Похороны Святого благословен Он

 

Купить в журнале за январь 2020 (doc, pdf):

 

На чтение потребуется полтора часа | Цитата | Скачать в полном объёме: doc, fb2, rtf, txt, pdf

 

 

 

 

Зажёгся свет. Антракт: поболтать, потолкаться в буфете. Перед этим на экране испанец, ищущий корни: иберы-аборигены, римляне-греки, вестготы-вандалы, евреи и мавры, гитара, поёт и танцует. Его испанка корни не ищет, только танцует: глаза, руки-ноги и кастаньеты. Фламенко. Фламандский? Арабское фелаг менгу – беглый крестьянин? Немецкое фламен – пылать?

– В этом и прелесть, что ничего непонятно!

– В этом и прелесть, что, в отличие от европейского танца, иллюзии свободы от тяготенья земного, фламенко: связь танцора с землёй, движение ног и рук – к центру тела всегдашнее возвращение.

– В этом и прелесть! Орёл и орлица, расправлены крылья, растопырены перья, парят, друг под друга ныряя, паденья, погони, сбившись в клубок, падают вниз, у самой земли разлетаясь.

– В этом и прелесть! После всего покинутость, одиночество, хочется сойти с ума и не чувствовать ничего, сумасшедшие не чувствуют горя.

Его пригласили, вспомнив о былой сопричастности, в перерыве толкался в буфете, здоровался, слушал, не отбиваясь.

– Ничего не попишешь, любой, даже маленький Сократ обречён на Ксантиппе жениться.

– Не платящий за уничтожение крыс теряет детей.

– Даже самый безакцентный язык ломается на родимых топонимах, себя выдавая.

Толпа инстинктивно сортировалась: молодые – в центре, где много света, в щадящий полумрак – остальные. Он – в уголок. Там его отыскала она, желавшая говорить на своём языке: все слова – междометия, все интонации – многоточие. Ей хотелось с ним говорить, а ему с ней – молчать, желательно без неё. Её лицо выражало: жизнь жестока и прекрасна изысканно, признание, скрытое от чужого глаза морщинистой старостью, как фреска – слоем побелки. Она катила, влекла за собой сумку-коляску, словно некий мудрец, не ложившийся спать, не убедившись, что рядом с постелью лежит узелок с праздничной одеждой и вечным ожиданием чуда. Катила под сдавленные смешки: пошла за Мессией. Катила, приговаривая словами Марка Соболя, самоубийцы: «Как страшно знать, что Бога больше нет, и скучно жить, и некому молиться».

Выйдя из угла, поздоровался с ним, обладающим походкой человека интересной судьбы; в молодости играл стариков, постарев, разучился. С тех пор, словно слизывая с полногубого рта комплименты и поцелуи, цитировал постоянно Шекспира: «Устав от всего, я взываю к успокоительной смерти… Устав от всего, я ушёл бы отсюда, Удерживает то, что, умерев, я оставлю одиноким того, кого я люблю». Но это сейчас, а раньше, когда играл стариков, по сюжету оптимистично всё оставляя людям, агонизировал, тогда предпочитал рассказывать о своей жизни иначе: «За пядью – пядь, За б…дью – б…дь». Рассказывал вдохновенно, не то что сейчас. Раньше ему верили, даже тогда, когда сравнивал лифчик с мёртвой бабочкой чёрной. Верили, слушали, и никого от сравнений его не тошнило.

В подступающей темноте, перед первыми звёздами, после снимающего верхний слой сухого зноя предвечернего ветра дышится легче, и начинает, напоминая, что существует, ныть сердце, не больно, не остро – тоскливо, просто щемит одиноко, очутившись среди публики энергичной. Та в позе велосипедиста, вгрызающегося в финиш, встав на педали: безрогий бык – голова рвётся из шеи, шея – из позвонков. У публики существительные редки, они ей почти не нужны, властвуют безраздельно глаголы, лживей которых в мире нет ничего. «Пил в баре пиво». «Пил» – значит, этого нет. «Выпью» – ложь, ерунда. Когда? Завтра? А если не будет? Для других – может быть, но для меня – откуда знаю, что завтра я буду? «Был», «буду» – не было и не будет, только туман. Часы – самый фальшивый из всех приборов. Уловка дьявола. Бесовское искушенье бессмертием, тикающее постоянно, как эта пара: он – томно токующий, она торопливо тоскующая, вечные с пятидесятилетним стажем любовники, друг другу «Вы» говорящие, из черепашьей породы: как они бедные панцероносные любят друг друга? Друг другом любят себя?

Оба, вместе прибились к нему, от толпы отбиваясь, в угол, в относительно тихий клочочек пространства, куда возвратился. Черепаховый любовник молчал, а черепаховая любовница разговор заводила, видя в этом своё предназначение, внимала тому, что он отвечал, осторожно слова друг с другом сцепляя.

