Азбука Сотворения. Глава 7.

1 АПРЕЛЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ.

ЧЕЛОВЕК…

Набросок речи адвоката.

Рассуждать о человеке – это всё равно, что дать объективную характеристику облакам: белые, круглые, плывут, курчавятся, спят, радуют глаз… но вдруг набирают критическую массу, сталкиваются – и получи светопреставление! Гроза, молнии сверкают, грохот, ливень! Потом затишье, туман, влага и стимуляция новой жизни – то есть налицо тема противоречивая, неоднозначная, бескрайняя. Чего проще, например, обрисовать медведя: большой, тёмный, хитрый, настоящий зверюга: когти, зубы, мощь, выводок, охота, склонность к спячке, приятное разнообразие видов, но все – себе на уме. Наверное, уже изрядно. На том, собственно, можно и остановиться, тем более, что сами медведи совершенно игнорируют риторику. С человеком сложнее – во-первых: и бродяга спящий в обнимку с шелудивым псом, и герои – гении, и каннибалы – императоры, и матери – дети, и миллиарды цветных, узкоглазых, рябых – всё люди, всё человеки… То есть все мы – как субстанция – категория весьма неуловимая. Во-вторых: человек говорит, думает абстрактно, может выводы записать, прочитать чужие, возразить, резануть правду – матку. То есть все мы – талантливые болтуны, потенциальные писатели, или хуже того – критики, а подобного рода публику трудно удивить новостями о себе, тем более после миллионов тонн мыслей, спрессованных в библиотеках. Однако нужно же как-то стимулировать обменные процессы, даже без цели «достучаться», а скорее преследуя цель «искоренения пессимизма в себе». Данные тезисы – смесь личного опыта, похмельного анализа, пристрастных наблюдений и кое-каких общих выводов – одним словом, компиляция некоторых знаний о человеке. Впрочем, что значит «личного в тебе» – кто рассудит, если даже планетарные умники «приказывали долго жить», так и не сведя в вопросе пропорций концы с концами?!.. Но тем абитуриент и отличается от студента, что он «всё знает», поэтому, вооружившись единственно бесстрашием, либо наглостью – на выбор, отправимся в путь.

Ключом к пониманию происхождения и закономерностей «жизни вообще», и человека «в частности», является способность клеток к делению с одновременной необходимостью собираться в жизнеспособные группы. Параллельно, или зеркально, в этой способности, заложена и объективная способность распадаться, как только связи между единицами теряют гибкость и необходимость. Регенерация и деградация – это амплитуды самой сущности жизни. Можно и смелее сказать: материя рождается, чтобы однажды в срок деградировать. Опытные грибники знают, что мухомор в молодом возрасте съедобен, но позже, старея и накапливая опасные токсины, то есть для нас – яды, он способен вызвать отравление, либо смерть. Так и с людьми – они, в подавляющем числе, из-за хронической интеллектуальной заторможенности, очень похожи на мухоморы, и, собирая в течение жизни отрицательные эмоции, шлаки, негативный опыт, злость, скуку, инертность, шрамы от звериных порывов, кончают полным омертвением зачатков духа, становятся «несъедобны» – вредны продуктами распада для себя и окружающих. Излишне подчёркивать, что слово «мухомор» здесь – лишь метафора, символ неприглядной деградации, и к довольно занятному семейству грибов не имеет прямого отношения. Без этой метафоры не объяснишь неприязнь творца к генеральному мироощущению сегодняшнего человека, не возбудишь себя на самоисследование, на поиск умопостигаемых закономерностей природы. Пусть те, кто слаб, кто предпочитает держаться вместе, быть сытым и самодовольным, читают библейские и прочие бамбуковые исчерпывающие откровения, но тот, кто хочет быть сильным, голодным, подвижным – тире здоровым, изберёт для бессонниц материализм – учение о том, что мы ничего не знаем. Привлекательность материализма в альтернативности, многовариантности, отсутствии догм, невозможности убедительно сформулировать происхождение мира человека и, соответственно, в постоянной необходимости бодрить себя загадками «нуля» до конца света – твоей ли жизни – одинаково.

