Английские впечатления

Было раннее утро, когда я вернулся в Лондон. Понимая, что Длинному с утра пораньше звонить бесполезно, оставил сумку в знакомой мне камере хранения на автовокзале, и отправился прогуляться по Лондонским улицам. Вдоволь нагулявшись, позвонил Длинному, долго слушал гудки, но мне никто не отвечал. Я уже повесил трубку и собирался уходить, на ходу думая о том, что же мне делать дальше, как неожиданно телефон в будке зазвонил. Это меня удивило, и я, после некоторого колебания взял трубку. То, что можно звонить в телефонную будку, было для меня новостью. В дальнейшем Длинный часто перезванивал мне таким образом – шифровался, что ли?

Ты вернулся? – ответил он сонным голосом. Зря вернулся, зря! Теперь, может, целую неделю придется ждать места! Не могу сказать, что меня это известие сильно расстроило. Ты думал, я всю ночь буду дожидаться, когда твои друзья за мной придут! – ответил я ему. Хватит того, что целый день на остановке прогулял! Хорошо-хорошо! – ответил Длинный. Где ты сейчас? У автовокзала, откуда ты меня отправлял, – объяснил я. Затем поинтересовался, – ты подъедешь, поможешь мне выбрать недорогую гостиницу здесь, в центре? Позвони мне позже, – ответил он, – через пару часов. Это был его любимый ответ – через пару часов! Видимо, он получал ценные указания от неизвестного мне руководителя. Но по мере звонков Длинному я понял, что рассчитывать на его помощь мне не стоит. Перезвонив, я услышал, как пьяный голос нес какую-то околесицу, а при дальнейших звонках этот деятель уже вообще не вязал лыка. С неприязнью, думая о том, – с какими проходимцами мне приходиться здесь общаться! – я решил найти дешевую и приличную гостиницу самостоятельно. Управился я с этим быстро, в течение получаса.

Вы не подскажите, нет ли поблизости недорогого отеля? – обратился я к первому же прохожему. Про себя я отметил, что моих знаний английского вполне достаточно для уличного разговора с лондонцем. Да вот, на той стороне их целый ряд – выбирайте! – и парень показал на противоположную сторону широкой дороги. Перейдя ее, и пройдя вперед по узкому переулку, я обнаружил несколько маленьких, наверное, номеров на десять – пятнадцать гостиниц. Они стояли в ряд, небольшой подъезд с надписью “отель” вел внутрь невысокого здания. Выбрав подъезд поприличнее, я зашел в него.

За стойкой сидел благообразный худощавый старик – испанец, как я узнал позднее. Здравствуйте, мне нужен недорогой номер с завтраком, на несколько дней, точно пока сказать не могу, – обратился я к нему, вспомнив недобрым словом Длинного. Тридцать фунтов, вместе с завтраком, – ответил старик. Это была умеренная для Лондона цена, и меня она вполне устроила. В номер проводила толстушка – то же испанка. В этом отеле, как я узнал позднее, вообще все служащие были выходцы из Испании.

Номер мне показался очень уютным, особенно, после моих стояний на остановке, да двух ночей, проведенных в автобусе. Правда комнатка была небольшая, вернее, совсем крошечная. В Лондоне в подобных отелях они вообще были маленькие, как я уже убедился. Мне выделили номер на втором этаже, довольно широкая и высокая кровать, тумбочка, стул и телевизор над кроватью – все! На полу для телевизора места уже не нашлось бы. Зато у меня было широкое и высокое окно, выходящее на улицу, не то, что у евреев, из которого я с интересом наблюдал за лондонцами. Я очень завидовал им, считал их счастливчиками, живущими если не на небесах, то в очень теплом и уютном месте. У каждого есть работа, за которую платят вполне приличные деньги, есть возможность путешествовать во время отпуска, да и в конце рабочей недели, как я убедился, то же можно, не утруждая себя визами, загорать у теплых морей. Судя по тому, что полиция на улицах без оружия, за исключением тех, кто охраняет здание парламента – там стояли с незнакомыми мне автоматами, жизнь здесь спокойная. У людей есть крыша над головой, семья, можно с уверенностью загадывать, что будет завтра, через год, через пять лет, через десять.

Итак, номер меня вполне устроил, я заплатил старику вперед за неделю, и довольный, отправился на прогулку в такой интересный Лондон, по которому успел соскучиться. Хорошо, что ближайшая неделя расписана! – радовался я. Вполне приличный завтрак, как я убедился из предыдущего опыта, мне обеспечен, а обедать привык в городе вкусными тестерами с кофе. Это обходилось всего в семь-восемь фунтов, не дорого, на ужин же вполне хватало привезенных из Москвы сухофруктов – неделю продержусь без особых усилий!

