В поисках кайфа

 

 

 

Сержанты Андрей и Игорь по очереди курят последнюю сигарету и тихо переговариваются, поглядывая на зеленую спираль, торчащую из-за бетонного ограждения.

– Ну, и что это, как ты думаешь? – пытает коротконогий Андрей сурового Игоря.

– Радиация, ясен пень! Что же еще! – уверенно отвечает товарищ. – Мутант какой-то вылез. Типа теленка с двумя головами. В газете недавно читал. Из этой же серии. По-ве-зло нам, твою мать! В интересное время живем!

Андрей смотрит на него, пытаясь понять это сарказм или восторг. Наконец он решает что это – второе. – Слушай, а может!.. Ну!.. – горячо соглашается Андрей. – Представляешь, че у нас тут скоро будет! Корреспонденты там! Туристы! Да? – заглядывает он в глаза товарища, ища такого же горячего одобрения, но не находя. Он оглядывается на торчащее растение. – Кстати, на папоротник похоже. Ты папоротник собирал когда-нибудь?

– Нет. Я охоту люблю. Рыбалку, на крайняк.

– Слушай. А в курсе что в ДК офицеров было? – переключается Андрей на другую животрепещущую тему.

– Пацаны с 20-й ПМГ-шки по рации слыхали, что люстра там упала. Ну, и паника началась. Народу подавилось много.

– А при чем здесь кагэбэшники?

– Ну, типа, народу много пострадало. Нет ли злого умысла… Я так этот расклад понимаю.

– А-а. Ясно, что дело темное, – соглашается Андрей.

Сержанты замолкают. Игорь растирает по асфальту бычок, докуренный почти до фильтра. – Ни хрена что то не накурился.

– Ну, – с готовностью соглашается Андрей, глядя на Игоря с преданной улыбкой. – Я тоже.

Так они продолжают тянуть свою постовую лямку на асфальтовом въезде между двух пятиэтажек. За спинами у них улица с фонарями, заслоненная аллеями пирамидальных тополей, по которой изредка протарахтит «Москвич» какого-нибудь запоздалого дачника с мешками картошки на крыше, а то и пронесется иномарка кутящего кооператора или бандита. Кто их сейчас разберет.

– Слушай, а «Маз» тоже гэбэшный? – прерывает молчание Андрей.

– Не знаю. Номеров не видел.

– А что, прикол, да!.. Я, типа, в КГБ на «Мазе» работаю … – Андрей давится смехом, маскируя его в кулак. Игорь чуть сдвигает в улыбке губы и тут же озабоченно ведет глазом куда-то вбок. – Ты ничего не слышишь?

– Да, не-ет, – отрывается от кулака Андрей, улыбка его линяет.

Игорь поворачивается и выглядывает из двора. В одну, в другую сторону. – Опа-на! – шепчет он восхищенно. – Вот это они припухли!.. – и щупает кобуру.

Коротконогий Андрей выглядывает из-за его спины.

Метрах в тридцати от них, из окна первого этажа, пытается спускаться девушка в короткой юбке. Под окном, вытянув руки, ее страхует длинноволосый человек в пиджаке.

– А ну, стой! Что за дела! – орет Игорь.

Взвизгнув, девушка срывается в объятия покачнувшегося, но удержавшего равновесие патлатого. Они пускаются наутек. Девушкины каблуки громко цокают по асфальту.

 

Далеко не убежишь, думает Игорь, включившийся в любимое занятие – охоту. Андрей бежит сзади. Не отстает, коротконогий…

Расстояние до убегающих неумолимо сокращается. Игорь ясно различает мерно качающиеся девичьи округлости под тесной юбкой, мельканье металлических набоек на каблуках, улавливает смесь запахов духов и женского пота. Где-то слева и сбоку, параллельным курсом, приближается автомобиль. Патлатый оглядывавется и, резко, через газон, бросается на дорогу. И девушка, и сержанты, незамедлительно повторяют сей рискованный маневр.

Предночную тишину прорезает истеричный визг заблокированных колес. Иномарка – видно из гулящих ночных – избегая столкновения с Игорем, оказавшимся ближе всех, юзом разворачивается по асфальту и боком, сантиметров не доставая Андрея, все же ударяет прыткого сержанта, мячиком отлетающего на газон.

Продолжая вращение, она стремительно несется к бегущим Адаму и Олечке, и так же стремительно оплывает, так что к моменту предполагаемого бокового удара о любовников, автомобиля, практически, нет. Есть осыпающающаяся бамперами, молдингами, фарами, приборными панелями, резиновыми уплотнителями и еще сотней разнообразных мелочей, масса, погруженная в стремительно вращающуюся коричневую пыль, в которой, уже сами по себе, катятся колеса и два человека в спортивных костюмах, привязанные к крутящимся по асфальту сиденьям.

Адам только почувствовал как по ногам больно хлестнула пластиковая палка молдинга и, вертясь бумерангом, улетела в общей пыльно-коричневой массе.

 

Один из выкатившихся – по виду браток, с плоским бритым черепом и оттого похожий на головоногого, – сидит на разодранном сиденье без спинки, второй – стоит на карачках в длинной луже не понять чего: тосола, машинного масла, мочи, бензина?

Сидящий замедленно оглядывается вокруг, пока не ловит в фокус Адама и Олечку, тяжело дышащих в тени тополей на газоне. Он направляет на них указующий перст с золотой печаткой. – Вы х-хто?

Парочка переглядывается. Браток опускает руку, а с ней и голову. – А я х-хто? – спрашивает он себя. Он с усилием поднимает голову и опять оглядывает дорогу, усыпанную останками иностранного авточуда. Теперь его взгляд фиксируется на своем товарище, который – несколько слева и сзади его – уже стоит в той же луже и смотрит как с его рук и коленей стекает непонятная жидкость.

– Лысый! – с трудом ворочает языком сидящий. – Я не понял. Где моя новая тачка?

Лысый – бочкообразный браток, со щеками почти лежащими на плечах – отрывается от созерцания конечностей и замедленно вперивается в своего сидящего товарища, потом, в том же темпе, в Олечку с Адамом, в сержанта Андрея, стоящего на обочине и рассматривающего коричневое облачко, в которое превратился его, только что оплывший, пистолет, потом в сержанта Игоря, лежащего на газоне и стонущего сквозь зубы: «Ногу сломал!.. Всех в обезъяннике сгною, суки!..», потом опять возвращается к сидящему товарищу. – Слушай, Серый, – браток еле шевелит языком. – Я чего-то потерялся напрочь. Мы чё, так много выжрали? Мы вообще где?..

– Да мне по херу где мы! Где моя новая тачка? – отвечает головоногий и насупленно задумывается, глядя в одну точку. – Ну все! Завтра весь авторынок урою! Ни хера тачку подсунули! На ходу развалилась!..

Адам сбрасывает с себя очарование только что случившегося кошмара и шепчет Олечке. – Валим отсюда.

Олечка отвечает дрожащими губами. – Мы живы?

– Более чем! – говорит Адам скороговоркой и тянет Олечку с газона. Они быстрым шагом пересекают тротуар и исчезают в темноте между домами…