Итак, происхождение человека туманно: после затухания термоядерных процессов новообразования, на нашей планете возникли границы температур, образовались условия для появления воды. Далее линзы, болотца, деление и соединение клеток, примитивная жизнь, распад – строительство более совершенных биологических структур. Миллиард – другой лет и, наконец, суша, океаны, реки, озёра стали сплошь заселены животными, растениями, рыбами, насекомыми и прочими «агрегатными» состояниями. Пращур человека, в ряду других животных, несколько десятков тысяч лет тому назад ничего особенного из себя не представлял: так же мочился где попало, употреблял в пищу сырой белок, драпал от более крупных хищников, публично трахался, был нечёсан, немыт, дик, труслив и силён «как все» только реликтовым разумом – иначе говоря, умением выжить. Можно, впрочем, предположить, глядя на себя в зеркало, что у скромного кондициями первобытного человека был всё-таки один феноменальный дар природы – глотка, и умение извлекать из неё разные по окраске звуки – вот с него-то всё и началось!.. Развивая в процессе эволюции этот сигнальный механизм, человек постепенно овладел речью – то есть средством распространения и передачи информации. Причём, в случае с человеком, обмен звуковыми сигналами – словом вышел за рамки неторопливой эволюции и революционным образом бросил его вперёд к совершенствованию мозга, так как появилась необходимость накапливать и обрабатывать информацию. Дальше – больше: назревала потребность в систематизации и хранении знаний, утилизации ненужного и творческом решении всё новых жизненных задач, часть из которых отвергалась уже не практически, а с помощью абстрактного предупредительного мышления. Этим делом занялись преимущественно выделившиеся из массы вожаки, пока остальные валяли дурака, то есть жили… Всё большая, всё возрастающая информационная зависимость друг от друга, от чужого опыта, и превратила однажды человека как вид – в общественное животное или существо теряющее, в отличие от того же медведя, характерные признаки вне определённого социума.

Остальное, скажем прямо, было делом техники: появились орудия труда, охоты, жилище, семья, модифицированная огнём пища, экстренная помощь в беде и наскальные рисунки на сытый желудок. Мигрируя по поверхности планеты, наш предок в соответствии с условиями жизни – светлел, темнел, терял растительность, и самое главное – находил всё новые территории для комфортной осмысленной жизни. Учитываем так же, что мобильность человека, его всё большая вооружённость знаниями, навыками, оценочностью, стимулировали быстрое развитие мозга до нынешних кондиций, с поправкой на отдыхающие пока лобные доли, подразумевающие перспективу. На каком-то этапе критическая масса культурности отдельных сообществ неотвратимо привела к следующему интеллектуальному скачку – появлению письменности. После этого практически отпала необходимость в мелких кочевых вожаках, сочетающих ум, силу, мораль, авторитет и обширные знания. Но они, понятно, не исчезли совсем, а переквалифицировались в осёдлых заевшихся правителей – мастеров отбирать продукт труда тех, кто работает. Тогда же обязанности по сохранению этических принципов перешли к религии, а власть стала оберегать только саму себя. История человека, в современном понимании, началась собственно с истории первых «неголосовых» – письменных цивилизаций древнего мира, а если точнее – с обретения возможности внеличностного обмена информацией.

