Тайная вечеря

 

 

Реконструкция происшествия
в 2-х частях

Действующие лица:
Йешуа
Иак – его брат
Иуда
Кифа
Шимон
Иона
Фома
Мариам
Лазарь
Маруф – сестра Лазаря
Рувим – слуга Маруф
Аса – горожанин с тележкой
Человек Каиафы

 

Трапезная в доме Маруф. Хозяйка и её гости за столом на своих местах, но никто уже не лежит в вальяжных позах, не пьёт и не ест. Всё сидят молча, сосредоточенно слушая Йешуа, стоящего во весь рост у стола.

ЙЕШУА.
Все помыслы, все тайны обнажил,
до донышка излил души сосуд. (Встал на колени.)
Себя вам отдаю на правый суд,
воздайте мне всё, что я заслужил,
на ваше усмотренье... вашу волю.
ШИМОН.
Братан, ты перепил… А может, болен?!..
Ты не стесняйся, худо коли так,
я лекаря найду тебе что надо.
Подлечишься как следует, чудак,
и сходу, помолившись, на осаду
дворца и храма впереди отряда,
презрев сомненья, логику и страх,
пойдём с тобой с оружием в руках!
Поднимем на борьбу весь наш народ!!
В слизь сколопендру римскую раздавим!!..
Всё Иродово племя рыбам сплавим,
первосвященников всех нА кол в огород!!..
пугать ворон, ворам – на страх и диво,
пусть малое, а всё ж таки подспорье.
Земельку под крестьянские подворья
всю переделим честно, справедливо!
Вдвоём свернуть любую гору сможем,
построить, как мечтал ты, Царство Божье,
чтоб все смогли в нём счастье обрести,
достаток, рай земной!!..
ЙЕШУА. -----------------Шимон, прости,
но это всё недостижимо!!.. Никогда!..
Всеобщий рай без вдохновенного труда
свободного народа – миф, мечта,
фантазии нелепые, пустые...
Да и тогда найдутся «непростые!»,
которым «райской жизни» простота
покажется тяжёлой адской пыткой.
Всегда найдётся хитрый, наглый, прыткий,
любитель не работать, а болтать!..
кто рай захочет в вотчину прибрать.
ШИМОН.
Слабак ты, вижу… Ну и чёрт с тобой!
Найду, кто будет мозг народу парить!
Февд языком не хуже может жарить,
чудить мастак и с заячьей губой,
юродивый, как ты, и голос зычный,
мессия внешне просто преотличный,
народ за ним повалит табуном.
Сейчас жалею только об одном,
впустую часть души своей истратил!
ЙЕШУА.
Казни, как хочешь, всё готов принять
во искупленье!
ШИМОН. Ты, брат, точно спятил.
Ногами можно б было попинать,
будь ты, как все, здоровым и нормальным.
Казнить тебя, – злодеем инфернальным,
наверно, нужно быть, я не таков.
Конечно, жаль погибших мужиков,
но что поделать, финт шальной судьбы,
мы пешки на её доске, рабы
бесправные, безмозглые игрушки.
Теперь не стоит жизнь твоя полушки.
Как храма поджигатель, бунтовщик,
раскольник веры предков, еретик,
без нас ты завтра ж будешь на кресте.
ЙЕШУА.
Я знаю.
ШИМОН. Врё-ошь, никто не может знать,
мы можем лишь гадать, предполагать…
как быстро все забудут о «Христе!»,
убогом, сумасшедшем «Божьем сыне». (Прослезился.)
Вы мусор, «назореи», шваль, отныне
навек, козлы, я с вами знаться зарекаюсь. (Допил своё вино.)
Как англосаксы, не прощаясь, удаляюсь. (Встал.)
ЙЕШУА.
Прости меня за всё.
ШИМОН. ----------Давить на жалость
кончай, а?! Встань, брось пыль-то подметать!
ЙЕШУА.
Вот эту ночь и день мне жить осталось.
Я должен перед смертью точно знать,
простил ты или нет.
ШИМОН (порывисто подошёл, грубо схватив за грудки, поставил с колен на ноги). Не верю, врёшь!
Не могут знать день, час кончины люди!!
ЙЕШУА.
День потерпи, увидишь, так и будет.
Через четыре года сам умрёшь.
Погибнешь, как разбойник, в стЕнах храма
в кровавой схватке с храмовой охраной
за золото, за камушки Ханана,
когда все горожане будут биться
в пылающей, разрушенной столице
с когортами солдат Веспасиана.
ШИМОН.
Узнаю завтра, на кресте ты, навещу.
ЙЕШУА.
Тогда поверишь?
ШИМОН. И поверю, и... прощу. (Отпустил Йешуа.)
Иуда, допивай, пошли отсюда.
Ты, Кифа, с нами?
КИФА. -------------Только не с Иудой.
ШИМОН.
А чем тебе Иуда не зелот?
КИФА.
Он, может, и зелот... да вот не тот!
ШИМОН.
Не понял что-то я твою загадку.
КИФА.
Число её разделим без остатку,
когда придёт Антонио.
ШИМОН. ---------------Какой?..
КИФА.
Да римлянин, солдат из гарнизона,
приверженец...
ШИМОН. Хрен с ним, он нам на кой?
Что проку в нём?!
КИФА. При всех он подтвердит,
кто Каиафы тут горячий прозелит
нанёс два дня назад ему визит.
ШИМОН (Иуде).
Неужто Кифа правду говорит?
ЙУДА.
Поклялся я зарезать пустозвона
без долгих, нудных, лишних разбирательств,
коль нынче не представит доказательств. (Кифе.)
Уж полночь близится, солдатика всё нет.
Бери-ка меч свой, враль, он твой клеврет,
единственный защитник правоты.
Убьёшь меня, – и будешь правым ты.
А будет мой верх, – сдохнешь, мразь, лжецом! (Выхватывает меч.)

Входит Лазарь, на которого никто не обращает внимания.

