HTM
Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 г.

Николай Пантелеев

Дух внесмертный

Обсудить

Роман

(классический роман)

На чтение потребуется 17 часов | Скачать: doc, fb2, pdf, rtf, txt | Хранить свои файлы: Dropbox.com и Яндекс.Диск            18+
Опубликовано редактором: Вероника Вебер, 23.04.2014
Оглавление

65. Ноябрь. 3.
66. Ноябрь. 4.
67. Ноябрь. 5.

Ноябрь. 4.


 

 

 

Прожив на свете семьдесят лет, Эн так и не понял природу своего дара… И не таланта, как умения изобразить то, что хочешь, а дара понять – что же ты хочешь! Всякий раз, когда он заканчивал очередную работу, когда ложка цели скребла по дну кастрюли идей, – внезапно возникало пространство для следующего шага, картины или серии. Хотя крупного банка идей Эн не имел, он просто шёл от работы к работе, а точнее – они словно передавали его друг другу, как эстафетную палочку, но, понятно, не без досадных срывов, вроде того же «Автопортрета» или «Богини Богемы»… Вот это и являлось для нашего героя загадкой – что откуда берётся, если не кивать, как зазнайки, на небеса?

Главная цель художника – лобовая атака на собственное сознание. Это и есть работа «для себя», от которой становится хорошо всем. И Эн блуждал по закоулкам своей души, пытаясь найти в ней то, что нужно всем. Он становился жучком, чтобы понять любую мелочь в мире, он беседовал с Чеховым, чтобы увидеть в зеркале чужого таланта себя, он летел на малые планеты, чтобы понять – как возникла жизнь на Земле? Он встречался с богом и бесом, чтобы уяснить себе, наконец, – чему, по сути, призван служить художник – добру или злу!

Чуть ранее, напомним, Эн говорил о муках определения размеров себя Эл: «Без программы нет творца, без чётко обозначенной позиции, добытой годами труда, нет произведения…»

Но одно дело говорить, а другое дело понять – откуда берётся эта самая позиция, что даёт тебе право её иметь или озвучивать? Но пока Эн ищет ответы на эти вопросы, давайте попытаемся заглянуть к нему на творческую кухню и посмотреть – из каких продуктов готовится то, что потом отправится, даже переработанное до неузнаваемости, к нам на широкий стол духовного досуга? Впоследствии, возможно, этот винегрет Эн положит в золочёные тарелки малых планет…

Начнём с музыки: как-то вечером Эн поспорил с Эл по поводу симфоний Брамса и Малера. Причём, странным для музы образом, он связывал капитальность музыкальных прозрений Брамса с его широкой костью, основательной внешностью… А Малер, дескать, был худосочен и, по жизни, взвинчен – оттого его симфонии и бросают из огня да в полымя, из проруби да об лёд… Тем самым, Эн намекал на значение в творчестве внешних обстоятельств и судьбы.

Эл особо с поэтом спорить не стала, потому что решила сначала свериться со справочным материалом, а чтобы сбить наступательный порыв чуть увлёкшегося пафосом творца, рассказала ему один недавний свой сон. Она попала в некое музыкальное кафе с традициями. Интерьер стильный: палисандровые панели, бронзовые канделябры, антиквариат, портреты композиторов и виртуозов исполнительства, витой орнамент на паркетном полу, тяжёлые бордовые гардины.

Публика – соответствующая: снобы, знатоки джаза, коктейлей, виски и прочего. И, странным образом, в кафе «живой музыки» почему-то нет, а работает лишь забытый уже сегодня музыкальный автомат… Бросай жетон, выбирай музыку и пять минут, пока крутится диск, ты – из лучших побуждений, понятно! – навязываешь прочим свои музыкальные пристрастия. Аплодисментами или лёгким свистом баловни судьбы за это тебя благодарят. Такое особенное кафе…

