На якоре

 

 

 

Когда Веронике было шесть лет, от них с мамой ушёл отец.

Нет, не так. Когда после наступления Вероникиного шестилетия минул месяц, из их некогда весёлой и дружной семьи исчезли сразу двое – самый родной и любимый Вероникин мужчина и детская вера в неизменность родительской любви. Они пропали одновременно: он, неожиданно избегающий смотреть в лихорадочно ловящие папин взгляд дочкины глаза, и она, надёжно упакованная в тёмно-серый чемодан на колесах.

Бледная мама стояла, прижавшись одним боком к оклеенной бежевыми обоями стене, и молчала, а Вероника никак не могла понять, зачем папе такой огромный чемодан и почему маленький узкий коридор стал неожиданно просторным. Ясно стало позже, когда за широкой спиной захлопнулась дверь: просто настенные крючки разом освободились от объёмных папиных вещей.

Вероника очень не любила, когда кто-то из родителей надолго её покидал. Она волновалась всякий раз, когда отец отправлялся в командировку, и безумно переживала, если мама, оставив дочь, уезжала на пару дней в пригород к Вероникиной бабушке. «По делам, котёнок. Нужно помочь бабушке по хозяйству. Не беру тебя потому, что устанешь. А вы пока с папой в парк сходите или в кино», – успокаивала мама Веронику, поглаживая её тонкие косички. «А ты точно завтра вечером вернёшься?» – непременно уточняла Вероника, старательно пытаясь сглотнуть подступающий к горлу комок. «Конечно, солнышко. Не волнуйся».

Мама уезжала, а папа сажал дочь на плечи и отправлялся по нехитрому, но любимому обоими маршруту. Правда, всякий раз, когда они неспешно преодолевали родную улицу, сердце девочки болезненно сжималось. Через два дома от Вероникиного стояло ничем не примечательное на первый взгляд здание с большими окнами и занавесками от плотного белого тюля. Для маленькой Вероники это был самый страшный дом во всём городе. В нём жили оставленные родителями крошечные дети. «Дом малютки» – вот какое название носило это здание.

Когда Вероника впервые услышала, что взрослый человек может отказаться от собственного ребёнка, ей стало страшно. Что же получается, это просто ей повезло и знакомым ребятам, а многие малыши даже никогда не узнают, что такое мамина сказка на ночь или плавание с папой в тёплом море? И разве может быть, чтобы дети жили без родителей? А если представить, ну так, на коротенький-прекоротенький миг, что с мамой и папой что-то случится, – Веронику тоже отправят в подобный дом, только не для самых маленьких?

С того рокового дня в Вероникиной душе поселилось предчувствие возможной беды. Когда папа задерживался после работы или мама предупреждала, что ненадолго заскочит к тёте Оле, Вероника начинала паниковать. А вдруг папа пойдёт по тёмным улицам и на него кто-нибудь нападёт? А что если мама станет переходить дорогу и… О том, что кто-то из родителей сможет добровольно отречься от собственной дочери, девочка и подумать не могла.

 

До сегодняшнего вечера Вероникины опасения не сбывались. «Глупышка, ну чего ты опять загрустила?» – утешал встревоженную дочь припозднившийся папа. Начиная с прошлого лета, он частенько стал приходить домой, когда Вероника с мамой успевали поужинать и даже поиграть на покрытом толстым шерстяным ковром полу. К отцовскому появлению девочка уже готовилась лечь в постель. Стоило отцу переступить порог детской, как дочь тотчас успокаивалась: всё по-прежнему в порядке.

Когда тяжёлый чемодан, тоскливо заскрипев колёсами, покатился к входной двери, Вероника вцепилась в отцовский рукав и потянула со всей силы, чтобы папа всё-таки посмотрел на неё.

Отец бросил на дочь быстрый взгляд из-за плеча и на привычный Вероникин вопрос о возвращении промямлил что-то совсем непонятное.

Знакомый комок в горле неожиданно пролился горькими детскими слезами.