ЛАЗАРЬ.
Иудушка, окстись, с таким лицом
свирепым ужас, с ножиком в руках –
в святой и светлый праздничный Пейсах!
Опомнись, не греши, не богохульствуй!..
ИУДА.
Заткнись, пропойца горький, вертопрах!
Залей вином утробу, не кощунствуй,
глаголя, будто праведник у храма.
ЛАЗАРЬ.
Слова не мужа, – грубияна, хама.
Не совестно тебе так зло браниться?
ИУДА.
Латрыга, хватит совестить меня!
Чего припёрся, выпить, похмелиться?
Садись и пей!..
ЛАЗАРЬ. Скандалы и грызня,
и драки с поножовщиной кровавой –
всё это так печально, так постыдно.
Мне за людей порою так обидно,
что хочется упиться вусмерть, право.
ИУДА (показывает).
Сосуд пузатый – с пивом, жбанчик справа –
арак сливовый. Хочешь, начинай?!
Начни-ка с водки, пивом запивай,
и пей, копыт покуда не откинешь,
«обида» улетучится твоя.
ЛАЗАРЬ.
Ох, бестия, коварный, как змея,
придумать хитрый способ не преминешь,
избавиться от Лазаря чтоб только.
ИУДА.
К тебе, тля, интереса нет нисколько,
мне наплевать, живой ты или труп.
Ты думаешь, что я настолько туп,
настолько бесхарактерен и слаб,
чтоб раб вина, мозги пропивший раб
пустой угрозой мог меня пугать?!
Смешно!!.. Я повторяю, мне плевать,
что «Божий сын», «наш царь», «мессия» и «учитель»
узнает правду о «чудесных исцелениях!».
Людей я подкупал «для излечения»! (Йешуа.)
А ты не знал, что – шарлатан, а не целитель.
Все чудеса твои – обман, афера, ложь!
КИФА.
Не верю я Иуде ни на грош!
ИУДА (Кифе).
Что я тебя убью, – не сомневайся. (Лазарю).
Давай, поганец алчный, признавайся,
почём продался сонный яд испить?
ЛАЗАРЬ.
Я пьян был…
ИУДА. Как всегда.
ЛАЗАРЬ. Кончай язвить! (Йешуа.)
Я, равви, соблазнился... деньги взял.
Прости! (Пал на колени, пустил слезу.) Меня бес жадный обуял,
проклятое пристрастие к вину! (Чуть поплакал.)
Прости?!
ЙЕШУА. Не плачь. Встань. Дай я обниму
тебя в знак состраданья и прощенья.
(Обнял Лазаря, когда тот поднялся с колен.)
И ты прости?
ЛАЗАРЬ. За что?!
ЙЕШУА. Твои мученья
могли б закончиться уже на этом свете,
ты не проснулся бы... и я теперь в ответе
перед тобой и Богом за страдания,
обиды, унижения и хвори,
вернув тебе твою жизнь-наказание,
жизнь-пытку, жизнь-позорище, жизнь-горе.
Прости.
ИУДА (смеясь). Фарс, анекдот. Сплошной комизм!
ЛАЗАРЬ.
Какая никакая, всё же жизнь,
не то, что у несчастного Рувима.
За что вот ту убил его, шутник?
(Иуда побледнел, растерялся, не знает что сказать.)
Ой, что это под глазом, нервный тик?
Тик без волненья, что огонь без дыма.
МАРУФ.
Ты о моём Рувиме говоришь?
ЛАЗАРЬ.
Рувим уже не твой слуга, шалишь,
теперь он – Божий раб на небесах,
а тело станет кормом для червей.
ИУДА (надвигаясь на Лазаря).
Не убивал я, не докажешь, понял?!
ШИМОН (схватив его за руку, сжимающую меч). Эй!
А ну-ка, возмущённый, спрячь тесак.
Пырнуть не долго, нужно разобраться,
ты не находишь?
(Иуда рванул было руку, но Шимон её не выпустил.)
ИУДА (подавив гнев). Брось ко мне цепляться,
и пальцем я убогого не трону.
Случись, тебя б он спьяну обвинил,
ведь сам пьянчужку с маху б расчленил?
ШИМОН (выпустив руку Иуды).
Возможно, и убил бы... по закону.
ИУДА.
Ну что же, пусть закон восторжествует!
Судьёй третейским будешь между нами.
Истец к тебе взывает, негодует,
он обвинён пустыми болтунами
в предательстве, в кровавом душегубстве!
ШИМОН.
Гневлив, горяч я, не силён в искусстве
быть беспристрастным и владеть собой.
Пусть вас рассудит кто-нибудь другой,
я ж буду только точный исполнитель
судебного решения. Согласен?
КИФА.
Истец – злодей, убийца – обвинитель.
Как мир несправедлив, жесток, ужасен!
ИУДА (Кифе).
Ты как всегда болтлив и громогласен,
но обвинение всё ж нужно доказать.
КИФА.
Мотив убийства очевиден, ясен,
Рувим Антонио отправился позвать,
свидетеля предательства, измены,
и ты его убил, изъяв звено
цепочки к правде. Верно, Лазарь?!
ЛАЗАРЬ. -------------------------------Но-о...
глазами я не видел страшной сцены,
а слышал только, как Рувим кричал.
Значения я крику не придал,
подумал, что...
ИУДА. Что выпить нужно срочно.
ЛАЗАРЬ.
Какая выпивка, земля кругом тряслась!..
ИУДА.
Чего-о?!
ЛАЗАРЬ. Тряслась... земля.
ИУДА (рассмеялся). Горячка началась.
Свидетель невменяем – это точно.
Допился он до умопомраченья,
до полного в башке ума трясенья,
до мальчиков зарезанных кровавых,
стоящих в обезумевших очах.
ЛАЗАРЬ.
Иудушка, не нужно вгорячах
топить меня в словах твоих лукавых,
упившемся безумцем выставлять.
Конечно, пью, на зеркало пенять
чего уж мне, коль рожа вкривь да вбок.
Но вот ответь, смешливый мой милок,
тебя в «кровавом душегубстве» кто винил?
ИУДА (растерявшись).
Ты-ы…
ЛАЗАРЬ. Извини, брат, говорил я, ты – убил,
но как убил, зарезал, задушил,
столкнул с горы, в канале утопил, –
об этом я не вымолвил ни слова.
Ты, потешаясь, повторился снова,
зарезан бедный мальчик, дескать, был.

Иуда побледнел, выхватил меч и бросился на Лазаря с клокочущим хрипом: «Убью, слизняк!» Шимон ловким приёмом выбил у него оружие, но завладеть мечом Иуда ему не позволил, сшиб с ног тяжёлым ударом в челюсть. Шимон рухнул навзничь прямо на стол. Грохот разбитой, разлетевшейся посуды, визг женщин. Кифа с Фомой набросились на Иуду с намерением скрутить. Завязалась борьба, Иуда стоял на ногах твёрдо, время от времени отправляя на пол то одного, то другого. Наконец, в схватку вступил пришедший в себя Шимон. Втроём им удалось повалить мощного иудея. Какое-то время борьба продолжалась на полу, пока обессилевший Иуда не перестал сопротивляться.

