Миниатюра (записки жены снайпера)

– Он очнулся.

– Очнулся? О боже мой, неужели?!

– Ага, ровно через две недели, как часы. Это же Демин.

– Сам?

– Там какая-то тёмная история. Нерадивый санитар проводок на него уронил. Током шарахнуло – вот и очнулся.

– Действительно, тёмная и странная… Ну это ладно, хорошо, что очнулся. Как он сейчас?

– В Германию улетел сразу же.

– ?!

– Есть у меня кое-какие соображения на этот счёт, но в любом случае он никому ничего не объяснил.

– Как же он полетел туда после комы-то?!

– На носилках в самолет, говорят, заносили. Это же Демин, не знаешь, что ли… Хотя откуда тебе знать…

– И какие же у тебя соображения?

– Привиделось, думаю, что-то такое, пока в коме был. Я ещё с сестрой поговорю, она должна знать.

– Ладно, Ань, спасибо. Держи меня в курсе, пожалуйста…

«Держи меня в курсе» – волшебные и ненавистные четыре слова, которые в тот месяц я повторяла слишком часто для себя. Именно тогда я осознала, как бесконечно далеко нахожусь от тебя во всех смыслах. Уже зная внутренне, что мы – две половины одного целого, я была уверена, что ближе и дороже меня у тебя никого не было, нет и никогда не будет. Но при этом вынуждена была узнавать важнейшие события твоей тогдашней жизни от друзей, знакомых, родни…

Демин, Демин… куда же ты меня завёл своей закрытостью, комплексами, нежеланием втягивать меня в свою тёмную жизнь, но в итоге затянув меня туда с головой, как в омут, гигантский водоворот, от которого не было спасения. До сих пор страшно до холода в кончиках пальцев.

– Он за дочерью улетел. Скоро вернётся.

– За какой ещё дочерью?!

– Говорят, Кариной зовут, в детдоме живёт.

– Погоди, не части. Объясни ты мне всё толком! У меня голова уже кругом от всего.

– Говорил он тебе про свою немецкую родню?

– Ну да, было что-то такое… и про роман с учительницей тоже…

– Ну вот, дочь от неё, она в родах умерла, а обманутый муж сдал ребёнка в детский дом, а сам спился. Вот такая вот история.

– Индийское кино какое-то…

– Пообщаешься с Деминым поближе, ещё не с таким столкнёшься…

– И сколько ей уже?

– Семь лет.

– Ну Димка даёт! В шестнадцать лет ребёнком обзавёлся!

– А я тебе о чём?

………………………………………………………………………

– Дим…

– Что? – голос в трубке замешкался и ответил не сразу, да и вообще звучал несколько странно. Таких мужских голосов я прежде не слышала и не сразу привыкла к этой твоей особенности. Чуть приглушённый, немного высоковатый и очень-очень тихий, едва различимый. Как больно, что я уже начинаю забывать его…

– Ну давай расскажи, что там, как там у тебя…

– Да ничего страшного, всё нормально.

– Карину привёз?

– Ага. Репетитора ей нанял по русскому.

– На тебя похожа?

– Скорее на мою маму – тоже рыжая и веснушчатая…

– И что, подождать не мог? Прямо вот после комы надо было в бой рваться на носилках?

– Тебе и это рассказали?! Ну они у меня схлопочут… Ну так приснилось же… Очнулся, попросил по базам пробить, всё подтвердилось…

– А что именно приснилось?

– Что она дочь от меня рожает…

– Любил её?

– Не так, как Машку, конечно… ей двадцать четыре тогда было. Я и не знал, что она забеременела… мы не общались…

– Поступил как истинный мужчина – сбежал…

– Опять ты, Пересветова, не в ту степь… Как мама с бабушкой?

– Да что с ними будет, всё у них хорошо. За тебя вот волнуемся…

– Анька у меня получит по первое число.

– Не надо, Дим… я же должна была это знать…

– Ещё не хватало тебе из-за меня нервы мотать…

– Ну, ты же их из-за меня помотал…

– Да ладно тебе. Сам виноват.

Твоя коронная фраза «сам виноват». Её перехватила и твоя подруга и постоянно по любому поводу повторяла её. Наверное, в чём-то вы с ней были правы: если бы не твоё упрямое желание везти весь воз самому, не причинять никому ни малейших неудобств, даже парализованному после комы – не случилось бы всей этой трагедии. Позволь ты хоть на минуту окружающим людям просто любить тебя и помогать тебе, признай собственную слабость хоть на миг – всё бы изменилось в одночасье… Хотя что уж теперь об этом…

Я благодарю Бога за то, что ты так и не узнал о выкидыше Снежаны. Подозреваю, дело кончилось ещё бы одним инфарктом, что в твоём тогдашнем состоянии и вовсе могло тебя убить: парализованный после комы, едва передвигавшийся по квартире на костылях и при этом умудрявшийся кормить всю свою теперь увеличившуюся семью домашними пельменями и борщом… Демин, ты всё-таки уникален…