Промежуточный итог: мы – животные, но иносказательно – «не звери», и отличаемся от остальных в природе более совершенным мозгом, способным на абстрактное, опережающее мышление, улучшающим, в свою очередь, качество самого мозга. Получив мощный инструментарий самопознания, человек одновременно получил столь же мощный удар по темечку – я смертен… Вот как! Причём, умирают все! Все об этом знают, и ни богатство, ни ум, ни родственники с витаминами не в силах смерти эффективно противостоять. Поэтому, пропуская мимо ушей кисельные басни о вечной райской жизни «потом», человек пронзительно осознал: надо попытаться за тот же усреднённый отрезок времени – лет прожить более эффективно – качественно, впрочем, измеряя «качество» не разумом, а самим собой. И весь прогресс человечества после этого озарения выразился в улучшении качественных характеристик жизни единицы, дроби, социума, с оборотной стороной животного, количественного совершенствования методов взаимоподавления. Проще говоря, прогресс – прогрессом: достаток, сытость, тёплые удобства, медицина, красивое жилище, косметика, мосты через проливы, магистрали, спутники, связь и прочее… Но хищное, атавистическое начало субъектов крепло, вплоть до изобретения «оружия массового поражения», параллельно началу гуманному, неэгоистическому, моральному. Этот пассаж обращён также к наркотикам, грабежу недр, природы, наглому разбою в странах «третьего мира», международной преступности и всему тому, что плещется в «чёрном ящике» и за окном. Всем видно? Хорошо. Впрочем, чего ж хорошего – здесь или там?

Наверное поэтому, созвучно появлению прогрессивных возможностей жизнеобмена, отдельные диссиденты: мудрецы, творцы, учителя, чудаки – оптимисты стали улавливать взаимосвязь между отказом от прямой, рвотной физиологии и наступлением некой жизненной нирваны, в просторечии именуемой счастьем. Апробировав метод «очеловечивания» на себе, они стали прописывать рецепт этой панацеи миру – причём задаром – только бери! Ясно, что они, умные бестии, понимали: всеобщее благоденствие накроет и их, плюсуя к счастью внутреннему – необходимое внешнее. Разве плохо, если жизнь – грандиозный, нескончаемый праздник, красивый многофигурный спектакль, карнавал оптимизма, апофеоз радости?! Двойная ошибка как на подаче в большом теннисе. Во-первых: не созрел «пока» массовый человек до деятельного морального интеллекта, и во-вторых: ум так и не сумел доказать свою несомненную привлекательность в оценочных категориях обывательского, животного понимания счастья. Когда к мудрецу подошёл дурак и спросил: если ты такой умный, то почему такой бедный? – тот ответил: если я такой умный – тире – счастливый, здоровый, самодостаточный, то зачем мне ещё и деньги?! Получается, что счастье – это ум, даже если у тебя есть ещё и бабки… Но что делать дураку, у которого нет ни денег, ни ума, ни счастья? Да и в состоянии ли он назвать богатством то, что нельзя подержать в руках, поставить посреди зала, сломать, наконец?! Вот и бродят их «мильоны – тыщ» по юдоли, как они говорят, «участи», пытаясь гротесковой бездушной жадностью нагонять тоску на обретающих гармонию в бескорыстии нормальных людей: поэтов, мозжищ, эстетических кутил. Болезные мухоморы, слабо вам это, по факту – слабо’! Нет, это не интеллектуальный снобизм – отнюдь! Но сильное не должно тянуться к слабому – только наоборот! Иначе распад. Ладно, но протянуть-то руку можно? Да сколько раз её невостребованную протягивали, и что?! А сострадание? Ч е м у?! Непроходимой глупости толпы, её рабской зависимости от всего и вся?! К тому же – уколем! – глупости убыточно самодовольной, глухой к голосу высокого вразумляющего сознания.