И вот приходит очередь Эл, она выбирает некий кельтский марш, запускает шарманку и вдруг кафе превращается в трактир средних веков, посетители сидят в холщёвых рубахах, отороченных мехом, пьют брагу и «воду жизни» – то есть, средневековый самогон из ячменя. Эл ещё раз бросает жетон, звучит менуэт, и теперь все посетители перемещаются в галантный век. Напудренные парики, ликёры, дамы с мушками строят глазки кавалерам, поправляют корсеты… Следующий визит получился в эпоху вальсов и выспренней романтики, и снова ценители традиций волшебным образом переодеваются в бархат, кафе обретает подобающий вид, свечи горят, взоры поэтов пылают, музы упиваются лестью. Потом махнули в Новый Орлеан, поплясали под джаз, а в Вудстоке курнули марихуаны, следом – в гости к «Yello», чтобы хлебнуть водки с тоником и посмотреть лазерное шоу в миниатюре. И всякий раз все посетители переодевались в соответствующую одежду, а убранство кафе встраивалось в эпоху. Так, по мысли Эл, музыка изменяла характер бытия.

Но жетонов у Эл оказалось всего лишь шесть, посему путешествия по эпохам внезапно прекратились… Однако снобы и тому были рады, устроив Эл совсем им несвойственную овацию, ведь одно дело включать фантазию, мысленно лететь вслед за музыкой, и другое – вместе с ней лихо проехаться по времени, переодеть душу, отведать старины.

Эн на рассказ реагировал мудрой улыбкой, белой завистью. Ему бы тоже хотелось увидеть что-нибудь эдакое, но после встречи с Гинецеей уже месяц ничего интересного не снилось. Перед сном он мечтательно думал о музыке, понимая её тем самым Духом внесмертным, которому мы передаём вечное право на жизнь… Но, более широко, Дух этот для Эн являлся волшебной силой искусства, отражающего наши неуклюжие телодвижения в зеркале судеб мира, приютившего людей. Все мы умрём, однако в произведениях современников, художников памяти – будем жить вечно. Мы передаём своё право на жизнь творцу, чтобы он создал из нас творческий гений, движущийся по времени.

Но тут Эн уснул, и очнулся, спустя некоторое время, в концертном зале размером с мироздание… Вокруг горели золотом звёзды, некоторые из них, срываясь с мест, носились между зрителями, а космический ветер выводил уже середину увертюры внесмертной симфонии, так как третий звонок и начало Эн, видимо, проспал.

Увертюра была в духе Малера: надрывались духовые, скрипки тонко голосили, литавры торжественно били общий сбор. Перед зрителями открывалась картина создания Земли из частиц жидкой магмы. Точнее, её никто конкретный не создавал, просто в районе нашей звёздной системы концентрация твёрдых веществ, водорода и прочего, оказалась столь велика, что они завертелись в диком танце, сжимались, разбегались, вдруг пошли на таран и взорвались, образуя Солнце с его детьми.

Однако на Солнце, ввиду гигантской для законов физики величины, термоядерные реакции продолжились, а Земля и прочие, получившие в разных частях массу и составляющие их сущность вещества, со временем остыли, стабилизировались, став относительно устойчивыми.

Здесь следует заметить, что зрителями рядом с Эн оказались его коллеги по творческому цеху, учёные, романтики, известные чудаки – то есть, люди беспокойные, ищущие, не довольные торбой овса в стойле обычного проживания. Эрудиция Эн позволяла узнать многих, однако он не особо всматривался, поскольку происходившее на сцене сейчас было занятнее персон в зрительном зале. Соседи же Эн в подвижных цепочках кресел покамест парили перед сценой и внимали действию.

Там же заканчивалась увертюра, написанная в духе патетического аллегро, дирижёрскую палочку проверял на упругость широкоплечий Брамс, то есть, музыка сама, незаметно для Эн, обрела подобие автора, оркестр, вспотевший от экспрессии, иллюстрировал роды. Первый крик, первый шажок, зубик, первый удар по темечку метеоритом! И всё это в венке из восклицательных знаков, всё с перехлёстом, с перцем…

А Эн, между тем, думал о боге, о том – каково его участие во всём этом прекрасном безобразии, называемом жизнью? И наш герой пришёл к выводу, что сначала бога не было вовсе, или даже он был всей материей, составляющей Вселенную. А бога личного, людям ещё только предстояло собрать из самих себя и всего разумного, что есть в природе. Творец поставит этого бога на самом верху Алтаря человеческого духа, чтобы его видели все, но не для молитв, а для общения через него со звёздами и, далёкими ли близкими, братьями по разуму.

