HTM
Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 г.

Галина Мамыко

Партия сумасшедших

Обсудить

Повесть

На чтение потребуется два часа | Скачать: doc, fb2, pdf, rtf, txt | Хранить свои файлы: Dropbox.com и Яндекс.Диск
Опубликовано редактором: Андрей Ларин, 16.11.2014
Оглавление

10. III. По ту сторону… (5)
11. III. По ту сторону… (6)
12. III. По ту сторону… (7)

III. По ту сторону… (6)


 

 

 

– Чудные речи говоришь, Витя. По дьявольскому наущению, – голос монаха звучит ещё тише, почти не слышно, будто он молится в уединении. – Пахнет от твоих слов странных, прости, брат, не только перегаром и нафталином, но и советской дрянью, теми задуренными мозгами, той коммунистической чушью, чем забивали с детства наши несчастные головы, чем зомбировали. И во что мы, самое прискорбное, верили. Верили в святость коммунистических идей, верили в безупречность идеи атеизма. Помилуй, Боже, нас грешных, – кротость его голоса контрастирует с обличающим смыслом, но в устах монаха это звучит без вызова, не обидно, а доброжелательно и сочувственно. Он опускает глаза к чёткам и перебирает зёрнышки, губы шевелятся в молитве, на лице печаль.

– Да что ты святошу из себя строишь! Тьфу! – Виктор кричит ругательства, стучит кулаком о кулак. И вместе с криком к нему возвращается то, прежнее, привычное состояние «железного человека», верного партийному уставу и принципам. Он рад, что победил в себе минутную слабость «телячьих нежностей» и вновь может проявлять характер. – Тоже мне, праведник! Так вот слушай, ты! Праведник! А точнее, предатель! Ты предал нас! Ты предал Половника! Я тебе уже говорил это. Ты предатель, а не праведник! А я тебе скажу больше. На этот раз о себе лично. Я никогда, слышишь, никогда не предам нашу партийную идею чистоты идеологии. Не предам наше братство. Не предам Половника! И именно поэтому, слышишь, именно поэтому я принял решение уйти из «Новой гвардии», на авторитете которой наше руководство, наша республиканская власть теперь разрабатывает новый вид пропаганды, так называемого экуменизма. Они наплевали на нашу партийную сердцевину истинного, чистого атеизма, их политтехнологи придумали трюк накопления симпатий избирателей, создание всеобщего института религий, единой церкви. Сделать такой, знаешь ли, православно-католическо-мусульманско-иудейский симбиоз. И они попросили меня это передать тебе. Полагают, что только ты, с твоим ораторским талантом, с твоим авторитетом, сможешь зажечь массы, и повести за собой народ общей дорогой к общему Богу, в Новую Церковь Единства всех религий. Вот, в том числе, на чём вздумали построить обновлённую партийную платформу «Новой гвардии», мотивируя тем, что сегодня в обществе набирает популярность идея Бога. И в угоду толпе они вывернули наизнанку нашу партийную идею.

 

– Витя. Ты не терпишь предателей, считаешь это высшей пагубой в жизни. Так ведь?

– Ну, так.

– Если тебе предложат заключить союз с предателем, ты откажешься, так?

– Ну, так, так, не тяни. Что дальше?!

– Попробую вкратце развернуть ту мысль о единстве и разделении, которую уже поднимал в недавнем своем экспромте на площади. Наша православная вера единственная из всех, какие существуют в мире религии, сохраняет верность апостольским заветам, верность Христу, без подмен и ревизии учения Христа, наша вера стоит на камне заповедей Христа. Остальные учения заражены ересью, обновленчеством, подменой понятий, гордыней, самочинием, и потому безблагодатны. Покаяние, смирение привлекают благодать Святого Духа. И этой благодатью напитана наша Православная Церковь. И это не общественная организация, как её воспринимают атеисты, а живой духовный организм, духовное соединение небесного и земного, Бога небесного живого и верных ему православных христиан. Это истинный источник воды живой. И к этому роднику идут верные. Не умом, а сердцем, открытой детской душой они принимают православную веру. И с другой стороны. Разве может благодать почивать на раскольниках, на еретиках, обновленцах, на всех тех, кто из гордыни по-своему трактует заповеди Бога, сошедшего на землю, кто искажает апостольские предания? Вот упрощённый ответ на твои слова о соединении с другими церквями. Некогда апостол сказал: кто благовествует не то, что вы приняли, да будет анафема. Мы приняли то, что изначально, со времён Христа, из уст Христа. И ничего не меняем, не искажаем. И как мы, православные, можем соединяться в общую церковь с теми, кто привносит ложь в нашу веру? А кто отец лжи, знаешь? Дьявол. Одни отказываются от икон, другие от Божьей Матери, третьи считают Христа обычным человеком… И так далее. Нет. Никогда не бывать тому, чтобы наша Церковь Христова пошла на предательство Христа и согласилась на союз со лжецами, с антихристами, рядящимися в личину ложных вероисповеданий. Христос есть глава тела Церкви. Так говорит апостол. Чтобы соединиться с инославными, нам придётся выйти из Тела Христова. Не бывать этому!