Весь каталог подлинно мировой мысли, литературы, эссеистики – это та самая протянутая рука, выстраданный вопль: ты – человек! И, одновременно – энциклопедический многотомник хронического исторического недомыслия, вседозволенности, самодурства, бессовестности, подавления, крайнего эгоизма, невежества. Тут тебе и войны, и трагедии, и драмы: полцарства, ни больше – ни меньше, за коня! Подъём, откат, массы ликуют, страдают, горюнятся… Вдруг чувства через край – вперёд!.. Друг оказывается враг, мать предаёт, яблоки падают далеко от яблони, да ещё и катятся. Потом редкие минуты «нечеловеческого» счастья! И опять всё по новой – охи, ахи, вздохи – не перенесу!.. Честь мундира! Извольте, сударь, извиниться! А в конце – всё одно – пропахшие мочой кальсоны, генерала умирающего на пороге осклизлого сортира. Нет, не жалко этого народа – нар-р-рода! – ни с помощью литературного аборта выпростанного, ни «всамделишного» с улицы. Да и народ положил «прибор» на всех, кто умом пробивает себе и остальным дорогу в оттепель – констатируем патовое равновесие взаимоисключающих методов. Рука искусства, по идее, должна взлетать к звёздам, поднимать вихрь сомнений и зачем её, в этом случае, гнуть вниз к якобы униженным и оскорблённым? Кем и чем оскорблённым, кроме собственной всеядной животности?! Надо понимать, что лишения и страдания – это сущность биологического существования любой грабительской, бессовестной, хамской структуры – вот они в собственном дерьме и живут. А что! – принюхались, свыклись – освоились, приговаривая: и чего только человек – скотина не стерпит?! Плюнуть бы на вас с оттяжкой, голубчики! Ан нет – воняете, и воняете так, что куда бы ты ни укрылся, толикой дерьмеца вы всюду догоните, дохнёте, обмажете, накормите. И всё же, несмотря на кажущуюся абсурдность, некто энергоизбыточный, щедрый, розовощёкий продолжает строчить больному роду человеческому рецепты – простите за тавтологию! – «очеловечивания». Более того, он их постоянно модифицирует, проверяет на себе, подгоняет к болячкам и горбам общества, то есть по-хорошему и упрямо борется за него. Но внутри этой панацеи исключительно раствор призыва к уму – и всё! Добавим, уму прагматичному, деликатному, тонкому, уму подверженному самопринудительной эволюции, законы которой бросал и будет бросать на холст истинный творец.

Последний пример континентальной дури – т е р р о р и з м – новейшее пугало идиотов, но на поверку – это только сшибка хищнических интересов крупных и мелких образований грабителей. Причём, государства, успешно клепающие и продающие оружие одной рукой, другой безуспешно борются с его покупателями, то есть, как они говорят – террористами. Если это не бред, то напрашивается законный вывод: значит террор, как часть легитимного рынка, выгоден барышу, и надо голову тщательно мыть после вечерних новостей. Какие «слёзы младенца», коллега?! Ради ведёрка чёрной икры на столе и позолоченной сральни «они» пустят под нож и свою маму со всеми её колыбельными! Оружие – средство насилия, насилие – это террор, производство и торговля средствами насилия – это террор! С хорошим мылом надо, и про лапшу на ушах не забудьте! Простите за мягкую резкость. И таких примеров – коси – не перекосишь, а сочувствовать вопиющему безумию оказывается принудительно необходимо. Хотя, простым людям – пусть повсеместно глупым! – поня-я-ятно, сострадаешь по-своему, но из соплей, как известно, цветы не растут, а кругом жертвы, жертвы, жертвы… Подавляющее число «героев» в тюрьмы на подпитии и от избытка звериного попадают – сочувствуй теперь, что у них вши, туберкулёз, баланда и близкие – в анафилактическом шоке. Больницы гудят от воинствующих невежд, не ведающих ни о чувстве меры, ни о профилактике, ни о предусмотрительности – значит, опять рыдай, глядя, как их полосуют, клизмят, гипсуют, колют в мягкие места – увольте! Понятно, что в жизни «всегда есть место подвигу» и образцовый умник как-нибудь да непременно проколется – не без этого! – но на порядок р е ж е… Есть вопросы у заинтересованной публики – нет? Реплики чуть позже! Идём дальше…

