Образ матери в кино. Часть вторая.

На чтение потребуется 55 минут | Цитата | Скачать: doc, fb2, rtf, txt, pdf                           18+

 

Купить в журнале за май 2015 (doc, pdf):

 

 

 

 

 

Кадры из мультфильма «Белоснежка и семь гномов» (Уолт Дисней, 1937 г.).

 

И сама ситуация, когда одержимая злобой мать только и думает, как бы отравить дочь (как будущую идеальную кроткую мать) – универсальный мотив в сказках. Вот уже сказка Пушкина, где также злая мачеха решила проведать свою доченьку для того, чтобы та отведала всё того же смертоносного яблочка.

 

 

Кадры из мультфильма «Сказка о мёртвой царевне и о семи богатырях» («Союзмультфильм», 1951 г).

 

Но, кончено, отравление не единственный метод. Поскольку само приготовление ядовитого яблочка дело непростое, даже для ведьмы – как видим, это достаточно долгий, многоэтапный и, как говорится, высокотехнологичный процесс, то ведьмы не всегда им заморачиваются. Во всяком случае, такая классическая ведьма как Баба-яга, предпочитала попросту съедать детишек.

 

 

Кадры из мультфильма «Белоснежка и семь гномов» (Уолт Дисней, 1937 г.).

 

Так уже и при помощи сказок мы выяснили, что если светлый образ матери – это вскармливание своего ребёнка, то тёмная, ужасная сторона материнства – это отравление любо даже пожирание своего ребёнка. А то, как это пожирание происходит, в прямом или в метафорическом плане, это уже вопрос десятый.

Но что ж, в продолжение темы фильм, где маму по типу ведьмы не испугалась сыграть Алиса Фрейндлих. Она методично пожирает героя Евгения Миронова.

 

 

Кадры из фильма «На Верхней Масловке» (режиссёр Константин Худяков, 2004 г.):

 

– А тебе повыдёргивали перьев из хвоста?

– Вы можете замолчать?

– Устал…

– Я вас очень прошу закончить этот разговор.

– Устал…

– Замолчите сейчас же!

– Забился в этот свой.

– …

– Ты куда? Постой.

– Я вас понял. Я понял: вы приступили к любимому вашему занятию: жрать человечину! Но только я не намерен вам, не намерен вам в этом помогать!..

– Да боже мой, мальчик, что за образы, господи?

 

Действительно, образы, в которых проявляет себя ужасная мать, причудливы и многообразны. Но какие-то признаки остаются неизменными. Так, авторы фильма, желая подчеркнуть, что за героиней Фрейндлих скрывается именно архетип ведьмы, придумали сцену, когда герой Миронова хватается за молот и с угрожающим видом, с молотом наступает на старуху. Это чтобы нам в голову ударила известная ассоциация: если ведьма – соответственно, молот ведьм. Понятие, обозначающее инквизицию ведьм в Средние века.

А когда героиня Фрейндлих, поедая своего воспитанника, параллельно ещё играет с ним в карты, тут явно нам намекают уже на «Пиковую даму» Пушкина. Пушкин, собственно, и придумал в литературе образ ведьмы, на который потом все ссылаются при создании образа ужасной матери. Ведь для старой графини едва ли не основное – если не удовольствие, то дело жизни – это есть поедом свою воспитанницу.

 

 

Кадры из фильма «Пиковая дама» (режиссёр Игорь Масленников, 1982 г.):

 

– Прикажи, Лизонька, карету закладывать. Поедем прогуляться. Что ты, мать моя, глуха, что ли? Вели скорей закладывать карету.

– Сейчас.

– Лизонька, да куда ж ты бежишь?

– Одеваться.

– Успеешь, матушка. Сиди здесь. Раскрой-как первый том, читай вслух… Да что же карета?

– Карета готова.

– Что ж ты неодета? Всегда надобно тебя ждать. Это, матушка, несносно.

 

То, как злая мачеха – ну или мать, что в данном случае не так важно – отравляет жизнь своему ребёнку, замучивая его просьбами, а само чадо послушно их исполняет, лучше, ну уж точно веселее всего, можно понять по фильму «Сбрось маму с поезда»^[10].

Тут архетип ведьмы буквально кричит и в само́м безобразном облике старой злобной мамаши, и в её физической силе, и в диком вопле. Да и само наше знакомство с лютой мамой-ведьмой происходит под раскаты грома.

 

 

Кадры из фильма «Сбрось маму с поезда» (режиссёр Дэнни ДеВито, 1987 г.):

 

– Оуэн! Оуэн!! Оуэн!!! Оуэн! Оуэн!!!

– Ну что?

– Хочу соду со льдом. Живо!

– Мам…

– Быстро, кому сказала!

– Иду.

– Письмо писал?

– Нет, мама.

– В дом престарелых хочешь упрятать. Что, я угадала?

– Мне задали написать рассказ. Не хочу я тебя никуда упрятывать.

– Нет, хочешь!

– Оуэн любит маму.

– «Оуэн любит маму». «Оуэн любит маму».

…

– Тебя как за смертью посылать.

– Прости, мама.

– «Прости, мама». А где солёные орешки?

– Тебе нельзя солёное.

– А от несолёных я задыхаюсь.

 

Как из «милой» комедии видна ещё одна специфическая особенность злой матери, как некоего феномена, рассматриваемого глубинной психологией. Особенность в том, что такая мать порабощает свою жертву.

И дело тут даже не в том, что с такой могучей мамашей не так уж просто расправиться, а это всегда добровольное порабощение. Никаких же цепей тут не используется. И великовозрастный детёныш, казалось бы, может сбежать в любой момент. Но не делает этого. Он и любит и ненавидит свою маму-ведьму одновременно.

