолепную весть! − воскликнул Афшин, из последних сил сдерживая кипевшую в нем черными клубами ярость.

– Ах, Хайдар, а что там поделывает проклятый изменник аль Аббас? − спросил халиф Мутасим, в тоже время небрежно поигрывая яхонтовым перстнем на безымянном пальце.

Но ибн Кавус успел заметить промелькнувшую в его глазах знакомую мрачную искорку и беспокойно заерзал и задумался.

Принц Аббас был сыном покойного царя аль-Мамуна и родным племянником нынешнего халифа. После смерти отца юный принц всенародно отказался от своего права наследовать трон в пользу дяди Абу Исхака, будущего халифа аль Мутасима. Поговаривали, что во время публичной церемонии отказа на глазах у Аббаса стояли слезы. Но Аллах знает лучше. Несколько лет спустя Аббас был неожиданно обвинен в заговоре против халифа и в данное время томился в одном из покой дворца Хайдара ибн Кавуса, со смертельным ужасом ожидая решения своей участи.

А началось все с того, что однажды между византийским царем Феофилом^[36] и халифом аль Мутасимом началась война. Арабы и греки всегда находили причины неполадить, а тут произошла целая история. Приспичило царю Феофилу приказать своим генералам напасть на арабский город Запетру, в которой некогда родился халиф аль Мутасим. Город был взят и подвергся беспощадному опустошению: победители жестоко издевались над пленниками, выкалывая им глаза и отрезая уши.

В ответ разъяренный не на шутку Мутасим собрал отборные войска, состоявшие в основном из тюрков и хорасанцев, и осадил византийский город Аморион^[37], а он в те времена считался самой укрепленной и непобедимой крепостью-городом. После двухмесячной осады Аморион пал. Сам царь Феофил чуть не попал в плен и только благодаря странной медлительности Афшина смог уйти от погони. Правда, одной из его дочерей повезло гораздо меньше. После ожесточенной погони воинам халифа удалось перехватить и пленить принцессу. В тот же день дочь царя Феофила была изнасилована аль Мутасимом во время пиршества, заданного им своим войскам в честь блестящей победы над Аморием. Превратившись в наложницу халифа, эта девушка впоследствии навеки сгинула в недрах его гарема.

После оглушительной победы над византийцами войска аль-Мутасима захватили в Амории огромные богатства. И тут же между тюркскими и хорасанскими воеводами произошли довольно серьезные стычки. Хорасанцы посчитали, что их обделили добычей и сильно обиделись. Недолго думая, они составили заговор, порешив убить халифа и всех его тюрков-воевод, а затем возвести на престол своего любимца, принца аль Аббаса. Сын Мамуна долго колебался, так как не отличался по природе своей особой храбростью и какими-либо талантами, чтобы его можно было считать лидером. Но как говорится, на безводье и рак рыба. Да и хорасанцы не могли еще забыть царя Мамуна, который при жизни своей всегда к ним благоволил.

В конце концов, принц, соблазненный их сладкими обещаниями, согласился стать во главе этого заговора. Он до того расхрабрился, что даже написал письмо царю Феофилу, предлагая ему объединиться против халифа. Но мечте принца так и не удалось сбыться. Византийский царь после поражения в Амории заболел от горя и только тем и занимался, что винил себя и плакал. И было отчего заплакать. По его вине самые знатные византийские вельможи с женами и дочерями, друзья и родственники томились и мучились в темницах арабского халифа.

Не прошло много времени, и Аль Мутасим узнал о предательской переписке принца аль Аббаса и других заговорщиков с византийцами через своих тайных шпионов. А узнав, немедленно задал своим неверным вельможам в честь победы еще один роскошный пир, где очень долго и тщательно поил аль Аббаса вином. И когда принц совершенно опьянел, халиф мягко и любезно потребовал от юноши назвать ему имена всех зачинщиков. Взамен Мутасим пообещал и с чувством поклялся, что никому из них не причинит вреда. Пьяный аль Аббас со слезами раскаяния на глазах полез целоваться и вскоре с детской непосредственностью признался во всем и выдал предлинный список всех заговорщиков. Дядя халиф слегка пожурил племянника, похлопал по плечу и сказал, что прощает его. И терпеливо дождался, пока войско не вернулось в Ирак.