– Зря вы пренебрегаете текстом. Всё в мире текст. Всё – слово, литература!

– И муха – текст? И муха – литература?

– Разумеется. Если всё – текст, всё – литература, то и муха – литература.

– Чем, по-вашему, занимался Господь перед созданием мира? Муху творил?

– И её тоже. Ибо Господь творил Текст.

– Сонный, не прочихавшийся? Что ж, по-вашему, по своей профессии Всевышний – писатель?

– Именно так. Вначале текст. Литература. Потом всё остальное.

Страдая тайным пороком пророчества, сквозь быт, подбитый небытием, повинуясь зову плоти, вечно грешащей, слова спаривались, не ведая стыда, как жёлтый одуванчик с матерью-лебедой, с отцом-лопухом. Они цепляли друг друга и спотыкались, безъязыкие, словно улицы, как меченые пивные, они брызгали слюной и мочой, пузырящейся у стен домов в шрамах от мечей, соскользнувших с рассечённых черепов и зазубренно мечтательно мечущихся среди звёзд на Млечном пути, не размениваясь, не мелочась – мучительно с вечным рифмуясь.

Последнее слово черепаховый заключил в плавный жест круговой, словно убирая из пространства между ним и ею свой грубый мелкогалечный голос, и, слегка его изменив, продолжал.

– Начало и конец окружности совпадают в одной-единственной точке. Змея, заглатывающая свой хвост. Не так ли? Ничем не возразишь Гераклиту. Вопрос только в том, в какой именно точке и конец и начало.

Человек жеста, он жизнь посвятил поиску главного – жеста предсмертного.

Начало подташнивать. Говорят – будто хоронят. Смешные, они собираются меня хоронить, пришли, от дел оторвались, думают: умер. Есть люди, которые оскверняют всё, к чему прикасаются, а есть – освящающие. Косноязычное многоглаголание оскверняет. Изгибаясь, слова шпыняли друг друга, бодались, выпятив мерзко зады, отталкивали друг друга, словно животные у кормушки, и всё это затем, чтобы, перебесившись, излив накопившийся яд, замерев лицом к лицу на мгновение, совокупиться и, вздрогнув, слиться, одно в другом раствориться.

Глупцы глухие, слепцы несчастные, они никогда друг другу не верили. Всем – у них часто возникала какая-то общая вера – не верил он никогда. Всегда каждому верил. У каждого своя правда и вера своя. Но когда пытались поделиться своей верой с другими, она корёжилась, приспосабливаясь, дурнела и умирала. Вот её, дурную, мёртвую, часто восторженно принимали. Но чего она стоила без живого владельца?

Он вышел на балкон, огромный, пустой. Небо мутное. Налившаяся желтизною луна. Облака ленивы: не сбиваясь в тучи, ползут медленно, осторожно. Напротив, через ущелье светятся стены зубчатые городские, построенные на разломе, где трутся друг о друга народы, эпохи, стачивая углы о тектоническую плиту, казавшуюся, по сравнению с ними, пылинкой, которую без особого труда можно и затоптать, смешав с их собственным прахом, столкнуть вниз – в кипящую магму, из которой не выплыть, в которой – расплавиться и исчезнуть.

Размышления был вспугнуты дамой простой во всех отношениях, глагольно-продюсерского вида, оторвавшейся от толпы, токуя, толкующей о своем желании продлить перерыв, а фильм досмотреть как-нибудь на досуге, вечерком, засыпая.

Он слышал все голоса этого зала, давно научился. Даже не так: слышал, сколько помнил себя. Слышал все вместе и каждый в отдельности. Был ли хоть один, обращённый к нему? Изобрели фильтр телефонный, который вылавливал главный, может, не самый громкий, но самый жаждущий голос. Одарённый проклятьем слышать всех вместе и каждого, может, сам виноват, что у него нет такого. Тогда бы…

– Разницы никакой, но всё-таки, зачем придумал он смерть?

– Придумал? Они сами выбрали смерть. Он лишь согласился. Что мог поделать?

– Но…

Раздался звонок, прекращая и зазывая.

 

 

 

(в начало)

 

 

 

Купить доступ ко всем публикациям журнала «Новая Литература» за январь 2020 года в полном объёме за 197 руб.:

Банковская карта:	Яндекс.деньги:	Другие способы:
		Наличные, баланс мобильного, Webmoney, QIWI, PayPal, Western Union, Карта Сбербанка РФ, безналичный платёж
После оплаты кнопкой кликните по ссылке: «Вернуться на сайт магазина»		После оплаты другими способами сообщите нам реквизиты платежа и адрес этой страницы по e-mail: newlit@newlit.ru

Вы получите доступ к каждому произведению января 2020 г. в отдельном файле в пяти вариантах: doc, fb2, pdf, rtf, txt.