Горький мёд лихолетий, или Поколение void

(на чтение потребуется 1 час 15 минут)

 

 

 

Сильный порыв ветра сдул гвоздики, лежащие на краю бордюра, в сторону соседней могилы. Николай собрал цветы и снова протёр полотенцем отполированную поверхность камня, на котором была выгравирована надпись: Кондрашова Алина Сергеевна; 1965 – 2010.

 

Он сделал Алине предложение, когда её состояние стало заметно ухудшаться. Вернее, он и ранее неоднократно предлагал ей руку и сердце, но она отшучивалась, полагая, что это лишь для того, чтобы утешить, поддержать её в трудный момент. Когда же по-настоящему трудный период наступил, Кондрашов настоял на своём. Они сыграли скромную свадьбу – бурное веселье было бы слишком утомительным для ослабленной тяжёлым недугом супруги, но всё равно праздник удался на славу: с фатой, белым платьем и букетом невесты – всё так, как она и мечтала. После этого торжественного события она прожила ещё почти год.

 

Николай положил розы на могильную плиту. Глаза его излучали ту же нежность, что и в далёкие школьные годы, когда ехал рядом с ней в переполненном троллейбусе, только теперь этому чувству приходилось уживаться с тягостной, бесконечной скорбью. Держась за край надгробия, словно за её плечо, он прошёл вперёд – к соседней могиле, где памятник был установлен совсем недавно, о чём свидетельствовала ещё не убранная кучка цемента и гранитной крошки возле ограды. На большой вертикальной плите был высечен молодой мужчина в тельняшке и десантном берете; внизу надпись: Александр Матвеевич Скворцов, 1966 – 2011.

Джип Александра врезался во встречную фуру при обгоне на опасном участке трассы Петербург-Москва. Скорость была такая, что выжить в автокатастрофе не удалось никому. Нелепая смерь. Пройти две войны, выжить в кровавые девяностые, находясь на острие противостояния, и погибнуть за рулём автомобиля! Впрочем, он ушёл так же, как жил – дерзко и стремительно.

Кондрашов тщательно протёр памятник от цементной пыли и положил гвоздики.

«Сорок пять, – подметил Николай про себя, взглянув на даты. – Ему было сорок пять, как и Альке, когда её не стало. Странно, но убитому двадцать лет назад Нестору тоже было сорок пять лет, – почему-то вспомнил он и снова напряжённо задумался. – А ведь и мне меньше чем через год… стукнет сорок пять. Тьфу, чертовщина какая-то!» – отогнал от себя мрачные выводы Кондрашов.

И тут он вдруг ощутил в душе такую пустоту, что ему стало не по себе. Нет, не только невосполнимые потери друзей были причиной этой съедающей изнутри пустоты, ведь прошло уже достаточно времени с тех пор, как их не стало. Было что-то ещё, чего Николай не мог себе объяснить, как когда-то не понимал причин катаклизмов, происходящих с его страной и поколением. Бизнес процветал: «Рос-Кон» стал совладельцем нефтяного терминала и сети автозаправок, приобрёл контрольный пакет акций крупного торгового центра, участвовал в крупных международных проектах. Казалось бы – чего ещё желать? Немногие из тех, кто на рубеже эпох начинал кроить свою жизнь по новым лекалам, могли похвастаться такими достижениями, а у него на душе было так же безжизненно и одиноко, как на этом огромном кладбище.

Кондрашов перекрестился и, повернувшись, зашагал в сторону дорожки, где его терпеливо ждал бдительный телохранитель. Уже на подходе к аллее, со стороны кустов, что росли метрах в двухстах, раздался глухой хлёсткий щелчок, похожий на удар кнута. Стайка встревоженных ворон пронеслась над головой, разразившись отвратительным карканьем. Николай на секунду замер и неуклюже сполз на землю по стоящему впереди фонарному столбу. На его спине появилось и стало быстро расти тёмно-красное пятно.

 

В просторном номере пятизвёздочного отеля в Эйлате грянула задорная мелодия мобильного.

– Иосиф Львович? – прозвучал в трубке высокий мужской голос.

– Здравствуйте, – плохо скрывая волнение, произнёс Росман.

– Переговоры прошли успешно. Клиент нейтрализован, – так же спокойно доложил инкогнито, явно используя специальную терминологию, понятную лишь посвящённым.

– Когда? – голос Росмана дрогнул.

– Только что.

Повисла зловещая пауза. Не дождавшись ответа, позвонивший продолжил:

– Иосиф Львович, нас с вами ждут большие дела. Теперь, когда все препятствия устранены, мы наконец сможем объединить наши усилия для решения, не побоюсь этого слова, великих задач. И не стоит переживать по поводу человека, совершенно вас не ценившего.

Иосиф обвёл растерянным взглядом гостиничный номер и едва слышно забормотал дрожащими губами:

– Да, да. Конечно.

Он отложил телефон и начал нервно ходить по номеру, судорожно хватаясь то за подбородок, то за лысеющий затылок. Его глаза, источающие то ли страх, то ли безумие, прыгали с предмета на предмет.