Уравнение Артёмова

 

Купить в журнале за август-сентябрь 2016 (doc, pdf):

 

На чтение потребуется 55 минут | Цитата | Скачать в полном объёме: doc, fb2, rtf, txt, pdf

 

 

 

Всю пятницу и субботу лил дождь. Очередной приступ ливня застал Артёмова в фойе супермаркета. Он остановился у крайнего столика пиццерии, возле витражного стекла, по которому стремительно струились сверху вниз дождевые стрелы, и пережидал. Краем глаза он увидел, как кто-то интенсивно семафорит руками из-за дальнего столика у стены.

– Андрюха!

Артёмов повернул голову.

Махал ему Лёва Галстян, однокурсник по институту. Артёмов улыбнулся, искренне, – последнее время он рад был любой встрече и любому общению с живой душой, – и торопливо пошёл на зов.

– Андрюха, привет! Сто лет, сто зим!

– Привет, Лёв, – сказал Артёмов, усаживаясь напротив.

За прошедшие годы Галстян несколько изменился внешне: погрузнел, заматерел и приобрёл некий лоск. Но внутри, похоже, остался тем же шумным, вечно беспокойным и трогательно-наивным, каким Артёмов знал его в институте. Галстяна всегда было очень много. Он вечно шумел, сопел, вытирал со лба пот носовым платком, громко ржал по поводу и без, постоянно приставал к бабам, по большей части безуспешно, разговаривал по-армянски по телефону с мамой, занимал и ссужал деньги, брал читать и не возвращал книги, учился без особого блеска, но старательно.

– Как ты? Сколько тебя не видел! Очень рад! – орал Галстян, наваливаясь на стол и пережёвывая кусок пепперони. – Чем занимаешься? Я с Вовкой Дубровиным созванивался, туда-сюда. Он говорил, что давно тебя не видел, но вроде, у тебя в бизнесе проблемы были? Всё нормально? Может, помочь чем надо?

Помочь Галстян в бизнесе ничем и никогда не мог, что понимал и Артёмов, и он сам, но Артёмов был благодарен ему уже за эту самоотверженную, безбашенную и обезоруживающую готовность помочь, пойти, поехать, решить, разрулить, пусть она и никогда не шла дальше криков и намерений.

– Не, Лёв, все нормально, – сказал Артёмов. – Спасибо, конечно, но уже не надо. Всё позади. Сейчас вот… бездельничаю, что ли. Отдыхаю. Незаслуженный отпуск, так сказать. Слушай, у тебя есть какие-нибудь варианты насчет работы? Я всем нашим, чьи телефоны у меня есть, звонил… А вот твоего у меня нету.

– А ты запиши, – прочавкал Галстян, извлекая откуда-то из-под толстого брюха мобильник. – И давай я твой запишу. Слушай, сколько мы не виделись? Лет пять? Семь? Ты ведь не десятилетие выпуска был? Или не был? А, ну да, ты ведь не закончил… Но всё равно: Дейл тоже не закончил, и Юлька Марченкова с четвёртого курса ушла, а они приходили. Мы там хорошо посидели, славно, туда-сюда! Нет, тебя не было… Слушай, а ты Толику Земцову звонил? Он, между прочим, вице-мэр сейчас, несколько департаментов курирует, круто поднялся. У него по-любому работёнка найдётся, поможет!

– Звонил, Лёв, – сказал Артёмов, отщипывая с распятой на столе картонки кусок пиццы, – несколько раз. И резюме отсылал. Он поохал, повздыхал: как же, конечно, будем искать. Политик. А потом трубку перестал брать. Никому мы не нужны, неуспешные – тем более успешным. И Олегу Тюленину звонил, и Валере. Знаешь, я год всех обзванивал. И обходил. А потом плюнул. Тут дело такое… Насильно мил не будешь.

Лёва на секунду замолчал и посмотрел на Артёмова своими влажными, чуть навыкате, глазами. И вытер платком пот со лба.

