Я – террорист

 

Современный радикальный роман

 

 

 

 

– Андрюшка, кто у нас главный в семье? – спросила Алина.

– Тебе надо, чтобы кто-нибудь был главным?

– Ну, кто-то же должен быть главным!

– А зачем?

– Ну, как зачем? – удивилась Алина. – Так положено!

– Кем положено? Куда положено?

– Не переводи всё в шутку! Я серьёзно! – надула губки Алина. – Вон у Вероники Олег главный.

– Это она тебе сказала?

– Нет, это и так видно. Она делает всё, как скажет Олег.

– Я не понимаю, к чему ты клонишь, – сказал Андрей.

– К чему, к чему! Ни к чему! Просто в доме должен быть главный!

– Да с чего ты это взяла? – удивился Андрей. – И зачем это? Чтобы один был главный, а другой делал всё, что скажет главный? Что в этом хорошего? Мне кажется, гораздо лучше партнёрские отношения. Когда двое вместе принимают разумное решение. И всё! Если тебе хочется подчиняться, делай всё, что скажу я. Это тебя устроит?

– Нет. Я не хочу подчиняться.

– А что тебе надо?

– Ничего! – обиделась Алина.

– Я кажется, понял. Тебе нужно, чтобы тебя подчинили!

– Может быть, и так!

– О! – вздохнул Андрей. – Странные вы существа, женщины! Голова от вас кругом идёт! Жизнь спокойная тебя не устраивает? Остроты ощущений не хватает? Блажь какая-то в башке у тебя засела! Аж тошно! Ты ещё скажи, что я мужчиной называться не могу, потому что в армии не был! Ты – ходячее собрание стереотипов! Когда ты своей головой думать начнёшь? А?

Громко хлопнув дверью, Алина закрылась в спальне.

 

Встречать Новый год Олег и Вероника решили в деревне. Им хотелось белого снега, свежего воздуха и простора.

– Даша приедет? – спросил Шурика Олег, отогревая руки у печки. Вероника в это время доставала из пакетов шампанское, фрукты, копчёное мясо.

– Ей график не позволяет, – грустно сказал Шурик.

– Что, все выходные будет работать? – удивился Олег.

– А! – махнул Саша рукой. – Не знаю!

– Кого кроме нас ждёшь? – поинтересовался Олег.

– Кого мне ждать, кроме вас? Все меня забыли!

– И Лёшка не приедет?

– Нет. Он – житель городской. Что он тут потерял? Да и у Маши там подруги.

– Ясно. Значит, встречаем Новый год втроём?

– Угу.

– Может, Александра Ивановича позовём? Он, поди, совсем один собрался праздник встречать.

– Не знаю, давно его не видел. Сижу тут как в норе. Можно и позвать.

 

Александр Иванович согласился придти, но, сидя за праздничным столом, вина не пил и мяса не ел.

– Рождественский пост, – сказал он. – Надо приготовиться к встрече Рождества Христова. – Вот это праздник! А Новый год – разве праздник? Так, одно недоразумение.

– Почему недоразумение? – спросила Вероника.

– А что празднуем? Какое событие? Начало календарного периода? так разве это событие? И почему год начинаем считать с 1 января? А не с 1 декабря или 1 февраля? С чем это связано? Что начинается 1 января? Знаете?

Никто не знал.

– Год разумно начинать с начала или окончания времени года, – продолжил старик. – Или с начала или окончания сельскохозяйственного сезона. Раньше новый год встречали 1 сентября. В этом был смысл. Начало периода сбора урожая. А сейчас ничего не понятно. Смотрите дальше. Все ставят ёлки на новый год. А почему?

– Традиция такая, – попыталась угадать Вероника.

– А откуда взялась такая традиция?

– Не знаю.

– То-то вот! А я знаю. И с новым годом она не связана. А связана она с древними языческими обрядами. В царской России ёлку ставили на Рождество Христово. Если вы знаете, когда Христос входил в Иерусалим, народ встречал его с пальмовыми ветвями в руках. Потому что зелёные пальмовые листья считались символом победы жизни над смертью. В наших местах пальмы не растут, поэтому их заменяли другими растениями. На Рождество – елями, а на празднование Входа Господня в Иерусалим – вербами. После революции богоборцы запретили рождественские ёлки. Но поскольку эта традиция оказалась очень живуча, в тридцатые годы разрешили. Только уже не на Рождество Христово, на новый год. Значит, новогодняя ёлка – изобретение коммунистов. Коммунистическая и атеистическая ёлка, я бы сказал! Вот так всё перепутано в современной жизни!

Немного погостив, старик собрался уходить.

– Посидите ещё!

– Нет, пойду! Вы – молодые, вам веселиться надо, а мне пора.