– Ты умеешь красиво говорить, но хватит! Вижу, упрям по-прежнему. Хотя, по большому счёту, в данном конкретном вопросе, признаюсь, твои доводы заслуживают внимания с точки зрения того, почему православие не хочет соединяться с инославием, с другими религиозными течениями. Хотя для меня ни то, ни другое не видится нужным в нашей жизни, но об этом я уже сто раз говорил. И знаешь, что обидно, это я снова о ситуации в партии… Ведь никто из старых волков не собирается им перечить! Только трое самых верных единомышленников, с ними я приехал, поддержали моё сопротивление. Но и они не в силах оставить посты, положение, зарплату. Я остаюсь один! – смягчившийся было голос Виктора вновь наполняется гневом. Его лицо багровеет. Он кричит. – Все вокруг предатели! Ну, что ты молчишь?! Иди к ним, тебя ждут, тебя готовы осыпать золотым дождём, тебя сделают вождём и идолом толпы! Тебе хотят предложить трон главы Новой Церкви Единства религий. Вот что я должен был тебе передать от них. И хватит. Точка на этой болтовне! Я сказал тебе то, что должен был донести от лица руководства. Я это сделал. Сдержал слово, которое им дал. Но на этом умываю руки. Хватит. Пошли вы все на…

 

Виктор вскакивает, нецензурные ругательства снова рвутся из него наружу, но он больше не слышит себя. Тяжесть сковала. Кто-то сильный, крепкий держит за руки, не даёт пошевелиться, бьёт в голову, опрокидывает на пол.

Вместе с Прапором переворачивается деревянный домик. Падает в лицо и хлопает по глазам псалтирь, и молитвы из книги сыплются в перекошенный рот свинцовыми пулями, прожигают сердце и уносятся к небу.

Боль разрастается, сдавливает голову с такой силой, что череп лопается, разлетается на дребезжащие осколки, которые стремительно слетаются вновь друг к другу, слепливаются и образуют вместо головы церковный колокол. И начинает на плечах Виктора этот колокол раскачиваться, гудеть набатом, сзывать всех и вся к той беде, которая приключилась с ним, депутатом городского совета, председателем комиссии по земельным вопросам, участником боевых действий в Афганистане, членом партии «Новая гвардия», атеистом Виктором Сергеевичем Праповым.

– То ли инсульт, то ли инфаркт, – доносится к Виктору из ночной темноты далёкий знакомый голос. Только чей это голос, он не может вспомнить. И другой голос, родной и любимый, это голос покойного отца, ветерана Великой Отечественной войны, его Виктор сразу узнал, говорит ему:

– Здравствуй, Витя. Как долго я ждал тебя.

 

Кто-то гладит лёгкими прикосновениями глаза Виктора, и в горячее, съедаемое изнутри болью тело вливается приятная прохлада. И вместо тяжести наступает ощущение такой лёгкости, будто нет ни тела, ни земли, ни жизни, ни смерти. А вместо этого – надмирность, наджизненность, всеохватывающий свет. Этот свет настолько яркий, что он пробивается под плотно сжатые веки. Глаза не могут открыться, руки не могут пошевелиться, тело не может дышать. Но Виктор вопреки всему начинает видеть, двигаться, дышать, и, наконец, мчаться туда, куда неудержимо рвётся душа, устремляется всё существо, к тому безмерно дорогому, родному голосу отца, зовущего к себе сына. Ему становится не интересно разглядывать оставшихся внизу людей, слушать их речи, не хочется видеть ни реки, ни горы, ни города, освещённые электрическим светом, ничто не трогает, не влечёт к себе. Только одно теперь всецело владеет им – знание близости безмерной, бесконечной Любви, которая больше солнца и сильнее вечности, эта Любовь всюду, Она там, откуда льются к Виктору эти тёплые токи счастья, радости, куда так хочется поскорее добраться. Теперь он знает одно: без сопричастности к этой Любви ему не выжить, без неё ему трудно дышать, без неё нет смысла вообще никакого присутствия в этом пространстве, по которому сейчас так быстро летит, словно самолёт, душа Виктора.