– Слушай, тебе деньги, может, нужны? – спросил он. – Возьми, ты, если без работы, и вообще… Я как-то не думал, что у тебя так… Ты всегда вроде в гору шёл, так круто всё…

– Спасибо, – сказал Артёмов. – Деньги не помешают, если честно, любые. Только, Лёв, я не знаю, когда отдам.

– А ты и не отдавай, – затараторил опять Галстян, вытряхивая бумажник из висящего на спинке стула сиреневого пиджака. – Сколько тебе? Вот, возьми, друган: чем могу. Извини, что немного… Я тоже, сам понимаешь: семья, дети…

– Перестань, Лёв, – сказал Артёмов. – Спасибо тебе огромное. Я последнее время уж и не жду от людей… У меня сейчас правда тяжело. Я, честно, и не думал, что так бывает. Но не хочу тебя грузить.

Он помолчал, борясь с внезапно подкатившим спазмом к горлу, и вдруг, сам того не ожидая, словно скатившись снежным комом с горы, выложил Галстяну – но не историю трёх последних лет, нет, а всего лишь историю последних дней с этими дурацкими письмами.

 

Лёва слушал внимательно, периодически сопел и пару раз всхохотнул, вытирал платком пот со лба, а когда Артёмов замолчал, уставился на него своими выпученными глазами.

– И как я понял, – сказал Артёмов. – Она из Парижа специально ко мне на концерт прилетела, а заодно и на свиданку. То есть я – великий музыкант, понимаешь? И мои французские любовницы по городу в дорогущих машинах с тонированными стеклами разъезжают…

Галстян, не сводя с Артёмова влажных глаз, издал нечто среднее между смешком и хрюканьем.

– Вот я и думаю, – заключил Артёмов. – То ли я с ума схожу, то ли какая-то чертовщина реально существует. Или мистика, эзотерика – пес её разберёт. Письма из параллельных миров, прикинь?

Артёмов замолчал и устало поглядел на Лёву.

Пауза продолжалась довольно долго.

– А у тебя с собой письма? – спросил Галстян.

– Дома лежат, – ответил Артёмов. – А ты чего, не веришь?

– Верю, – заторопился Галстян. – Я вообще во всё такое очень даже верю, Андрюха… У меня мама – та вообще на эзотерике зацикленный человек, ей-богу! Дома книжек полно: трансерфинг там всякий, Ошо, американские какие-то колдуны… Слушай, может тебе с человеком одним поговорить? У мамаши есть знакомый – Арсений Петрович, кажется, зовут, вот только фамилию забыл... Известный чел, у него несколько книг научно-популярных, сайт раскрученный в Интернете, туда-сюда... Он вообще-то ученый, кандидат физико-математических наук, если я не путаю… Но вот этими эзотерическими темами прямо в совершенстве рулит. Хочешь, я телефон тебе узнаю и дам?

Артёмов открыл рот, но Лёва уже набирал на мобильнике номер, другой рукой вытирая платком пот со лба. В трубке ему ответил женский голос, и Галстян некоторое время нараспев кричал в телефон по-армянски.

Артёмов молчал, глядя в копошащееся чрево торгового зала и на яркий холодный свет потолочных ламп. Чего происходит, подумал он, какой, к лешему, консультант по эзотерике? Ну, Лёва такой: он сразу во все стороны бежит; он мне сейчас ещё книги подгонит почитать и заодно направление на психиатрическую экспертизу выхлопочет… Хороший он парень, спасибо ему, деньгами помог… Вообще странно: помогают те, кого не замечаешь и от кого не ждёшь. А те, в кого верил и на кого рассчитывал…

Лёва перестал орать и продолжал разговаривать на две октавы ниже: видимо, речь перестала идти про Артёмова, и коснулась дел семейных, что можно было понять ещё и по оправдывающейся, почти детской Лёвиной интонации. Интересные люди южане, подумал Артёмов, экспансивные. И семьи у них крепкие, большие. Традиция. Жоре как мне, тридцать пять, а, небось, по-прежнему каждый шаг с семьёй и с мамой сверяет…

– Вот, запиши, – обратился Галстян к Артёмову, победно нажав клавишу «end» на мобильнике, – Терминогов Арсений Петрович, писатель, учёный, туда-сюда… Вот телефон на экране, видишь?

