Детство и его обитатели

 

Купить в журнале за февраль 2019 (doc, pdf):

 

На чтение потребуется 1 час | Цитата | Скачать в полном объёме: doc, fb2, rtf, txt, pdf

 

Недетские рассказы

 

 

 

 

Я любил притулиться к тёплому и мягкому бабушкиному бочку и слушать, как она читает сказки. Да хоть про того же Колобка. Она и сама была похожа на колобка – маленькая и круглая, волосы совсем серебряные, а глаза в пол-лица, яркие, голубые. Не глаза, а блюдца. Лицо тоже круглое, а вот щёки впалые. Потому что у неё во рту не было ни одного зуба. А у меня уже было много молочных. Я знал, что они скоро выпадут, а на их месте вырастут новые, взрослые, уже навсегда. Один уже начал шататься, и я, помню, боялся проглотить его во сне.

 

Я спрашивал: «Баб, а баб, а у тебя всегда зубов не было? Даже молочных?» – «Были. И молочные, и настоящие» – отвечала она, вздыхая. – Были да выпали» – «Ты, наверное, их плохо чистила. Вот и выпали…» – строго и назидательно говорил я. – «Да нет, чистила», – оправдывалась она. – «А почему же тогда?» – недоумевал я. – Расскажи!» – «Не хочу. Это плохая история». Но я знал, что если буду долго приставать и канючить, она не сможет отказать любимому внуку. Так и вышло. Бабушка неохотно начала: «Это случилось, когда Вадик умер…»

 

Про Вадика я знал. Это мой брат. Сейчас ему было бы уже 14 лет, но он в самом начале войны умер от дифтерита. Я часто воображал, как будто он не умер. Вот было бы здорово! Был бы у меня старший брат. Мы бы с ним играли, и он бы защищал меня от пацанов во дворе. И папа был бы, но он тоже погиб на фронте. Вообще-то, у меня был другой отец, только я его ни разу не видел. Он был «нехороший человек», как говорила бабушка. И бросил нас. А тот, настоящий, который погиб, никогда бы не бросил. Мы с бабушкой любили смотреть фотографии в толстом альбоме с бордовой плюшевой обложкой. Там, на первой странице были три фотографии – моего дедушки, моего несостоявшегося отца и моего умершего братика. У дедушки была борода как у старика Хоттабыча и какое-то хитрое выражение лица. Он мне не очень нравился. Отец Вадика был сфотографирован вместе с моей мамой, красивой и молодой. Странно, они были похожи, как брат и сестра. Лица у них были серьёзными, и они смотрели не прямо, а по моде того времени, куда-то в сторону и вдаль. А Вадик лежал на животе, голенький, как и все младенцы на фотографиях, и очень осмысленно глядел на меня большими тёмными глазами. Бабушка всегда начинала плакать, когда на это фото смотрела. И легонько гладила, предварительно вытерев руки о фартук, который почти всегда был на ней. Я ревниво спрашивал: «А ты его любила?» – «Конечно, любила», – отвечала она, утирая слёзы. – «Сильно-сильно? Как меня?» – «Да, сильно-сильно». – «А кого всё-таки сильнее? – допытывался я. – Его, наверное?» – «Ну что ты, глупенький, я вас одинаково люблю». – «А почему же ты, когда меня видишь, не плачешь?» – «Ты, дурачок, слава богу, живой и, тьфу-тьфу, здоровый, – говорила бабушка и начинала меня тискать. – Чего же мне плакать?»

 

Но мне этого было мало. Я всё спрашивал, кого она любит больше. Ну хоть чуточку больше. Меня? И не отходил, пока она не соглашалась: «Тебя, тебя…» Тогда я успокаивался, хотя сомнения оставались – всё же Вадик был намного красивее меня. И глаза у него были больше. К тому же я косил и носил круглые, ненавидимые мною очки. Во дворе и в детском саду меня обзывали очкариком.