Высокие тёмные заборы вырастают по левую и правую сторону, образуя туннель. Заборы колышутся, будто от ветра. Но что это? Если приглядеться, то можно различить нечто мерцающее в темноте злобой. Нет же, это не заборы, это какая-то живая масса. Горят красными углями чьи-то глаза. Много глаз. В них ненависть. Всё вокруг заполняется злобным шипением, улюлюканьем, свистом. Много огня там, внизу, под ногами. Тянутся со всех сторон к Виктору когтистые лапы. Страшно, безмерно страшно. Полная беспомощность перед этими чудовищами. Цепкие змеи захватывают душу Виктора, обвиваются вокруг туловища, и вроде нет прежнего плотного тела, но внешний вид тот же. Ему и удивительно видеть себя в таком состоянии, и жутко от своей беззащитности перед мерзкими сущностями. Завладев Виктором, тянут змеи его душу туда, вниз, где пламя кипит, и душераздирающие крики доносятся из его глубины. Вглядывается в огненную лаву Виктор, и видит там множество людей, таких же, как он. Их глаза устремлены вверх, к нему, человеку, их собрату, пока ещё не попавшему в это месиво. Вопли о помощи то и дело долетают до слуха Виктора. Страшное зловоние, невыносимый, неописуемый густой смрад тучами идёт снизу, один вдох такого густого, как гной, мерзейшего воздуха, и всё, кажется, жить не сможешь, шевелиться – тем более. Но те люди продолжают вдыхать адские пары, корчиться в муках, и испарения тех нечистот, тех глубин геенны густым месивом тянутся, тянутся к Виктору, достигают его обоняния, заставляют содрогнуться. Он не имеет сил сопротивляться этим гнусным тварям, терзающим его. «Витя, вспомни Бога!» – вдруг слышит Виктор ясный голос жены. Да вон же она, Рая, так далеко, там, высоко над головой, и одновременно так близко, вот её глаза, вот её улыбка. Митя возле неё. Какой он светлый, счастливый. Глаза добрые, любящие. «Папа, зови Бога! Молись, крестись!» – слышит Виктор голос сына. «Он выздоровел!» – проносится в голове. «Господи, помоги, спаси, заступись!» – кричит в изнеможении Виктор и, с неимоверным усилием вырвав из бесовских когтей руку, накладывает на себя крестное знамение. Наваждение исчезает, полчища демонов отодвигаются. И коготь напоследок чиркает, будто бритвой, по щеке. Лёгкий вихрь подхватывает его душу. Это Ангел.

Светозарные просторные крылья поддерживают, прячут, как младенца, и слепящий, теперь уже белый, лучистый туннель тянется беспредельным потоком, этот поток живой, реальный, он всесладостный и приятный, будто движение происходит внутри молочно-медовой реки. И вновь, как там, на земле, в бревенчатом домике, повторно приходит неизъяснимое согревающее ощущение блаженства, душа переполняется божественно-райской теплотой. Но это не вызывает больше удивления или вопросов, откуда, почему, ибо вместе с теплотой приходит знание: это благодать, это подарок Бога, это Его любовь к нему, человеку, нареченному земными родителями при рождении Виктором, растратившему данную Богом жизнь на накопление страстей, денег, уныния, ропота, греховных падений, превратившему свою жизнь в погоню за политическими дивидендами. Река выплёскивает Виктора на берег, и Ангел тихо говорит: «Вот мы и дома».

 

Живое, нежное движение садов и ручьёв, палитра изысканных благовоний, переливающегося света, мелодичного ангельского хора, в котором торжество и утверждение высшей жизни, где нет смерти, где есть Тот, кто Всё и Вся, кто Любовь и только Любовь. В памяти поднимается эпизод из земной жизни. Жена сидит на диване, рядом в инвалидной коляске Митя. Рая читает вслух принесенную из церковной лавки книжечку с воспоминаниями людей, которые пережили клиническую смерть и вернулись из загробной жизни на землю. «В раю мне были показаны пейзажи неземной красоты, величия природы, духовного единения душ человеческих с Богом и друг с другом», – читала Рая шёпотом. Там шли описания того, что сейчас предстало перед взором Виктора. Ему вспомнилось, как он тогда рассмеялся, похлопал Раю снисходительно по плечу, потрепал по голове Митю и ушёл в другую комнату смотреть телевизор.

