Кажется, я раздуваю…

В остывшей буханке дома

В остывшей буханке дома
Черствеет краюха кухни.
На мокрой клеёнке мухи
Ждут спичечного парома.
Я грежу о самом главном,
Молясь заурядным темам.
Осеннее солнце плавно
Восходит по жёлтым стенам.

У стен накопились раны,
И корчатся как от боли
Советские ветераны –
Узорчатые обои.
Герои вчерашних хроник,
Дожди тренируют почерк.
Моих запятых и точек
Коснулся рассвет-паломник.

Часы приютили время,
Окно приютило осень,
В их ветреной теореме
День начат и кончен в 8.
Я режу себя на строчки,
Я нежу гитару-дуру,
Пока прилипают к стулу
Осенние свитерочки.

Австралией смотрит глобус,
Пластмассовый мир – мошенник,
И умер во мне волшебник,
Оставив нелепый образ.
Ероша дворовый мусор,
Бесхвостая ходит кошка.
Творожного в небе мусса
Коснулась рассвета ложка…

Кажется, я раздуваю

Кажется, я раздуваю из мухи слона.
Под куполом цирка – ничейная люстра.
Жизнь заставляет меня экономить слова,
Беречь в себе силы, беречь в себе чувства.

Ветер попал мне под кожу, и я побежал –
Короткие ночи, далёкие цели.
Я не придумал прочней для любви крепежа,
Чем татуировки в душе и на теле.

Кажется, я раздуваю из мухи слона…
Кажется, я не оставлю в тридцатой зиме
Дурную привычку зависеть от точки.
Новое время не примет моё резюме –
Зачем ему нужен философ из бочки?

Я прикурился к себе как когда-то к траве.
На белых обоях – чужие зарубки.
Светлые мысли не часты в моей голове,
Она засорилась, как все мои трубки.

Кажется, я раздуваю из мухи слона…

Никто ничего не боится

Никто ничего не боится.
Вот только смерть немного страшит.
Где проходит её граница,
Она сама за тебя решит.
Этот старый больной тополь
Будет так же ронять пух.
А моя смерть без излишних воплей
Гладко ляжет на ваш слух.
Но никто ничего не боится.

Никто ничего не боится.
Вот только смерть побольней ремня.
Когда-нибудь всё раздвоится:
Жизнь со мной и после меня.
Этот тихий речной берег
Будет так же вести на пляж.
А моя смерть без лишних истерик
Гладко вклеится в ваш коллаж.

Будет та же для всех панорама,
С обязательным входом в метро.
Моя смерть, не являйся рано,
Приходи, пожалуйста, в срок.

Бегу к тебе

Я бегу к тебе.
Минуя люки и рвы.
В наш мини-Тибет.
На левый берег Невы.
От зимы в октябре
Нева сбегает в залив.
А я бегу к тебе,
На всё глаза закрыв.
На всё глаза закрыв.

Безумен забег мой.
Не учат уроки лет.
Похожей на гроб зимой
Осенний оброс скелет.
И что мне думать теперь?
Кого и кто наказал…
По снегу бегу к тебе,
Закрыв на всё глаза.
Закрыв на всё глаза.

Совсем позабыв страх,
Врываюсь в толпу я.
Свирепый почти как
Свинцовая пуля.
Мой день опустил плеть,
Которой меня сёк.
И я бегу тебе петь,
Глаза закрыв на всё.
Глаза закрыв на всё.

Надо, Федя

И утро вьёт из тебя верёвки…
И вот уже сократил обзор ты
До безопасной житейской бровки,
Сменившей жизненные горизонты.

Всё на местах, у всего есть мера.
Что поизносится – ремонтируй.
Черти банальным огрызком мела
Прямую линию по пунктиру.

Одной командой с тобой, бок о бок,
Впрягаясь в уличную мешанину,
Шагают сотни таких же «облак»,
Как будто лезут в одну штанину.

Слегка пошатываясь и бредя
На этой утренней тренировке,
Ты говоришь себе: «Надо, Федя».
И утро вьёт из тебя верёвки.

Как хорошо, что ты есть

Как хорошо, что ты есть.
В реальном времени, здесь.
Мы можем встать и пойти, но стоит нам присесть,
Как маскарад замирает весь.
Как мегаполис отступает, и
Мне мегаполис заменяешь ты.
Конечно, режут эту тонкую материю пустые звонки.
Повсюду роются охотники до нас, мы ценные зверьки.
Весь город будто сговорился нас преследовать по вечерам.
Весь город взял и навалился, будто мало ноши нашим плечам.
И все углы и норки заняты, нам некуда с тобою залезть.
И я всё думаю, я думаю, ну как же хорошо, что ты есть.

