Повесть о Сухотинском монастыре

На чтение потребуется два с половиной часа | Скачать: doc, fb2, pdf, rtf, txt | Хранить свои файлы: Dropbox.com и Яндекс.Диск

 

 

 

Дорофея не могла поспешно отлучиться на неопределённое время от монастыря, так как у неё было одно важное и незавершённое дело. Основанную ею школу для детей-сирот надо было расширить для новых поступивших в монастырь детей. Если их было двенадцать, то теперь становилось сорок, их переводили в её монастырь из Темникова. Наставница и она же учительница в монастырской школе Любовь Владимировна Хотяйнцева срочно выехала под Рязань оформлять наследство на владение поместьем родителей, умерших одним летом, и должна была вот-вот вернуться. Любовь Владимировна происходила из дворян Московской губернии, имела хорошее воспитание и образование, полученные в одном из благородных пансионов С.-Петербурга. Она одна в школе вела сразу несколько дисциплин: письмо и чтение, арифметику и русскую грамматику, сведения из географии и истории, пение и Закон Божий.

Людмила Владимировна вернулась вечером, а утром пришла к Дорофее с докладом. Имение она оформила по всем законам, получила на владение и распоряжение им удостоверяющую грамоту.

Показав грамоту Дорофее, вдруг сказала:

– Мать Дорофея, у меня было время подумать, а подумав, я решила имение продать и вырученные деньги вложить в строительство нового храма в монастыре. Благослови меня на это.

– Не поторопилась ты с решением? – спросила Дорофея после обдумывания услышанного. – У тебя другого имения нет, чем жить станешь, когда уйдёшь из монастыря?

– Я не уйду из монастыря. Если меня примете, то останусь до конца дней своих с вами, у вас. Назначьте мне послушание в школе. Можете и другое послушание давать. Я ко всему готова. Прошу принять от меня мой дар на храм в нашей святой обители.

 

Как когда-то первая наставница тогда ещё Веры Кудрявцевой мать Дорофея в Крестовоздвиженском монастыре, так сейчас игуменья Сухотинского монастыря Дорофея, внимательно всматривалась в Людмилу Владимировну. Не торопится ли, не станет ли с годами сожалеть о принятом решении, не станет ли винить её, игуменью, что не смогла или не захотела её отговорить от необдуманного поступка.

– Давай так порешаем, Любовь Владимировна, Люба, с имением не торопись. Как там у тебя управляющий, надёжный?

– Папа души в нём не чаял.

– Ну и хорошо. И пусть управляет. Ты ещё раз туда поезжай, определись, сколько в год управляющий будет выделять тебе из прибыли от земли, и живи спокойно. Монастырю, тем более на постройку храма, деньги всегда нужны. Пусть твоё поместье будет у нас резервом. А поживёшь в послушницах, не переменишь своего решения, так и быть по-твоему. На этом мы с тобой и договоримся. Проведу тебя по разряду послушниц, и живи, учи детишек, учи взрослых письму и чтению, тех, которые пожелают. А пожелает немало. Это и будет твоим послушанием. Пойдём смотреть, как нам место для занятий распространить. Думаю, отдельный домик тот, что стоит за главным корпусом, полностью приспособить под школу. Там и тебе найдётся где поселиться, две комнаты светлые есть, с печкой. Мебель поставим – живи и живи.

 

Домик пустовал после ремонта. Посмотрели две большие комнаты, которые планировались под трапезную для нанятых работников, договорились: заказать плотникам поделать длинные столы, а к столам лавки.

– Сорок? – переспросила Люба. – Придётся в несколько смен запускать детей.

– Давай, Люба, так условимся: ты принимаешь дом под своё усмотрение, обставляешь, как надо, напиши список необходимых учебников, книг для чтения, казначея тебе выделит на всё это деньги, поезжай в Тамбов и приобретай всё необходимое. Не скромничай. Школу хорошо обставляй, по всем правилам. Я отлучусь на неопределённое время, хочу в Москву поехать, а ты с казначеей решай все дела свои. Я её поставлю в известность.

Люба на радости расцеловала руку игуменье:

– Ой, матушка, да у меня будет тут и библиотека! Закуплю краски для обучения рисованию! Музыкальный инструмент купим, музыке будем обучать!

– Это хорошо, что ты с восторгом берёшься за дело. Библиотека нужна. Рисованию учить надо, особо одаённых детей будем посылать в епархию для обучения иконописанию. Своих певиц для клироса будем готовить. В этом деле я тебе наипервейшей помощницей стану. С Богом, милая, с Богом. Привезу тебе из самой Москвы икону Иверской Божьей Матери, в школе твоей будет стоять.

 

– Хочу спросить, мать Дорофея.