За мыслями Эн не заметил, как сменился дирижёр, характер и темп музыки. Осанистый бородач у пульта, между тем, плавно водил по эфиру руками, осаживал медь, поднимал унылый минор. Оркестр, для мерного анданте второй части, использовал рондо, форму бесконечного повтора, потому что детство учится через неустанную зубрёжку, наступление на грабли фортуны. Детство двигается по жизни методом проб, ошибок, методом получения травм и зализывания ран. Приливы, отливы, атаки ледников, контрнаступления пустынь, миграции по чуткой коже ещё горячей планеты, появления на ней язв и рубцов заживления. Вулканы дымят повсюду, как трубы заводов по производству бытия. Его пионеры колонизируют территории смерти, поливают их живой водой, ожидают урожая, чтобы с его помощью расти в геометрической прогрессии. Ноты кружатся в хороводе, составляют телами иллюстрации.

С этим Брамс справляется прекрасно, его музыкальные картины без лобовой прямолинейности показывают зарождение простейших форм жизни на Земле, их взаимопроникновение, первые попытки Природы нашей планеты создать Дух внесмертный как идею постоянного перехода права на жизнь от одних к другим. В этой идее всё имеет значение, ничто не пропадает зря, каждая мелочь преисполнена высоким смыслом служения всем, посредством насыщения эгоизма, права на первый вдох, на череду приятных до глупости действий и на выдох последний – стон уже пахнущими тленом лёгкими: да будь ты всё благословенно!.. И здесь у Брамса, на месте упавшего дерева – учителя, подрастает целая поляна первоклашек, рвущихся в бой, здесь камень, осыпаясь, образует песок, из которого со временем вырастет зерно, а им, в свою очередь, пообедает последний дурак или несравненный гений, потому что, перед зерном, песком и камнем, их юридические права на обладание бесценным даром всячески жить, а потом таким же образом умереть – равны.

Финал рондо наш дирижёр чуть поднимает, добавляет в концовку пафоса, поровну знаков вопросительных и восклицательных… Земля от его музыки приобретает на космической авансцене привычный для нас голубой оттенок. Моря шумят, облака плывут, тучи набирают во взгляды свинца, дожди изливаются, динозавры преследуют друг друга, они хотят удовлетворить любопытство, узнать – что там внутри у соседа! Но здесь в плавной музыке эволюции происходит громкий взрыв. Это, заснувший от сглаженного, медитативного рондо, барабанщик вдруг просыпается и с размаху бросает колотушки на большую литавру, на космический гонг, величиной с полную Луну!.. Брамс в бешенстве грозит ему кулаком, но теперь после столкновения с гигантским астероидом, жизнь уже никогда не будет прежней… Пылевое облако укутывает Землю, она хворает от этого своеобразного сотрясения мозга, теряет память.

Динозавры без крика вымирают, оледенение охватывает плавающие континенты, растения приобретают современный вид, а наши немытые предки выходят на тропу гуманитарной войны за себя. Композитор доволен… Не было бы только больше выходок барабанщика… Однако здесь снова наступает пора ускорить темп симфонии, и Брамса меняет слегка пообедавший, но духовно всё же голодный австриец – Малер. Он деликатно отталкивает от пульта измотанного музыкой немца. Тот же, уходя, говорит что-то ужасно злое весёлому барабанщику.

Теперь в симфонии явно слышится скерцо, резкие смены образов, быстрый ритм принятия решений. Так, иносказательно, Земля получает головную боль человеческой цивилизации. Человек набирает интеллект, покоряет огонь, выползает из пещер, изобретает орудия труда, учится врачевать подорожником, сажать злаковые, доить коров. Человек теснит прочих, увлекается войнами, поеданием ближних, он без спроса начинает командовать, местами, подвластным ему миром.