Значит, то самое, чего Вероника так боялась, начало сбываться? Сначала папа, а потом…

А потом мама, улыбаясь дрожащими губами, объяснила дочери, что папа не вернётся. Никогда. Почему? Потому что сегодня он уплывает в другой город на большом корабле. Зачем? Это сложно, котёнок, в двух словах и не объяснишь. Давай-ка польём цветы и протрём подоконники. Или пойдём гулять? А хочешь, книжку почитаем? Хотя нет, книжку и гулять потом – мы же ещё не обедали.

Мама держалась мужественно и даже пыталась улыбаться. Разрыдалась она позже, когда так и не смогла без привычной папиной помощи отвинтить металлическую крышку с толстопузой банки помидоров.

Вот так неожиданно Вероника узнала, зачем людям нужны корабли. Когда-то отец рассказывал ей о морских сокровищах, которыми пираты забивали трюмы, и смелых путешественниках, бороздящих прохладные солёные просторы. Теперь девочка понимала, что всё это ложь: и горящие ярким огнём рубины в поднятых со дна золотых сундуках, и отважные моряки. Не для дальних странствий были придуманы корабли, а для расставаний.

 

В последнее время их с мамой начала частенько навещать тётя Оля, и однажды Вероника случайно подслушала, как мама жаловалась той на рану в сердце.

Вероника ужасно перепугалась, что с порванным сердцем мама долго не протянет, и сразу после тётиолиного ухода призналась, что очень боится за мамино здоровье.

– Не переживай, котёнок, с этой раной жить можно, – грустно улыбнулась мама.

– Но откуда она взялась? – не успокаивалась Вероника.

– Понимаешь, доченька, у каждого из нас есть спрятанный глубоко внутри маленький якорь.

– Как у корабля? – нахмурилась девочка.

– Почти. Только кораблю якорь нужен, чтобы делать остановку в порту, а человеку – чтобы зацеплять чужие сердца. Вот так забрасывает в тебя кто-то свой якорёк, и ты начинаешь чувствовать, как этот человек становится тебе интересен. Ты хочешь всё чаще видеть его. Скучаешь, если он не рядом с тобой.

– А это не больно – когда в тебя закидывают якорь?

– Ничуть. Больно становится, если человек вырывает его из твоего сердца, потому что хочет покинуть тебя.

– Тогда и появляется рана?

– Да, детка, и должно пройти какое-то время, чтобы она зажила.

Так вот что получается, догадалась Вероника. Значит, в её детском сердце тоже побывал папин якорь, раз теперь на душе так тоскливо.

– А ты… ты не оставишь меня?

Казалось, вопрос ударил маму наотмашь.

– Что ты, солнышко, нет, конечно. Я всегда буду рядом.

 

Мама никогда не лгала, по крайней мере, дочери. В этом Вероника была уверена. Но ошибаться – ошибалась. Прошло какое-то время, и саднящая рана в маленьком сердце действительно затянулась, а мамина – девочка это чувствовала – продолжала кровоточить.

Чужой якорь – это очень страшно, поняла Вероника. Он накрепко привязывает одного человека к другому. Вечный страх потери, а потом боль разочарования и одиночества – вот что такое невидимый якорь. А значит, близко никого подпускать к себе нельзя, чтобы не страдать потом, как мама.

Через год Вероника пошла в школу. В первом «А» многие дети хотели дружить с симпатичной одноклассницей, но Вероника помнила: своё сердце нужно беречь.

За десять лет школьного обучения у замкнутой девочки не появилось ни одной подруги. Приятельницы – да, были, хоть и немного, но вот такой, перед которой можно было бы открыть душу, – нет. Слишком уж это казалось опасным – довериться другому человеку. Прикипишь к нему, а он воспользуется твоей откровенностью или вовсе расхочет со временем дружить. И что тогда – отползать, зализывать раны?

В институт Вероника поступила с лёгкостью: училась она хорошо, тратила время не на пустую болтовню, а на чтение, много занималась с репетиторами и подготовлена оказалась прекрасно.

В студенческую группу, куда попала девушка, ребята подобрались очень разные, но интересные, и Вероника всё чаще ловила себя на мысли, что ей хочется сблизиться с некоторыми из них, попробовать по-настоящему подружиться. А для начала взять и плюнуть на все свои опасения и страхи.