– Вижу, – сказал Артёмов. – Пишу.

 

Спустя три дня Артёмов сидел на открытой площадке летнего пригородного кафе с несколько двусмысленным названием «Остров фантазий» и уныло помешивал в чашечке горячий кофе. Солнце уже перевалило за горизонт, жары не было. С дальнего конца террасы доносился назойливый запах жарящегося шашлыка, из приоткрытой двери кухни слышно было позвякивание посуды. Ещё три или четыре столика были заняты, остальные свободны.

Арсений Петрович поджал губы, скрестил руки на груди и откинулся на спинку стула. Некоторое время он словно бы размышлял, с чего начать, сосредоточенно глядя в пол и поигрывая скулами. Потом он поднял взгляд на Артёмова.

– Вы что-нибудь слышали об интерпретации Эверетта? – спросил он.

– Кого? – переспросил Артёмов и сам удивился своему охрипшему голосу.

Кашлянув, он отрицательно помотал головой.

– Упрощённо говоря, есть такая интерпретация квантовой механики: интерпретация Эверетта, – пояснил Арсений Петрович. – Точнее, одна из возможных её интерпретаций, наряду с копенгагенской и некоторыми менее популярными. О квантовой механике-то слышали? Кот Шрёдингера – это что-то вам говорит? В Интернете полным-полно анекдотов на тему этого кота.

– Что-то слышал, – сказал Артёмов. – Это который ни жив, ни мёртв? В коробке сидит?

– Вот-вот, – оживился Арсений Петрович. – Знаменитый мысленный эксперимент Шрёдингера с помещённым в закрытый ящик котом. Упрощённо говоря, производится некое действие, способное убить этого кота с вероятностью пятьдесят процентов. Разряд тока, инъекция, словом, какое действие – неважно. Важно, что после его выполнения мы с вероятностью пятьдесят на пятьдесят можем утверждать, что кот мёртв. Или жив. А точно определяем это, только открыв ящик. Но самое интересное в том, что до открытия ящика одновременно существуют два варианта кота: живой и мёртвый. Ну, или две вселенные, в одной из которых кот убит, а в другой – нет. Понимаете?

Он замолчал и уставился на Артёмова сквозь очки своими рачьими глазами.

– А какое ко мне это имеет… – начал Артёмов.

– Подождите, – сказал Арсений Петрович, вытянув вперёд ладонь, и Артёмов послушно замолчал. – Это, как говорится, присказка. Важно, чтобы вы принципиально понимали, о чём идёт речь. Про кота вы знаете – замечательно. Думаю, и о квантовой механике слышали, её сейчас модно популяризировать. Скажем так: все интерпретации квантовой механики, включая интерпретацию Эверетта, о которой я упомянул, имеют целью объяснить так называемый опыт Юнга, или щелевой эксперимент. Ну, в эти дебри я вас не поведу, не пугайтесь, оно нам и не нужно. Смысл в другом.

Смысл в том, что был такой пиндосовский физик Эверетт, предложивший так называемую многомировую интерпретацию квантовой механики. Предположим, произошло некое событие. По его итогам может быть энное количество разных результатов. Ну, как в примере с котом Шрёдингера: убило его, или нет. Так вот, по Эверетту, для каждого потенциального результата существует своя отдельная Вселенная. В одной мы открыли коробку и увидели живого кота, а в другой…

– Это что же, – сказал Артёмов. – Параллельные миры, что ли? Эзотерика какая-то? Знаете, я, если честно, во всё такое не очень верю…

– Да нет, – поморщился Арсений Петрович и быстрым движением поправил очки. – Эзотерики, конечно, на этой поляне тоже пасутся, но я вам говорю о конкретных научных вещах. Есть такое понятие – Мультиверс, или многовариантная Вселенная. В зависимости от исхода того или иного события, формируется определённый вариант её развития. Для учёных это не означает, что новая Вселенная возникает. Формируется именно вариант развития уже существующей Вселенной. Кроме того, это означает, что для составной системы «наблюдатель – объект наблюдения» утверждение о том, что одна из подсистем находится в определённом состоянии, является бессмысленным. Улавливаете? Пока мы ящик не открыли, для нас кот Шрёдингера – одновременно жив и мёртв.