Наш герой вместе со слушателями – или зрителями? – в этот момент очевидно зашевелился: это же самое интересное для человека – как он, человек то есть, стал человеком? Если стал!.. Эн вздыхает. Рядом с ним, оказывается Чехов. Его, видимо, тоже посещают прозрения, он промокает глаза носовым платком. Эн трогает Чехова за рукав, тот сглатывает слезу: «А-а-а, и вы здесь… Доброго здоровьица! Как вам представление?» – «Да на славу, – отвечает Эн, – пробивает…» – «Брамс хорош…» – «Малер, в данной ситуации, ничуть не хуже». – «Возможно, но я шума не люблю!» – «Без этого в создании Духа внесмертного – никак… Чтобы где-то жить это самое «где-то» надо сначала построить. А стройка всегда – шум, мусор, эмигранты и прочие музыкальные прелести скерцо…»

«Друзья, ну чего вы разгалделись… – к ним повернулся господин, похожий лицом на Неруду, – причём, в самом интересном, кх, месте!.. Потом поговорите…» Эн жестом показывает Чехову, что зашивает рот.

Малер внезапно бросает свой капитанский мостик и летает между группами оркестра, помогает солистам, усмиряет галёрку. Зал качается, словно на волнах, ряды слушателей наползают один на другой, кое-где возникают братания. Творцы, пряча шнапс под кресла, начинают пить за перспективы. Буфет не работает, а туалет в космосе везде… Но душам творцов он сильно не нужен. Потерпят, если что. Симфония-то конечна, хотя и называется «Дух внесмертный», как сказано в программке.

Идею этого самого духа человек заимствует у Природы и называет её просто: Искусство. Теперь для него это та сокровищница, куда он будет стаскивать все свои несметные в будущем богатства. Природа трактует Дух внесмертный как идею преемственности, перетекания друг в друга, накопления лучшего, как идею высшей справедливости бытия, мерила целесообразности. Не так ли и человек вкладывает в искусство весь свой жизненный гений, который отрывает его от «примитивного животного», но оставляет в шаге от «животного высшего», умеющего преобразовывать действительность? Не это ли функция бога?.. Неужели человек, во всей своей массе, как разумный океан, не является высшей силой, богом?! Или более целесообразно оставить всё, как есть, и читать до скончания дней одну и ту же надоевшую Библию, её дряхлеющие заветы?.. Может ли материя стать местом рождения духа? Что первично, в конце концов?! Или это вопрос праздный, так как в самой материи заложено высокое духовное начало! Она рождает жизнь, жизнь рождает дух.

Нервное скерцо Малера начинает слегка раздражать Эн, он не может сосредоточиться на своих «вечных вопросах», извиняясь, ползёт между кресел, выходит покурить… В этом сне он, как в молодости, курит. Но не один: то тут то там, в околоземном пространстве парят, дымя, его знаменитые коллеги. Многие, в позе роденовского мыслителя… Кто-то пыхтит трубкой, кто-то балуется сигарой или новейшими имитациями никотина, кто-то заткнул уши, чтобы лучше слышать себя. Согласно духу противоречия, Эн здесь вопросы больше не интересуют, поскольку исчез с глаз долой сам провокатор вопросов – человек.

Но не идти же обратно в зал!.. Тем паче, что и отсюда, как рядом с летним театром, отлично слышно. Не видно, разве что, как там человек над собой издевается… Неожиданно Эн пристаёт к весёлой троице, лихо распивающей – в далеко не общественном месте! – спиртные напитки. «Братцы, я ведь тоже из Баку, дайте похмелиться старику…» – запевает Эн рядом с ними старинную дворовую песенку, и ему без разговоров наливают. Он ещё не коснулся губами кубка, а уже пьян, он льёт яд в себя, дезинфицирует губы и, рыча, целуется буквально взасос с Франсуа – уж не самим ли Рабле! – и прочими французскими виртуозам вин. Они по старинному обычаю смеются над арийцами.