– Спрашивай.

– А почему на Руси у нас так почитаема Божья Мать?

– Вон ты какой вопрос непростой задала. Верно подметила, много на Руси почтенных икон, а Божья Мать особо почитается. Всё оттого, что на Руси большое почтение к земле люди имеют. Она ведь нам мать сыра земля. Кормилица наша и поилица. А икона – Божья Мать. Чувствуешь, мать земля, божья Мать. Вот потому и почтение такое Божьей Матери на Руси развилось столь широко и повсеместно. И вся Русская земля сделалась особым уделом Божьей Матери, стала называться «Домом Пресвятой Богородицы». Вот откуда всё идёт. Храм наш назван в честь иконы Знамения Божьей Матери. Новый храм назовём в честь иконы Иверской Божьей матери. Разрешение на это уже получено. Теперь дело за всеми нами.

 

– Матушка! Матушка игуменья! Выходи-ка наружу, пойдём к храму! К храму, матушка! Чудо-то там какое! – звала Дорофею монахиня Митрофания. Взяла вышедшую Дорофею за руку, увлекая к храму. Туда уже торопливо собирались насельницы, окружали полукольцом стоящего перед входом в храм на коленях и молящегося, и кланяющегося мужчину. Первым делом Дорофея строго спросила с привратницы:

– Кто пропустил? Почему без моего ведома?

Привратница тихо оправдывалась:

– Не смогла, матушка, отказать просьбе его. Не смогла. Послушай его. Послушай.

Дорофея подошла к мужчине, наклонилась, спросила:

– С вами что? Это женская обитель. Сюда без моего ведома ни одна нога мужчины не ступает.

– Прости, матушка, – поднял глаза в слезах на игуменью мужчина, – прости, ногой я не ступил на вашу землю, я её на коленях прошёл. По обету иду на коленях от самой Берёзовки, что за Сампуром и до вашего храма, до Знамения Божьей Матери. Не сердись, матушка, и строгость ни на кого из своих насельниц не возлагай. Обет я исполняю. Видишь, что теперь с моими ногами стало.

Мужчина прилёг на бок, показывая колени. Одежда на коленях протёрлась, свисала лохмотьями, из-под лохмотьев виделись открытые кровоточащие раны.

Дорофея отвернулась от ног мужчины, приказала:

– Носилки сюда. Кладите его на носилки и в лечебницу.

 

В лечебнице сама обрезала разлохмаченные штанины, промыла колени, смазала их мазью, обернула простынными полосами.

Мужчине было никак не более двадцати пяти или тридцати лет. Тёмно-русые волосы сваляны. Светло-серые глаза то оживали, делались любопытными, то затухали, меркли. Раны на ногах явно приносили страдание этому молодому здоровяку.

Мужчина тем временем рассказывал:

– На море служил я, корабль наш в беду попал, тонуть стал, на бок лёг, команда, как горох, высыпалась в море, спасали, кто, как и чем мог. А я степняк, я плавать с детства не научился, вцепился в обшивку корабля и стал Бога просить пособить мне, сохранить жизнь. И явилась мне Божья Мать на облаке, и поплыло облако в ту сторону, куда ветер его гнал. Стало сносить корабль перевернувшийся вслед за облаком. Так и прибился корабль и я, вцепившийся в него, к земле. Как очутился на берегу, того уже не помню. И обет дал я: уйду в храм Божьей Матери, служить ей буду всю оставшуюся жизнь. А ещё поклялся, если в живых останусь, то от самого порога своей избы пойду на коленях в храм Знамения Божьей Матери и буду весь свой путь благодарить её за спасение живой души. Вот и привела меня дорога долгая в храм Знамения Божьей Матери. Три дня и три ночи шёл. Вроде бы недалеко, а пройди-ка на коленях. А чтоб люди не останавливали, да не спрашивали, шёл от деревень подальше. Вышел к реке Цне, берегом шёл. Она течет, будто ведёт меня, а я всё за ней, я всё за ней. Сваливался на бок, отдыхал и опять шёл. И ни разу не помыслил на ноги встать. А как дошёл до впадения в Цну вашей речки, Тамбовки, так и пошёл по её бережку навстречу течению к вашему храму Пресвятой Богородицы. Во-о-он откуда завидел его, силы прибыли, забыл про боль в коленях, бегом на них побежал. И дошёл. Исполнил обещание, данное Пресвятой Богородице.

– Зовут-то как тебя? – спросила Дорофея.

– Петром зовите, – ответил мужчина, перекрестился и всхлипнул судорожно, глядя неотрывно на икону Знамения Божьей Матери.

Любе, учительнице, Дорофея коротко сказала:

– Походи за ним, поставь на ноги.