В поисках кайфа

 

 

 

То бегом, то быстрым шагом, Адам и Олечка молча пересекают несколько улиц, пока не оказываются в районе частных домов. Углубившись в темноту неосвещенных улиц, любовники падают на лавочку у одного из таких домов.

– Я так устала, – говорит Олечка, облокотившись спиной о забор и закрыв глаза. – И я ничего не понимаю. То, что я вижу, это как будто не на самом деле. Буд-то в кино. И не со мной. А я – зритель… – она замолкает, – … что же это происходит?.. и этот ужасный дядька из КГБ?.. Он с нами игрался, как кошка с мышкой. – Олечка открывает глаза и поворачивается к Адаму. – Слушай, а что он к тебе прицепился? Может, ты действительно что-то знаешь, а я как дура: не трогайте его, не бейте!..

Вдали, с той стороны, откуда они прибежали, что-то ухает. Буд-то упало дерево.

– Адам, ты действительно что-то знаешь?

– Подожди. – Он прислушивается, – Нет. Могу только предполагать.

– Ну, так предположи. Только вслух. Чтобы я услышала и поняла.

– Олечка, единственное, что я могу предположить, что мы не сошли с ума. А сейчас не тяни из меня жилы.

– И сколько нужно подождать? Пока у меня крыша совсем не съедет? Или пока тебя этот кэгэбист не покалечит? Хоть что-то ты мне можешь сказать прямо сейчас?

– Нет. Лучше давай подумаем, где нам сегодня заночевать.

– Заночевать? – озадачивается Олечка. – В общаге. Хотя… хотя тебе придется по балкону лезть. На второй этаж. Но ведь ничего? Ты же сможешь. Да? Курсанты лазят...

– Олечка, общага исключена. Кэгэбэшники же знают, где ты живешь. На хрена мы из квартиры сбегали?

До девушки доходит серьезность их положения.

– А куда же нам деться? Не на вокзал же!..

– На вокзал тоже нельзя.

Повисает пауза. Олечка морщит нос. – Табачным дымом пахнет.

– Молодые люди? – раздается из-за забора женский голос.

От неожиданности они вскакивают с лавочки.

– Может я смогу чем-нибудь помочь?

Сквозь штакетник забора, уже привыкшими к темноте глазами, они видят точку горящей сигареты, угадывают силуэт человеческой фигуры.

Калитка открывается и в ней появляется женщина в накинутой цветастой шали. – Вы уж извините, что я подслушала ваш разговор. Вы появились так неожиданно, что я даже не успела обозначить свое присутствие, а теперь вот…поневоле услышала о ваших проблемах. – Она спокойно и внимательно оглядывает их. – По-моему, вы приличные люди. – Женщина делает приглашающий жест рукой. – Заходите. У меня достаточно места. Я живу одна.

Адам и Олечка переглядываются.

– Ну, так что? – говорит женщина.

– Вы, так запросто, хотите пустить в дом незнакомых людей? – говорит Адам.

– Да, «так запросто». Я в людях редко ошибаюсь.

– Завидный талант… Ну, что Оль? – обращается Адам к подруге.

– По-моему, это … в данной ситуации – это спасение, – говорит девушка. Она вопросительно улыбается женщине, как бы спрашивая: не предашь же? – Женщина улыбается в ответ.

– Меня зовут Оля.

– Меня – Николай, но зовите – Адам.

– Вот как? Меня – Лиля…

 

Закрыв калитку на шпингалет, женщина ведет их по бетонной дорожке к большому бревенчатому дому.

 

В просторном зале Лиля – на вид ей лет тридцать с хвостиком – приглашает их присесть на неудобный диван с высокой резной спинкой, а сама уходит на кухню.

Мебель в большом помещении необычная: светлого дерева, покрытая резьбой с изображениями экзотических растений и животных. Под стать мебели, то ли картины, то ли гобелены с фантастическими сюжетами, висящие на бревенчатых стенах. В углу, совсем неудивительная, притаилась потемневшая от времени прялка, посередине зала – круглый стол, застеленный белой скатертью, с четырьмя приткнувшимися королевскими стульями. Над ним висит абажур. Между столом и огромным шифоньером лежит коричневый ковер с геометрическим узором.

За занавеской, прикрывающей дверь в кухню, слышно позвякивание посуды.

Олечка, зачарованно разглядывавшая убранство помещения, встает и подходит к одной из картин, висящей между антикварным комодом и монстром-шифоньером. Там, на поляне, среди цветов, сидят мужчина и женщина, за их спинами мальчик, обнимающий льва, еще дальше, перспективой, гуляют агнцы и волки. Она осторожно трогает ее за край. Шторы раздвигаются, в зал входит Лиля с подносом.

– Ой! – говорит Олечка. – Извините.

– Ничего, – отвечает женщина. – Это не музей. Трогать можно.

– А что это? Это из материи?

