Сожги свою жизнь, мальчик

Организаторы заявили пять тысяч человек, шествие и митинг на площади в центре, но власти города предложили две тысячи и шествие в одном из спальных районов. Очень довольные руководители партии недели две вели переговоры, делали вид, что артачатся, раздавали направо и налево интервью, и в итоге согласились на условия мэрии. Таковы правила игры.

День акции выдался пасмурным, холодным, в этих спальных районах всегда так ветрено, да там ещё и река недалеко, с неё сыростью несёт. Как тут люди живут? А уж весной здесь особенно неуютно: огромные асфальтобетонные пространства, без единого зелёного пятнышка, все в клочьях тающего снега, в серых высотках, в тумане.

Народу собралось меньше тысячи. Организаторы говорили, что вычерпали лимит до донышка, полиция дала цифру в 500 человек, на самом деле пришли около 800, считая журналистов и блогеров. Правоохранительные органы сначала пригнали колонну автобусов, выгрузили бойцов с щитами и дубинками, потом посмотрели и половину машин отправили назад.

И действительно, всё закончилось почти спокойно, без эксцессов. Вперед пустили хоругвеносцев и весёлых барабанщиц. Прошли по довольно большой улице, увлечённо махали имперскими чёрно-жёлто-белыми флагами, кое-где и российский триколор промелькивал, но в небольшом количестве, была и партийная символика. Несли растяжки: «Русский – значит трезвый», «Слава русской весне», «Новороссия – мы с вами». В основном, в шествии участвовала молодёжь, лица были задорные, иногда до подбородка замотанные в тряпки с какими-то черепами, но попадались и люди постарше: так, подошли несколько десятков казаков, один пожилой человек держал портрет Сталина. Его не гнали, но косились – многие с одобрением, некоторые хмуро.

Поорали всласть, благо акция разрешённая, можно: «Россия будет свободной», «Держи кровь чистой», «Мир, труд, май, гастарбайтер, уезжай», «Вон Бандеру с русской земли». Оттянулись всласть, словом.

А вот когда возвращались к метро, получилась небольшая неприятность, впрочем, предвиденная. Журналисты столпились вокруг мужика, видом лет за 30, высокого, полного, с круглым лицом, которое могло бы показаться добродушным, если бы не свёрнутый на сторону нос, к нему же подтянулись и участники акции.

– Ну, что, Олег? Как тебе? Дали жару, а? Олег Иванович! Как вы оцениваете прошедшее мероприятие? Скажите, что вы думаете о текущем положении на Украине? Как вы относитесь к действиям российских властей по отношению к Донбассу?

Мужчина молчал и обводил всех внимательным, острым взглядом, качал головой, чему-то слегка улыбался. Потом он поднял руку, и все перестали гомонить.

– Как я оцениваю наше шествие, спрашиваете вы? Как я оцениваю положение на Украине и действия властей, спрашиваете вы? – тихо сказал он. – А я никак это всё не оцениваю. Моя оценка не имеет никакого значения. Вы и сами всё видите. Вы видите, что мы собрались, и мы вместе, и мы готовы. И еще вы видите, как бандеровцы убивают наших братьев. Вы видите, как власть, сделав один шаг, не пошла дальше, струсила. Вы это всё видите. Вы спрашивайте меня, каково моё мнение. А зачем вам моё мнение?

Он постоял молча.

– Моё мнение... Кому оно нужно? Оно нужно, да, оно нужно моим товарищам, моим единомышленникам, моим братьям! – вдруг горячо, искренне, прижав руки к груди, заговорил он, – и они – они не спрашивают, о чём я думаю, потому что они знают, о чём я думаю. Так?

– Так! – с готовностью рявкнули в толпе.

– Они знают, и не задают вопросов, потому что мы вместе, мы делаем дело, и мы пришли сюда показать, что мы – вместе. Мы – сила! Так?

– Та-ак! – простонали в толпе.

– И я не спрашиваю, о чём они думают. Я знаю, о чём они думают! Они думают, что пора перестать задавать глупые вопросы! Они думают, что пора брать дело в свои руки! Те, кто задают вопросы, ничего не делают. Они разучились делать! Они скачут вокруг, а наши братья умирают под пулями. И мы – именно мы, а не вы, а мы встанем на защиту русских. И мы не будем спрашивать. Никого не будем спрашивать! Мы будем делать! Делать! Делать! И нам не смогут помешать! Так??? – мужчина внезапно выкинул вперед руку со сжатым кулаком.

Люди отшатнулись, словно получили пинок, и взревели.

– Вот так, – сказал мужчина тихо и двинулся сквозь толпу, улыбаясь кончиками внезапно истончившихся губ, уже ни на кого не глядя, и в лице его проступило что-то резкое, волчье, оно уже не казалось добродушным; и так и шагал, будто он здесь был один, а вокруг орали, свистели, начали скандировать лозунги.

К оратору пробрались полицейские, заломили ему руки (мужчина не сопротивлялся) и увели в автобус вместе с парочкой особо буйствующих соратников: всего, по сводке, задержали пять человек. Эти пять человек в автобусе, слегка очухавшись, принялись писать в «Твиттере», что их, кажется, везут в такое-то отделение полиции, что брали жёстко, что у Димона, наверное, рука сломана (Димон в это время ожесточённо тыкал этой рукой в свой айфон), и что им оформляют неповиновение законным требованиям сотрудников охраны правопорядка и могут дать суток по 15. Остальные участники акции разошлись, аккуратно свёртывая плакаты и знамёна.

Через часа три всех отпустили с обязательством явиться в суд, который впоследствии выкатил им штраф, и государственная казна пополнилось пятью тысячами рублями со всех. Партия осталась довольна, акция прошла успешно, получила необходимый резонанс и освещение в СМИ, а ветки комментариев в соцсетях и спустя неделю продолжали расти: бранились круглые сутки, самозабвенно.

Короче, хорошая вышла акция. Это вам не конкуренты, у которых тишь да гладь. У нас всё круто. Олег, конечно, гений, всё здорово сделал, как всегда. Повезло нам с Иванычем, что и говорить, повезло.