ШИМОН.
Чего стоишь и пялишься, Иак?!
ИАК.
Чего ты хочешь?
ШИМОН. Дай-ка твой кушак,
бычка повяжем, чтобы не брыкался!?
(Иуде выкрутили руки сзади, крепко связали кушаком, поставили на колени.)
Ну что, «воитель!», всё, отвоевался?! (Бьёт под вздох.)
Поведай, «казначей», почём продался?
ИУДА.
Не продавался я.
ШИМОН. Ты предаёшь бесплатно?! (Снова бьёт в живот, по лицу.)
МАРУФ.
Шимон, пожалуйста, не бейте?!
ШИМОН. --------------------------Мне занятно,
без племени, без роду иудей,
не то зелот, не то он назорей,
бродяга маргинальный, несомненно,
первосвященника с чего-то навещает.
Допустим, что он там чаи гоняет
в кругу его друзей самозабвенно. (Иуде.)
Вот только одного я не пойму,
гонца-слугу зарезал почему?! (Бьёт очень жестоко.)
МАРУФ.
Шимон!!..
ШИМОН. Маруф, прошу меня простить,
убийцу я не буду больше бить…
глаз выдавлю один!.. потом другой!!..
(Вытащил меч, приставил к горлу Иуды.)
И горло перережу, дорогой.
ИУДА.
Убьёшь невинного.
ШИМОН. ----------Смеёшься, негодяй?!..
Убийца – ты! Предатель!! (Пытается вырвать глаз у Иуды, одновременно надавливая мечом на горло.)
ИУДА (отчаянно сопротивляется и вопит). Хватит!! А-ай!!
ЙЕШУА (подошёл, взял Шимона за руки).
Довольно. Отпусти его, Шимон.
ШИМОН.
Ты что не видишь, испугался он!?
Расколется сейчас!
ЙЕШУА. -----------Пусти. Довольно.
Всё, отпускай.
ШИМОН (колеблется, но всё-таки отпустил, убрал меч). Ну, как, «невинный!», больно?
(Иуда тихо заплакал.)
Рувиму было много раз больней,
но ты не пожалел его, злодей,
ты от возмездия товарищей спасался.
ИУДА.
Я просто очень сильно испугался,
что вы мне не поверите... убьёте,
не разбираясь!.. А ведь я не предавал,
клянусь!! (Плачет громче.)
ШИМОН. Убил – и нет проблем, в почёте
и у своих, и у чужих?..
ЙУДА. ------------------Не предавал!!
ШИМОН.
А как же, крыса, к Каиафе ты попал?!
ИУДА.
Я человека Каиафы обобрал,
он выследил меня, арестовал.
ИАК.
Так вот как пополняешь ты казну?!
ИУДА.
А как ещё?! Ведь я же деньги не штампую!
Я ради братца твоего шёл на любую
аферу, подлость, низость, только б!..
ЙЕШУА. ---------------------------------Ну-у,
что замолчал, Иуда, продолжай.
ИУДА.
Чтоб строить в Палестине божий рай,
пророк, великий вождь необходим,
которому все искренно поверят,
пойдут за ним на всё и власть доверят.
Я веровал, что только ты один,
один единственный, кто мог бы стать вождём,
мессией, мудрым кормчим и... царём!
И шёл на всё: обманом не гнушался,
богатеньких шерстил и раздевал,
часть милостыни нищих отбирал,
не брезговал ничем!.. Я так старался
поддерживать твой образ избавителя,
заступника, народного спасителя.
Как государь ты был бы превосходен:
душевный, честный, скромный, справедливый,
на вид, как все, обычный, некрасивый,
но всем понятен, люб, и всем угоден.
Один из миллионов!..
ЙЕШУА. --------------Невозможно
всем угодить, любимым стать для всех.
ИУДА.
Так воля властелина непреложна,
он может всё: разделать под орех,
лишить имущества, свободы и казнить,
облагодетельствовать или наградить,
дать синекуру, возвеличить в князи,
возвысить до небес!.. и сбросить в грязи,
падением позорным наслаждаясь
и властью безраздельной упиваясь!!..
ШИМОН.
Чего орёшь?!
ИУДА. И впрямь зря распинаюсь...
Досадно что-то очень стало вдруг.
Я душу отдал, получив в награду
битьё и муку вывернутых рук.
ШИМОН.
Так есть же Каиафа, новый друг!
Пойдёшь к нему, глядишь, пройдёт досада.
ИУДА (истерично).
Не видел я его!!
ШИМОН. Ах, он горде-ец,
не засвидетельствовал должного почтенья.
Предатель, провокатор и подлец
бесценные приносит донесенья,
не удостоил, чёрт возьми, простым вниманьем,
неблагодарный!.. Ну, хоть косточку баранью
и плошку водочки за службу предлагают?
ИУДА.
Не кормит там никто, не наливает.
ШИМОН.
Подо-онки. Хоть деньжат нормально дали?
ИУДА.
Ни шекеля не взял, клянусь, клянусь!
ШИМОН.
Мол, хоть убейте, я не продаюсь?
ИУДА.
Ну, да...
ШИМОН. И что, не били, не пытали?
ИУДА.
Да так... иной раз били... по лицу.
ШИМОН.
Укус комарика герою-молодцу?!
ИУДА.
Да будет насмехаться уж, Шимон!?
ШИМОН.
Все «зверства», все «побои» вынес он.
И «неподкупным» на свободу был отпущен!
Богатой райской жизни, райским кущам
мы предпочли мытарства и скитания.
Достойнейший пример для подражания!
ИУДА.
Они меня ей богу отпустили! (Прослезился.)
ШИМОН.
Лапшу не вешай на уши, прохвост!
ИУДА.
Не вру я!!
ИОНА. Значит, вслед шпиков пустили.
За ним теперь, поди, длиннющий хвост.
Нам надо разбегаться срочно розно,
пока и впрямь не повязали тут всех скопом!
ШИМОН.
Запахло жареным, наш мудрый жрец галопом
готов помчаться в ночь.
ИОНА. --------------------Пока не поздно!
ЙЕШУА.
Не поздно или поздно, всё равно
испорчен праздник, нужно расходиться.
Раскол наметился и ширился давно,
я рад, что мы сумели объясниться.
Соратники, друзья, ученики,
я вас любил, люблю всех вопреки
непониманию, обидам, разногласьям.
Как горько, больно потерять вас в одночасье.
Пожалуйста, за всё меня простите
и друг на друга злобы не держите?!
Союз наш был прекрасен, жаль некрепок.
Господь нас, как своих драчливых деток,
разводит друг от друга по углам,
чтоб каждый мог остыть, подумать там,
как сосуществовать и жить всем нам
в Отечестве – едином нашем доме...
Мы с вами расстаёмся на изломе
истории страны и даже Рима!
Он станет для всего земного мира
спасительным и верным поворотом
к счастливой жизни... праведной и светлой!..
В соседний закоулок огородом
выходим друг за другом, незаметной
ныряя мышкой юркой, кто куда.
Следят за домом если, не беда,
всегда укроет чёрный плащ ночной порою
от зорких глаз шпика.
ИОНА. -----------------А вдруг их двое, трое!?
ШИМОН.
Обделался уже, жрец-молодец?
ИОНА.
Какой же грубиян ты всё ж, наглец!..
ЙЕШУА (ему).
Не время кипятиться. Уходи.
Фома, будь добр, Иону проводи?
ФОМА.
Ага.
ИОНА (всем). Я ухожу. Прошу простить,
что вам пришёлся так... не ко двору.
Мне войны и бунты не по нутру,
порядком зверским мир не изменить...
КИФА.
А чем тогда, позволь тебя спросить?
ИОНА.
Законом Божьим, верой, просвещением.
ШИМОН.
У-у, значит, – никогда.
ИОНА. ------------------Прошу прощения,
что думаю иначе. Всё, прощайте.
И лихом, так сказать, не поминайте.
Храни вас Бог.
ШИМОН. И вас, друг наш. Валите.
ИОНА (с возмущённой миной).
Фома, идёте? (Важно пошёл на выход.)
ФОМА. Да. (Обернулся к Йешуа.) Скажи, учитель,
где завтра мне найти тебя?
ЙЕШУА. --------------------Узнаешь
всё завтра сам.
ФОМА. Ну, где? Хотя б примерно?!..
ЙЕШУА.
Я всё сказал, ты что, не понимаешь?
Иону, догоняй, Фома неверный.
ФОМА (кланяется Маруф).
Поклон хозяйке за гостеприимство.
МАРУФ (поклонившись в ответ).
Благодарю.
ФОМА. За что?! За это свинство? (Показывает на разгромленный стол.)
МАРУФ.
Так ведь где пьют, как говорится, там и бьют.
А завтра будет здесь порядок и уют.
За музыку признательна я вам.
МАРИАМ.
И я признательна.
ФОМА. -----------Спасибо, Мариам.
Храни, Господь, всех женщин!
МАРУФ. --------------------------Ах, Фома,
будь вы постарше, я б влюбилась без ума.
МАРИАМ.
А я уже!..
ИОНА (высунув голову из двери). Фома, вас не дождёшься!
ФОМА.
Бегу, бегу, простите! (Уже у выхода.) Всем привет! (Скрылся за дверью.)
КИФА.
Что значит – молод, музыкант!..
ШИМОН. --------------------------Ума вот нет.
КИФА.
Ума и опыта с годами наберёшься,
а вот таланта если нет!..
ЙЕШУА. -----------------Во цвете лет
Фома утонет вместе с греческой галерой.
(Повисло молчание.)
ШИМОН.
Ну, я уж знаю, что не сдохну от холеры
и поживу покамест, слава богу. (Налил себе вина.)
Мой посошок за всех!.. и за дорогу. (Выпил; Йешуа.)
Четыре годика, сказал ты?
ЙЕШУА. --------------------Да, четыре.
ШИМОН.
Я гору целую сверну за этот срок! (Пнул ногой Иуду.)
А ну вставай, чего расселся, куманёк,
пошли со мной. Тебе в подлунном мире
безрадостную ночь отмерил рок,
последнюю, о как это ни грустно.
Вставай давай! (Схватив за шиворот, грубо тянет,
понуждая Иуду встать с колен.) Какой ты, падаль, грузный!
Отъелся, хряк, на средства «общака».
ЙЕШУА.
Я верю, что не предал он.
ШИМОН. ------------------Пока.
Что нас пока!.. не предал, это чудо.
И всё же он зарезал паренька,
за жизнь его – свою отдаст Иуда,
как по закону водится у нас. (Щупает свой распухший глаз, потом, проверив зубы, обнаруживает, что несколько зубов качается.)
