Мелхиседек. Водопроводчик и Д'Артаньян

Да Бог с ним, с космосом. Вот – колесо вращается. Чего тут непонятного? А давайте возьмем точку на ободе колеса и точку на ступице колеса (то есть, одну в центре колеса, одну – на краю колеса). Соединим их линией. Провернем колесо на один оборот. Обе точки одновременно сделают круг. Но пройдут при этом разные расстояния (одна по большому кругу, другая, что на ступице – по малому). Разные расстояния, а время одно! Вывод? Любой ученик четвертого класса скажет – раз две точки за одно и то же время прошли разное расстояние, следовательно, у них разные скорости. Итак – скорость колеса одна, а скорость двух точек на этом же колесе – разная? Как такое осознать без травмы головы? Вот вам привычный и понятный мир! В свое время Софья Ковалевская что-то такое умное сказала всем мужчинам про колесо и про вращение твердого тела на математическом языке, что ей первой из женщин в мире разрешили учить студентов в университете. Дело было в Швеции. Так у их там и началось все, с Софьи Ковалевской. Попустили женщинам, теперь сами видим, чем у них там закончилось. А вы говорите: колесо – это просто. А оно вон что получается… Нет все не так просто в физическом мире, и не только с колесом. Но мы об этом поговорим дальше. А пока вернемся к простому быту.

Мать всегда хочет, чтобы у дочери в доме был мир и достаток, понимая ее по-женски. Пусть плохонький муж, но пусть он будет. Мать и дочь, – две женщины. У матери у самой есть муж, и она всегда поймет дочь, которая вступится за своего мужа. Сначала муж и дети, а потом все остальное, – это истина, которая их сближает до смерти. Дети определенных отдельно взятых супругов всегда приоритетны, как внуки, для родителей жены. Родителям мужа, – что останется. Выходя замуж, дочь всегда увеличивает семью матери и они, – соратники. Если мать не поладит с зятем, то дочь отдалится от нее ради мужа, отца своих детей, и мать останется в одиночестве. А если зятя не станет, то дочь и ее дети всегда останутся с матерью, но она в этом случае разделит всю тяжесть одиночества дочери. Теща будет делать так, как нужно дочери, предполагая, что дочь будет делать так, как лучше детям и мужу.

Та же мать всегда считает, что ее сын мог бы найти жену получше, и это сделать никогда не поздно, потому что сын для матери всегда женится слишком рано. Мать и невестка соперники, потому что невестка уводит сына в другую семью, и его дети будут ближе другой бабушке. Сын никогда из-за жены не поссорится с мамочкой. Мама будет с ним всегда, а жена и дети, – еще неизвестно, и поэтому никогда не стоит отказываться от вложений туда, где гарантированы стабильные проценты. Оборотимся вокруг: тещи пашут на благо семьи своих дочерей, а свекрухи третируют невесток в 98 случаях из 100. Если спросить каждого мужчину по отдельности, то они довольны своей тещей. А если задать толпе мужчин вопрос: "Кто мешает счастью молодой семьи?", ответ последует хором: "Теща!". Почему?

Каратисты побьют любого. С ними могут справиться только их родственники из кунг-фу, тхэк-ван-до или айки-до. На октагонах, (боях без правил), всю эту семейку всегда бьют и побеждают борцы. Побеждают только борцы! Но кому интересны эти факты, если каратэ и прочее – это "боевые искусства", а борьба – "спорт"? Здесь ведь неважно кто кого побеждает на самом деле, важно знать то, что знают все…

Сплошная кутерьма мифов и сказок, ставших былью в нашем воображении. Есть случаи просто невозможные. В одном анекдоте художник принес на конкурс картин о Мадонне свое произведение, где изображался канонический сюжет – мальчик сосет женскую грудь. Она так и называлась, эта картина: "Материнство". Но бездарное жюри шедевр зарезало: "Мальчик слишком взрослый". Номер не прошел. Зато прошел номер у Микеланджело Буонарроти, который из 5-метрового куска мрамора высек обнаженного юношу, и, почему-то, назвал его "Давид". И ему все поверили, несмотря на то, что к этому нет никаких оснований!

Начнем с того, что в Библии, где подробно описывается бой Давида с Голиафом, нигде не сказано, что отважный юноша был голенький. Так уже давно не ходили к тем временам. Так не ходили даже за тысячу лет до этого и даже тогда, когда жили в пещерах. Более того, – в Библии сказано, что у Давида через плечо висела сумка с камнями для пращи, а в руке у него был посох. Голиаф даже иронизировал: "Ты что это на меня с палкой, как на собаку, идешь?" Видим ли мы все это на вооружении у микеланджеловского взрослого мальчика? Отнюдь. Без всякой одежды, без палки и без сумки молодой мужчина спокойно и отрешенно стоит и явно позирует. В его анатомически совершенном теле нет ничего, что напоминало бы о том, что через несколько секунд начнется смертельная схватка. Он как бы вышел из дома, позабыв одеться, и застыл в недоумении, понимая, что он что-то упустил, но не может сообразить, что именно, потому, что ему не дают сосредоточиться непривычно мерзнущие ноги. Посмотрите на его нахмуренный лоб, пустой взгляд и сосредоточенное непонятной тревогой лицо: они говорят только об этом. В Книге Царств же пишется, что перед битвой Давид и Голиаф бурно обменивались оскорблениями и азартными обещаниями, смысл которых с обеих сторон вкратце сводился к одному: "Ты – покойник!". Разве располагает весь облик мраморного юноши к тому, чтобы предположить, что он в данный момент предполагает убить кого-то раньше, чем это сделают с ним? Разве есть что-то в этом облике, что неопровержимо говорит, – это Давид? И разве есть в этом облике что-то, что не говорило бы, – это кто угодно, но только не Давид?