Однако что-то останавливало девушку, словно не позволяя ей расширить узкий круг общения, впустив в него новых людей. А вдруг они только кажутся достойными Вероникиной дружбы, а сами обманут, подставят, посмеются? Да ещё не дай бог в кого-нибудь влюбиться. Сердце влюблённого человека – это девушка уяснила чётко – самое уязвимое. Вот закончит Вероника институт, ещё больше поумнеет, жизненного опыта наберётся – и можно потихонечку приблизить самых подходящих, в смысле, безопасных.

Но пока не избегать же весёлых и доброжелательных однокурсников? Так и до самоизоляции недалеко. А как потом во взрослую жизнь вступать, если собственноручно превратишь себя в изгоя?

 

Вероника думала недолго.

Итак, она по-прежнему будет находиться под секретной защитой – якоренепробиваемой бронёй, а цепляться будут не за её сердце, а за донные наносы: развитый интеллект, доброжелательность и готовность оказать мелкую услугу.

Вероникин план сработал неплохо: среди студенческой молодёжи у девушки появилось немало знакомых, вот только некоторые из них иногда упрекали подругу в чрезмерной закрытости.

«Такой уж у меня характер неудачный», – пожимала плечами Вероника, обезоруживая своих критически настроенных приятелей. Она неплохо научилась разбираться в людях – в их интересах, потребностях и слабостях. Порой Веронике даже начинало казаться, что и она сумела забросить в кого-то свой якорь. И от этого девушке становилось не столько радостно, сколько неуютно. Ну как же: чужое сердце – такая ответственность.

Работу после окончания института Вероника нашла на удивление быстро: помог один из преподавателей, разглядевший в своей студентке будущую успешную бизнес-леди.

Взлёт по карьерной лестнице вскружил Вероникину голову самую малость – ровно настолько, чтобы удивиться своим профессиональным возможностям и страстно захотеть их преумножить.

«Запомни, Вероника Сергеевна: все бабы – дуры, все мужики – сволочи, счастье – в работе», – напутствовал свою новую заместительницу пожилой генеральный директор.

Вероника по достоинству оценила его афоризм и, словно в морскую толщу, окунулась с головой в исполнение недавно приобретённых должностных обязанностей. На общение со знакомыми времени оставалось совсем немного, лишь несколько воскресных часов, да и те были отведены для посещения фитнес-центра и спа-салона. Однако это почти не огорчало Веронику: теперь приходилось всё реже выдумывать предлоги, чтобы отложить на потом встречу в кафе или посещение чьего-то семейного торжества. Дни рождения чужих детей и годовщины приятельских свадеб всё меньше доставляли Веронике приятных эмоций. Наверное, причина была в накапливающейся усталости. Опять же, чуть ли не ежедневные стрессы… А куда без них в сегодняшнем мире?

Нет, всё-таки жизнь складывалась неплохо, а подводные течения бизнеса по-прежнему казались молодой женщине куда безопаснее, чем чужие якоря. К тому же всё реже возникала необходимость объяснять, почему у сверхзанятой Вероники нет своей семьи или даже возлюбленного.

 

К тридцатилетию Вероника подошла с внушительным багажом – собственной преуспевающей фирмой, впечатляющим банковским счётом и расширяющимися деловыми горизонтами.

А ещё через месяц в директорском кабинете фирмы «Якорь» молоденькая журналистка, старательно пытаясь скрыть волнение, брала интервью у эффектной, уверенной в себе женщины.

– Вероника Сергеевна, легко ли вам конкурировать в бизнесе с мужчинами?

– Если хорошо знаешь, чего хочешь достичь, пол конкурента значения не имеет.

– Ваша фирма занимается поставками продуктов питания. Почему она носит название «Якорь»?

– Хороший вопрос. Наша цель – давать людям только лучшее, самое качественное и полезное, то, к чему захочется возвращаться снова и снова. К тому же мы не хотим ограничивать потребителя в его выборе, а потому якорь символизирует некое путешествие по многообразию предлагаемого ассортимента.

