Дух внесмертный

(классический роман)

На чтение потребуется 17 часов | Скачать: doc, fb2, pdf, rtf, txt | Хранить свои файлы: Dropbox.com и Яндекс.Диск            18+

 

 

 

После памятного сна, где дикие стихии мучили и атаковали душу Эн, они временно исчезли из его жизни: погода в районе Оленьего лана установилась тихая, мирная, предсказуемая. Ночью над хутором висело неглубокое, в крупных звёздах небо, днём, сквозь бесцветные занавески облаков, на поляны просачивалось обленившееся солнце.

Эта идиллия несколько раздражала Эн. Теперь, когда сформировалась тема будущих картин, когда стала ясна драматургия целого, не хватало деталей. А где их взять при отсутствии натуры? Эн, как добросовестный средний школьник, мог пересказать содержание стихотворения, однако не мог пока выучить его наизусть…

Молнию на картине изобразить довольно легко: набрякшие тучи, бесцветный лес, мутные горы и яркая, будто ножевая слепящая рана, вспышка, разрезавшая идиллию от края до края!.. Вроде бы, всё так, но как заставить её ударить в зрителя?! Как наполнить атмосферу озоном, щиплющим лёгкие, как отразить секундную контузию после удара грома, или как, наконец, передать обвал мыслей, посетивших творца в момент рефлекторного испуга от этого удара?.. И не для того, заметим, чтобы ошеломить намедни отобедавшего «маленького человечка» мастерством исполнения, а затем, чтобы дать ему ощутить голод духовный, ведущий наверх, в страну людей «больших», где удобно жить всем, а не только довольным сущим, незамысловатым обывателям.

Художник бредит невозможным. Общество платит ему за то, чтобы он постоянно кидал дровишки в костёр иллюзий… Устаревшие мечты прогорают, на пунцовые угли ложатся новые. Сначала они сильно дымят, не могут заняться, а потом вдруг вспыхивают и пылают, в зависимости от качества дров, когда долго, когда нет. И пока горят одни мечты, творец разыскивает другие, с помощью таланта готовит их к сожжению, бросает в огонь. Однако случаются эпохи, когда кочегаров со своими дровами у костра собирается слишком много, тогда они заваливают угли так, что новым иллюзиям не разгореться. Значит, нужно время, и оно летит, как ветер, вдохновляет пламя, но нередко и задувает его.

Сейчас самой актуальной иллюзией в мире идей является мечта о наступлении скорого и действительно всеобщего счастья – общество исторически созрело. Для этого, кстати, немного надо: быть ближе к природе, соблюдать нормы морали, законодательно умерить жадность верхов и поощрять низы на движение к разуму.

Ну, и причём тут Эн? – спросите вы. Он один из тех, кто призван бросать дрова в костёр мечты. Его иллюзии, оставшиеся в городе, вели к душе некогда щадящим, затейливым путём, теперь наметился маршрут прямой, неудобный, но собирание деталей, необходимых для него, день за днём отодвигало выход в поход. Между делом, Эн сам искал нечто похожее на свои стихии, но давались ему только ручьи, да июльское подвижное марево над лугами, как прообраз настоящей жары. Где ветер, гроза, потоки, огонь, прочая братия? Лишь весёлое Солнце осматривает расплывчатые долины, а вечером его сменит в дозоре суровая Луна. Как там, обращался Эн к светилам, не видно ли перемен? Они же в ответ смущались на небесах и напрягали горящие глаза без меры.

Эл удивлялась: с каким усердием Эн шарит по Порталу в поисках прогнозов погоды!.. Впрочем, он себя ничем не выдавал, успокаивая музу тем, что всё это, мол, нужно ему для предстоящей работы. Эл верила и не верила ему, поскольку поняла, что слова художника зачастую следуют совсем не в ту сторону, в какую идёт их хозяин.

Неожиданно одного мужика, что нередко бывает в жизни, выручил другой. На кордон в рабочую командировку приехал аспирант – Эб. Жил он далеко отсюда, на севере, но очень любил горы и даже планировал перебраться в «Сияющий мир», а сейчас трудился в некой закрытой биологической лаборатории. Тема его научной работы была связана с подкормкой животных, но Эб смотрел на свою командировку, как на путёвку в элитный профилакторий. Он приезжал сюда уж третье лето подряд и особого внимания, что радовало, не требовал.

