HTM
Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 г.

Николай Медведев

Живое мясо

Обсудить

Рассказ

Опубликовано редактором: Карина Романова, 9.01.2009
Оглавление


1. Часть 1
2. Часть 2

Часть 1


 

 

 

Предмет № 1

 

Тело: При поверхностном осмотре повреждений не обнаружено, кроме нескольких глубоких царапин на лице и горле. Под ногтями обнаружена кровь той же группы. Непонятным является положение тела – почти на метровой глубине под рыхлой землей. Следов вокруг обнаружено не было – что говорит о не состоятельности гипотезы, будто тело было закопано злоумышленниками с целью сокрытия улик преступления.

 

Предмет № 2

 

Тетрадь: общая, с клеенчатой обложкой, лежит в четырех метрах от тела; направление – северо – запад. Почерк резкий, неаккуратный, с множеством вписок и исправлений; подписи нет.

На первой странице большой заголовок:

 

 

 

ЖИВОЕ МЯСО

 

 

 

Жаркий летний день и я иду по улице, а желтые дома покрыты пылью. У стены сидит нищий с протянутой рукой, и она, из-за, темно-коричневой грязи, похожа на теплую, аппетитную котлету. Несколько мальчишек стоят на другой стороне улицы и показывают на него пальцем. Они громко разговаривают и смеются над его лохмотьями, а солнце бьет в них своими лучами, но они не замечают этого. Я подхожу к нищему и даю ему пять копеек. Он молча берет деньги и даже не поднимает головы. Пожав плечами, и стараясь не смотреть на мальчишек, я иду дальше, но скрипучий голос нагоняет меня. «Сколько времени?», – я смотрю на руку и вспоминаю, что у меня нет часов – я их продал еще позавчера. Сердито оглянувшись, я говорю «Я, кажется, оставил часы дома» и иду прочь. Тихий смех нищего шелестит мне вдогонку.

Я сижу в своей комнате. Там солнечно и пусто. Косые лучи скользят по стенам и вязнут в темно-серой тени рассохшегося шкафа. Я сижу в кресле и курю. У меня почти совсем не осталось денег – а я еще подал этому нищему с въевшейся в ладонь грязью. Мне становится досадно, и я начинаю думать, как получить деньги. Можно пойти в союз и занять десятку у редактора. А он скажет: «Как же так, милый мой! Вы мне еще не вернули прошлый долг и опять занимаете!». Или он скажет: «Послушайте, у меня с собой только три рубля, я не могу одолжить вам». А может быть так: «Вы бездельник и ничего от меня не получите!». Мне неприятно осознавать то, что у меня нету денег. А тут еще этот нищий! Внезапно меня охватывает порыв: нужно написать рассказ про него! Пусть у нищего будет богатая родня, с которой он из гордости не общается, и теперь он вынужден просить подаяние. Тысячи сцен и диалогов мечутся у меня в голове, и в возбуждении я беспокойно поворачиваюсь в кресле. Это будет настоящий шедевр! А многие мои знакомые считают, что я уже не способен написать гениальную вещь.

Мне нужно писать, но я совершаю массу бессмысленных поступков – хожу по комнате и бесцельно открываю и закрываю с грохотом ящики стола, и он яростно хрипит под моим напором. Потом я кидаюсь к двери и закрываю ее на два оборота. Замок металлически щелкает – и теперь никто не помешает мне. Я сажусь к столу и пододвигаю к себе чистый лист. По улице за окном катится стеклянный звон и ругань – это мешает мне сосредоточиться, и я с нетерпением жду. Наконец все утихает. Я хватаю перо и пишу – «Нищий сидел у стены и руки его были покрыты темной въевшейся грязью». Но тут в коридоре начинают громко ругаться соседи и я, отодвигаясь от стола, снова закуриваю. По крыше дома напротив ходят два человека – они показывают друг другу на трубы и что-то говорят. У одного из них в руках конторская папка, а другой одет в белую косоворотку. Мне становится неприятно смотреть на них, и я закрываю глаза. В голове у меня вспыхивают образы нищего человека – вот он сидит под дождем, а мимо проходит дорого одетая публика. Заливисто хохочет дама. А вот его выгоняют из парка. У сторожа мясистое лицо, а ручка метлы отделана костью. «Это заслуженный дворник», – думаю я, и медленно засыпаю.