– Это шелк… батик, – говорит Лиля, ставя на стол поднос с дымящимся кофейником и чашками. – Батик – это рисование по ткани, если вы не знаете.

– Где вы это купили? В Москве?

– Что ты. Я делаю это сама.

– Сами?!

 

Адам пьет кофе с бутербродом и незаметно разглядывает хозяйку необыкновенного дома, сидящую боком к нему. У нее васильковые глаза, две неглубокие морщинки вокруг рта, нежная бледная кожа, наверное, не очень любимая солнцем, и еще: когда она проходила мимо, Адам уловил легкий кондитерский запах, который почему-то его взволновал.

Прищурив глаза, Лиля глядит на один из своих батиков, поправляет длинную темную прядь, падающую на глаза, и говорит, отвечая на один из олечкиных вопросов.

– Все эти сюжеты мне приснились. Да, без шуток. Я их сначала переношу на бумагу, а потом уже приходит очередь батика. Это очень любимая и достаточно кропотливая работа.

– Вы художница? – спрашивает Адам.

– Нет. Я – директор ателье.

– ?

– По последнему образованию я конструктор легкого женского платья. Но в юности закончила худграф нашего педучилища.

– Вы так говорите, будто уже старушка, – вставляет Олечка.

– Да нет. Мне тридцать три. Но худграф это все таки уже очень давно.

– Если вы скажете что мебель сделали тоже вы, я конечно удивлюсь, но уже не так сильно, – говорит Адам.

– Нет, что ты! Мебель это от деда. Он фанат дерева. Он всю жизнь работает лесником и всю жизнь делает мебель. От мебели эта удивительная атмосфера в доме, которую я просто поддерживаю своими художествами.

– Лиля, извините за нескромный вопрос, – говорит Олечка, – вы одна… как это сказать… вы одна сегодня, или одна всегда?

– Какой ты дипломат, – улыбается женщина, – ты хочешь спросить, есть ли у меня мужчина? Я – одна всегда, – улыбка сходит с ее лица. – мой принц где-то потерялся, – она бросает на Адама прямой печальный взгляд, от которого ему становится как-то странно и зыбко, словно он вдруг заболел. Женщина опять поворачивается к Олечке. – Я ответила на твой вопрос?

Олечка смущенно улыбается. – Извините, я не хотела как-то задеть вас. Думала: обычный житейский вопрос.

Лиля смотрит на нее молча, и чуть дольше, чем надо. – Да. Это банальная житейская ситуация. Я – старая дева. Но нюни по этому поводу не развожу.

– Каким вы ателье заведуете? – уводит Адам разговор от скользкой темы.

– «Стекляшка» на Ленина, знаешь? – поворачивается она к нему. И опять этот прямой и печальный взгляд.

– Конечно.

– Вот там, на четвертом этаже, мое ателье.

– А прялка? – Адам кивает в угол. – Это антураж или действующий аппарат.

– Аппарат? – Лиля смеется и опять до Адама доносится будоражащий кондитерский запах. – Аппарат рабочий. Хоть сейчас могу сесть и напрясть килограмм пряжи… да… но проще купить…

 

– Вам стелить, видимо, вместе? – полу-утвердительно спрашивает Лиля своих постояльцев, когда ужин заканчивается, а часы показывают почти час ночи.

– Да, – отвечает Адам. Какого-то черта он испытывает перед этой женщиной чувство вины.

 

Они лежат в широкой двухспальной кровати. В их головах и ногах щекастые деревянные амуры возлежат на деревянных облаках и беззвучно дуют в деревянные трубы.

Олечка вжимается в Адама и шепчет. – Она в тебя влюбилась.

– Чего? Ты что, головой повредилась от сегодняшних передряг!?

– Влюбилась. Я женщина. Я чувствую это кожей.

– Поэтому и говорила всякие глупости про возраст?

– Наверное, – легкомысленно соглашается Олечка, тыкается в его грудь щекой и прижимается низом живота.

– Давай не будем здесь, – говорит Адам.

– Почему? Обоснуй. Утром ты был очень даже не прочь.

– Скрип. Удобства во дворе. Ни помыться, ни подмыться…

– А я и не хотела. Признавайся, понравилась она тебе?

– Приятная женщина, не отрицаю.

– Ага, влюбился!

– Оля, иди на фик со своей любовной манией, ага!

– Точно не влюбился? А чего злишься?

– Отвали!

В дверь тихонько стучат.

– Да, – отвечают любовники дуэтом.

Лиля просовывает голову в приоткрытую дверь. – Совсем забыла. Я завтра рано утром еду в аэропорт, оттуда – на работу. Мне должны краску для батиков с оказией передать. Можете у меня оставаться, сколько вам понадобится. Еда в холодильнике и на газовой плите. Если будете уходить, ключ от входной двери на гвоздике, справа от двери, на веранде. Закроете и положите под консервную банку на завалинке, справа, увидите…