За зубы – по зубам, за око – в глаз.
(Сшибает Иуду навзничь коротким, но очень сильным ударом в подбородок, несколько раз ударил ногой, стараясь попасть в лицо.)
МАРУФ.
Да что ж это такое, прекратите!!
ШИМОН.
За жизнь – заплатишь собственною шкурой!! (Продолжает пинать лежащего Иуду.)
ЙЕШУА (без крика, но внушительно и властно).
Сейчас же прекрати, Шимон.
ШИМОН (подчинившись, смущённо обращаясь к Маруф). Простите.
Нет мочи совладать с моей натурой,
когда душа кипит от возмущенья!
Такой уж я, Маруф. Прошу прощенья
за нрав дурной мой, за погром, переживания.
Зла не держите на Шимона. До свидания.
(Поклонился Маруф, она – в ответ; Йешуа.)
Пойду. Прощай.
ЙЕШУА. --------Прощай.
ШИМОН. -----------------Вставай-ка, пленник (пнул Иуду),
«несостоявшийся» предатель и изменник,
давай-ка, проводи меня до рощи.
ЙЕШУА.
Не мучь его.
ШИМОН. Я обещаю, умерщвлю,
как можно безболезненней и проще.
ИУДА.
А как я мёртвым, не подумал, перешлю
казённый ящик с «общаком» из преисподней?
ШИМОН.
Ах, до чего же ты заботлив, срань господня!..
ЙЕШУА.
Не сквернословь.
ШИМОН. А как же мне со скверной
без скверных слов общаться? Как с раввином?!
ЙЕШУА (Кифе).
Тебе придётся взять «общак», наверно.
КИФА.
Как скажешь.
ШИМОН. Наших денег – половина!
Я заберу их, коли нам не по пути.
ЙЕШУА.
Да-да, конечно, забирай, Шимон. Прости,
что мы… что я твоих надежд не оправдал.
ШИМОН.
Сказать по правде, в глубине души я знал,
для дела нашего ты вовсе непригоден.
Прощай.
ЙЕШУА. Обнимемся?
ШИМОН. Давай. (Обнялись.) Всё, ты свободен
от нашего с тобою соглашенья.
ЙЕШУА.
Пожалуйста, сдержись от искушенья
убийством предстоящим упиваться,
над жертвой бессердечно издеваться?
Исполни всё, как должно палачу,
не мучая, по правилам, бесстрастно.
ИУДА (Йешуа).
Служил я верой-правдой не напрасно,
смерть лёгкую за это получу?
Спасибо тебе, друг мой!
ЙЕШУА. ------------------Не кривляйся.
Мужайся и молись. Молись и кайся.
Раскаянье зачтёт Господь, поверь мне,
и кару адову стократно облегчит!
ИУДА.
Понятия «двуличный», «лицемерный»
с теченьем времени словцу «иезуит»
тождественными станут.
ЙЕШУА. ------------------Прорицаешь?
ИУДА.
Не всё ж тебе кукушкой петь «ку-ку!».
ШИМОН (Иуде).
Петух не пропоёт «кукареку»,
как ты болтаться будешь на суку.
ИУДА.
Шимон, и ты никак чревовещаешь?!
ШИМОН (схватил его за шиворот и потащил к выходу).
А ну ползи, остряк, отсюда вон!
(Иуда бьётся, хрипя, пытаясь встать на ноги.)
МАРУФ.
Да вы ж его задушите!
ЙЕШУА. ----------------Шимон!
Ведь я тебя просил!!..
ШИМОН. --------------Ну, всё, не буду.
(Сам переводит дух, пока Иуда, откашливаясь, приходит в себя.)
ИУДА (Йешуа).
Как добр ты, заступился за Иуду,
отсрочив его смертное страданье.
А, может, поцелуешь на прощанье?
ЙЕШУА.
Раскаешься, – как брата, расцелую.
ЙУДА.
Мне жаль, что парня зря убил я.
ШИМОН. --------------------------Ско-от.
Встал, гад! (Пнул ногой Иуду.) И шагом марш на эшафот!
(Подхватывает его и ставит на ноги.)
Не терпится тебя мне «пожалеть!».
(Иуда сделал было движение к Йешуа, но Шимон грубо толкнул его в сторону выхода.)
Иди давай! Целуй подружку Смерть.
ИУДА (уже на выходе кричит Йешуа).
Я сам приду к тебе и поцелую!
(Шимон выпихнул Иуду из помещения, скрылся следом за ним.)
КИФА (отведя Йешуа в сторону).
Где мне найти тебя?
ЙЕШУА. ------------Я буду до рассвета
молиться на вершине Елеона,
а утром отдохнуть спущусь под кроны
смоковниц старых гевсиманских.
КИФА (понизив голос). -----------Посоветуй,
где деньги схоронить? (Йешуа шепчет ему на ухо.) А что, удобно:
легко всегда добраться до него,
и можно не бояться никого,
там этих нор!..
ЙЕШУА (сдавливая голос). Да тише!..
КИФА. --------------------------------------Бесподобно!
ЙЕШУА.
Ну, всё, беги теперь, Шимона догоняй.
КИФА (страстно, прежде чем кинуться в дверь).
Не подведу и не предам, клянусь!
ЙЕШУА. -----------------------------Ступай.
(Кифа убегает.)
ИАК.
Порывистый, того гляди убьётся.
ЙЕШУА.
До третьих петухов он отречётся
три раза от меня, но клятве страстной
до смерти будет верен.
ИАК. ---------------------Брат, пойдём,
остались только мы с тобой вдвоём.
МАРИАМ.
Да как без провожатых в ночь?! Опасно,
бандиты, воры... или впрямь шпионы!..
МАРУФ.
И пьяных пруд пруди.
МАРИАМ. ------------Ей богу жуть!
ЙЕШУА.
Господь направит и освЕтит путь,
защиту даст и уберёт препоны.
За всё спасибо, женщины. Мир вам. (Поклонился.)
ИАК (тоже кланяется).
Мир вам.
МАРУФ с МАРИАМ (кланяются в ответ). Мир вам.
ЙЕШУА. --------------------------------------------------------За вечерю простите,
устроили побоище, бедлам…
ИАК.
Позор и стыд.
ЙЕШУА (снова поклонился). Ещё раз извините.
Я утром порученье Кифе дам,
чтоб он, Маруф, вам возместил убытки
за утварь!..
МАРУФ. Так терзаться, как от пытки,
за битые горшки смешно, не стоят
они и капли вашего страданья.
Нас, Йешуа, другое беспокоит:
ночные без охранников скитанья
ей богу до добра не доведут.
Я вас прошу, ночуйте с братом тут?!
А с первой зорькой, как народ лихой,
гуляки...
МАРИАМ. Шлюхи!..
МАРУФ. ---------------Все угомонятся,
измаявшись, впадут в сон и покой,
тогда и без опаски в путь пускаться...
ЙЕШУА.
Спасибо вам, я-а... не могу остаться.
МАРИАМ.
Но почему?!..
ЙЕШУА. Простите, Мариам,
идти я должен!.. Небо – Божий храм,
ко всенощной я слышу Бога зов.
Мой долг велит, моё предназначенье...
Увольте от простого объясненья,
поверхностных и примитивных слов,
которыми не выразить и доли
огромного, священного значенья
той миссии моей земной юдоли!..
Прощайте. (Повернулся, чтобы уйти.)
ИАК. До свиданья.
МАРИАМ. Подождите!
Что ждёт меня, пожалуйста, скажите?!
ЙЕШУА (изобразив сосредоточенность).
Родиться... девочка у вас... И мальчик тоже!
МАРИАМ.
Не может быть!
ЙЕШУА (сдерживая улыбку). Всё может быть.
МАРИАМ. ---------------------------------------------Ну-у, вам не гоже
над женщиной наивной потешаться.
ЙЕШУА.
Я ж не Господь, могу и обознаться.
Простите. Мне пора.
МАРУФ. -------------А как же я?
УхОдите, а мне не предсказали…
ЙЕШУА (взглянув на неё, побледнел, посерьёзнел, потупился).
Н-не знаю... не получится... едва ли...
МАРУФ.
Что? Что такое?!
ЙЕШУА. Я-а... не знаю. Извините.
МАРУФ.
Плохое что-то?.. Не скрывайте, говорите,
должна я знать?!
ЙЕШУА. Преславная моя,
незнанье часа собственной кончины
питает в нас иллюзию бессмертья
и волю к жизни...
МАРУФ. Знание причины
порой нелепой и случайной смерти
спасло бы множество прекраснейших людей
от сумасшедших, подлых, пагубных идей,
бездумных и бессмысленных шагов,
опасных и трагичных путешествий...
ЙЕШУА.
Что от войны спасёт нас, от нашествий
несметных полчищ алчущих врагов,
стихийных бедствий, мора, наводнений,
обвалов, селей и землетрясений?
От апокалипсиса – Божьего суда?!..
МАРУФ.
Мне ждёт смерть – я поняла – когда?..
Сегодня?..
ЙЕШУА. Будто б... Не уверен, впрочем.
МАРУФ.
С утра? Днём, зА полдень?!
ЙЕШУА. ----------------------Скорее ночью.
Я-а... вижу вас лежащий ниц... убитой,
в кровавой луже с головой пробитой...
вот в этом платье... как-то в полутьме...
МАРУФ.
Как поступить, как уберечься мне,
скажите, посоветуйте?!
ЙЕШУА. ----------------Не знаю.
Что знал, сказал, и руки умываю.
Я ухожу, Маруф. Спаси вас Бог!
Пойдём, Иак.
(Братья быстро уходят.)
ЛАЗАРЬ. Коль сам не будешь плох.
МАРУФ.
О чём ты, глупый пьяница?
ЛАЗАРЬ. ----------------------О боге.
Надейся на него, но не плошай.
Подумай хорошенько и решай,
куда бежать и по какой дороге.
МАРУФ.
Из собственного дома мне бежать?!
Придумал тоже, пьяный дуралей.
Задраим двери все и ляжем спать,
не влезет к нам ни зверь, ни лиходей,
крепки засовы, нет больших окон,
родимый дом – мой кров, мой бастион,
ни вору, ни убийце не прорваться.
Пойду закрою всё! (Направилась.)
МАРИАМ. А убираться
сегодня уж не будем?
МАРУФ. --------------Приберём
съестное только, фрукты да вино.
А утречком порядок наведём.
(Мариам берёт кувшины с вином, намереваясь их унести.)
ЛАЗАРЬ (хватает жбан с водкой).
Арак на ледник – тоже заодно,
чтоб охладился!
МАРУФ. Умница. Тащи.
Да горлышко, гляди, не полощи! (Мариам.)
«Помощнику» пить больше не давай.
ЛАЗАРЬ.
Я сам не буду, не переживай!!
МАРУФ (переглянувшись с Мариам).
Вот и отлично. Только не ори. (Уходит запирать двери.)
МАРИАМ.
И пиво, будь любезен, забери.