Вслед за ним должны были прибыть ещё две студентки на практику, а это значило, что у Эл и Эн появлялась возможность для совместного отпуска. Обычно, в последние годы, Эл коротко наведывала близких и быстро возвращалась обратно. Видимо, хозяйство звало и привычное лесное одиночество, когда ты постоянно на виду и всем нужен. Теперь появилась возможность, кроме дежурных посещений родственников, навестить ещё ряд недорогих туристских жемчужин, вроде Праги или Солнечного берега. Эн получал свой отпуск, понятное дело, авансом. Начальство заповедника пошло ему навстречу, вникая в нужды, что скрывать, фактически семейной пары, напомнив Эн без условностей об обещанном живописном панно в конторе парка.

Намалюем!.. Ободрил себя Эн, смотался в Ключи, взял волшебных красок, и пока хозяйство кордона по-новой привыкало к аспиранту, за три дня набросал на стене увеличенную копию этюда, подаренного в июне Эл… Роспись, правда, он умышленно сделал попроще, чем на картинке, банально отражающей наш с вами мир. Начальство, впрочем, панно осталось довольно страшно, и робко, ну прямо-таки унижаясь, попросило «обратно подумать» о… картине для гостевого домика. Но это мол, совсем не к спеху, к Новому, допустим, году… Обратно, пришлось актёрствовать, изображать смущение, морщить лоб. Хотя игра здесь была лишней: начальники уже смотрели на него крайне почтительно.

Так, подтягивая перед отпуском производственные хвосты, занимаясь гостем, введением его в курс дела, Эн невольно отвлёкся от своих вдруг пропавших без вести стихий. Поэтому, когда по хутору вдруг ударил ветер, а потом разразилась гроза с холодным ливнем и туманом, то он не сразу понял, что к нему в гости пожаловали друзья. Затем всё же собрался и потратил целый час, покуда окончательно не промок, на бродяжничество по Оленьему лану и эстетическое воровство.

Баня в эту субботу вышла особенно приятной. Выяснилось, что Эб в свои прошлые приезды так толком с баней на хуторе и не познакомился, всякий раз попадая в женский коллектив. Нет, конечно, он здесь парился по производственной необходимости, то есть, почти без удовольствия, но в сауне, а на баню и не замахивался, поскольку дело это коллективное. Пусть даже коллектив состоит из двух человек.

Эл место партнёра по бане уступила легко, обошлась, чтобы не нарушать традицию, сауной и занялась на кухне экзотической стряпнёй, предоставив мужчинам для удовольствий целый вечер. Поначалу Эб, вооружённый изящной научной эспаньолкой и скепсисом к дровяным влажным баням, гордо держал марку интеллигента, но потом разошёлся – начал по-простому шумно «крякать» от удовольствия, фыркать и без условностей, вкусно чихать, вдохновенно почёсывая алый, взбешённый пряными отдушками нос… Разве в тесной сауне, особенно в казённой, пошумишь, разве от плеча веником помашешь!.. Сидишь, как скучный бухгалтер, подсчитывая минуты до конца дорогущего сеанса, да пьёшь с горя, между «заходами», больше алкогольные напитки, компенсируя ими очевидную неполноценность чувств. Это ж грех!

Нет, у наших героев алкоголь был впереди, а покуда они, пьяные от самого процесса очищения душ, баловались каштановым медком, чайком с мятой и вели приятельские беседы в предбаннике. Любуясь красным мускулистым торсом хозяина, гость не без зависти спросил:

– Нехорошо одному мужику хвалить другого, но откуда у художника столь тренированное тело? Или вы тут уже накачались?