Виктор понимает: где-то здесь, близко, его отец, мать. Но их нигде не видно. Но что это за такое хорошее, приятное чувство, будто он дома, в семье? Почему же тогда нет папы и мамы, где детство, где юность, ведь только дома бывает так хорошо. И понимает Виктор, что он находится совсем рядом с настоящим, не тем, земным, поддельным, а рядом с истинным вечным счастьем, ароматным, благоухающим, но дотянуться до него невозможно, будто невидимая преграда отгораживает, и не только от радости рая, но и от кошмара ада. Стоит Виктор между небом и землёй, на каком-то маленьком то ли облачке, то ли небесном островке, шелестит под ногами, что-то шепчет, лопочет мягкая, такая ласковая, травушка, пробиваются на его островок великие энергии наднебесного нетварного света, не ведомого там, на земле. И даже на этом островке хочется остаться, ну хоть так, лишь бы не возвращаться туда, откуда его взяли нежданно-негаданно.

– Вот твои детство и юность, – тихо отвечает на его мысли Ангел. И вспыхивают перед глазами Виктора картинки, прокручивается в долю секунды вся жизнь. Открывается чья-то большая ладонь, на которой и движется, и одновременно стоит в неподвижности вся прожитая на земле жизнь Виктора Сергеевича Прапова. Сжимается от стыда сердце, в этой жизни не находит он той радости, которую испытывает сейчас его сердце. В той жизни лишь в самом её начале зачатки тепла и любви, там есть любящий своих родителей мальчик, там есть устремлённый к добру юноша. Но и всё. Дальше окрашена жизнь Виктора в серые краски цинизма, расчётливости, там омертвелость души и пагуба безбожия, там привязанность к суете и пустота устремлённости к земному. Там всё темнее и темнее, и, наконец, полная тьма, поглотившая душу.

– Как долго я ждал тебя, Витя, – снова слышит Виктор знакомый, родной голос.

– Папа, где ты? Где мой папа? А мама? Где мама? – спрашивает Виктор. Но это даже не вопрос, а скорее мысль, на которую он находит отклик. Ангел где-то близко, но и далеко. Его облик сияет, рядом с ним Виктор такой маленький, совсем ребёнок.

– Папу и маму ты можешь увидеть. Но пока рано. Мы ждём, – приходит в душу Виктора знание ответа Ангела.

– Что ждём? – думает и тем самым вопрошает Виктор.

– Решения по твоей участи. Задержка.

– Почему задержка? Я хочу туда, где тот, кто меня любит! Ведь это… это Бог там, да?

– Да, – приходит кроткий голос Ангела. – Но к Богу тебя не пускают.

– Кто?

– Твои грехи нераскаянные. Сейчас ты увидишь, какое место ты сам для себя заработал. Смотри.

 

Конвейер из подвешенных туш движется однообразной лентой и теряется в дымчатой дали, где нет ни горизонта, ни неба, ни земли, там неизвестность и тайна. Виктор приглядывается и с ужасом узнаёт в тушах, которые поначалу принял за свиней, живые человеческие тела. «Не хочешь вразумляться, так вразумление Бог пошлёт! Когда рыла свиные увидишь на крючках!» – вынырнул из памяти голос юродивого. Они подвешены на крючьях, будто на мясокомбинате. На Виктора смотрят глаза тысяч и тысяч людей, в них тоска, такая же бесконечная, как и этот конвейер. Человеческие тела покрыты татуировкой. При внимательном рассмотрении становится очевидно, это вовсе не татуировка, и вовсе не прежние, земные тела, а это духовные тела, то, что когда-то таилось в глубине плотяных тел, а после отшествия из земной жизни в жизнь вечную вылупилось, как птенец из яйца, и вот теперь по ним бегут огненными всполохами полотна слов, это перечни нераскаянных людских грехов, накопленных в течение жизни. Виктор принимается читать. Безбожники, пьяницы, чревоугодники, гордецы, ненавистники, пересмешники... «Да, – слышит внутри себя Виктор голос Ангела. – Это те, кто, как и ты, при жизни отвергали Бога. Это те, кто отвергали Христа, отвергали Божью Матерь, не почитали иконы, глумились над православной верой, впадали в ереси, в расколы, в секты, пренебрегали хождением на церковные службы, не хотели причащаться Христовых Таин, отказывались от таинства исповеди, впадали в смертные грехи…»

