Самый далёкий тыл. Главы 26, 27

 

авторский перевод с английского
Эпиграф, 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, Эпилог

 

 

Купить в журнале за октябрь 2016 (doc, pdf):

 

На чтение потребуется полчаса | Цитата | Скачать в полном объёме: doc, fb2, rtf, txt, pdf

 

 

 

Неожиданное известие о том, что мой непосредственный начальник, Павел Степанович Фоменко, задержан в Москве – и, по всей видимости, уже расстрелян, – лишило меня сна на несколько ночей подряд.

Ещё более потряс меня звонок Берии с поздравлением по поводу присвоения мне генеральского звания и назначения меня на пост начальника Дальневосточного Управления НКВД. Самое страшное заключалось в двух последних фразах Берии:

– Дмитрий Леонидович, отныне ты полностью отвечаешь за операцию «Шанхай» и за арест американского шпиона Грина. Отвечаешь головой!..

Никогда за всю мою карьеру в органах государственной безопасности – ни при Менжинском, ни при Ягоде, ни при Ежове и ни при Берии – моя голова не держалась крепко и уверенно на моей шее. Слишком много моих сослуживцев по НКВД было беспричинно арестовано и расстреляно, чтобы я чувствовал себя в полной безопасности. Но никогда угроза не висела надо мной так непосредственно и зловеще, как она повисла над моей головой после звонка Берии!

Посреди ночи, измученный бессонницей, я поднялся с дивана, поплёлся на кухню и заварил себе полный кофейник. Сел за стол, глотнул кофе и начал записывать в блокнот очерёдность действий по задержанию Грина. Долгий опыт общения с Берией (а через него и с самим Сталиным!) не оставлял сомнения, что арест американского шпиона Грина является сейчас моей главной задачей, выполнение которой будет гарантировать устойчивость головы на моей новоиспечённой генеральской шее.

В американском консульстве его нет. Повар и учительница русского языка в консульстве – наши агенты – в один голос заверили меня, что Грин исчез. Дважды, а то и трижды в неделю у него были раньше свидания с Леной в спальне его консульской квартиры – свидания, известия о которых переполняли меня такой неописуемой яростью, что я готов был плюнуть на всё, встретить его на улице и всадить десяток пуль в его самодовольную американскую морду!.. Четыре дня тому назад он должен был явиться в иностранный отдел НКВД для ежемесячного возобновления своей визы. Он не явился, и мы послали письмо в консульство с напоминанием мистеру Грину, что он нарушает советские законы.

На следующий день мне позвонил консул Крэйг и попросил принять его для «исключительно важного сообщения»...

 

...В голосе консула звучала тревога, но я знал, что дипломаты очень искусно имитируют тревогу, взволнованность, восхищение и прочие чувства по мере возникновения необходимости.

Мистер Джеймс Крэйг – или, уменьшительно, Джим Крэйг – провёл в моём кабинете полчаса, из которых не менее двадцати минут были посвящены самой беспардонной лжи с его стороны.

– Генерал, – сказал он на неплохом русском языке в самом начале беседы, – я считаю своим долгом сообщить вам, что американский подданый Алекс Грин, весьма влиятельный и уважаемый корреспондент газеты «Вашингтон Телеграф», проживающий в нашем консульстве, исчез из поля нашего зрения, и у нас есть предположение, что он был тайно и незаконно арестован вашей организацией.

Я расхохотался (что стоило мне немалых усилий), перегнулся через стол и дружески похлопал консула по руке.

– Мистер Крэйг, – сказал я, – перестаньте морочить мне голову. Вы прекрасно знаете, где находится сейчас ваш изобретательный соотечественник. Я не знаю, что он задумал, но его красочная биография, о которой нам многое известно, свидетельствует, что он по какой-то причине стремится повредить дружеским отношениям между нашими странами...

Вот как дипломатически изворотливо я научился говорить!

– Мы, несомненно, найдём его, арестуем и предъявим ему обвинение в нарушении советских законов, – продолжал я, вновь чувствуя себя в привычном для меня прокурорском кресле. – Мы поставим в известность Госдепартамент в Вашингтоне о подозрительной деятельности американского консульства во Владивостоке в связи с махинациями Грина, и вас могут ожидать неприятности по службе, my dear Mr. Craig!

В течение получаса мы вежливо обменивались взаимными обвинениями в связи с исчезновением моего смертельного врага, а затем поднялись, обошли мой письменный стол и пожали друг другу руки в знак дружбы советского и американского народов – дружбы, которую не может нарушить мелкая преступная сошка в лице злоумышленника мистера Грина...