– Надо же, какое объяснение интересное, – восхитилась журналистка. – Но чтобы иметь такой успешный бизнес, как ваш, наверное, нужно посвящать ему всю себя. Сколько часов в день у вас остаётся на семью?

– Своим близким я стараюсь уделять как можно больше свободного времени, которого, к сожалению, остаётся действительно не так много, как мне хотелось бы.

– Как вы обычно проводите отпуск? Наверное, любите путешествовать?

– Да, мне нравится получать новые впечатления, но пока массу времени приходится тратить на работу, поэтому отпуск для меня – из разряда недосягаемой роскоши.

– Вы замечательно выглядите. Как вам это удаётся при такой загруженности?

– Несколько часов в неделю я обязательно выкраиваю на занятия фитнесом. И, конечно, посещаю салоны красоты.

– Что помогает вам восстанавливать силы и вдохновляет на новые подвиги?

– Мои грандиозные планы.

– Что бы вы пожелали нашим читателям?

– Верить в свои силы, заниматься любимым делом и… – Вероника улыбнулась как можно очаровательнее, – по-прежнему приобретать продукты от фирмы «Якорь».

 

Статья вышла через две недели, за пару дней до Восьмого марта.

Открывая местную газету, Вероника почувствовала радостное волнение. Это была первая публикация о ней не только как о руководителе серьёзной фирмы, но прежде всего как о добившейся многого женщине, и Вероника с удовольствием предвкушала очередную, пусть на этот раз маленькую, победу.

Под эффектным заголовком «Двигаясь по пути успеха» было представлено несколько небольших интервью и помещены фотографии героинь.

Вероника придирчиво рассмотрела снимки.

Улыбчивая молодая учительница начальных классов, успевшая заявить о себе как учитель года. Славная, домашняя, немного смахивающая на клушу, но наверняка добрая.

Пожилая офтальмологиня, тоже с какими-то регалиями, стреляющая из-под очков лукавым взглядом неумело накрашенных глаз.

Моложавая директриса детского сада, работающего по какой-то мудрёной, но совершенно неинтересной Веронике методике.

Тренер детской спортивной школы, худая и белозубая.

Последней была стильная красотка, недоверчиво улыбавшаяся сомкнутыми губами. В ней Вероника без труда узнала саму себя.

Ну что же, пожалуй, даже неплохо вышла, эдакая классическая бизнес-вумен. По крайней мере, такую вряд ли получится представить в фартуке и домашних тапочках в отличие от прочих героинь статьи. Наверное, и интервью с ней не имеет ничего общего с остальными. Странно только, что его поместили в самом конце публикации.

Веронике стало неприятно. Она, которая привыкла ощущать себя первой и получала не раз тому подтверждение от окружающих, – и после всех?

 

Начало уже многообещающее. Но никто ведь не заставляет её внимательно читать всю статью. Достаточно пробежаться взглядом по некоторым вопросам.

Да вот, хотя бы – «Как обычно вы проводите свой отпуск?».

«Очень люблю море. Жаль, выбраться удаётся не каждый год. А ещё у нас есть замечательная дача, где мы обожаем отдыхать всей семьёй». Это учитель года.

«В последнее время мы путешествуем втроём: муж, старшая внучка и я, а дочь с зятем остаются с младшими детьми. Недавно вернулись из Казани – ездили отдыхать к моему брату. А вообще, наши родственники разбросаны по всей России, и мы любим гостить друг у друга». Такой ответ дала офтальмологиня.

Но что это за болезненный укол, словно где-то глубоко внутри, в области сердца, Веронику укусило маленькое вредное насекомое?

Впрочем, не нужно обращать внимания на всякую ерунду. Мало ли какие бывают ощущения. Прошло ведь уже. Кто там следующий? Директор детского сада?

«Я не представляю свою жизнь без путешествий, поэтому люблю вырваться куда-нибудь – если не на весь отпуск, то хотя бы на пару дней. Это отлично помогает расслабиться и набраться новых впечатлений. Путешествую, как правило, с кем-нибудь из родных или с подругами».