Лазарь, взяв в свободную руку жбан с пивом, уходит следом за Мариам.
Вскоре оба возвращается, берут с разгромленного стола блюда со съестным, уносят их. Опять возвращается, забирают всевозможные горшки и вазы, уходят.
Через какое-то время оба появляются возбуждённые. У Мариам в руках большой красиво инкрустированный ларец, у Лазаря – мешок.
Возвращается, наконец, и Маруф.

МАРИАМ (показывая ей ящик).
На лЕднике твоём клад хоронился!
ЛАЗАРЬ (показывая мешок).
В мешке лежал за мясом, в уголке!
МАРУФ.
Не знаю я, как клад там объявился
и почему лежит в моём мешке...
МАРИАМ (открыв ящик).
Я думаю, не сложная задачка,
припрятана на «чёрный день» заначка.
Монеты, камни, слитки золотые,
серебряные денежки литые.
Догадываешься, ящичек-то чей?
МАРУФ.
Иудин, чую?
ЛАЗАРЬ. Точно. «Казначей»
двойную бухгалтерию вёл, змей.
МАРИАМ.
А как ведь днём сегодня прибеднялся,
«общак», мол, пуст и он поиздержался,
аж шекеля нет даже за душой.
А сам, хитрюга, кладик небольшой
приладил тихо незаметно в погребок!
МАРУФ.
И что с ним делать?
ЛАЗАРЬ. ------------Я их догоню!..
МАРУФ.
Кого?!
ЛАЗАРЬ. Да Йешуа с Иаком!!..
МАРУФ. ---------------------------Не-ет, браток,
порыв твой героический ценю,
но ценности такие не доверю.
ЛАЗАРЬ.
Ты что, не веришь брату?!
МАРУФ. ---------------------Ве-ерю, верю!..
но трезвому.
ЛАЗАРЬ
(с недоумением). Я трезвым не бываю.
МАРУФ.
Вопрос доверия исчерпан, полагаю?
МАРИАМ.
Я отнесу! (Лазарю.) Мешок дай... Помоги?
(Лазарь помог ей положить ларец в мешок, завязал так, чтобы можно было нести, как ранец, помог Мариам приладить его за спину.)
Успею обернуться до утра.