 

То есть, моя встреча с американским консулом не приблизила меня ни на йоту к раскрытию загадки исчезновения Грина. Я, в общем, и не надеялся узнать что-либо полезное из моих контактов с американцами и немедленно обратился к другим, более многообещающим шагам в моём расследовании этого опасного для меня дела.

 

 

*   *   *

 

Я вынул из американского холодильника, доставленного нам по ленд-лизу, бутылку виски, взбил подушку и улёгся на диван, который со времени моего ухода от Лены заменял мне привычную широкую двуспальную кровать. Бутылку виски я поставил на пол рядом с диваном.

Я жил сейчас в полупустой холостяцкой квартире, в доме сотрудников НКВД. Впрочем, мне не придётся тут долго жить. Мой начальник расстрелян, и я вскоре перееду в его квартиру. Я получил от Берии приказ немедленно арестовать супругу генерала Фоменко и перевести её без следствия и суда в тюрьму порта Находка. Там она должна будет ждать первого парохода, который отвезёт её в магаданские лагеря. Её два сына были бы тоже арестованы, если б не находились сейчас в действующей армии, где-то в бескрайних степях центральной России. Не знаю, сообщит ли Берия этим двум красноармейцам о смерти их отца...

 

...Я закрыл глаза и мысленно прикинул открытые для меня возможности.

Кто во Владивостоке, не считая консула Крэйга, близко знаком с Грином?

Ну, во-первых, его сестра Екатерина Ивановна, директор школы, где учатся Серёжа с Мишей. (Впрочем, Серёжа уже не учится там. Он зачислен курсантом в Дальневосточную Мореходную Школу и проходит сейчас корабельную службу в качестве юнги.)

Во-вторых, Лена... При мысли о Лене и о её с Грином медовом месяце приступ ярости вновь охватил меня. У меня даже слёзы покатились из-под век, что не случалось со мной со времени моего детства. Я вытер слёзы, выпил рюмку и мысленно поклялся, что сделаю всё возможное и невозможное, чтобы разрушить их грязный предательский союз. Всё возможное и невозможное!.. Даже если мне придётся убить их и погибнуть самому!

Кто ещё?..

Есть ещё доктор Анна Борисовна Берг, красавица-еврейка, пассия моего безвинно погибшего шефа. Она знакома с Грином очень коротко и знает о нём больше, чем кто бы то ни было. Она говорит, что пыталась осторожно завербовать его в нашу агентуру, но он слишком умён, чтобы проглотить крючок с той удочки, что она закидывает.

Её сейчас нет во Владивостоке. Фоменко утвердил её судовым доктором на сверхсекретный грузовоз «Советский Сахалин», везущий ленд-лизовские товары нашим друзьям-врагам японцам. На корабле она окажется опять вблизи своего второго любовника, капитана Василия Лагутина. Кстати, зачем ей надо иметь двух мужчин одновременно? Одного из них ей недостаточно? По слухам, покойный генерал Фоменко был в постели таким неутомимым быком, что мог вполне удовлетворить десяток самых страстных женщин, а не только одну красавицу-докторшу.

Нет ли у Анны Борисовны в этих амурных делах какой-то не ясной на первый взгляд цели?.. Теперь она и мой Серёжа плывут в Китай... Мой сын, кстати, тоже близко знаком с Грином. Мне донесли, что Грин серьёзно и подолгу обучает его приёмам дзюдо, а Мишу тренирует в шахматных премудростях. Я гляжу, он постепенно входит в роль любимого отчима, вытесняя меня, законного отца. Впрочем, мне больно признаться, но мои сыновья никогда не жаловали меня особой любовью... Некогда было мне, в моей выматывающей роли подполковника НКВД и прокурора, – роли, заполняющей всю жизнь! – заниматься семьёй...

Итак, сестра Грина, по-видимому, ничего не знает о его местонахождении. Трудно представить себе, чтобы Грин посвятил её в те махинации, что он задумал осуществить. Я, однако, могу использовать её в качестве заложницы, если возникнет необходимость оказать давление на Грина, – когда и если мы его найдём.

Далее. Что даст мне разговор с Леной? Она, если даже знает что-то, не скажет ничего. У меня, конечно, есть квалифицированные костоломы в тюрьме на Второй Речке, но сама мысль о Лене в руках моих пыточных следователей вызвала у меня приступ тошноты.

Я опять выпил.

Странно, но мысль о докторе Берг опять вернулась ко мне. На корабле находятся сейчас два человека, которых я знаю, – Анна Борисовна и мой Серёжа. Мне, кстати, стоило немалых трудов согласиться на включение моего юнги-сына в состав экипажа «Советского Сахалина». Я дал согласие только после того, как доктор Берг заверила меня, что не спустит с Серёжи глаз во время плавания и что мне незачем волноваться.

