Избранное

* * *

Какая радостная встреча
С моей прекрасной визави…
Душа явилась, как предтеча
Всепобеждающей любви.

Подобно преданной подруге,
Она пришла из дольних мест…
И зазвенел по всей округе
Стихов пасхальный благовест.

Мы с ней давненько не встречались,
Но вот опять пересеклись…
Мы пред иконами венчались
И клятвой верности клялись.

Конечно, в жизни все возможно…
Но двуедин земной наш кров,
И нам поврозь никак не можно –
Хотя бы в этом из миров…

* * *

Ни о чем на свете не жалея,
Лишь себе стараясь угодить,
Хорошо по липовым аллеям
С ветерком залетным побродить.

Рассказать ему свои печали,
Сбросив тень с угрюмого лица;
Обсудить, желательно в начале,
Сколько там скамеек до конца.

Расспросить его о дальних странах,
Уболтать листочки полистать…
А потом – пронзительно и странно
Над землей, обнявшись, полетать.

Побывать везде и все заметить,
А еще, прогнав сомнений тьму,
Хорошо бы никого не встретить
И не повстречаться никому.

Мы неразличимы, как двойняшки,
Нам вдвоем не хлопотно парить…
Мне ведь, кроме этого бедняжки,
Не с кем по душам поговорить.

* * *

Попала вина, попала –
Пропала страна, пропала!

Как будто вломилась в сенцы –
Попала туда, где сердце.

Не зря злые вьюги выли –
Навылет прошла, навылет.

И точность была предельна –
И рана, увы, смертельна.

Огнем бы все это выжечь –
Да, видно, уже не выжить…

Не сдули ветра, не сдули
Корысти шальные пули!

«Пусть небеса и возражают...»

                     Маше

Пусть небеса и возражают,
Твой образ – Господи, спаси! –
Века озера отражают
В юдолях матушки Руси.

Я не силен в святых канонах,
Но этот просветленный лик
Я видел даже на иконах
И на окладах вещих книг.

Он мне являлся, как знаменье,
В промозглой, сумрачной глуши…
И отступало прочь затменье
С моей зашторенной души.

Я столько раз нырял в безбрежность
Людского суетного дня,
Но образ твой, как неизбежность,
Везде преследовал меня.

Я думал: может, это снится…
Но свет прозрения не гас…
И мне уже вовек не скрыться
От этих неотступных глаз.

* * *

Как предсказуема случайность
Тех, самых сокровенных, слов…
И новых чувств необычайность,
И маета девичьих снов.

Когда еще невинна тайна,
И жизнь безумно хороша…
Когда еще мечта хрустальна,
И зачарована душа.

Когда любой совет напрасен
И даже чуточку смешон…
Когда весь мир до слез прекрасен
И на смотрины приглашен.

Когда еще не рвет на части
Людских обид жестокий шквал…
И не разбит за чье-то счастье
Несчастный, в сущности, бокал.

* * *

Уже печальна радость-пчелка –
И не отделаться смешком…
Твоя брюнетистая челка
Слегка присыпана снежком.

Нещадны времени капризы,
Как вездесущие ветра…
Ах, эти вечные сюрпризы
Пред грустным зеркалом с утра!

Они отчаяньем чреваты,
Когда предательски видны…
Увы, мы сами виноваты,
Хотя, порой, и без вины.

Жизнь все простит и все забудет –
И вновь запенятся сады…
И в родниках еще прибудет
Живой спасительной воды.

Весна растопит в сердце льдинку…
И я, уже навеки твой,
За каждую твою сединку
Готов ответить головой.

* * *

До чего же, в самом деле,
Надоели мне метели…
Весь январь кружит и студит,
И блажит: «Весны не будет!
Припасайте впрок одежды –
Отменяются надежды,
Хватит вам мечты безбрежить
Да на травке пятки нежить…»

Я на щепки расколю
Смоляную чурку
Да на совесть распалю
Старую печурку.
И воскреснет дух лесной
Из промозглой палки…
И запахнут вдруг весной
На окне фиалки…

* * *

Ночь. Вокзал. Колючий свет
Ледяных люминесценций…
Бритва, тапочки, билет,
Запасное полотенце…

Чемоданчик голубой –
Одиночества награда…
Все свое ношу с собой,
А чужого нам не надо.