Кроме того, напомним, что Давид, – еврейский юноша и будущий еврейский царь. А евреи, как сказано в Библии, за сотни лет до этого ввели в обязательный обычай обрезание крайней плоти у мальчиков на девятый день после их рождения. Они с этим так носились, что если какое-нибудь племя хотело с ними дружить, то они гордо отвечали: "Сначала пусть все ваши мужчины сделают обрезание". Когда все взыскующие еврейской дружбы мужчины обрезывались и лежали на спине, не в состоянии нормально двигаться, то приходили их друзья евреи и закалывали их мечами. Все это также подробно описывает Библия. Давид не мог быть не обрезанным. Он и сам, когда просился у Саула на бой с Голиафом, обещал уничтожить этого "необрезанного", (1 Царств 17:36). Несмотря на то, что скульптурная версия этого персонажа анатомически совершенна не во всех местах, на одной ее маленькой детальке все же можно разглядеть еще одну маленькую деталь, – нетронутую ножом обрезывальщика крайнюю плоть. Хоть мальчик и слишком взрослый для 8 дней от рождения, ни один представитель духовенства, которое в то время было всесильно, не сказал Микеланджело Буанаротти: "Ты что принес, изверг? Или неси обратно, или меняй название!". И мы до сих пор, глядя на просто раздетого с разных сторон юношу, со знанием дела говорим: "Давид!". Да и в самом деле, не мог же Микеланджело сказать, что он три года высекал из белого мрамора просто симпатичного во всех местах юношу! Кто бы его понял? Давид, – это другое дело! Он научится одеваться и станет царем!

Если уж говорить о царях, то нельзя не вспомнить еще одну историю. Однажды некий принц полюбил девушку из простой семьи и женился на ней. Когда принц женится на простой девушке, то он остается принцем и принадлежит не ей и не себе, а королевской семье. У принцев это от рождения и до смерти. Когда же простая девушка выходит замуж за принца, то она перестает быть простой девушкой, и становится принцессой. При этом она принадлежит не мужу и не себе, а той же королевской семье. Навсегда. Не от рожденья, но пожизненно, что бы ни произошло в дальнейшем между нею и ее мужем. К сожалению наши принц и принцесса разошлись, а принцесса на глазах у всех подданных королевства стала крутить любовь с мужчиной, как самая обыкновенная обывательница, а не как член королевской семьи. Как-то вечером она ехала со своим любовником из ресторана на "Мерседесе" и погибла по вине пьяного водителя, разбившись о тринадцатую по счету колонну подземного тоннеля. Мы не осуждаем принцессу, потому, что она была по совместительству вообще, а в тот момент и по основному роду своих занятий, просто женщиной, и могла, полюбив, наплевать на долг и приличия. Каждая женщина хочет любить иногда больше, чем быть принцессой. Но как понять англичан, которые делают принцессу Диану героиней? Они тем самым выражают восторг оттого, что некто позорил королеву и ее сына? Или они считают свою королевскую семью проходным двором, пройдя через который, парикмахерша получает шансы резвиться на яхтах с нефтяными магнатами? И, в любом из этих вариантов: зачем англичанам тогда вообще королевская семья? Неужели для того, чтобы делать своими личными героями тех ее членов, которые оступятся и забудут то, к чему обязывает это высокое членство, достававшееся единицам в столетиях? Ну, конечно же, – нет и еще раз нет! Разбуди любого из нас ночью, и мы в полусне скажем, что англичане весьма горды своей конституционной монархией и не отделяют своей чести и славы от чести и славы королевы! Для англичанина королевская семья, – святое! Настолько святое, что когда погибает несчастная женщина, которая по своей слабости вообще не поняла куда она попала и изменяла их будущему королю (?) еще в замужестве, а потом так и не нашла внутри себя ничего, что могло бы избавить от сплетен ту семью, все члены которой вписываются в историю человечества автоматически, вся Англия поет ей гимн скорби, сочиненный самым известным гомосексуалистом нашего времени. Дело, повторяем, не в Диане, а в том, что никто не сомневается в том, что всем народам надо по субботам брать у англичан уроки почитания к символам своего государства.

Раз уж мы затронули слабость женщин, то, как не поговорить о слабости мужчин? Считается, что если женщина готова мужчине позволить, то он обязан этим воспользоваться. Иначе, – он слабый самец. А если он не хочет эту женщину? Или, если он не хочет этого в данный момент? Импотент тогда импотент, когда он хочет до зубовного скрежета, а не может. А если у него на уме совсем другие заботы или просто данная партнерша не вдохновляет, несмотря на то, что поманила или просто стала доступна, то, кто он, если не импотент? Почему, если женщина не хочет, то надо выждать подходящего момента, а если не хочет мужчина, то его надо срочно отправлять к врачу за таблетками? Сами мужчины не задавали себе этого вопроса? Естественно, же, – нет, потому, что, само собой разумеется, что мужчина по первому зову должен быть на месте тушения пожара.