Клетки

На чтение потребуется 4 часа 20 минут. Скачать файлом doc, fb2, pdf, txt за 97 руб.:

Сразу после оплаты кликните по ссылке: «Вернуться на сайт продавца»

 

Цитата | Скачать и получить доступ ко всем публикациям месяца в полном объёме: doc, fb2, rtf, txt, pdf

 

 

Купить в журнале за июль 2015 (doc, pdf):

 

 

 

 

 

 

 

 

Поздним вечером того же несчастливого числа поперёк центральной аллеи бульвара Адмирала Нахабина легла огромная двуглавая тень.

Антон Павлович Райский и Вениамин Александрович Карпов говорили о любви.

Когда всё уже было сказано, Антон Павлович горько махнул рукой в сторону круглосуточного магазина «Полтушка» и пошатнулся.

Обнявшись и поддерживая друг друга, бывшие члены шахматного кружка Дома Детской Дружбы «Орлёнок» с трудом преодолели встававшие на их пути полосы пешеходной зебры и направились к вывеске, способной вселить надежду в каждого разочаровавшегося в любви и потерявшего веру в людей ночного путника.

«24 ЧАСА» – гласила она.

 

Судьба столкнула подросших «орлят» шахматного кружка Дома Детской Дружбы в гудящем литераторами буфете ДК «Динамик». Зал был наполнен клубами удушливого табачного дыма. Высокие буфетные окна «Динамика» были замурованы на зиму.

Потрясённые гибелью критика литераторы качали головами, трясли бородами, жевали холодные капустные пирожки и из рукавов разбавляли буфетный компот «Земляниковой».

– Райский! Скажи мне, что это не ты, старый чёрт! – крикнул Антону Павловичу Вениамин Александрович и, разглядев сквозь дым, что Антон Павлович прячет лицо, не желая признавать его, с силой наступил другу детства на ногу.

«Это не я!» – хотел было увильнуть Антон Павлович, но Вениамин Александрович нажал каблуком посильнее, и Антон Павлович вынужден был обрадоваться.

– Карп! – выдавил Антон Павлович.

Его душа вспыхнула и засочилась кровавыми ранами незаживших детских обид. Зачесались шрамы.

Антону Павловичу вспомнились бессонные шахматные ночи под одеялом, утопленные в пруду короли, закопанные в муравейник ферзи, сожжённые на заднем школьном дворе слоны и слёзы его матери. Вспомнились голубые как небо и сияющие как звезды глаза второклассницы Риты Петрушкиной, с обожаньем смотревшие на проклятого Карпа из-за кулис Дома Дружбы, одним словом, всё. И то, что он вспомнил, ему решительно не понравилось.

Антон Павлович любил одиночество, а владельца ежедневного газетного издания «Центральная Славь» Вениамина Александровича Карпова – не любил.

«Чтоб ты провалился, негодяй», – растягивая щёки в улыбке, думал Антон Павлович, удавом выглядывая из клубов табачного дыма ДК «Динамик».

Однако Карп не проваливался, напротив, был полон сил и с энтузиазмом смотрел в наступавший вечер.

Наконец, оба твёрдо решили ехать обедать в «Хванчкару» на Тверской.

В довершение бед «Чёртовой пятницы», свалившихся на Антона Павловича, у друга детства оказался тонированный металлик-лендкрузер с обшитым кремовой кожей салоном, вишнёвым деревом приборной доски, баром и усатым неприветливым шофёром, который с Антоном Павловичем даже не поздоровался.

Карп заказал «баранью рульку» и запивал её красным.

Антон Павлович заказал зеркального карпа по-королевски и с аппетитом его съел, аккуратно отделяя тонкие острые косточки и запивая прохладным соломенным «цинандали». При этом искренне желал сидевшему напротив владельцу «Центральной Слави» той же участи, что постигла его рыбного брата с тарелки.

Но затянулись детские раны и зарубцевались швы и шрамы, исполосовавшие нежную душу Антона Павловича, перестали напоминать о себе и кремовая обшивка салона металлик-лендкрузера со встроенным баром, приборной доской вишнёвого дерева и усатым шофёром, голова поплыла, качаясь на волнах джаза.

Престарелые «орлята» с нежностью смотрели друг на друга, поминая безвременно ушедшего критика Льва Борисовича Добужанского янтарным «мерли». И называли его неплохим, в сущности, малым.

Потому что о покойниках принято поминать либо хорошее, либо не поминать вовсе.

«Во всяком случае, этот милый малый, – думал Антон Павлович, – уже никому не расскажет, что я плююсь!» – и на душе Антон Павловича делалось вольно и радостно.

Столешница подрагивала. Хрустально позвякивали бокалы.

Под белоснежной скатертью ресторана «Хванчкара» друзья по очереди наступали друг другу на ноги и смеялись как дети.

– На-а-а-а-а, на тебе, Карп! – наступал Антон Павлович и с силой, медленно давил на мысок Вениамина Александровича.

– На! – коротко наступал на мысок Антон Павловичу издатель.

– На! На! На! – три раза подряд наступал в ответ Антон Павлович и был счастлив, быстро пряча ноги под стулом.