МАРУФ.
И не боишься?
МАРИАМ. Нет.
МАРУФ. -------Ну, что ж, беги.
Вернёшься как, стучи мне со двора
три раза, пережди чуть, снова – три.
Ты поняла?
МАРИАМ (словно не слыша её). Сейчас уже они
проходят мост.
МАРУФ (вздохнув). Господь тебя храни.
МАРИАМ.
Тебя храни! (Порывисто чмокнула её в щёку.) Ушла я. Дверь закрой!
(Быстро уходит; Маруф, закрыв за ней, возвращается в трапезную и продолжает собирать со стола оставшуюся еду.)
МАРУФ (задевает ногой меч Иуды, валяющий под столом, забытый всеми).
Ой, что это!? (Поднимает его, рассматривает.)
ЛАЗАРЬ (до того клюющий носом, вскидывает голову). Иудин меч.
МАРИАМ. -------------------------Какой
краси-ивый!.. и блестит...
(Сделала несколько рубящих движений.) А тяжеленный!
ЛАЗАРЬ.
Эх, как бы Мариам он пригодился.
МАРУФ.
Ты вот что, Лазарь, братец мой «почтенный»,
пока ещё совсем не отключился,
беги за ней, пусть меч возьмёт с собой!
ЛАЗАРЬ.
Не страшно оставаться-то одной,
ведь предсказание плохое дюже было?
МАРУФ.
А ну, бегом, пока тебя(!) не изрубила,
нарушив ход кровавый предсказания.
ЛАЗАРЬ (забрав у Маруф меч, вытягивается по-военному).
Уж мчусь, как вихрь, исполнить приказание!