Как хорошо пьётся в космосе! Легко… Но тут прилетает ещё один жизнелюб – тащит честную компанию на театрализованное обручение бога и дьявола. Хвост шумной оравы, словно былинный Змей – Горыныч, подхватывает нашего героя, несёт его к старым знакомым. По ходу Эн ловит летающие искры звёзд, делает из них букет. «Чтобы поздравить!» – докладывает он знакомым новым. Пока оркестр на сцене, как проклятый, пилит свои бемоли и диезы, где-то с изнанки музыки… в некрашеном пыльном закулисье… собираются все заинтересованные в оргии лица. Хвалят «молодых», разыгрывают шуточные пьески их будущей жизни, клянутся всячески помогать обоим, пьют за совет да любовь! Плачут от счастья, рыдают на грани прозрений, бессовестно орут.

На крики является Брамс и богатырской рукой растаскивает многих великих по гримуборным – чтоб проспались, журит бога, даёт отповедь дьяволу. Потому что, в этом театре, он сейчас главный!

Остальная камарилья бросается от композитора, он продолжает их преследовать, и весь этот творческий зверинец выкатывается на сцену… И вовремя, надо заметить, потому что снова пришла пора от нервов перейти к нормальной эволюции. Человек преодолел Неолит, Элладу, Рим, Средневековье, Возрождение, Мировые войны… Значит, хорошо бы уж поумнеть!.. Эн, слегка пьяный от событий, пялится на свистопляску звёзд в зрительном зале. Ему хочется петь, и в ответ – публика срывается с мест, становится хором на сцене, и наш возвышенный герой тонет в этом созвездии имён! Но ему здесь тоже находится место.

Итак, перед решающим действием картина такова: Вселенная, хор, за ним – Алтарь человеческого духа, как орган. Бога наверху пока нет, он прячется с бесом среди людей искусства, а где ж ещё! Все изготовились и ждут маэстро Брамса. За кулисами Малер грызёт ногти – сегодня он опять на вторых ролях! Поскольку теперь надо жить нормально, просто, без ударных строек, амбициозных проектов, ночных смен, войн кровных братьев за сосок матери и прочего дикого антуража времён повальной глупости народов. Пора жить спокойно, крепко, мудро.

Пора! Брамс, под овацию исполнителей и звёзд, начинает четвёртую часть нашей симфонии – аллегро, от латинского «живой», но маэстро ещё не определился с темпом, каждый тянет своё, потому что это хор ярчайших индивидуальностей. Ситуацию от провала спасает Малер, он тащит откуда-то из тени смущённого Бетховена. Гений извиняется, ибо видит полный состав оркестра, но не видит у них темы. Ложка цели скребёт по дну кастрюли идей… «Пустое! – машет платком Бетховен, – законы Природы и Искусства универсальны! Бог – это все мы, когда идём вместе! Дьявол – каждый из нас, когда гребёт под себя! Всё есть дух, но не у всего покуда есть душа – высокое сознание, созидающее Сияющий мир… Однако шансы всех равны, и никто для возрождения не потерян! Наш путь к свету, наш путь к Духу внесмертному, ведь человек рождён материей для того, чтобы этот самый дух создать… Смотрите на мои руки, слушайтесь их, пойте, наконец, вместе. Начали!»

Бетховен даёт команду Брамсу играть с оркестром оду «К радости», он хочет растормошить на творчество всех, однако не все его видят, поэтому на помощь спешит Малер – он снова в команде, он наш! Два дирижёра в четыре руки заставляют хор дружно грянуть…

И началось! Ода полилась из тысячи радостных глоток. Пели вместе соловей и роза, водопад и трескучий мороз, виртуозы кисти и мастера бального отскока назад. Пело Солнце и Луна, весь осенённый ими мир, пели ручьи, осыпи, шторма, грозы, снежные лавины, косолапые мишки, безответственные кукушки, игривые стрекозы и работящие муравьи. Пел сам Шекспир и его бессмертные, как Кощей, герои, пел каждый золотой листок в бездонных кладовых Осени и каждый фривольный волосок в причёске хулиганствующего Ветра. И хмельной Эн что-то своё тянул, и его вдохновляла Эл, невидимая в этом сне. И скульптуры на фасаде Алтаря человеческого духа ожили, присоединяясь к радости… А разве они в стороне! Разве не они созидали Дух внесмертный!.. И разве рыба, которую мы презираем, когда чистим, не творец этого феномена?!