Напрашивается вывод: чтобы красиво жить, надобно двигаться, внимать, расти – не вширь, вверх! – надо развиваться, эволюционизировать в рамках собственной судьбы. Надо накапливать опыт падений, чтобы не падать! а не «уметь падать». Не хотят! Говорят, и так изрядно! Хоча дрянцо, и человек – венец творения. Что, что?! Венец! Ну ладно, лишь бы не «конец». А кто, кстати, это сказал? Бог… Кто такой, почему не знаю, не видел, не лицезрел? Бог – это т о т, кто н а д нами. Где?! Да чёрт его знает где… – везде! – дальше напрашивается крамольная рифма. Восхищаюсь демагогическим мужеством романтика, который, забывшись как-то, припечатал: человек так велик, что даже выдумал бога! Красиво, ничего не скажешь, но сущностно – это всего лишь лакейское зазнайство. Переиначим: человек так ничтожен, что даже выдумал бога. Уже точнее, хотя на слух – банальная жижа, потому что ближе к истине. Вот что значит сменить одно только слово: человек – это общественное животное, либо, человек – это вообще-то животное… Нет смысла вести уничижительные разговоры о «боге», как говорится «оскорблять чувства верующих» – верят себе и верят – бог с ними! Но надо заметить, что совесть – это один из важнейших жизнеобразующих инстинктов, изобретённых человеком, незаконно приватизированный религией. Это суперуниверсалия – она есть внутренний гипотетический барьер, пересекая который, получаешь массу внешних, вполне реальных проблем. Однако зачем разумной мысли о чувстве меры, доступной практически каждому, придавать характер обезличенного категорического императива? Да ещё и с целым багажником словесной шелухи, среди которой трудно разыскать десяток зёрен несомненного прагматизма! Бог – это совесть слабых – тех, кто внутренне не сумел привить её себе на основе обобществлённого исторического и личного опыта – всё! Нет, это скучно, когда просто. И ведут время-убийственные тысячелетние диалоги: есть! – нет! Да какая, собственно, разница для сознательного – морального человека?! Ан, дудки!.. Ибо рядом с богом синим языком распят его довесок – искуситель, снимающий с тебя личную ответственность за скотство натуры – ведь муторно без крайнего! Глупость непреходяще окружена врагами, потому что сослепу не различает врага внутри себя. Оттого, как версия, и называется глупостью, и что опека – переверни – халява, лень, безответственность гибельно развращает – ей, по недомыслию, неведомо.

Сюда следует добавить вот какое умозаключение: массив народа и знать бы не знал, и ведать бы не ведал, ни о благочестии бога, ни о изощрённой мерзости дьявола, ни о сладкой парочке «добро – зло», ни вообще чего-либо существенного о гигантской битве за его худосочную душонку, если бы ему не поведал об этом «вечнокрасноглазый» художник, обложенный творческими страхами, как мёд муравьями… Он эпохами «впаривал» обществу личные мотивы самопоиска под видом разрешения совершенства, попутно паразитируя на этих идеях, кормясь ими и ловя мелочь тщеславия в им же взбаламученной водице отнюдь не праздной риторики. Можно ли «это» ему простить? – легко! – тем паче, понимая, особенности его душевного строя и всё-таки фанатичный поиск истины. К тому же ощутимо использовали эти услуги самоистязания в первую очередь корытомордые наместники «бога» на земле – клерикалы и властолюбцы. Правда, до сих пор не ясно, почему общество «велось» на практически пустой крючок? Но это на логическом уровне, а на эмоционально – окрашенном, можно сказать, первобытном, вполне объяснимо: страшно за спину. Суммируя вышесказанное, отметим: идея бога была и есть консервирующей «животное состояние» безальтернативностью, ситуационно используемой эсктравертными ремесленниками во имя борьбы с вселенской скукой в себе.

