Весна

 

 

 

Неделька удалась. Его выгнали с роботы – это в довершение ко всему. А было сказано Босом следующее:

– Миша, на чипах, конечно все наживаются, но не так же крупно и не за один раз... Там людишки ненужные забеспокоились, что-то подозревают, так что давай, пиши, что по собственному желанию и я, так уж и быть, по старой дружбе, тебя прикрою. А потом через полгодика придёшь обратно, средства у тебя благо имеются.

И Миша подписал. Он определённо догадывался, что от него просто хотят избавиться, но думать сейчас было сложнее всего. И то, что через пол годика он никому не нужен будет, он тоже догадывался – кто ж захочет делиться золотой жилой, если нею можно не делиться – но оно и к лучшему, возможно, осточертело всё...

А дома один. Большая квартира служила океаном забвения, в котором он почему-то тонул и, что ещё удивительнее, не пытался спастись. И зачем он покупал такую большую квартиру?

Сидел, слушал джаз, но и он ему окончательно надоел. Книги приелись ещё с учёбы, а телевизор, он глупый всё-таки.

Да и Лиза ещё...

Почему так?

Пошёл выключить газ на кухне – странная привычка оставлять его включенным. А потом сразу спать.

Разбудил его громадный шум. Что-то с грохотом повалилось и рассыпалось. В восстановившейся после этого тишине было слышно, как наверху встал сосед (скрип кровати) и, одев тапочки (резкое шуршание), вышел из комнаты (размеренное шуршание под шаги). Но у него ничего не падало, повалилось у Миши, и он уже догадывался что. Книжная полка. Встал и пошёл в комнату, сделанную под кабинет, где по идее он должен был работать и писать, и где многое припало тонким слоем пыли.

Действительно, полка. Как оно так могло случиться?

Полка, повалившись, выдернула за собой штапики, с корнями, так сказать. Ох, уж эти чёртовы мастера! Сам бы, кажется, делал, но физический труд наводил на него уныние – он не любил его до глубины души.

Под ногами валялась жёлтая книга – она лежала враскорячку и, казалось, готова была в любой момент порваться напополам. Он поднял её и это оказался том Достоевского, содержавший в себе роман "Преступление и наказание". Это не его книга. У него вообще мало художественной литературы, так что... У кого-то одолжил видно, но у кого?

Вдруг из книги выпала фотография. Обычная, 10*15. Миша поднял её и увидел какого-то совершенно незнакомого ему молодого человека. И что-то странное показалось для Миши в выражении того лица. Как-будто он хочет сказать, предупредить, ошеломить... Странно.

Оторвался от приятно волновавших размышлений и вспомнил, что пора бы всё-таки спать, завтра рано вста...

А зачем завтра рано вставать? На работу что-ли? Хе-хе, и на какую же.

Но всё же спать пошёл. Умостился в постели поудобнее и подумал, что же завтра будет делать. Ничего толкового не придумал и решил, что изобретёт завтра. Спать.

Но всё таки каково – фотография не вылезала из головы и разнообразные домыслы кружились насчёт неё у него в голове, самые реальные из которых были одновременно и самыми фантастическими.

И конечно же Лиза, она тоже не хотела уходить и, если мысли заняла, слава богу, фотокарточка, то сердце (или душу или ещё что-нибудь, как угодно) она покидать не хотела и тоска не отпускала Михаила.