 

«Когда началась война, – рассказывала бабушка, – твоя мама, Вадик и я попали в эвакуацию. Наверное, тогда, в поезде, Вадик (и мама тоже) заболели дифтеритом. А я – нет. Вот я за ними и ухаживала. Они оба горели» – «Как это горели?» – не понимал и удивлялся я. – «Температура была высокая. Больше 40 градусов. Вот я и мечусь между ними, компрессы холодные ставлю, чтобы чуть их остудить, а больше ничего сделать не могу…» – «А лекарства? Ты давала им лекарства? Микстуру?» – невольно морщась, вспоминал я эти горькие микстуры и рыбий жир, которые меня заставляют пить, когда я болею. – «Ну какие лекарства? Война ведь. Ничего не было. Я боялась, что их не довезу. Мама твоя лежала без памяти, а Вадик всё смотрел на меня своими глазищами…» – «А он плакал?» – «Нет, не плакал и не жаловался. Только смотрел. Говорить уже не мог. И всё одеяло с себя скидывал. А я то ему водички принесу, то ей, и каждый раз лоб щупала и одеяльцем его укрывала. Вот так два дня и две ночи. Только под утро задремала и вдруг проснулась, будто меня кто ударил. Сразу бросилась к Вадику, а он уже весь холодный. Окоченел. Я склонилась над ним, говорю: «Вадик, Вадик», вот тут все зубы у меня сразу выпали и на кроватку его упали. И на пол...» – «Баб, но как это выпали? Все сразу? Они же крепко во рту сидят», – не поверил я, языком осторожно трогая шатающийся зуб и представляя, как они падали и катились, как бусы из ожерелья, тихо позвякивая.

 

Эта история была страшнее и интереснее самых жутких сказок, и я требовал, чтобы она снова и снова её рассказывала. Мне было очень жалко Вадика и бабушку, потерявшую свои зубы. Но однажды она мне сказала, что скоро у неё новые появятся. Я не поверил, но она объяснила, что ходила с мамой к зубному технику и тот ей должен сделать протезы вместо зубов. Выглядеть они будут как настоящие, только на ночь их надо снимать. А главное, что ими можно будет есть, а не перетирать всё дёснами. Вот тогда мы с ней на пару воблу будем грызть. Мы с бабушкой оба воблу очень любили. Я всё сгрызал, а она положит кусочек в рот, пососёт и выбросит.

 

Недели через две я со двора прибежал. На столе еда – пальчики оближешь: селёдка, покрытая кружочками репчатого лука, картошечка в подсолнечном масле и даже винегрет. Бабушка в своём праздничном темно-зелёном платье. Только всё время ко мне спиной стоит. Мама говорит, вот сейчас посмотришь на бабушкину обновку. Бабушка поворачивается, смущённо так улыбается… И тут я начинаю реветь, машу руками и выбегаю из комнаты. Потому что увидел эти её новые страшные зубы. Может, в них и не было ничего страшного, просто непривычно. Может, если бы у кого другого, я даже внимания не обратил. Зубы и зубы. Но у неё во рту я их видеть не мог – она сразу стала совсем чужая. Глаза большие, зубы большие, как у волка в «Красной шапочке». Слышу, мама ей говорит: «Ничего, он привыкнет». Тут я закричал: «Никогда не привыкну! Сними их!». Мама ко мне вышла, уговаривает, а я слезами заливаюсь. Мама злиться начинает и говорит, что я маленький тиран. Иди, говорит, ешь. Картошка стынет. Но я ни в какую! Я больше никогда с ней есть не буду, если она их не снимет, кричу. Тут бабушка выходит, а я так низко голову опустил, чтобы случайно эти зубы ужасные не увидеть. Она говорит, ладно, я уже их сняла. Есть иди. И точно – поднимаю голову и снова вижу свою родную бабушку.

 

Потом она ещё пару раз пробовала эти зубы надеть. И каждый раз у меня истерика. В общем, положила она их в коробочку и спрятала. Так больше и не надевала. Вот такая вышла глупая история. Всякий раз, когда об этом вспоминаю, мне стыдно становится. Вот если бы можно было всё отмотать назад, я бы, конечно, не кричал: «Сними, сними!». Разве что пошутил бы: «Бабушка, а почему у тебя такие большие зубы?».

 

 

 

(в начало)

 

 

 

---

Купить доступ ко всем публикациям журнала «Новая Литература» за февраль 2019 года в полном объёме за 197 руб.:

Банковская карта:	Яндекс.деньги:	Другие способы:
		Наличные, баланс мобильного, Webmoney, QIWI, PayPal, Western Union, Карта Сбербанка РФ, безналичный платёж
После оплаты кнопкой кликните по ссылке: «Вернуться на сайт магазина»		После оплаты другими способами сообщите нам реквизиты платежа и адрес этой страницы по e-mail: newlit@newlit.ru

Вы получите доступ к каждому произведению февраля 2019 г. в отдельном файле в пяти вариантах: doc, fb2, pdf, rtf, txt.