А просыпаюсь от стука в дверь. За окном дома уже не желтые, а грязно-серые от сумерек и мне неприятно, что я потерял целый день. Я встаю, а кресло изумленно вскрипывает и качается, пока я иду открывать дверь. За порогом стоит нищий и тихо смеется. На коричневой голове у него белый пух. Мне непонятно, как он нашел мою комнату, но нищий проходит вглубь и садится в мое кресло. В нерешительности я останавливаюсь перед ним и мне видно, какие у него гнилые желтые зубы – а он продолжает тихонько посмеиваться. На меня нападает какая-то апатия – я не могу вымолвить ни слова и только смотрю на него. Наконец он говорит мне: «Садитесь, молодой человек», – и я сажусь прямо на пол. Он смотрит на меня сверху вниз и со свистом втягивает воздух. По его шее ползет жирная блоха. «Тюк!» – говорит он и постукивает пальцами по подлокотнику. Мне становится неудобно, и затекают ноги. «Что вам нужно?», – говорю я наконец и апатия медленно спадает. Что этот оборванец делает у меня в комнате? «Ничего – отвечает нищий, качая головой, как китайский болванчик – выйди из комнаты».

Странно, но я почему-то выхожу из комнаты и закрываю за собой дверь. Мне слышно, как нищий возится там. Некоторое время я стою в коридоре и смотрю на обои. Они в жирных разводах и я почему-то вспоминаю, как нищий сказал «Тюк!». «Тюк!», – говорю я сам себе и почему-то пугаюсь собственного голоса. Из своей комнаты выходит соседка. Она склочная и отвратительно любопытная женщина в застиранном ситцевом халате и все время распространяет запах горелых котлет, а мне это очень не нравится. На голове у нее намотана грязная тряпка. «С кем вы разговариваете?», – спрашивает она. «Ни с кем, здесь никого нет. Никого» – зачем-то повторяю я. «Но я же слышала, что вы с кем-то говорили», – продолжает настаивать она, а я смотрю, как у нее прыгает лошадиная челюсть. «Нет» – отвечаю я – «Нет. Вам показалось». И она постепенно втягивается в свою комнату. Сначала исчезает одна нога, потом вторая, а корпус все еще висит в коридоре, но затем тоже вползает внутрь. Последним исчезает черный настороженный глаз. Это выглядит так противно, что мне хочется закричать. Сколько я буду еще стоять здесь? Я начинаю понимать весь абсурд своего положения. Скорее, в комнату, пока этот проходимец ничего не стянул! Я толкаю дверь и захожу внутрь. Сразу же становится видно, что никаких ценных вещей не пропало. Нищего нет в комнате, а окно закрыто изнутри. Куда он мог деться? На столе безучастно лежит лист бумаги, на котором написано «Нищий сидел у стены и руки его были покрыты темной въевшейся грязью». В комнате темнеет. Может быть, он приснился мне? Конечно, приснился! Иначе я бы не стал вести себя так нелепо – слушаться какого-то негодяя и еще оставлять его в своей комнате. Смех наполняет и душит меня, давясь им и качая головой, словно китайский болванчик, я включаю свет. Я оборачиваюсь и сразу вижу нищего проходимца – он стоит за ширмой, грязной спиной ко мне. «Эй, вы!», – говорю я – но он не оборачивается. Я подхожу к нему, и меня начинает бить дрожь, потому что теперь мне ясно видно, что он не стоит, а именно висит между ширмой и шкафом. Все очень тихо. Мне кажется, что мебель удивленно вытянулась. «Тюк», – говорю я и почему-то вспоминаю, как смеялись мальчишки. Я сажусь в кресло и закуриваю, щурясь на труп, который отвратительно покачивается от сквозняка, и теперь я слушаю, как поскрипывает веревка. Скоро я ловлю себя на том, что тоже тихонько покачиваюсь в кресле взад и вперед в такт самоубийце и я начинаю думать – теперь начнется канитель с управдомом, милицией, соседями. Меня охватывает злость. А может быть он не умер? Я подхожу к нему сзади, почему-то зажав себе рот рукой и чувствую, как мои пальцы непроизвольно оплетают челюсть и впиваются в щеки – мне даже становится больно. И я тихо дотрагиваюсь до спины – она кажется мне шершавой и немного липкой, и от нее неприятно пахнет. Я перевожу взгляд на его голову – и там снова ползет жирная блоха. Может быть это та же самая? Я не знаю этого, но мне делается противно. Брезгливое раздражение снова охватывает, кажется, всю комнату. Мне видится, будто мебель дрожит в отвращении, а ширма жалобно вытянулась и я чуть-чуть отодвигаю ее. «Вот сволочь!», – говорю я нищему и сажусь на кровать. Все произошедшее очень нелепо, и даже глупо. «Да, именно глупо!», – говорю я вслух и начинаю представлять, как я буду объяснять управдому и в милиции, что здесь произошло. Мне становится до судорог мерзко от того, что незнакомые люди в сапогах, начищенных черной ваксой буду заходить ко мне в комнату, скрипеть по рассохшемуся паркету и громко разговаривать. И может быть даже смеяться.