– Да я, в общем-то, всегда следил за собой, питался натуральным и в меру, много гулял, вёл всепогодный образ жизни. Когда писал картины, каждый час давал отдыхать рукам, двигался, проветривал мастерскую, ну и всё остальное… Но по-настоящему омолодился за последние четыре месяца, что живу здесь. Работы по расчистке леса было немало: бури, катаклизмы – вот и подтянул тело физически, теперь укрепить бы ещё дух, ведь они, по идее, должны находиться в гармонии…

– Золотые слова, но город, при всём относительном удобстве жизни в нём, засасывает в какую-то воронку суеты, где мышцы развиваются непропорционально: ноги вроде крепкие, а руки слабые, какая уж тут гармония?!.. Ладно я… По роду деятельности и время от времени, ещё выбираюсь в места подобные Оленьему лану, где переоцениваешь жизнь, а прочие? И ведь двигаются много, путешествуют, тренажёрные залы посещают, оздоровляются, не переедают, в крайности не впадают, но держатся больше на всяческих таблетках, стимулирующих препаратах… Настоящего природного иммунитета почти ни у кого нет.

– А как же продолжительность жизни, она ведь растёт?

– Это всё достигается искусственным путём: медики давно работают на клеточном уровне, от этого видимые успехи. Но и мутаций хватает. Диагностика позволяет распознавать дефекты плода у беременных на ранних стадиях и удалять его, когда даже многие близкие ничего не знают. Но процент брака среди рожениц уже зашкаливает, это цена благ цивилизации. Вы статистику знаете?.. А если бы женщины рожали как прежде, бесконтрольно, общество чуть не наполовину состояло бы из уродов. Причём многие не могут иметь здоровых детей изначально, ввиду генетических, гормональных сбоев, каких наши предки не знали. Это тоже цена влияния техногенных факторов на человека. Ещё чуть, и население Земли начнёт уменьшаться. В развитых странах оно давно идёт на убыль, теперь к ним присоединяются и развивающиеся. Вернее, уже почти не развивающиеся. Будущее туманно…

– Наверное, нельзя так говорить, но может оно и к лучшему: наша планета перенаселена, куда тут увеличиваться населению?.. Подлинное освоение космоса всё ещё в будущем, так что нам предстоит пока жить здесь, во всех этих промышленных монстрах с трубами, заполненными людьми, как коллекторы. Вы сами говорите, что города деформируют человека, и обвал мутаций, возможно, – простой ответ нашей природы на попытки её переломить и с нею спорить. В «Войне миров» Уэллса могущественные пришельцы гибнут от наших микробов и бактерий… Здесь параллели очевидны: мы начинаем поедать сами себя, частями, так сказать, во имя сохранения популяции в целом, жизни вообще.

– Что касается перенаселённости, то это во многом миф. Сибирь до сих пор не освоена, север Канады пустует, в Африке и Южной Америке, Австралии – сотни тысяч квадратных километров свободны. Да, люди сбились в кучу вокруг мегаполисов, но это всего лишь устаревающая уже тяга к комфорту, отчасти лень. В городе выживет любой, общество не даст ему утонуть, а вот, чтобы жить в пустыне или во льдах, нужно быть работягой, романтиком. Кстати, по свету немало мест, похожих на Ключи, то есть, достаточно провинциальных, тихих, вы думаете – люди стоят в очереди на переселение туда? Нет, они будут жить в своих трубах по привычке, ведь, многие там попросту родились и другой жизни себе не представляют. Наша планета, при правильной постановке дела, при рачительном отношении к ресурсам, может дать нормальное существование сотням миллиардов человек.

– Допускаю, но всем остальным животным, населению Оленьего лана – куда деться? Люди могут встать перед выбором: мы или они…

– Ну, до этого ещё очень далеко даже в нашем двадцать втором веке… А вы, простите, фразой про «остальных животных» поставили знак равенства между ними и человеком… Вы сделали это сознательно?

– Чтобы долго не распространяться, отвечу так: случайно.

– А меня это не коробит, потому что я отчасти того же мнения о человеке. Иное дело, что ему стыдно быть просто животным, и он растёт не только количественно, но и качественно. Остальные животные, как вы метко заметили, в обозримое время почти не развивались, а их популяции падали, и не всегда человек тут был виной. Причин, если разобраться, много: вулканическая деятельность, похолодания, эпидемии, перемены солнечной и магнитной активности, глобальные стихийные бедствия, засухи, пожары, космос, деградация отдельных видов.

– Возможно, но человек бесспорно чемпион по усложнению жизни на планете. Он хуже бедствий, он попросту уничтожает всех во имя своего планетарного эгоизма, вселенской жадности.