– Подождите, – сказал Артёмов. – У меня сейчас голова треснет. Я и так последние дни, если честно, плоховато соображаю… Кот ваш этот… Вы объясните, почему вокруг меня происходят дурацкие события, которые вроде бы и ко мне относятся, но… К какому-то другому Артёмову. Это что, мне сигналы из параллельных миров приходят?

– Андрей, – вздохнул Арсений Петрович и снова откинулся на спинку стула. – Сколько раз вам повторять: нет никаких параллельных миров. Есть различные варианты развития событий с точки зрения стороннего наблюдателя. Вот я вас вижу сейчас, напротив себя, в замечательной вашей бежевой рубашечке и тёмных очках на затылке, на этой уютной верандочке под навесом, летом надцатого июня сего года. А если бы, условно говоря, вас по пути сюда сбил вылетевший из-за поворота грузовичок, – я бы вас в данный момент не наблюдал. Наблюдал бы пустой стул напротив себя. Но событие не произошло: вы с грузовичком не встретились, и слава богу. Определённый исход события породил определённое последствие для меня как наблюдателя.

И если бы вы, допустим, пятнадцать лет назад пошли учиться в физико-математический вуз и вовлеклись бы в это дело всей своею душой и мозгами, – может быть, мы с вами сейчас встретились бы на какой-нибудь научной конференции. А я бы, как наблюдатель, следил за вашим блестящим выступлением с кафедры. Понимаете?

– То есть это что? – сказал Артёмов. – Это пойди я после школы в семинарию учиться, как дед хотел, я бы… Я бы главой церковного Ордена был? Вы на это намекаете? А если бы в институте на юриста доучился – депутатом бы стал?

Арсений Петрович молча помигал на Артёмова из-под очков.

– Я не знаю, – произнёс он наконец. – Может, и стал бы. Андрей, тут ведь вот в чём проблема. Вернее, две.

Первая. Вся эта теория, которую я вам излагаю, – она ведь сформулирована для квантового мира. Понимаете? Для мира малых частиц. И наблюдается это всё только в лабораториях со специальными приборами. И научно подтверждается только для микромира.

А вот выводы философского характера – дескать, эти же законы применимы и на макроуровне, то бишь, в нашей повседневной, до боли знакомой жизни, – это выводы, я бы сказал, рискованные. Физики под ними не подписываются. И я не подписался бы. Но вот эти письма ваши… И вообще, все эти ваши ситуации… Они как бы говорят, что подобные вещи возможны и здесь, в нашем мире. Не знаю, что и думать.

– Нормально, – сказал Артёмов. – Вместо того чтобы помочь – только кашу в голове устроили. А теперь говорите «не знаю, что и думать».

– И второе, – продолжал Арсений Петрович. – Все эти так называемые потенциальные варианты развития Вселенной существуют только с точки зрения конкретного стороннего наблюдателя. В наших с вами конкретных примерах – с точки зрения меня. То есть я вас вижу сейчас в качестве тридцатипятилетнего разорившегося бизнесмена. Но, судя по всему, кто-то другой наблюдает вас в качестве успешного члена церковного Ордена. А кто-то третий – в качестве депутата, извините за выражение, Областной Думы.

– Заксобрания.

– Неважно, – поморщился Арсений Петрович. – Как говорится, в сортах говна не разбираюсь. А ещё кто-то наблюдает вас как известного пианиста, да ещё собственного любовника. И сколько таких разных наблюдателей созерцают различные варианты вас самого – неизвестно. Вы, например, знаете уже о четырёх Артёмовых. Вы сам плюс три потенциальных. Тех, которые были бы возможны, если бы.

Артёмов молчал, силясь вникнуть в смысл услышанного.