Ещё одна «мифологема слабых» регулярно мешающая им быть счастливыми – власть – то есть концентрат вопиющей физиологии, её образчик сегодня, ввиду невольной публичности. Банановые режимы, тоталитаризм, нацизм, монархии, социал – демократии и ещё чёрте – какие «кратии» – лишь кажутся надстроечными знамёнами, венчающими пирамиду особо выделенного интеллекта. На самом деле, это категории рождённые толпой, её глубинными умонастроениями, нравственным уровнем среднего человека. Поэтому совсем неверно ропщет народ: мы-де страдали – прозябали – строили «светлое будущее» – объедались от пуза «при» такой-то власти, таком-то режиме или тиране. Мухомор жил и живёт – с «будет жить» пока повременим – всегда и всюду «при себе», то есть при произволе не ограниченной достаточным умом физиологии. И значит, лукавое и довольно двусмысленное изречение: народ имеет ту власть, которой достоин… – следует читать: власть имеет тот народ, который её имеет, либо, который ею управляет – на выбор, но без подтекста. Вот и ждёт он доброго дядю, раздающего хлеба налево – направо, а на извечное «чего ж живём так хреново-то?!» – у зеркала, тотчас начинает тыкать пальцем вверх, но не самый – бога как бы побаиваются, а чуть ниже, и хнычут: дураки там-м-м, никак нас форменно не сорганизують… Ну, и мы-де особо при этой власти горбатиться не станем, погодим ещё маненько, пока умные власть не возьмуть… Долго ждать придётся, братцы камрады! Потому что власть – дело сугубо тараканье – только выгонишь одних, мигом другие набегут с усами… и «дихлофос» не поможет там, где нет элементарного порядка. Концептуальная ошибка подобных «надежд» в том, что власть по определению – явление самодостаточное, для народа убыточное, ибо занято оно исключительно собой и выработало за века произвола целый реестр механизмов защиты своих узкоэгоистических интересов. Силовые структуры содержатся повсеместно не для защиты границ, устоев, населения, конституции и бла-бла-бла… а по преимуществу для надёжной защиты от врага внутреннего, жаждущего «по-любому» хапнуть кормушку. Теоретически, положение может выправиться – ну хоть немного! – когда сегодняшнюю порочную «власть тьмы» сменит завтрашнее «управление», грамотный менеджмент, действующий по принципу: вот организационная, координационная услуга, сервис – она стоит столько-то, а я – лишь, питающийся процентом посредник, «знающий как» и умеющий энергию денег превратить в дороги, детские сады, больницы, школы, коммуникации, транс-порт, связь, законность, равные права, соцпакеты и прочее… Ага, здесь уже маячит прозрачность, «силовиков» можно эволюционно модифицировать в сторону большей помощи здравому смыслу, его защиты от неистребимых идиотов. И что, скажите «государственно» воровать перестанут? Это вряд ли, но не так же нагло и легитимно как сейчас?! Всё-таки деловые люди – а опыты свидетельствуют, что в управление приходят именно они – более склонны растягивать удовольствие обладания разнообразными ресурсами. Регламент опять же, ограничения, льготы, ротация, подотчётность. То есть «по-другому» поставленный бизнес выходит – бизнес рациональный, поступательный, открытый. А не сегодняшний властный, болотный, развращающий, пустоголовый, слепо харизматический: ля, подруга, какой у нас красивый президент!

Но на пути длинной рокировки власти и управления есть, признаемся, один заборчик, имеющий основание в нашей недавней крайней животности – это поведенческий индивидуализм. Он впору сильной, всесторонне защищённой знанием личности, а слабому невежеством большинству необходимо – и тут без тавтологии не обойтись – большее поле общественного, его укрепление и культ, зеркальный культу ума. Что имеется ввиду? Знание «конечности» жизни добавило инстинктивной «воле к действию» ощутимый привкус равнодушия: после нас – хоть потоп! – усилив, тем самым, хищнический мотив урвать от жизни всё. И пирамида власти, в этом случае, – возможность посидеть на двух унитазах сразу, без ощущения мук совести или позывов практицизма. Поэтому, памятуя, что власть – это «лотерейно ты», выход видится в интеграции внутриличностных интересов на росте планки качества и отказе от скотской психологии временщика – потребителя, в пользу мироощущения творца вечности. Ведь временщики не только вверху – поймите! – они везде по вертикали, по горизонталям, во всех слоях общественного пирога – сидят, жрут и гадят в отместку за своё ничтожество. Осознание «личным» всего, что тебя окружает – от мира идей до любого уголка предметного и живого мира – показатель того самого всепроникающего развитого интеллекта, чуждого бытовой физиологической ненависти к явлениям и субъектам. Человеку психологически выгоднее сознавать, что всё вокруг принадлежит ему: дороги, парки, библиотеки, музеи, недра, озёра, улицы, деревья, менеджмент и даже интеллект предпринимателя, на которого он работает. Тогда «кпд» его личности становится напрямую зависим от усилий вложенных в жизнь, а материальная мотивация духа возрастает до пристрастной. Привычный принцип деятельной хронофагии: делать так, чтобы завтра ломать, – меняется на прагматично наследуемый: качественно делать так, чтобы не ломать по возможности дольше. Азбучные истины? Но ты поди – пробей «их» чугунные головы! Кого их?! Спросите лучше: кого не их?..