– Я провожу вас, – сказал Олег.

– Зачем? Идти-то недалече.

– Прогуляться хочу.

– Ну, тогда пойдём!

– Хотел посоветоваться с Вами, – сказал Олег, когда они вышли в морозную ночь.

Под их ногами громко хрустел снег.

– О чём? – спросил Александр Иванович.

– О жизни, – вздохнул Олег. – Вроде бы всё у меня сейчас хорошо. Всё есть: и дом, и семья, и работа. А чего-то не хватает! И от этого берёт тоска. А чего не хватает, сам не знаю. Силу приложить некуда, что ли. Борьбы не хватает, свершений. А с чем бороться, за что? Ума не приложу.

– Это хорошо.

– Что?

– Что тяга эта есть у тебя. Неудовлетворённость. Это тоска по горнему. Душа знает, что не здесь её дом, и стремится к небу. Ничем другим ты её не уймёшь.

– И что мне делать с этим?

– Ты же говоришь, борьбы не хватает. Вот и борись!

– С кем бороться? С чем?

– С собой борись, со страстями своими. Со злом в себе борись. Пока жив, борись! Эта борьба потребует всех сил, какие у тебя есть. Она не имеет конца и никогда не бывает напрасной. В борьбе очищай своё сердце. А чистые сердцем, Бога узрят. Слышал?

– Да. Это иносказание, аллегория?

– Ничуть. Так и будет! Это путь воина! А ты – воин, я знаю.

 

На автобусной остановке Марина случайно столкнулась с Аркадием.

– Привет, Аркаша! Что это ты не на машине?

– Привет, привет!

Только тут Марина заметила, что Аркадий пьян.

– Понятно! Отдыхаешь! С утра! Что за праздник у тебя?

– У меня вся жизнь – сплошной праздник! Праздник, который всегда с тобой! Со мной, то есть.

Он вздохнул, выпустив облако перегара, и задумался о чём-то, остекленел. Стал похож на восковую фигуру.

Подошёл автобус.

– Ты едешь? – спросила Марина.

– А? – очнулся Аркадий. – Нет, я ещё постою. Подышу. Подумаю.… О жизни.

 

Вечером Марина зашла к Татьяне в гости.

– Что это с ним? – спросила Марина.

– С кем?

– С Аркадием.

– А что?

– Встретила его сегодня утром на автобусной остановке. Пьяного. На него это не похоже.

– Да… Я тебе не говорила. Тут целая история! Не ожидала, что он окажется такой тряпкой!

Марина вся превратилась в слух.

– Переспала с я с одним, в отместку ему. А он узнал. Да я особенно и не скрывалась. Вот.

Татьяна помолчала, поджав губы.

– Аркадий, когда узнал, – продолжила Татьяна, – ругаться не стал. Никаких истерик, скандалов, выяснения отношений. Просто собрал вещи и ушёл. Я даже не знаю куда. И стал пить. Это мне его знакомые передали. Пьёт, на процессы не ходит, клиентуру растерял. Репутацию свою, которую годами зарабатывал, в один момент уничтожил. Катится по наклонной. Вниз.

– И что ты?

– А что я? Ничего. Хочет пить, пусть пьёт. Что я сделаю?

 

Марина уважала Аркадия. Ей больно было видеть его падение. Он долго не отвечал на её звонок.

– Слушаю, – сказал он.

Аркадий снова был нетрезв.

– Здравствуй, Аркаша!

– А, Мариночка! Привет!

– Я хочу встретиться с тобой. Поговорить.

– Тебе нужна консультация? Ты знаешь, я не в форме последнее время ….

– Нет, я хотела просто поговорить.

– Просто? По заданию Татьяны? Да?

– Нет. Сама хотела увидеть тебя.

– Сама? Зачем? Спасти заблудшего?

– Зачем ты сразу так? Я уважаю тебя. Мне не всё равно, что с тобой происходит.

– А что со мной происходит? Ровным счётом ничего. Как раз ничего и не происходит.

– Давай встретимся, – продолжала настаивать Марина.

– Ну, если ты так хочешь…. Давай! Бери бутылку вина и приезжай.

– А без бутылки нельзя?

– Нельзя! Если ты хочешь поговорить, бери бутылку и приезжай. Вместе выпьем и поговорим. Слушать твои трезвые проповеди мне не интересно. Кисло! Если не будешь пить, можешь не приезжать.

– Хорошо, – согласилась Марина. – Куда ехать?

Аркадий продиктовал адрес.

 

Марина купила вина и вызвала такси. Машина остановилась около панельной девятиэтажки. Марину поразил неопрятный, грязный подъезд.

«Зачем он сюда забрался? – подумала она. – К кому?»