Оба уходят, но вскоре быстро возвращаются, пятясь назад, сильно испуганные, растерянные. Следом появился Иуда, страшный, косматый, в кровоподтёках и ссадинах, в изодранной одежде, грязный.

ИУДА.
Не призрак я, вы зря перепугались,
душа рвалась на славную гулянку.
ЛАЗАРЬ (пряча меч за спиной).
Все разошлись…
ИУДА. Так вы ж с сестрой остались,
втроём продолжим праздничную пьянку.
МАРУФ.
Иуда, извините, я устала
и-и... спать хочу... слипаются глаза.
ИУДА.
Где Мариам?
МАРУФ. Ушла.
ИУДА. -------И не сказала,
куда ушла?
ЛАЗАРЬ. Умчалась егоза…
ИУДА.
Куда-а?!
ЛАЗАРЬ (сестре). Да-а… к Йешуа, по-моему, да?
МАРУФ. ---------------------------------------------------Да-а.
Она его так сильно любит!.. Так жалеет...
ИУДА.
Что в ночь бесстыдно понеслась?
МАРУФ. ------------------------------Да-а!
ИУДА. ---------------------------------------Ерунда-а.
Я знаю, женщина всегда соврать сумеет,
но на мякине вы меня не проведёте.
Я вижу, братья-сестры, что вы врёте,
догадываюсь, в чём вранья причина.
Ты, Лазарь, не в парадном и мужчина,
а ну-ка слазай, милый, в погребок.
За мясом в уголке лежит мешок,
будь добр, принеси его, браток.
А вы, Маруф, посвЕтите лучиной…
Чего стоим?
ЛАЗАРЬ (демонстрируя, что у него меч). Вот сам и полезай,
а мы тебе не слуги, так и знай!
ИУДА.
Отдай тесак, пока взаправду я
не осерчал.
ЛАЗАРЬ. Пошёл вон, вор, свинья,
а то «серчать» наступит мой черёд!
ИУДА (надвигаясь на Лазаря).
Я удавлю тебя, ничтожный идиот,
и не воскреснешь больше!!
(Лазарь, выставив меч, отступает, Маруф прячется за его спиной; Иуда выбивает у Лазаря меч и начинает жестоко его избивать.)
МАРУФ (подобрав меч). Прекратите!!
Я вас убью!
ИУДА (прервав избиение). Ого! Ну что ж, колите.
Коли, Маруф!.. (Маруф стоит в нерешительности.) Тогда я продолжаю.
(Снова принялся молотить Лазаря.)
МАРУФ.
Иуда, перестаньте, умоляю?!
Ларец ваш унесли!
ИУДА. --------------Кто-о?!
МАРУФ. ---------------------Мариам.
ИУДА.
Куда, кому, – догадываюсь сам.
В породе лжи песчинку золотую
сермяжной правды всё же отыскали.
Зря трачу время, без толку лютую.
МАРУФ.
Что ваш – ларец, Иуда, мы ж не знали,
а то бы-ы…
ИУДА. Что?.. Так что-о?!
ЛАЗАРЬ (сплюнув кровью). Себе бы взяли!
Деньжат хватило б тех на жизнь хмельную
по самый гроб. (Пытается встать с пола.)
ИУДА. Про гроб – как раз ко дню:
мечту твою, как небо, голубую...
с тобою вместе нынче схороню! (Страшно и расчётливо бьёт Лазаря ногами.)
МАРУФ (приставив меч к спине Иуды).
Порежу, прекрати!!
ИУДА (с безумным весельем). Порежешь?! Ну-ка,
попробуй-ка порежь.
(Ударил Лазаря.) Ну! (Ударил ещё.) Ну-у!! (Маруф несильно ткнула его, но кровь на рубахе всё же выступила.) Ах, сука.
Да я ж тебе мордашку разобью!
МАРУФ (взмахнув мечом).
Не подходи, Иуда, зарублю!
(Иуда кулачищем бьёт Маруф в лицо с такой силой, что та, ударившись о стену затылком, падает на пол, недолго бьётся в конвульсиях и умирает.)
ЛАЗАРЬ.
Проклятый ирод, что ты сотворил?!!
ИУДА.
Свидетель Бог, я не хотел.
ЛАЗАРЬ (на четвереньках подполз, осматривает сестру). Убил!
Убил, упырь. Ответишь мне, мерзавец.
(Потянулся взять выпавший из руки Маруф меч Иуды.)
ИУДА (наступив ему на руку ногой).
Иди-ка, догони её, красавец.
(Схватил его за горло, душит; Лазарь долго хрипел, бился, наконец, затих.)

Входит, пряча лицо в капюшоне плаща, ЧЕЛОВЕК КАИАФЫ.