Сегодня «умение жить» становится талантом талантов, наукой наук – в ней даже одарённый человек соединяет теорию с практикой где-то «за сорок». А что же говорить о безликом множестве, не подозревающем даже о её существовании, и вследствие этого – существующем, не живущем? Эволюция сознания подсказывает здесь искать решение в постепенном отказе от категорий личной и общественной глупости, насаждении привлекательной силы интеллекта с детства, в подавлении физиологического индивидуализма обобществлённым моральным сознанием. Когда-то надо сделать первый шаг – для начала предмет такой завести в системе образования: «умение жить». То есть умение жить хорошо, быть счастливым, включающий в себя всё, от умения правильно – научно, причём! – покакать, извините, до желанной необходимости всегда и при любых обстоятельствах за собой убрать. Задел есть, методичек хватает, да и учителя по мере потребности найдутся – дело только за индивидом, возжелавшим в солидарной массе духовного взлёта и отдавшим приказ управлению: дать! зелёный свет культу разумного в своих детях. Философия, как основание, избыточна для времянок и лачуг, но кроме неё ничто не в состоянии систематизировать основные правила жизни, укрепить массив человекознания, понимая, что капитальное сооружение без основательного фундамента рухнет. Единичная жизнь-то незаметно уходит – не обидно ли прозябать в ней банальным «мухомором», довольным стаканом жареных семечек перед дымящимся событиями экраном? Мы – люди, мы начались с языка – он проводник сознания, поэтому нам жизненно необходимо тратить много времени на противоречивую символику слова: читать, впитывать, отвергать, анализировать, экспериментировать и именно словом создавать свой деятельный интеллект. Примитив манифестирует инстинктами, эмоциями – в них он безвылазно и существует, пичкая ими же потомство. Поколения уходят в землю, не сумев оценить всех прелестей единственного шанса оторваться по полной программе, поколбаситься, реализоваться в оптимистической творческой деятельности.

Занятный момент: понять «как нужно жить» сегодня можно лишь дистанцируясь от общества – в библиотеке, информационном поле, лесу, горах, уединении – то есть там, где естественен интровертный анализ. А чтобы понять обратное, достаточно пройтись по улицам любого города – вот где практика убийственнее любых гениальных умозаключений и показывает настоящее место разума в сегодняшней жизни!.. Почему так происходит? Чисто теоретически, жизнь любого человека укладывается в три основных периода – знания, действия и гармонии. Знание здесь детство, юность – период освоения опыта предков, приобретения элементарных навыков жизнеустройства, диалектический бунт против части опыта, продиктованный эволюцией, прогрессом. Таким образом, период действий – отрезок среднего возраста, ответственного за весь социальный процесс. Это время возврата «долгов знаний», самореализации, умеренно – активного реформирования отжившего, ветхого, укрепления понятия «достояние», всестороннее обеспечение возможности для юности и старости решать свои задачи. Соответственно гармония – это старость, период осмысления, систематизации, передачи опыта, большего участия в общественном процессе и сбора урожая с собственных идей, поступков, полное растворение в «положительном», сохранение разумных – консервативных ценностей. Это время сосредоточения на самом необходимом: эгоистическом альтруизме мудрости, самоотчёте, желании быть достойном примером для смены, время философской подготовки к смерти…