Марина остановилась перед чёрной железной дверью и нажала кнопку звонка. Похоже, звонок был мёртв. Тогда она постучала в дверь, словно в большой оркестровый гонг. Она отозвалась мрачным, зловещим тембром. Дверь открыл пьяненький Аркадий, одетый в мятый костюм. Похоже, Аркадий в этом костюме спал.

– Заходи! – пригласил он.

Марина вошла и ужаснулась. Трущобный вид и алкогольный запах произвёли на неё угнетающее впечатление. Оборванные бумажные обои, облупленные старые окна с пыльными стёклами. Бутылки в углу.

– Аркаша, как ты здесь оказался? – воскликнула она.

Аркадий махнул рукой и пошёл вглубь квартиры.

– Не обращай внимания, – сказал он. – Я не обращаю.

– Чья это квартира? Ты снимаешь её?

– Снимаю.

– Неужели ты лучше не смог найти?

– А я и не искал. Взял первую попавшуюся. Какая разница?

– Разве можно здесь жить?

– Я живу. Ты вино привезла?

Аркадий поставил бутылку на покрытый газетами стол, складным ножом срезал с горлышка пластиковый колпачок, воткнул нож в пробку и, поворачивая бутылку вокруг оси, вывернул пробку из горлышка. Весь процесс занял около минуты.

– Присаживайся!

Марина села на деревянный табурет.

Аркадий вымыл два стакана и до половины налил в них вино. Разорвав край пачки с чипсами, он положил её на стол.

– Извини, больше ничего нет.

Марина молчала. Она пыталась прийти в себя и вспомнить, с чего хотела начать разговор с Аркадием.

– Давай выпьем, – Аркадий поднял стакан. – За встречу!

Он посмотрел ей в глаза. Она увидела перед собой убитого человека. Он ещё разговаривает, ходит, пьёт вино. Но уже мёртв.

Марине захотелось заплакать, но она сдержалась. Выпила вина, поперхнулась и вытерла выступившие слёзы.

– Что случилось с тобой, Аркадий? – спросила Марина.

Аркадий плеснул вина Марине, налил себе полный стакан и жадно выпил. Потом ещё налил.

– Я не знаю, – сказал он. – Честно. Не знаю.

– Как же не знаешь? У тебя всё было хорошо. А теперь….

– Давно уже не было хорошо. Я делал вид, что всё хорошо. Только делал вид. А теперь перестал. И всё.

– Что было плохо?

– Да вроде и плохо не было. И хорошо тоже не было. Было никак.

– Как это?

– Не знаю, как тебе объяснить. Пустота…. которая растёт. Постепенно всё провалилось в эту пустоту, потеряло смысл. Зачем притворяться? До недавнего времени мне казалось, что есть для чего притворяться. А теперь – нет.

– Тебе тяжело, я понимаю. Но нужно сопротивляться!

– Зачем?

– Тебе нужно просто пережить это.

– Что? Ты про Татьяну? Да, это добило меня. Но причина не в этом. Причина в том, что я оказался в пустоте. В вакууме. Мне некуда ступить. Ничто меня не держит. Мне не за что уцепиться. Да и желания нет, честно говоря. Я плыву по течению. Оно уносит меня в реку забвения. В Лету. У меня нет ни сил, ни желания грести против течения. Зачем? Ради чего?

– Ну, как?! Ради жизни!

– Что есть жизнь? Страдание. Колесо сансары. Зло. Бессмыслица.

– Не говори так!

– Скажи мне, что имеет смысл? Непреходящий? Знаешь? И я не знаю.

 

– Таня! Он там просто погибает! Сделай же что-нибудь! – умоляла Марина.

– Что я могу сделать? Ну, ты сама подумай!

– Поезжай к нему! Убеди его не пить!

– Как? Ты попробовала. У тебя получилось?

– У меня не получилось. Но кто я ему? – сказала Марина. – Ты – другое дело!

– Я звонила ему. Он не хочет меня видеть. И разговаривать со мной не хочет. Это бесполезно.

 

– Он меня совсем не понимает, – говорила Алина, когда они с Вероникой шли домой после занятий. – До чего бесчувственны эти мужчины! Особенно мой! Временами он поражает меня своим упрямством! Так и дала бы ему по лбу!

Вероника молчала.

– У тебя нет таких проблем? – спросила Алина.

– Даже не знаю, что тебе сказать. Меня радует всё, что радует Олега. Мне кажется, он всё делает правильно. И понимает меня. Может быть, это из-за разницы в возрасте. Или из-за того, что я долго мечтала быть его женщиной. Но это так! Иногда я не понимаю его. Тогда я пытаюсь понять. – Вероника улыбнулась. – И, как правило, у меня получается!