Как хорошо, что ты есть.
И мне не нужно ни сочувствия, ни света путеводной звезды.
Как хорошо, что ты есть.
И я пою, я не могу не петь о том, как хорошо, что есть ты.
Как хорошо, что ты есть.
Я побеждаю свои страхи, и сгорает без остатка мой стыд.
Как хорошо, что ты есть.
И я спешу случайным людям спеть о том, как хорошо, что есть ты.

О том, как хорошо, что ты есть.

Дураком и дурой

Садись на диван, ни о чём не думай.
Давай поживём дураком и дурой.
Кончай зависать на минорной ноте,
Уткнись в телевизор, в мобильник, в ногти.

Пускай каждый день – всё одно, рутина,
Попробуй начать мыслить позитивно.
С улыбкой на мир посмотри и, в общем,
Не парься, не умничай, будь попроще.

Я вслед за тобой поменяюсь в корне.
Представь, быть понравится дураком мне.
Пускай полыхают костры амбиций,
Я лбом перестану о стены биться.

Избавлюсь от диких своих замашек,
Пойду с мужиками болеть за «наших».
Окажется жизнь не такой уж хмурой.
Давай поживём дураком и дурой.

ППВ (Простое положение вещей)

Ножницы дня искромсали меня на бумажки.
Думать, записывать мысль – нет никакой мочи.
Яркие личности спят, спят серые «машки».
Склеил бы веки и мне клей-карандаш ночи.

Простое положение вещей
Устраивает граждан-овощей,
Те граждане спешат от света в щель,
Чтоб ни х… не видеть там вообще.
Закованный в общественный браслет,
В пустые четверги из вялых сред,
Неся с собою гири встреч-бесед,
Я медленно бреду за ними вслед.

Вредные мысли – мои дорогие пиявки.
Я занимаю свой метр. Плечи, стою, стиснув.
Смерть среди граждан, осаживающих прилавки,
А не в полёте и не ради высоких смыслов.

Простое положение вещей
Устраивает граждан-овощей,
Те граждане спешат от света в щель,
Чтоб ни х… не видеть там вообще.
Я их добропорядочный сосед.
В пустые четверги из вялых сред,
Неся с собою гири встреч-бесед,
Я медленно бреду за ними вслед.

Человек идёт в парк

Человек идёт в парк.
Копаться в себе самом.
Спускать на себя собак.
И думать об остальном.

Где явь, а где сон.
И чем бы себя занять.
И будет ли он спасён.
И надо ли это знать.

Больной спилен дуб.
Не всех зимовать берут.
Дорога уводит в глубь,
Туда, где в застывший пруд

Закинул рыбак
Надежду-крючок плотве.
Идёт человек сквозь парк,
Обдумывает план Б.

Человек идёт в парк.
Выискивать жизни суть.
Набрать тишины черпак,
Чтоб ею в других плеснуть.

А ему свысока
Берёзы бросают медь.
Команда дана свистка.
Кто выдумал здесь шуметь?

Никого нет у касс.
Но где-то среди берёз
Девятый, наверно, класс
Сдаёт нормативный кросс.

Человек идёт в парк.
Он слышит души ноктюрн,
Как будто надел колпак,
В котором он снова юн.

Совесть

Я не люблю нищих.
При взгляде на них во мне просыпается моя мировая совесть.
Я не люблю калек.
При взгляде на них во мне просыпается моя мировая совесть.
Я не люблю бездомных животных.
При взгляде на них во мне просыпается моя мировая совесть.
Я не люблю проституток.
При взгляде на них во мне просыпается моя мировая совесть.
Я не люблю неизлечимо больных детей.
При взгляде на них во мне просыпается моя мировая совесть.
Я не люблю свою мировую совесть.
Мне нечем ей возразить.

Март

Март.
Всем недоверчивым мат.
Смена сезонов и мод.
В мире ремонт.

Мозг
ищет над пропастью мост,
а самые слабые из
мыслей срываются вниз –
недолго в тебе гремят.

Бред.
Все твои двадцать сознательных лет.
Вся эта долгая цепь эстафет.
И все слова про полезность и вред.
Бред.

Чем чреват
очередной бессмысленный шаг,
и куда катится Земной шар,
когда затянется в душе шрам –
на все вопросы ответит
март.