Кто-то смотрит на Виктора. Глаз много, туш много, но именно эти зрачки привлекли внимание. Виктор всматривается, в них безнадёжность, тоска. Но не только. А что ещё? Почему эти глаза так притягивают к себе? Виктору хочется отвернуться, неясный страх тревожит его, но любопытство берёт верх. «Кто это?» – хочет спросить он. Но в его душе уже звучит ответ: «Твой приятель. Половников Сергей Николаевич». Виктор подаётся вперёд, тянет руку туда, где его друг. И легкое дуновение касается пальцев. На ладони остаётся прикосновение. Это он, Половник. Ну, конечно, это он поздоровался. Виктор в растерянности смотрит вслед, но уже ничего нет, всё подёрнуто дымкой. Клубы белого тумана разрастаются, закрывают всё перед глазами. И где-то далеко вверху слышна музыка, много голосов поют что-то очень красивое, важное, это притягивает, зовёт туда, вверх, это тревожит, порождает желание влиться в эти восхитительные музыкальные потоки, в эти сверхрадость, сверхжизнь, в эти неизглаголанные красоты, сладостные ароматы, то, что не объяснить, не пересказать, оно волнующее и жизненно необходимое, без того, что там, нельзя больше быть нигде, только там. Виктор тянется вверх, он так хочет попасть туда, там хорошо, там его место, там то, что близко душе!

– Тебя хотят вернуть на землю, – звучит голос Ангела.

– Почему? – рождается протест. Ему не нужно туда, вниз. Ему нужно, очень нужно наверх, только наверх.

– Причина одна: схимонах Рафаил, угодивший Богу праведной жизнью, за тебя возносит слёзные молитвы. Ты ещё не готов оставаться здесь. Или, если будешь настаивать, тебя отправят туда, где только что ты видел своего друга.

 

 

 


Оглавление

10. III. По ту сторону… (5)
11. III. По ту сторону… (6)
12. III. По ту сторону… (7)
507 читателей получили ссылку для скачивания номера журнала «Новая Литература» за 2024.02 на 28.03.2024, 12:03 мск.

 

Подписаться на журнал!
Литературно-художественный журнал "Новая Литература" - www.newlit.ru

Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!

 

Канал 'Новая Литература' на yandex.ru Канал 'Новая Литература' на telegram.org Канал 'Новая Литература 2' на telegram.org Клуб 'Новая Литература' на facebook.com Клуб 'Новая Литература' на livejournal.com Клуб 'Новая Литература' на my.mail.ru Клуб 'Новая Литература' на odnoklassniki.ru Клуб 'Новая Литература' на twitter.com Клуб 'Новая Литература' на vk.com Клуб 'Новая Литература 2' на vk.com
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы.



Литературные конкурсы


15 000 ₽ за Грязный реализм



Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:

Алиса Александровна Лобанова: «Мне хочется нести в этот мир только добро»

Только для статусных персон




Отзывы о журнале «Новая Литература»:

24.03.2024
Журналу «Новая Литература» я признателен за то, что много лет назад ваше издание опубликовало мою повесть «Мужской процесс». С этого и началось её прочтение в широкой литературной аудитории .Очень хотелось бы, чтобы журнал «Новая Литература» помог и другим начинающим авторам поверить в себя и уверенно пойти дальше по пути профессионального литературного творчества.
Виктор Егоров

24.03.2024
Мне очень понравился журнал. Я его рекомендую всем своим друзьям. Спасибо!
Анна Лиске

08.03.2024
С нарастающим интересом я ознакомился с номерами журнала НЛ за январь и за февраль 2024 г. О журнале НЛ у меня сложилось исключительно благоприятное впечатление – редакторский коллектив явно талантлив.
Евгений Петрович Парамонов



Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 года

 


Поддержите журнал «Новая Литература»!
Copyright © 2001—2024 журнал «Новая Литература», newlit@newlit.ru
18+. Свидетельство о регистрации СМИ: Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021
Телефон, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 (с 8.00 до 18.00 мск.)
Вакансии | Отзывы | Опубликовать

Поддержите «Новую Литературу»!