На следующий день позвонил протрезвевшему Длинному и, назвав адрес отеля, сказал, – когда появится место, найдешь меня здесь. Длинный, хотя и с трудом соображал после вчерашнего пьянства, но подтвердил, что этот отель он знает и найдет, когда появится свободное место. На неделю воцарилось молчание, меня никто не беспокоил, Длинный не появлялся, и я использовал передышку для ознакомления с Лондоном и для того, что бы взглянуть на себя со стороны в спокойной обстановке.

Во время своих прогулок, останавливаясь на набережной и глядя на город, я часто размышлял об установившихся порядках там, в России, которую недавно покинул. На моих глазах одна система сменила другую. Об ушедшей ничуть не жалел, хотя и добился больших карьерных успехов для того времени. Несмотря на молодость, был руководителем крупного производства, членом партии, защитил кандидатскую диссертацию. Но та пустопорожняя болтовня о светлом будущем, что царила в те годы, вызывала отторжение, и неслучайно этот колосс на глиняных ногах рухнул в одночасье, так и не найдя толком защитников. Идея себя изжила. Но то, что пришло на смену, в моих глазах выглядело еще ужаснее! Все те аферисты и жулики, что растаскивали на моих глазах богатства рушащейся страны, превратились в хозяев жизни, диктующих свои условия. Это меня никак не устраивало. Если раньше работать предлагалось во имя пусть и иллюзорного, но всеобщего благоденствия, то сейчас благоденствовали определенные личности, место которых, по-моему, было отнюдь не на вершине блаженства, а под кованным армейским сапогом. То, что против меня было инициировано разбирательство, куда вовлекли УБЭП целого округа, наглядно демонстрировало мне, чьи интересы обслуживает власть. Как я буду противостоять этому, тогда еще не знал, но твердо для себя решил, что с режимом, покровительствующим аферистам и ворам, мне не по пути.

Ну, да я отвлекся от повествования. На набережной стояло большое количество пабов, где царило оживление, и хотя был большой соблазн посещать их почаще, я мог позволить себе только пару кружек пива в день, ну максимум три. Но и без частых заходов понятно было, что там происходило. Ох, и пили же англичане – здорово пили! Особенно по пятницам, в конце рабочей недели. Получив зарплату, лондонцы дружно отправлялись в кабаки расслабляться. В Англии, как я вычитал из газет, зарплату выплачивают в конце каждой недели, а не раз-два в месяц, как у нас. Обычная картина в пабе – пара моих лет, еще в строгих офисных костюмах, берет кружки четыре-пять пива, для начала, да к ним еще небольшую бутылку водки – чекушку, по-нашему, и чинно садится за столик – отдыхать. То ли морской климат, да чистый воздух, то ли качественное питье способствовали обильным возлияниям. И пили женщины и мужчины одинаково много. Ну и оживление в пабах царило соответствующее – не удивительно, что Длинный не вязал лыка, когда я ему позвонил. Что-то мне английское пиво не понравилось, может, к венгерскому больше привык, может, не распробовал, сорта не те брал. В Москве пиво я почти не пил – редкостная дрянь, на мой взгляд. Неживое какое-то.

В один из дней, во время прогулки, я подошел к небольшому музею, затерявшемуся среди каменных лабиринтов рядом с набережной – тюрьма для должников. Это представляло для меня насущный интерес, и я, не колеблясь, направился туда. Перед входом, над дверью, висела большая кованая клетка с бутафорскими костями преступника – начало захватывающее! И хотя, ранее катаясь по Венгрии, я много видел старых замков, превращенных в музеи, с большими подвалами для узников и набором инструментов для пыток, тогда это не затрагивало меня, а потому не так впечатляло, как сейчас. Купив билет – обойдусь сегодня без пива, я спустился в небольшой полутемный подвал. Ничего особенного, только в одной из мрачных комнат увидел восковую фигуру узника, сидящего за дощатым столом, на котором стояла самодельная клетка с большой пойманной крысой. Рядом виднелась дощатая кровать с охапкой сена на ней, и тусклая лампада едва освещала помещение. Узник с печальной улыбкой смотрел на клетку с крысой. Сейчас я его хорошо понимал – на воле куда веселее!

С большим облегчением вышел на солнечную набережную, и глубоко вдохнул свежий воздух с Темзы – я на свободе! Переваривая недавнее впечатление, прошелся вдоль большого, ощетинившегося пушками крейсера времен Второй Мировой. “Белфаст” – виднелась надпись на его борту. Сейчас корабль был превращен в музей, и по перекидному трапу на его железную палубу поднимались редкие посетители. Я бы с удовольствием присоединился к ним, но вход на корабль стоил четыре фунта, а это две кружки пива, и после некоторого колебания, я выбрал последнее, ограничившись осмотром “Белфаста” с набережной.