 

– Возвращаясь к Мультиверсу, – продолжал Арсений Петрович. – Да, эзотерики утверждают, что Мультиверс существует не только на квантовом уровне, но и для нашего «большого», так сказать, мира. Ваш опыт это подтверждает – если вы не врёте или не сошли с ума. Во всех этих вариантах Вселенной одновременно существует свой Артёмов, но в разных ипостасях. И с разным окружением. Но из вашего рассказа следует, что каким-то непостижимым образом эти варианты пересекаются: вы получаете свидетельства, да ещё письменные, с других потенциально возможных линий своей жизни.

– Да, – злобно сказал Артёмов. – Только вот как это получилось, что из всех потенциально возможных мне досталась самая хреновая? Вот это бы узнать!

– Ну, – хмыкнул Арсений Петрович. – Здесь только могу призвать вас к философскому взгляду. Представьте, что не самая хреновая. Предположите, что при определённых обстоятельствах ваша судьба сложилась бы намного хуже. Что есть, так сказать, Вселенные, где вы – бомж или заключенный. Или вообще варианты, где вас уже нету: вы, так сказать, почили в бозе. Помните, как в песне: из-под небес по-птичьи окликая всех вас, кого оставил на земле…

– Смеётесь, – мрачно буркнул Артёмов. – Издеваетесь?

– Ну что вы, упаси бог, – сказал Арсений Петрович. – Просто хотел поднять вам настроение. Сбить, так сказать, с пессимистичной волны, пусть и путём чёрного юмора…

Он взял со столика небольшую трубку и не спеша начал набивать её.

– Кстати, можете не переживать: эти Вселенные, где вас нет, наполнены скорбью не для вас, – продолжал он, – а только для тех, кто вас знал и утратил, так сказать. Лично для вас Вселенных, где вы умерли, вообще не существует. На этот счёт есть парадокс так называемого квантового самоубийства. Вы – бессмертны.

– В смысле? – сказал Артёмов.

– Парадокс… пых-пых… квантового самоубийства… пых-пых… описан у шведа Тегмарка, – пробурчал углом рта Арсений Петрович, раскуривая трубку. – По крайней мере, у него – наиболее полно. Напоминает эксперимент Шрёдингера, но, так сказать, рассмотрен с точки зрения кота. Не понимаете?

Допустим, некто стреляется из револьвера, в котором патроны вставлены через один. Как полагается, раскручивает барабан… Вероятность выстрела, как сами видите, пятьдесят на пятьдесят. Стреляет. Если при этом присутствует сторонний наблюдатель, то для него вероятность гибели самоубийцы один к одному. Бах – и умер. Или жив. Но если самоубийца в одиночестве, или, что точнее, если мы рассматриваем ситуацию исключительно с его точки зрения, то выстрела не произойдёт никогда. Бах – и живой. Опять бах – опять живой. До тех пор, пока остается хоть один шанс на отсутствие выстрела – выстрела, с точки зрения самоубийцы как наблюдателя, не произойдёт. А в той Вселенной, где произойдёт – уже нет наблюдателя. Уловили?

– Понимаю, – сказал Артёмов мрачно. – «Не стоит бояться смерти. Пока мы живы – её нет, а когда она приходит – нас уже нет». Марк Аврелий, кажется…

– Вот-вот, – подхватил Арсений Петрович и окутался клубами ароматного дыма. – Это, так сказать, поэтическая, философская формулировка того, о чём я вам говорю научно-популярным языком.

 

 

 

(в начало)

 

 

 

---

Купить доступ ко всем публикациям журнала «Новая Литература» за август-сентябрь 2016 года в полном объёме за 197 руб.:

Банковская карта:	Яндекс.деньги:	Другие способы:
		Наличные, баланс мобильного, Webmoney, QIWI, PayPal, Western Union, Карта Сбербанка РФ, безналичный платёж
После оплаты кнопкой кликните по ссылке: «Вернуться на сайт магазина»		После оплаты другими способами сообщите нам реквизиты платежа и адрес этой страницы по e-mail: newlit@newlit.ru

Вы получите доступ к каждому произведению августа-сентября 2016 г. в отдельном файле в пяти вариантах: doc, fb2, pdf, rtf, txt.