Наброски в общем вагоне

 

 

 

Иной раз в пути хорошо и почитать.

Только редко это получается. Не дают сосредоточиться над чтением навязчивые мысли о только что оставленной и всегда недоделанной и никогда не завершаемой работе. Начнёшь «проигрывать» вновь или воображать продолжение трудного, длинного и извилистого диалога, что оставил тягостное чувство неудовлетворённости, взаимной недосказанности и породил недоверие. Или вспоминается что-нибудь из личной жизни, давно требующее обдумывания и решения. Размышлять же над собственной личной жизнью, над собственной судьбой можно до бесконечности. А решение – всегда не единственно возможное. Вот застряла в мозгу строчка какого-то поэта: «...поджидала удача в сторонке меня, неудача ждала на дороге». Или ещё: «...сложиться всё могло иначе, но вряд ли лучше». Отлично сказано, поскольку строка эта несёт в себе много утешения, – именно его зачастую так не хватает нам.

А то и фантазия взбредёт – бросить все эти накопившиеся, застаревшие, зачерствевшие проблемы и проблемки, уехать куда-нибудь в родственный городок, чтобы был он непременно на берегу реки или озера, и начать новую жизнь – без ошибок, пустых блужданий, сомнений; такую, знаете ли, простую размеренную жизнь, я не знаю что это такое. Главное – без взаимного непонимания. Есть ли где такой городок? «А городок на берегу, напоминающий дугу, с бубенчиками колоколен... Брожу... молчу, с собой поссориться хочу, своим покоем недоволен...»

Всё в мире и в человеке замечательно перепутано, и размалёвано всё великолепно, и всё это постигать, рассматривать, разгадывать и распутывать можно вечно, потому что стирать случайные черты с прекрасного мира – занятие бесполезное и порочное, – разве что беспредельно самоуверенное существо может решиться на такое. Самому миру не вместить всех загадок мира. И откуда же на лике мира и человека могут взяться черты случайные? Многие художники, особенно поэты, настойчиво пытались избавить себя и мир от «случайных» черт ожесточения, одиночества и зла. Не получилось ни у кого.

 

Помните, занимательный бомж из одного моего предыдущего текста вымарщивал у меня пятаки, декламируя Александра Блока? «Простим ему угрюмство! Разве это сокрытый двигатель его? Он – весь дитя добра и света, он весь свободы торжество!». И вдруг: «Весна, весна, как воздух пуст, как вечер непомерно скуден! И у канавы вербы куст – унылый призрак долгих буден». Чистый весенний вечер, светлая тихая радость вербного куста... и – вдруг! – какая-то скудость весны, и верба как призрак буден.

Но вот иное: «О, весна, без конца и без краю! Без конца и без краю мечта! Узнаю тебя, жизнь, принимаю! И приветствую звоном щита». Однако и тут стоит понимать, что человек намерен защищаться от жизни – иначе откуда же взялся щит?

Автор один и тот же, а такое ощущение, словно поэтическую речь ведут совсем разные люди.

 

Чудесное мерцание правды, кабы не сказать истины, иной раз провидится в достаточно «тёмных» текстах: «Не жизни жаль с таинственным дыханьем, что жизнь и смерть! Но жаль того огня, что просиял над целым мирозданием, и в ночь идёт, и плачет, уходя».

Наверное, мы всё же живём среди сетей закономерных случайностей, но взаимосвязи их нами непостижимы, и потому мало что смыслим в жизни, особенно, если наши амбиции не соответствуют тому, что предлагает судьба. Однако мечтательный человек обижается на непослушную явь, ловит мир и другого человека на противоречиях – а в сущности хочет тепла и простоты. Свобода, сила, правда? Можно ли до конца понять – зачем нам всё это? «Попеременно дышим мы то затхлым воздухом свободы, то вольным воздухом тюрьмы». (Вл. Ходасевич). Сила – это власть, но власть развращает, а абсолютная власть развращает абсолютно. Правда? Правда всегда засекречена – и в человеке, и в государстве. И вот удивлённый человек внезапно обнаруживает, что разговорился сам с собою, и диалог труден.

 

Монотонное движение убаюкивает, приходит вялость, человек дремлет и засыпает.

– Ваш билет! – разбудит контролёр.

И снова мир прост и ясен, и можно продолжить чтение, ведь контролёры безвозвратно отнимают блаженную дремотность. Но зыбкая и прихотливая цепочка размышлений распалась.

Куда же я запихнул проездной-то?

 

Я хочу сказать, что книгу для чтения в пути подобрать очень трудно.

Оставим в покое бредовые детективы и иную коммерческую жвачку. Впрочем, как говаривал Н. В. Гоголь, «Если книжка есть, то где-нибудь есть человек, который сидит и её читает».

Сочинённое, где не провидится ни жизненной, ни художественной правды, быстро надоедает. Изысканное вообще не предполагает живого сопереживания, эстетизм и модерн самодостаточны, им нужен т. н. «профессиональный» читатель. Текст, который хоть немного не содержит тебя самого, наскучивает. Ведь мы всегда примеряем себя к судьбе того персонажа, о котором читаем.

Так что надобно в самом деле что-то отвлекающее или утешительное.

 

Последнее время я беру с собой в электричку небольшую книжечку. И, намериваясь почитать, открываю её наугад, где попало, и всякий раз утешаюсь – свечка во тьму и мрак, во какая книжка!

«...Друг мой! Не бойся ночной сверлящей мысли, не дающей тебе спать. Не спи. И пусть эта мысль сверлит твою душу до конца. Терпи. Есть конец этому сверлению. Ты скоро почувствуешь, что из твоей души есть выход в душу другого человека, и то, что делается с твоей душой в эту ночь, – это делается ход из тебя к другому, чтобы вы были вместе».