ЧЕЛОВЕК КАИАФЫ.
Два трупа – это смертный приговор.
ИУДА.
Как ты нашёл меня, ищейка?
ЧЕЛОВЕК КАИАФЫ. Я ж филёр,
искать и находить – моя работа,
призванье – так вернее, Дело жизни.
Служу не Каиафе я – Отчизне,
порядок в ней – мой Долг, моя забота.
Как Цербер бдю, без сна и без сомнений,
ни отдыха, ни выпить, ни пожрать,
ИУДА.
Пустоё всё. Ни смут, ни потрясений,
хоть ты умри, стране не избежать.
ЧЕЛОВЕК КАИАФЫ.
«Провидец», знаю я наверняка,
что вам!.. не избежать позорной казни.
За лютое убийство этой мрази –
пособников, друзей еретика,
раскольника, преступника, смутьяна,
когда, как говорится, жить да жить, –
отнимут вашу жизнь... ужасно рано.
ИУДА (подобрав с пола меч, пятясь к выходу).
Попробуй, арестуй меня.
ЧЕЛОВЕК КАИАФЫ. Спешить
не стоит с караулом римским драться,
народ простой, хитрить и торговаться –
не для него, порвёт как есть в клочки.
ИУДА.
Чихал я на уловки и крючки.
(Уходит, но, пока ЧЕЛОВЕК КАИАФЫ спокойно щипал виноград из вазы, вскоре вернулся.)
Чего ж ты хочешь?
ЧЕЛОВЕК КАИАФЫ. Сдайте нам его.
ИУДА.
А что взамен?
ЧЕЛОВЕК КАИАФЫ. Жизнь.
ИУДА. ------------------------------Больше ничего?!
ЧЕЛОВЕК КАИАФЫ.
Что может быть ценнее и дороже?
ИУДА.
В почёте жизнь и с дЕньгами!
ЧЕЛОВЕК КАИАФЫ. --------Ну что же,
как только будет взят он, приходите,
мы всё решим.
ИУДА. --------«Решите»... Ну-у... и сколько
я денег получу?
ЧЕЛОВЕК КАИАФЫ
(бросает ему мешочек с деньгами). Здесь десять.
ИУДА. ----------------------------------------------------Только?!
ЧЕЛОВЕК КАИАФЫ.
Сначала дело, будет три по столько.
ИУДА.
Заманчиво, но я хочу... гарантий!
ЧЕЛОВЕК КАИАФЫ.
Гарантия, – что я вас арестую.
ИУДА.
Тогда я вам его... не поцелую! (Смеётся.)
ЧЕЛОВЕК КАИАФЫ.
Иуда, я прошу вас, перестаньте,
не в вашем положении шутить,
мы можем ведь пытать и бить... убить!
Здоровье, жизнь не дороги вам, у?
ИУДА.
Напрасно ты, шакал, меня пугаешь,
зря пыжишься и душу мне мотаешь,
взять Йешуа... с охотой помогу!
И денег не возьму!.. возможно, даже.
ЧЕЛОВЕК КАИАФЫ.
Нелепые, пустые эпатажи,
Иуда, не идут вам, уж поверьте.
Нам деньги не нужны лишь после смерти,
за гробом, в райской житнице небесной, –
конечно, если есть он... рай чудесный.
ИУДА.
Навряд ли в этот рай я попаду...
А на земле жизнь наша, как в аду,
в земной геенне в сонмище людей –
земных чертей: подонков всех мастей,
властей продажных, богатеев жадных!..
ЧЕЛОВЕК КАИАФЫ.
От мыслей самых мрачных и отвратных
вино врачует крепкое, девчонки
в чулочках и в коротеньких юбчонках,
как персик, сочные, игривые, как дети…
ИУДА.
Заткни фонтан свой!.. и послушай… На рассвете
в сад Гефсиманский приведёшь солдат...
ЧЕЛОВЕК КАИАФЫ. --------------------Не рано?
С утра там влажно, в пелене густой тумана,
как соль в воде, он может раствориться...
ИУДА.
В тумане и солдатам будет проще
в густых ветвях смоковных дебрей рощи
передвигаться или затаиться.
ЧЕЛОВЕК КАИАФЫ.
Пожалуй, что и так... Не глупо вроде...
Не вышло б только как бы там чего,
ведь с ним, поди, полно братвы его,
и все как близнецы прям, морда к морде,
плешивые бродяги назореи.
Нет проще и хитрей такой затеи:
в туман нырнули кто куда – и был таков.
Какой блестящий ловкий план… для дураков!
Э не-эт, ловкач, на удочку такую
меня поймать не выйдет, сукин сын.
ИУДА.
Мы встанем в сторону, я буду с ним один.
Сигнал для вас – в уста его целую
и крепко обнимаю!.. и держу!!
ЧЕЛОВЕК КАИАФЫ.
Закидываешь удочки мне снова?
ИУДА.
Я вам его поймаю.
ЧЕЛОВЕК КАИАФЫ. Слово?
ИУДА. ------------------------------Слово!!
ЧЕЛОВЕК КАИАФЫ.
Обманешь если, кожу прикажу
содрать с башки до пят ещё с живого!
ИУДА.
Плевал я на угрозы. Уходи,
мне нужно повидаться кое с кем.
Солдатиков с собою захвати.
ЧЕЛОВЕК КАИАФЫ.
Иуда, я искал вас не затем,
недоедал, недопивал, недосыпал,
чтоб тут же взять и отпустить...
ИУДА. ------------------------------Я всё сказал!!..
Ты что, не веришь мне, кривой урод?!..
порочных, тёмных душ большой знаток.
ЧЕЛОВЕК КАИАФЫ (отбросив капюшон, открыв уродливое лицо, пытливо всматривается в Иуду).
Жду на рассвете у Тройных ворот. (Уже уходя.)
А Мариам я покупал разок.
Не алчная, на ласки сильно падка,
горячая и с норовом лошадка.
До скорой встречи. (Уходит.)
ИУДА. --------------Будь ты проклят, пёс.
(Подошёл к телу Лазаря, ногой поменял положение его головы, посмотрел, плюнул.)
Всё, больше не воскреснешь, сизый нос.
Я породил тебя, и я – убил,
чтоб больше, вошь, ты кровь мою не пил
и небо не коптил никчёмно, зря. (Щупает пульс на шее Маруф.)
Бедняжка. Откровенно говоря,
не повезло тебе, Маруф. Как перед богом
клянусь, нечаянно убил я. Ненароком!..
Прости, я не желал так сильно бить.
(Развязал мешочек, который он всё ещё сжимал в кулаке, пересчитал деньги.)
Зачем я деньги взял?.. Мне ж надо жить…
А Йешуа пойдёт в могилку гнить,
юродивый, блаженный дурачок.
Не я-а, он сам себя на смерть обрёк,
его уже вчера могли убить!
Вчера!!.. он погибнуть и случайно...
Шпики зарезать могут тихо, тайно,
я не могу такого допустить!
Публично истязаемый, казнённый,
«сын Божий» олицетворённый,
гораздо больше пользы принесёшь,
когда в легенды, мифы ты войдёшь! (Смеётся.)
О, Господи!! (Запрокинул голову.) Кругом сплошная ложь,
злодейство, подлость! Как ты это терпишь?!!..
Не любишь нас ни капли и не внемлешь. (Уходит.)

Внезапно Лазарь делает протяжный с присвистом вдох, начинает кашлять, громко хрипло дышать, резко поднимается, приняв сидячее положение, держась за горло, откашливаясь сгустками крови.

       Конец.
       (19.10.09.)