Ранний вечер встретил Антона Павловича и Вениамина Александровича у распахнутых дверей ресторана и проводил до бульвара Адмирала Нахабина, где вскоре вынужден был покинуть их, сменившись поздним.

Пора было расходится, за обоих друзей очень беспокоились жёны. Тревожные голоса Людмилы Анатольевны и Маргариты Евгеньевны доносились из телефонных трубок, но Антон Павлович всё никак не хотел отпускать обретённого друга, удерживая Карпа за карман и стараясь, по возможности, про запас отдавить ему ноги.

Наконец, неприветливый шофёр по приказу хозяйки отнял у Райского Вениамина Александровича и понёс побеждённого Антон Павловичем издателя к автомобилю. Антон Павлович, подпрыгивая и резвясь кикиморой, поспешил домой.

Однако, уже подходя к арке, Антон Павлович замедлил скачки, перейдя на усталый шаг, а выйдя на свет фонаря и вовсе захромал, зачах, остановился в задумчивости и присел на бортик песочницы.

Лицо Райского сделалось сосредоточено и хмуро. Антон Павлович протянул к носу рукава, и по очереди загибая в ладони пальцы, принялся считать их. Пальцев оказалось как обычно, десять. Однако на счету Карпа «отдавливаний» было на пять лет больше.

Победы не выходило. На душе Антон Павловича стало уксусно и мутно, как в пустой огуречной банке.

От обиды на хитрого Карпа захотелось плакать.

 

Вызвав лифт, Антон Павлович взглянул на часы. Нескончаемый тринадцатый день не кончался. Чёртова дюжина мгновенно напомнила о себе зловещим молчанием лифтовой шахты. Канаты остались неподвижны. Лифт не шелохнулся. Печальный, обманутый, едва живой от усталости Антон Павлович уже достиг шестого этажа, когда из шахты донеслось неприятное бормотание, а из окошка кабинки на Антон Павловича уставился, не моргая, выцветший бледно-незабудковый глаз фантастической вдовы Бессоновой.

– Добрый вечер, Фиклиста Шаломановна, застряли? – участливо спросил Антон Павлович, стараясь предупредить проклятие. Однако ядовитой ведьме было чихать на вежливость Антон Павловича.

Глаз Фиклисты раскрылся шире. Из глубины его револьверным дулом целился в лоб Антон Павловичу угольно-чёрный хитрый зрачок.

– Что смотришь, Верблюд Павлович? – совершенно без всякой рифмы, холодно осведомилась неприятная вдова – Иди отсюда!

– Иди-иди-иди-отсюда-сюда-иуда!.. – повторило за ведьмой шахтовое эхо, и проклятый Антон Павлович, обречённый идти, пошёл.

«Старая ведьма назвала меня Верблюдом», – покрываясь холодным потом, думал он, с трудом преодолевая последние ступени до своей площадки и в страхе оглядывался на лифтовую шахту.

«Горгона не так проста, как притворяется… Она что-то знает!» – подумал настороженно.

– Знаю-знаю! Не сомневайся, Верблюд! – точно читая мысли Антона Павловича, откликалась из шахты ясновидящая вдова.

– Знаю-зн-аю! Верблюд-люд-юд! – подхватывало эхо.

«Да провались ты пропадом, вурдалачиха!» – мысленно ответил вдове Антон Павлович.

– Сам провались, душегуб! – живо откликнулась из ступы бесноватая Фиклиста.

– Ду-ше-губ, – подхватило эхо.

Антон Павлович скользнул по перилам рукой, заходя на последний вираж пролёта.

На площадке, встревоженная и бледная, в распахнутом пеньюаре и тапочках, плотно прикрыв спиной дверь, стояла Людмила Анатольевна Райская. Из-за двери доносились тупые удары, скрежет когтей и пронзительный вой.

Это преданное собачье сердце Марсельезы Люпен Жирардо вырывалось из розоватой собачьей шкурки навстречу хозяину.

Марсельеза Люпен любила Антона Павловича самозабвенно. Злобная малюсенькая и плешивая душа жалкой собачки рвалась отчаянным лаем.

Людмила Анатольевна, категорически стиснув губы и молча, распахнула перед поникшим Антоном Павловичем дверь. Освобождённая Марсельеза оскалилась и стрелой пронеслась под четырьмя ногами хозяев, летучей мышью пересекла лестничный пролет и, пропоров усами лифтовую сетку с визгом пала на крышу неподвижной лифтовой кабинки.

В ту же секунду ступа с вдовой Бессоновой вздохнула и тронулась. Навстречу друг другу поползли канаты. В отчаянии задрав пупырчатый нос, подрагивая львиной дизайнерской кисточкой, Марсельеза Люпен Жирардо присела на спичинках лап и поехала вниз, делаясь все меньше и меньше, пока не превратилась в блоху.

Людмила Анатольевна в ужасе бросилась следом гибнущему в шахте питомцу. Под женой замелькали ступеньки. Замелькали, закружились, слились и превратились в ледяную горку.

По горке с мявом заскользили в ржавых полосатых санках желтоглазые ведьмины коты.