Здесь Эн поймал себя на мысли, что разговоры, подобные этому, хорошо бы, понятно, вести под стопочку с доброй закуской, но его собеседник, интеллигент в коленах, совершенно не чувствовал стеснения и в свободной безответственной манере продолжал:

– Эволюция опирается на закон выживания сильнейшего, им на сегодня оказался человек, вот он и теснит прочих. По закону.

– Да, но, вытесняя этих самых прочих, он лишается материала для поглощения, что может затормозить его развитие… Под развитием я понимаю естественное расширение популяции без скачков, откатов и экстренных мер по спасению чего бы то ни было, включая человека. А ему для этого надо взять на себя всю меру ответственности за жизнь на Земле, исходя из факта, что большинство бед – его, прежде всего, рук дело. Если кивать на стихии, вулканы, эпидемии, то мы так и будем прятать за ними, как за ширмой, собственную глупость и слабоволие.

Гость с хитрецой посмотрел на хозяина, излагающего совершено, по его мнению, не свойственные художнику сентенции.

– Вы, чувствуется, уже достаточно глубоко окунулись в тему – с Эл, видно, не раз говорили на предмет ответственности, ведь именно в ней и заключается, если разобраться, работа лесника. А пытаться отвечать за мировой порядок везде, напомню вам, в новейшей истории пыталась Германия, Россия, США и Китай, но ни к чему хорошему серьёзное выражение лиц этих монстров не привело, наоборот – чуть мир вовсе не погубило. Так что мы будем ответственны, наверное, будем, но с доброй улыбкой на лице. Будем пробовать, ошибаться, ставить эксперименты на отдельных территориях и, при их удачном исходе, распространять опыт дальше. Иначе, вы правы, нам придётся есть самих себя.

– Ваша лаборатория, чем конкретно, если не секрет, занимается?

– Мы разрабатываем биодобавки и пищу будущего, её прообраз… Вернее безопасные, моральные формы материала для поглощения.

– А наш национальный парк, как я понимаю, ваша опытная база?

– Отчасти. Лабораторий, подобных нашей, немало по свету и баз для экспериментов хватает. Ищем… Успехи есть, но и вопросов пока немало.

– Выходит, корма, что мы даём животным, весьма сомнительные?

– Отнюдь. В основе – давно известные растительные компоненты и современные биохимические добавки. Не переживайте, животным не подсовывают отходы производства. Эти смеси используются уже давно, мы их попросту модифицируем. Так или иначе, благодаря программе по разработке нового поколения искусственной пищи ваш национальный парк имеет бесплатные корма и научное сопровождение.

– Но ведь всё равно, вы до конца не знаете результатов этих опытов. А ну как мутации среди хищников полезут? Сами же говорили…

– Нет, нет, то, о чём я говорил, – следствие диктатуры ядовитой химии в жизни человека: консервантов, антибиотиков, усилителей вкуса, удобрений, лекарств, которые человек глотает по поводу и без. Порой – пачками, смешивая несоединимое, проводя опыты на себе, причём без всякой подготовки… Отсюда – мутации, в первую очередь, как следствие его преступной всеядности. Если мы вводим в пищу новые ингредиенты, то легко можем просчитать последствия ввода, устранить их. И работаем мы с природными составляющими, так что нас бояться не стоит.

– Я понимаю, что вас бояться не стоит, но у меня недоверие к науке в крови. Ради шумихи, сенсаций, политической выгоды, барыша тех, кто её финансирует, отдельные горе-учёные готовы на всё, вплоть до создания оружия массового поражения. Могу привести немало тому примеров! А пища, кстати, как субстрат, проникающий внутрь человека, это ведь тоже оружие… Или вы хотите сказать, что на Земле исчезли силы, стремящиеся к мировому господству, то есть, те, кому это оружие необходимо!.. А вдруг мутации, о которых вы говорили, выгодны неким выродкам, греющим на них руки? Медицина рак и СПИД одолела, ей, я думаю, надо срочно искать новые полигоны деятельности, для того чтобы оставаться нужной человеку и жить безбедно. Разве не так?