Уезжаю налегке,
Будто кто меня заставил…
Я ведь в этом городке
Все забрал и все оставил.

Снова охает перрон,
Надорвав сердца и руки…
И летят со всех сторон
Голоса чужой разлуки.

Я один – и в том беда,
Мне бы в спутницы хоть ночку…
Да нельзя, ведь навсегда
Уезжают в одиночку.

* * *

Как быстро отцветают одуванчики,
Клубясь поземкой в травах у реки…
Уже не смогут Машеньки да Ванечки
Сплести из этих солнышек венки.

Как медленно сбываются пророчества
О счастье, преисполненном добра…
И наши неземные одиночества –
Всего лишь чья-то грустная игра.

Как мудро все сложилось и устроилось,
И свет по всем росиночкам разлит…
И только сердце будто бы утроилось –
За каждую былиночку болит.

* * *

Стою один с поникшей головой
Пред ликом, вопрошающим сурово…
Я твой, на веки вечные, я твой –
Прими мое верительное слово!

Приди скорей – тебе уже пора,
Поторопись, иначе будет поздно…
Желательно до этого утра,
Пока еще молитвенно и звездно.

Мы столько наплодили нелюбви,
Что невтерпеж – хоть лезвием по нервам…
Ты призови, Ты только призови –
И я всенепременно буду первым.

Осточертело по миру сновать,
Который даже черту стал опасен…
Как горестно Тебе осознавать,
Что крестный путь Твой был почти напрасен!

Слова, как прокаженные хрипят…
Я жду несотворенного кумира –
Того, кто был исхлестан и распят
За все грехи, спасенного им мира.

* * *

Покатилось под уклон колесо –
Укатилось далеко, за лесок…

Мне теперь не возвернуть колеса –
Уж такая у меня полоса…

Да и впрямь: что за беда колесу –
Я поклажу и пешком донесу…

Посклоняю заодно колесо –
Не забуду про тавот и песок…

Что же делать мне с моим колесом?
Аргумент его чертовски весом…

Все твердят: ищи изъян в колесе!
Только я повременю, я – не все…

* * *

Я этой мыслью запасался впрок,
И мне уже давно предельно ясно:
Отсутствие таланта не порок –
Наличие бездарности опасно.

Такой вот очевидный парадокс,
Доказанный души кровавым потом…
Довольно – брэк!
Ведь творчество – не бокс,
Где можно все уладить апперкотом.

Не проще ли нажать на тормоза
И вдоволь друг на друга накричаться…
У зависти блазливые глаза
И с ней глазами лучше не встречаться.

Опомнитесь – так можно и убить!
Зачем же дискутировать столь злобно…
Тщеславие способно победить,
Но лишь когда оно на все способно.

* * *

Это явный недочет,
Но чего теперь рядиться…
Угораздил же нас черт
Не ко времени родиться.

Все сошлось, как на беду,
В преисподнях резолюций…
Ненавижу лабуду
Перманентных революций!

Этой глупой маеты
Сердце выдержит едва ли…
Наши лучшие мечты
Подешевке распродали.

Им любой годится куш,
Им противно чувство меры…
Даже храмы наших душ
Разорили – изуверы!

Но, захваченные в плен,
Мы побег не совершили…
И в эпоху перемен
Умирали, а не жили.

* * *

Мне к тебе дороженька заказана –
Жизнь сурова, если без прикрас…
Все давно распето, все рассказано –
Да и передумано не раз.

Как неотвратимо одиночество,
Словно затаившаяся месть…
И его капризное Высочество
Нам не обойти, не перелезть.

Как ты там – красивая и нежная?
С кем теперь воркуешь, не любя?
Ну а здесь все, в общем-то, по-прежнему,
Только, к сожаленью, без тебя.