Тут я вспоминаю, что с самого утра ничего не ел и сразу же начинаю чувствовать острый голод. У меня даже начинают дрожать колени. Я подхожу к шкафчику, где я обычно держу еду – но там пусто. Я пересчитываю деньги – у меня еще хватает на колбасу и табак. Это придает мне уверенности в себе – в конце концов что с того, что кто-то повесился у меня в комнате, ведь всем ясно, что это просто сумасшедший старик и больше ничего. В милиции я скажу, что он пришел за подаянием, а меня позвали к телефону. А пока я ходил, он повесился. Я не при чем тут. Настроение мое улучшается и я уже благосклонно гляжу на труп и мне даже становится немного жалко его. Я думаю о том, что нужно бы снять его, но тут же вспоминаю, что придется положить его на кровать. Нет, пусть висит, а то еще подумают, что это я его удавил. А что если решат, что я его задушил, а потом специально подвесил? В беспокойстве я хожу по комнате, а нищий все поскрипывает и поскрипывает веревкой. Это раздражает меня и я в бешенстве захлопываю окно, а висельника закрываю ширмой. От этого усилия у меня темнеет в глазах и я решаю во чтобы то ни стало сначала поесть. Я одеваю ботинки, и, стараясь не смотреть в сторону ширмы, закрываю дверь. В коридоре никого.

Я иду в магазин, надменно глядя прямо перед собой и сжимаю зубы. Спазмы в желудке у меня страшные и я еле сдерживаюсь, чтобы не застонать. От этого у меня прямая и жесткая, словно у памятника, походка.

Я захожу в магазин и стразу же становлюсь в мясной отдел. Вокруг меня стоят и двигаются множество людей с жирными глазами и красными лицами. Они тяжело дышат и смотрят на куски мяса. Я тоже смотрю на витрину и вижу как по говяжьей вырезке ползет зеленая муха. «Тюк», – говорю я сам себе и думаю, как бы труп не протух у меня в комнате. Наконец подходит моя очередь и я становлюсь перед красным продавцом. Он одет в белый халат с какими-то желтыми пятнами, и от него неприятно пахнет свежей мясной кровью. И между нами происходит следующий разговор:

Я: Взвесьте мне, пожалуйста, двести грамм говядины.

Он: И как он тебя нашел?

Я: Простите, что?

Он: Я говорю – что-нибудь еще?

Я: Нет, все, пожалуй.

Он: Он превратится в мясную массу.

Я: Что вы сказали?

Он: Я говорю – встаньте в кассу!

Я: Д-да… Скажите, а мясо свежее?

Он: Свежее, чем в комнате у некоторых!

Я: Простите?

Он: Я говорю – комбинатное, свежее некуда.

«Глухой какой-то!», – говорит желтая старуха за мной в очереди, и они с продавцом смеются, а я, неприятно улыбаясь, иду в кассу. Глаза у старухи слезятся, но все равно видно какие они злые. У кассы я замечаю, что у меня остаются деньги на бутылку водки. Я покупаю ее, и понимаю, что мне страшно возвращаться, вот так вот просто, к себе в комнату, где висит этот грузный и нелепый труп. Поэтому я забираю ее с прилавка и еду на трамвае к своему приятелю Михаилу Степановичу. В трамвае страшная давка, все кричат и ругаются с друг другом, а некоторые даже просто так, в воздух. Все это страшно раздражает меня, и я схожу с трамвая с искаженным от злости лицом. Я прихожу к Михаилу Степановичу. Он встречает меня в коридоре, одетый в какой-то странный костюм – на голове его брезентовая фуражка, а на ноги надеты резиновые калоши. Старый халат волочится по грязному полу и собирает жирную пыль.

«Здравствуйте, Михаил Степанович – говорю ему я – вот, посмотрите, у меня тут мясо и бутылка водки. Давайте с вами выпьем ее и закусим?»