Нам некогда! Мы ответить не можем. Поэтому за нас безумствует Бетховен, он горстями бросает исполнителям ноты, целясь во всех, без учёта масштаба таланта, ведь перед творцом, как перед правом жить и умереть, все равны: зерно, песок, ты, я и камень…

А то, что отскочило от наших блестящих медью лбов, подхватывает ушлый Малер, или ловит сачком своих огромных глаз Неруда, и снова пускают в оборот, следуя в искусстве законам Природы. Ничто здесь не пропадает зря, и ты не пропадёшь, если в это поверишь! В бога не верь, хотя вон он за кулисами тискается с дьяволом, в пришельцев не верь, хотя мой сосед после аванса часто их видит, автору этих строк не верь, ведь он сейчас улыбается, а в себя, живущего во всём, – верь, поскольку ты – часть художественного вымысла, именуемая мечтой. Верь!.. Так как наш герой скоро проснётся, а вера останется.

И Эн, выводящий оду, внезапно среди такта зевает, потому что ему не хватает дыхания от переполненности счастьем… А ему одному так много не надо! И он будто проваливается куда-то в пространство под сценой, и слышит, как угасают звуки музыки, славящие радость, но ему это всё равно, ибо он сейчас от счастья не умрёт, да и вообще не умрёт, ведь он с этой ночи становится одним из солистов вечности.

 

 

 


Оглавление

65. Ноябрь. 3.
66. Ноябрь. 4.
67. Ноябрь. 5.
518 читателей получили ссылку для скачивания номера журнала «Новая Литература» за 2024.02 на 29.03.2024, 18:28 мск.

 

Подписаться на журнал!
Литературно-художественный журнал "Новая Литература" - www.newlit.ru

Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!

 

Канал 'Новая Литература' на yandex.ru Канал 'Новая Литература' на telegram.org Канал 'Новая Литература 2' на telegram.org Клуб 'Новая Литература' на facebook.com Клуб 'Новая Литература' на livejournal.com Клуб 'Новая Литература' на my.mail.ru Клуб 'Новая Литература' на odnoklassniki.ru Клуб 'Новая Литература' на twitter.com Клуб 'Новая Литература' на vk.com Клуб 'Новая Литература 2' на vk.com
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы.



Литературные конкурсы


15 000 ₽ за Грязный реализм



Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:

Алиса Александровна Лобанова: «Мне хочется нести в этот мир только добро»

Только для статусных персон




Отзывы о журнале «Новая Литература»:

24.03.2024
Журналу «Новая Литература» я признателен за то, что много лет назад ваше издание опубликовало мою повесть «Мужской процесс». С этого и началось её прочтение в широкой литературной аудитории .Очень хотелось бы, чтобы журнал «Новая Литература» помог и другим начинающим авторам поверить в себя и уверенно пойти дальше по пути профессионального литературного творчества.
Виктор Егоров

24.03.2024
Мне очень понравился журнал. Я его рекомендую всем своим друзьям. Спасибо!
Анна Лиске

08.03.2024
С нарастающим интересом я ознакомился с номерами журнала НЛ за январь и за февраль 2024 г. О журнале НЛ у меня сложилось исключительно благоприятное впечатление – редакторский коллектив явно талантлив.
Евгений Петрович Парамонов



Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 года

 


Поддержите журнал «Новая Литература»!
Copyright © 2001—2024 журнал «Новая Литература», newlit@newlit.ru
18+. Свидетельство о регистрации СМИ: Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021
Телефон, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 (с 8.00 до 18.00 мск.)
Вакансии | Отзывы | Опубликовать

Поддержите «Новую Литературу»!