Та же грусть – как будто под копирочку,
Та же ночь, ворчащая на свет…
Но спешит, спешит уже на выручку
Мой подзадержавшийся рассвет!

Словно кто-то грянул на гармонике –
А чего до срока горевать…
Чувства, как цветы на подоконнике,
Вянут, если их не поливать.

* * *

Я это знаю назубок –
И на глазок немножко:
Сначала – дождь, затем – грибок,
А уж потом – лукошко.

И никогда – наоборот…
А значит – прочь сомненья:
Сначала пот и огород,
А уж потом – соленья.

Без этой правды – никуда...
Она разит, как пушка:
Сначала – плуг и борозда,
А уж потом – горбушка.

И вы, творящие добро,
Не смейте ставить точки:
Сначала – клумба и ведро,
А уж потом – цветочки.

Но, разбивая души в кровь,
Зла по другим не мерьте…
Сначала – вера и любовь,
А уж потом – бессмертье.

* * *

Холодает, холодает,
Завывая, как на грех…
Вьюга наскоро латает
Ноябриночки прорех.

Те, что за день в белом поле
Озаплатить не смогла…
И почти до смертной боли
Ветер бьет из-за угла.

Это все теперь надолго
И, по-моему, всерьез…
Грусть, как жгучая иголка,
Грудь изжалила до слез.

Ночь кромешным стягом реет
И корит, корит, корит…
Лишь костер покуда греет –
Тот, что в памяти горит.

Только радует не очень
В этот Богом данный снег,
Что одной зимой короче
Станет мой недолгий век.

* * *

Я не был небожителем –
Чего уж глотку драть…
Но слыл большим любителем
Блокнотик помарать.

Стило мое потертое,
Прокуренный кисет…
Он был мне на четвертое,
Простите – не десерт.

Где первое, как водится,
Работа на износ…
В полжизни нам обходится
Сей каверзный вопрос.

Второе – дело ясное:
Конечно же – семья…
А третье – очень частное:
Ну, словом, жизнь моя.

Причем, без глыбы бремени
Различной чепухи…
И лишь грамульку времени
Я тратил на стихи.

Сховать бы все, да некуда…
Их тьма – легко сказать!
Мне было просто некогда
Поменьше написать.

* * *

– Извините, ваш билет!
– В норме?
– Да конечно!
Вот уж сорок с лишним лет
Еду до конечной…

Еду, будто по меже,
Посреди тревоги…
Душу вытрясли уже
Чертовы дороги.

А народ: туды-сюды –
Прет, куда не надо…
Да для этакой езды
Не упомнишь мата!

А за окнами весна –
Жизнь бурлит, как брага…
Только здесь: ни дна, ни сна –
Ни коня, ни флага!

Мне бы выйти где-нибудь –
У пивного крана…
А кондуктор: позабудь –
Успокойся, рано!

Вот и еду столько лет –
Извелся, конечно…
А куда, ведь мой билет
Строго до конечной!

* * *

Будто мне всю правду рассказали –
Да такую, что по сердцу дрожь…
Золотые годы разбазарил,
Так – ни за спасибо, ни за грош.

Думал, долог век – еще успею
Лихо на ладони поплевать…
Все озера звездами усею
И стихами стану поливать.

Каждый пробудившийся росточек
Солнечной росинкой освежу…
И цветами самых нежных строчек
Всю планету щедро усажу.

Чтобы птахам петь и гнездам виться
Даже на заброшенной меже…
Да, видать, забыл про рукавицы,
В кровь порвав мозоли на душе.

Вроде и не жил, а только зарил,
Наследив по свету там и тут…
Золотые годы разбазарил –
И других уже не подадут…

* * *

Пух тополиный!
Пух тополиный!
Плечи укрыл,
Словно мех соболиный.

Да не простой,
А особой породы…
Есть и такая
У здешней природы.

Он вам к лицу –
Он, конечно, оттуда…
Слава Творцу,
Сотворившему чудо!

Ну же – лови
Этот миг озаренный…
Слава любви,
Из чудес сотворенной!