Анна Борисовна... Почему это было так важно для неё – быть на борту нашего сверхсекретного грузовоза? И её постоянные контакты с Грином, хотя и утверждённые мною, вызывают у меня неясные опасения. Кто кого там вербует – она его или он её?!

Стоит, пожалуй, начать с неё. Она живёт в комфортабельной квартире, подаренной ей обезумевшим от любви генералом Фоменко. С ней проживает её младший брат, который был назначен – несомненно, по протекции Фоменко – старшим радистом на «Советский Сахалин». Назначен, несмотря на его подмоченную биографию – ведь он был ранее арестован по 58-й статье и был выпущен на свободу исключительно по распоряжению генерала Фоменко, на которого, конечно же, повлияла его любовница, доктор Берг.

Что-то здесь нечисто... Но что?

Их квартира сейчас пустует в ожидании возвращения хозяев. Едва ли мы найдём какие-либо подозрительные следы в квартире такого осторожного человека, как Анна Борисовна, но попробовать стоит.

Как правильно, по слухам, любит говорить наш умница-начальник Лаврентий Павлович Берия: «Попытка – не пытка»...

 

 

*   *   *

 

На следующий день я послал команду из четырёх человек для детального обыска квартиры доктора Берг. Но не успел я сесть за свой письменный стол, заваленный срочными бумагами, как мне позвонил начальник команды:

– Товарищ генерал! – почти кричал он в трубку. – Оказывается, объект не пустует! Тут живёт человек! Он отказывается назвать себя! Мы задержали его. Что прикажете делать?

Тут живёт человек?! Это что ещё за новость? Квартира должна была быть пустой... Что за причина, по которой Анна Борисовна поселила в своей пустой квартире подозрительного человека, отказывающегося назвать себя? Или он забрался туда без её ведома?..

– Ничего не предпринимайте! – приказал я по телефону. – Ждите меня.

 

 

*   *   *

 

 «Подозрительный человек» оказался высоким светловолосым мужчиной лет тридцати, с аккуратной бородкой и коротко подстриженными усами. На нём была полинявшая пижама и поношенные домашние шлёпанцы. В общем, он не производил впечатления человека, который попал в эту квартиру случайно.

– Назовите ваше имя, – сказал я.

Мы с ним сидели друг против друга за столом в просторной гостиной. Ребята из моей команды стояли неподвижно вдоль стены, глядя то на меня, то на задержанного мужчину.

Он молчал, глядя в окно поверх моей головы.

– Предъявите ваши документы, – приказал я.

Молчание.

Я кивнул начальнику команды.

Тот отклеился от стены, не спеша подошёл к столу, поднял допрашиваемого за шиворот и внезапным ударом в живот свалил его на пол.

Я встал, обошёл стол и стал над лежащим человеком. Он тяжело дышал, широко открывая рот, из которого текла кровавая слюна.

Я уже готов был продолжить допрос, как вдруг мой взгляд упал на обрамлённый фотоснимок, стоящий на комоде. Я подошёл к комоду, взял снимок в руки и вгляделся в него.

Фото запечатлело двух человек: серьёзного светловолосого мужчину с бородкой и красивую улыбающуюся женщину.

Этой женщиной была Анна Борисовна Берг.

А серьёзный светловолосый мужчина с бородкой был, по всей видимости, её брат, Саша.

Я оглянулся на допрашиваемого. Он сидел, скорчившись, на полу, ловя воздух полуоткрытым ртом. Я нагнулся над ним, поднял его с пола, усадил на стул и поднёс к его лицу фотографию.

Нет сомнения! Это брат нашей докторши... Но почему он здесь? Он должен быть сейчас в Порт-Артуре, на борту грузовоза «Советский Сахалин».

И тут внезапная догадка обрушилась на меня, как обрушивается снеговая лавина на неосторожного альпиниста: он здесь потому, что вместо него на корабле под его именем и в его должности радиста находится Грин! Между ними есть несомненное внешнее сходство!

Я припомнил, что в досье Грина есть маленькое примечание, гласящее, что в 30-е годы, в Шанхае, Грин окончил радиошколу и работал радистом на рыболовных судах, курсировавших по Хуанхэ и Янцзы.

– Предъявите документы! – вновь приказал я и для убедительности расстегнул кобуру, вынул пистолет и положил его на стол перед собой.

Допрашиваемый коротко взглянул на пистолет и отвернулся, не говоря ни слова.

– Александр Берг, – сказал я, – вы, советский гражданин, отдали свои документы иностранцу Алексу Грину... Это тяжкое преступление...