 

 

Кадры из фильма «На Верхней Масловке» (режиссёр Константин Худяков, 2004 г.):

 

– Боже мой, какое надо иметь сердце, чтобы прожить с человеком пятнадцать лет и не испытывать к нему ни капли жалости, вы… Всё…

– Да. Да. Да-да-да-да-да.

– Ведьма, ведьма, старая ведьма. Ненавижу. Ненавижу…

– Ненавидь, мальчик, ненавидь! Ненавидь, ненавидь…

 

Нетрудно заметить, что авторы фильма учитывали американскую комедию «Сбрось маму с поезда»: совпадение и в многолетнем порабощении, и даже профессии у сыновей сходные, творческие; герой Дэнни ДеВито – писатель-неудачник, герой Миронова – театральный режиссёр-неудачник. А обе мамаши не забывают напоминать своим детишкам, что толку из них так и не будет.

И за таким – кстати, очень распространённым – поеданием своих детей, особенно сыновей, скрывается ведь в том числе глубинное чувство вины. Но поскольку мать не готова признать свою вину за не сложившуюся судьбу сына, а в то же время хочет освободиться от некомфортного чувства, то порой не может придумать ничего лучшего, как ещё больше добивать своё чадо. Но это мы отвлеклись.

Итак, герой Евгения Миронова, не выдерживая этого поедания, в порыве ненависти мечтает убить героиню Фрейндлих. И тем более, героя Дэнни ДеВито просто преследует мечта, как бы отравляющую ему жизнь мамашу саму отравить ядом или каким-нибудь другим надёжным способом избавиться от мамы-ведьмы. Но в целом это всё лишь мечты: безропотное чадо в абсолютном порабощении.

 

 

Кадры из фильма «Сбрось маму с поезда» (режиссёр Дэнни ДеВито, 1987 г.):

 

– Хватит стучать! У меня пробка в ухе. Вытащи!

– Ох! Мама.

– Небось е́й писал. Да?

– Мама, не начинай. И не бей меня больше!

– Ты любишь её?

– У меня никого нет, мама.

– Ты ей пишешь письмо.

– Мне задали написать рассказ. Что непонятно? Я хожу на курсы. Интересные курсы. И однажды стану писателем.

– Меня бесит этот стук.

– Прости, мама: писатель пишет.

– Ни черта из тебя не выйдет. Так и останешься неудачником. Только и делаешь, что стучишь, стучишь, стучишь, стучишь. Сидишь за машинкой как жирный голубь.

– Ты больше этого не услышишь, мама. Обещаю.

– А-а-а!!!

– Мама?

– Вот это другое дело. Что бы я без тебя делала? Мой маленький мальчик.

– Знаю, мама.

– Мой зайчик ненаглядный.

– Знаю.

– Сладкий мой.

 

Но, пожалуй, самой выразительной, но, правда, и не очень смешной иллюстрацией того, как властная мать удерживает своё чадо в состоянии сладенького малыша, может служить фильм «Стена»^[11], своего рода экранизация самого известного альбома группы «Пинк Флойд». В картине видно, что в культуре уже давно актуальной стала именно ужасная сторона материнства. Линия злой матери раскрыта в фильме, прежде всего, в психоделических мультипликационных образах, отчего, несмотря на мультипликационную форму, нам, скорее, страшно, а не весело. Причём, безобразная властная мать выступает в фильме чуть ли не источником всего мирового зла, не говоря уже о том, что под видом опеки задерживается рост ребёнка, его развитие. В целом речь идёт об обратной стороне материнской любви, так называемой удушающей любви.

Можно привести и перевести слова одной из песен, звучащей в фильме: «Эй, малыш, не плачь! Мама передаст тебе все свои страхи, мама спрячет под своим крылом и не даст улететь». И как результат такой поэзии, соответствующие мультипликационные образы. У толстой властной мамаши, удерживающей детёныша на руках сами руки как у качка. И эти могучие руки в фильме «Стена» превратятся в стену.

 

 

Кадры из фильма «Стена» (режиссёр Алан Паркер, 1982 г.).

 

Пугающие своей психоделичностью, эти образы, хоть и являются в некотором смысле порождением наркотического сознания – весь фильм, как помним, выстроен как наркотический трип – но в то же время очень точно отображают учение глубинной психологии о диктате ужасной матери, стремящейся как раз изолировать своего ребёнка от мира и удержать в состоянии вечного пупсика.

Такое явление в психологии носит специальное название – «материнское захватничество». Это захватничество может приобретать самые различные формы, на первый взгляд, безобидные. Даже милые. Это кадры из французского фильма с говорящим названием «Мой сын для меня»^[12], где поначалу не скажешь, что танцующая мать с сыном это грозный диктатор.

 

 

Кадры из фильма «Мой сын для меня» (режиссёр Мартьяль Фужерон, 2006 г.).

 

А между тем за этими милыми танцами скрывается опять же желание матери удержать сына в цепких руках. И эти же, казалось бы, ласковые, чуткие материнские руки бьют сына по лицу, причём в присутствии школьных товарищей.

 

 

 

 

 

 

---

Купить доступ ко всем публикациям журнала «Новая Литература» за май 2015 года в полном объёме за 197 руб.:

Банковская карта:	Яндекс.деньги:	Другие способы:
		Наличные, баланс мобильного, Webmoney, QIWI, PayPal, Western Union, Карта Сбербанка РФ, безналичный платёж
После оплаты кнопкой кликните по ссылке: «Вернуться на сайт продавца»		После оплаты другими способами сообщите нам реквизиты платежа и адрес этой страницы по e-mail: newlit@newlit.ru

Вы получите каждое произведение мая 2015 г. отдельным файлом в пяти вариантах: doc, fb2, pdf, rtf, txt.