«Конечно, заходите! Только зачем же вам было беспокоиться и покупать говядину? У меня самого есть превосходное мясо из подливки, водка отлично пойдет под него. Проходите!»

Пока я раздеваюсь в коридоре Михаил Степанович идет в комнату и снимает свою брезентовую фуражку. Я прохожу вслед за ним и сажусь за стол, на котором стоит белая эмалевая кастрюля с красными цветами. Я поворачиваю ее так, чтобы не видеть их – они неприятны мне, потому что я вспоминаю мясную язву на шее нищего и она похожа на такой цветок.

– Что у вас в кастрюле? – спрашиваю я Михаила Степановича – И откуда только вы достали такую мерзкую кастрюлю – продолжаю я, а Михаил Степанович мечется по комнате в поисках рюмок.

– Это купила жена – отвечает Михаил Степанович – а вот и рюмки! Давайте же сюда вашу бутылку. Мы поставим ее на стол и будет у нас стеклянный Кремль – он радостно смеется – а рядом поставим консервы. Смотрите, получилась Красная площадь!

Я тоже смеюсь. Эта идея кажется мне остроумной, поэтому я быстро вырезаю из бумаги, лежащей тут же, несколько бумажных фигурок и расставляю по столу. Коробочка с засушенным богомолом становится мавзолеем и я расставляю фигурки вокруг нее.

– Скажите, Михаил Степанович, а где ваша жена? Ее никогда не видно, но следы от нее повсюду в вашей комнате – кастрюля, занавески, обои – это ведь она выбрала?

–Да…видите ли. Она умерла очень нелепо – ее задавила толпа в кинотеатре после фильма «Сало или 120 дней Содома», – он натянуто смеется – а следы… Ну что же, следы остаются после смерти каждого человека, множество предметов и вообще, ощущений. Я стараюсь освободить ее от них – неожиданно и не совсем понятно добавляет он. – Вот интересно, какой след оставите вы, ведь что любопытно! Написали сегодня что-нибудь?

– Да, весь день писал… – говорю я и мне становится обидно, что из-за какой-то нелепости я вынужден пить водку над фальшивой Красной площадью, вместо того, чтобы работать. Но я стараюсь заглушить в себе это чувство и быстро выпиваю рюмку. И это помогает мне.

 

 

 


Оглавление


1. Часть 1
2. Часть 2
508 читателей получили ссылку для скачивания номера журнала «Новая Литература» за 2024.02 на 28.03.2024, 19:50 мск.

 

Подписаться на журнал!
Литературно-художественный журнал "Новая Литература" - www.newlit.ru

Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!

 

Канал 'Новая Литература' на yandex.ru Канал 'Новая Литература' на telegram.org Канал 'Новая Литература 2' на telegram.org Клуб 'Новая Литература' на facebook.com Клуб 'Новая Литература' на livejournal.com Клуб 'Новая Литература' на my.mail.ru Клуб 'Новая Литература' на odnoklassniki.ru Клуб 'Новая Литература' на twitter.com Клуб 'Новая Литература' на vk.com Клуб 'Новая Литература 2' на vk.com
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы.



Литературные конкурсы


15 000 ₽ за Грязный реализм



Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:

Алиса Александровна Лобанова: «Мне хочется нести в этот мир только добро»

Только для статусных персон




Отзывы о журнале «Новая Литература»:

24.03.2024
Журналу «Новая Литература» я признателен за то, что много лет назад ваше издание опубликовало мою повесть «Мужской процесс». С этого и началось её прочтение в широкой литературной аудитории .Очень хотелось бы, чтобы журнал «Новая Литература» помог и другим начинающим авторам поверить в себя и уверенно пойти дальше по пути профессионального литературного творчества.
Виктор Егоров

24.03.2024
Мне очень понравился журнал. Я его рекомендую всем своим друзьям. Спасибо!
Анна Лиске

08.03.2024
С нарастающим интересом я ознакомился с номерами журнала НЛ за январь и за февраль 2024 г. О журнале НЛ у меня сложилось исключительно благоприятное впечатление – редакторский коллектив явно талантлив.
Евгений Петрович Парамонов



Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 года

 


Поддержите журнал «Новая Литература»!
Copyright © 2001—2024 журнал «Новая Литература», newlit@newlit.ru
18+. Свидетельство о регистрации СМИ: Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021
Телефон, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 (с 8.00 до 18.00 мск.)
Вакансии | Отзывы | Опубликовать

Поддержите «Новую Литературу»!