Допрашиваемый повернул голову ко мне, и несколько мгновений мы напряжённо смотрели в глаза друг другу.

– ...И тем самым способствовали его проникновению на наш корабль «Советский Сахалин» для совершения диверсии, направленной против нашего государства, – закончил я. – Вы признаёте это?

Молчание.

– Уведите его! – распорядился я, вложил пистолет в кобуру и вышел из квартиры доктора Берг.

Больше всего на свете я хотел бы сейчас задушить предательницу-докторшу своими собственными руками!

Впрочем, с гораздо большим удовлетворением я бы придушил этими же самыми руками её американского сообщника, шпиона Алекса Грина...

 

 

*   *   *

 

И вновь я оказался на диване, погружённый в лихорадочные размышления, наедине с бутылкой виски.

Что задумал осуществить Грин при помощи хитроумной Анны Борисовны?

Он ищет неоспоримые документальные доказательства наших сделок с желтокожими макаками. Я знал, что протоколы гостеприимства обязывают капитана корабля пригласить высокопоставленных японцев – военных и гражданских – на традиционный обед в корабельном салоне. Это застолье сопровождается обычно не только многочисленными тостами, но и деловыми переговорами, которые Грин, несомненно, сможет записать на плёнку.

Достаточно ли это для него?

Нет, пожалуй, недостаточно.

Что же ещё?

Ему нужны документы, подтверждающие нашу сделку с макаками. Эти документы хранятся в сейфах командования Квантунской армии и в сейфах администрации порта Дайрен.

У Грина нет никакой возможности проникнуть в эти сейфы.

Нет никакой возможности?!

Я приподнялся с дивана, налил себе полную рюмку и выпил, не закусывая. Затем сел за стол и открыл объёмистую папку, содержавшую досье на Алекса Грина – бывшего русского эмигранта Алексея Ивановича Гриневского, проведшего детство и юность в Китае, окончившего факультет журналистики Американского Университета в Шанхае, владеющего русским, английским, китайским и японским и работающего в настоящее время корреспондентом американской газеты «Вашингтон Телеграф».

Я открыл страницу, озаглавленную «Детские годы в Порт-Артуре». Перелистнув страницу, я отыскал интересующий меня параграф. Он гласил:

«Круг знакомых семьи Гриневских в Порт-Артуре ограничивался семьями русских эмигрантов, выброшенных в Китай наступлением Красной Армии в 1921-22 годах. Эти эмигранты, несмотря на отличное образование, были вынуждены трудиться на тяжёлых и низкооплачиваемых работах. Исключением был известный в России экономист, профессор Викентий Арсеньевич Тарковский, который смог устроиться на должность помощника бухгалтера в администрации порта...»

 

Профессор Тарковский...

Тот самый профессор Тарковский, который занимает сейчас ответственный пост заместителя директора порта Дайрен по финансам. Тот самый профессор Тарковский, который вот уже шесть лет является агентом НКВД, завербованным нами под угрозой смерти и сообщающим нам регулярно неоценимые сведения о Квантунской армии и особенно о её снабжении через порт Дайрен.

В его сейфе хранятся копии документов о наших поставках ленд-лизовских товаров японцам. Тех документов, на которые зарится Грин. И проклятая доктор Берг знает, что Тарковский – наш агент, и знает его адрес, и может сообщить об этом Грину... И не исключено, что Грин попытается встретиться со старым другом своего отца.

И тогда документы, хранящиеся в сейфе Тарковского, окажутся под угрозой!

 

Значит, Тарковский должен быть уничтожен. И как можно скорее.

Ну, что ж, мы шесть лет тому назад пригрозили старому профессору, что мы убьём его, если он не согласится работать на нас. Пора нам осуществить эту угрозу – правда, по другому поводу. У нас есть в Порт-Артуре надёжные агенты, которым ничего не стоит лишить Викентия Арсеньевича жизни – и тем самым окончательно разрушить диверсионные планы американского шпиона и моего смертельного врага Алекса Грина.

 

 

 

(в начало)

 

 

 

---

Купить доступ ко всем публикациям журнала «Новая Литература» за октябрь 2016 года в полном объёме за 197 руб.:

Банковская карта:	Яндекс.деньги:	Другие способы:
		Наличные, баланс мобильного, Webmoney, QIWI, PayPal, Western Union, Карта Сбербанка РФ, безналичный платёж
После оплаты кнопкой кликните по ссылке: «Вернуться на сайт магазина»		После оплаты другими способами сообщите нам реквизиты платежа и адрес этой страницы по e-mail: newlit@newlit.ru

Вы получите доступ к каждому произведению октября 2016 г. в отдельном файле в пяти вариантах: doc, fb2, pdf, rtf, txt.