Замечательно. Осталась госпожа тренер. Хотя чего тут думать: будут байдарки и песни у костра. И ещё, неожиданно зло подумала Вероника, большой дружный коллектив из родственников, друзей, знакомых, знакомых друзей и друзей знакомых.

 

Так, какой следующий вопрос? «Что помогает вам восстанавливать силы?» Учительницу якобы восстанавливает общение с её маленькими сыновьями. Врачиха пищит от своих внуков – такие они у неё расчудесные. А сколько в них энергии, да как они щедро делятся ею с бабушкой и дедушкой, те прямо молодеют на глазах, словно бы возвращаясь в собственное детство и юность. Ага, ещё несколько лет, и бабуля с дедулей и вовсе в младенчество впадут. О, вот – директриса любит читать. Ну, наконец-то нормальный ответ – без соплей и телячьих нежностей. Верно, почитать в тишине, расслабиться – что может быть лучше. А это что? Прогулка в парке? Тоже правильно. Встречи с подругами, совместное посещение театра и семейные вылазки за город? Диагноз ясен. Осталась тренерша, но здесь точно ловить нечего: снова поплывут байдарки, а в них – большой дружный коллектив.

В общем, статья ни о чём. Обычное бабское перепевание одной и той же темы, и какими бы профессионально успешными ни хотели казаться героини публикации, всё свелось исключительно к подругам-детям-внукам.

Вероника снисходительно хмыкнула. Теперь понятно, почему интервью с ней помещено после всего этого однообразного многоголосья: статья о состоявшихся в своей профессии женщинах не должна завершаться славословием в адрес исключительно семейных ценностей.

«Движение – вот отличительная черта наших сегодняшних героинь. Неудивительно, что все они отметили любовь к путешествиям. Не стала исключением и генеральный директор известной в городе фирмы по поставкам продуктов питания Вероника Сергеевна Парфёнова. Неслучайно её детище носит название «Якорь». Но об этом ниже».

Дальше шёл знакомый коротенький обмен вопросами и ответами.

Что-то снова больно кольнуло Вероникино сердце, только куда сильнее, чем в первый раз.

Да что же это такое? Ведь интервью получилось вполне достойным. А о чём ещё должна говорить по-настоящему деловая женщина?

 

Вероникин взгляд упал в самый конец статьи.

«Благодаря замечательному мультфильму мы знаем: наша яхта поплывёт так, как её назовём. По словам одного из известных в городе психологов Максима Бахтина, выбранный в качестве символа якорь отлично характеризует человека, не боящегося перемен и готового с ними успешно справляться. Ведь якорь обозначает движение и необходимую для дальнейшего развития остановку, решимость отправляться к новым горизонтам и стабильность, устойчивость».

Глаза неприятно защипало.

«Движение», «остановка»? А сама-то Вероника как ответила насчет якоря? «Путешествие по многообразию предлагаемого ассортимента»?

По ухоженным щекам пролегли влажные дорожки. Сердце гулко заколотилось, словно разрываясь на множество кровоточащих частиц.

Нет, не остановки с путешествиями символизирует это пятибуквенное слово, а Вероникину самостоятельность, неуязвимость и…

«…отгороженность, замкнутость в своём якобы безопасном, но таком пустом и холодном мирке, – завершил мысль тихий незнакомый голос. – Потому интервью с тобой и поместили после остальных, что ты только себе кажешься во всём первой. И как бы ты ни пыталась сохранить иллюзию собственной независимости и свободы, твоё сердце давным-давно стоит на якоре одиночества, и не радостно ему от этого, а очень больно».

Горло перехватило рыданием. Вероника глотала обжигающие слёзы, а в голове загнанным в тупик зверьком крутилась мысль, что только этот голос и прав. А ещё всё больше крепла невесть откуда взявшаяся убеждённость, что человеческое сердце создано не для того, чтобы оставаться незацепленным-неприкаянным. В нём обязательно должен находиться чей-то невидимый, но такой необходимый для ощущения полноты жизни предмет – драгоценный маленький якорь.