– За других говорить не буду, но я не слишком-то доверяю разного рода теориям заговоров. Насчёт тёмной стороны науки вы подметили верно, однако не стоит сейчас, после прекрасной бани портить себе настроение. Поговорим как-нибудь потом. Наша лаборатория, спешу вас успокоить, получает средства от ООН, ею же и контролируется. А меры безопасности у нас таковы, что, в случае спорности научного открытии или близости по свойствам к оружию, его надёжно законсервируют.

– А вы вот, как есть, биолог – по образованию, по сути?

– В дипломе так написано. Или вы сомневаетесь?

– Нет, конечно. Но ведь у вас в штате лаборатории, думаю, много разного рода регистраторов, статистов, то есть, людей случайных?

– Неудобно напоминать, – Эб в шутку сделал важную мину, – я аспирант, и моя работа, связанная с подкормкой животных, почти готова. Ей обещают успех, патент, реальное внедрение в практику.

– Это я к тому, что у меня есть большие сомнения в вопросе: а нужны ли животным ваши корма, или они не лучшим образом влияют на естественные взаимоотношения участников жизненного процесса?

– Вы знаете, полной ясности до сих пор ни у кого, кроме дураков, нет. Сегодня биологическая наука в этом вопросе исходит скорее из практических соображений. Подкормка позволяет привязать животных к определённому месту, вроде «Сияющего мира», защитить их от нашей весьма ядовитой цивилизации и, по мере сил, регулировать численность. Так мы сохраним их для будущего.

– Регулировать, простите, каким образом – через биодобавки?!

– Ну да, что тут скрывать… Постоянный подсчёт животных ведётся с целью планирования на ближайшее десятилетие рост или сокращение их популяций. И то и другое мы, через строго избирательные компоненты для отдельных видов животных, худо-бедно делать научились. То есть – можем их стерилизовать, либо поощрять рождаемость. Вот так.

– Не слишком ли много человек на себя берёт, он что – бог?

– Бога, как мудрого владыки всего, нет, вы знаете… Поэтому человек в процессе эволюции, чувствуя насущную нехватку бога, взял ряд его функций на себя. Вы несколько минут назад сами сказали, что человек должен нести ответственность за жизнь на Земле, не кивая на стихии и ураганы. А для этого он должен конкретным делом заниматься.

– Да, но не с помощью той же биохимии! Что-то тут неладно.

– Тогда скажите, нам как надо… Не так давно на Галапагосах бурно размножающихся коз, ради сохранения уникальных черепах, попросту отстреливали из винтовок с вертолётов. Весёлый гуманизм, не правда ли? Тысячелетия эволюции привели человека к пониманию его права на вмешательство во всякую мелочь на свете, но это дело не диктаторов, бога или монополистов, вроде государства, это дело всех нас… Поэтому на Земле действуют сотни общественных, научных структур, связанных идеей спасения среды обитания во имя выживания человека, как начала организующего, способного примирить интересы всех участников бытия. Методы их действий, могут разниться, однако лучшее, что есть у соседа, быстро становится достоянием всех, а любой промах является поводом для дискуссий и соответствующих выводов.

– Хорошо бы, кабы так… Но когда я говорил о подкормке, то совсем другое, вообще-то, имел в виду: а этично ли кормить волка, если его должны кормить, по идее, ноги? Зимой ладно, но летом – зачем?

– Правильно, летом корма в горах хватает, но будем считать, что это для инвалидов, их ведь и в природе немало. Неужели для вас объехать кормушки раз в две недели обременительно?.. Однако вы, как я понял, не заметили главного: наши корма, при всей их универсальности, весьма разнятся по вкусу. Летом, в воспитательных целях, они с горчинкой, зимой – чуть поприятнее. Это делается для того, чтобы звери пошли к кормушкам лишь в случае очень и очень большой нужны, не привыкали к нашим хитрым фокусам и не ленились сами искать пропитание среди окружающей их флоры либо фауны. Так что научное вмешательство в биоценоз, простите за столь скучное канцелярское слово, носит чисто рекомендательный, даже спартанский, характер. Если тебе нужна помощь – ты её получишь, если нет – свободен, как ветер…

На этой вольнолюбивой фразе, завершающей необязательный по сюжету диалог, мы отпустим, пожалуй, наших героев для праздничного ужина с пышными тостами, под царские закуски, и румяным грибным рулетом, сдобренным белоснежной домашней сметанкой…