Стоя на крыше металлик-лендкрузера, Водяным промчался мимо Антона Павловича, посверкивая золотой чешуёй, съеденный в «Хванчкаре» Карп Александрович.

Торжественно неся впереди себя на вытянутых руках большое светящееся диетическое яйцо на подставке, проследовал вверх к чердачной решётке Лев Борисович Добужанский. У Льва Борисовича почему-то не было головы, но Антон Павлович всё равно узнал его по легкому грогроновому плащу и крешевым светлым брюкам.

Злорадно глядя вслед погибшему критику, Антон Павлович подумал, что зря тот тащится наверх, потому что чердачная решётка заперта на замок, но Лев Борисович прошёл сквозь решетку.

Пройдя, критик обернулся на застывшего в недоумении Антона Павловича, надел диетическое, светящееся яйцо вместо головы и плюнул в Антона Павловича сквозь прутья…

Антон Павлович проснулся среди ночи оплёванным. Вытер плевок критика с лица ухом пододеяльника и дёрнул шнурок торшера.

Кабинет писателя залил зеленоватый призрачный свет. Над раскрытой шахматной доской задумчиво сидела зелёная, похожая на некрупную болотную жабу Мерсью. Фисташковый Спиноза выглядывал корешком из-за бледно-салатового Батюшкова. «Съеденный» накануне Добужанский откатился на край письменного стола, оставшись лежать там, беспомощный и неподвижный. «То-то же, будешь знать, как плеваться!» – сказал погибшему Антон Павлович и встал, чтобы поближе взглянуть на поверженного критика.

Повертев Льва Борисовича меж пальцев, Антон Павлович задумчиво переместил мутный взгляд на доску…

В ту же секунду на самом дне тусклой паутины зрачков Антон Павловича вспыхнули две зелёные люстры.

Замерев от страха и благоговенья, пред ним покорные стояли на своих клетках крошечные фигурки. И злобно, пронзительно смотрел на них с высоты Антон Павлович Райский.

Оливковые, посверкивали перед ним лысинками головки пешек. Торжественные митры слонов и зубчатые фески ладей, чёрные цилиндры и белые капы, малахитовые мурмолки и фисташковые котелки, канотье и имамы, сверкающие изумрудными бликами диадемы императриц и царственные дастары императоров – все они были во власти Антона Павловича! Все они ждали его приказа! Лёгкого, небрежного движения руки. Одобрительного кивка. Или щелчка указательным пальцем. Одним движением рукава Антон Павлович мог сгрести всех их в коробку, стирая с лица земли. Одним движением мог он хоть сейчас вернуть ненавистного Добужанского на доску.

Во власти Антона Павловича было сделать оживлённого Льва Борисовича Ферзём и «съесть» его на десерт, как следует помучив.

«Вот как! Вот оно что!» – одиноко бормотал догадавшийся обо всём Антон Павлович в зелёной мгле своего кабинета.

«Я покажу вам, как! Покажу вам, что! Будете у меня знать, кто я такой!» – одиноко грозил Антон Павлович в зелёной мгле своего кабинета.

«Будет вам ёлка! Будут и свисток, и кедровые шишки!» – одиноко стращал Антон Павлович в зелёной мгле своего кабинета.

«Это даже лучше, чем плевать с балкона!» – одиноко радовался Антон Павлович в зелёной мгле своего кабинета.

«Гораздо, гораздо лучше!» – торжествовал.

И зеленоватое в свете торшерного абажура с кисточками, жуткое, восковое лицо писателя надувалось лягушкой.

Веря каждому слову любимого хозяина, готовая поддержать его в любых начинаниях, преданно смотрела на Антона Павловича снизу вверх, скаля клычки, Марсельеза Люпен Жирардо – дамская собачонка, похожая на жабу или лысую летучую мышь, с крысиной мордой, львиным хвостом, но верным человеческим сердцем.

Так, совершив это невероятное, потрясающие открытие, Антон Павлович Райский первым делом обратил свой взор на Вениамина Александровича Карпова, стоявшего на доске под видом белого слона f1.

«Карпуша! Ку-ку!» – дребезжащим шепотом обратился Антон Павлович к другу детства. И кукушка на стенных часах три раза куканула Антону Павловичу в ответ.

Брезгливо придерживая Карпа за голову большим и указательным пальцами правой руки, Антон Павлович отправил издателя «Центральной Слави» на с4.

К Вениамину Александровичу у Антона Павловича имелись старые счёты…

 

 

 

---

Купить доступ ко всем публикациям журнала «Новая Литература» за июль 2015 года в полном объёме за 197 руб.:

Банковская карта:	Яндекс.деньги:	Другие способы:
		Наличные, баланс мобильного, Webmoney, QIWI, PayPal, Western Union, Карта Сбербанка РФ, безналичный платёж
После оплаты кнопкой кликните по ссылке: «Вернуться на сайт продавца»		После оплаты другими способами сообщите нам реквизиты платежа и адрес этой страницы по e-mail: newlit@newlit.ru

Вы получите каждое произведение июля 2015 г. отдельным файлом в пяти вариантах: doc, fb2, pdf, rtf, txt.