Романснебес

 

 

 

Я поступила в консерваторию как-то неожиданно легко. Увидев свою фамилию в списках поступивших, я чуть было не потеряла сознание от счастья. Первым делом я побежала на почту и сообщила родителям по телефону, что я зачислена на первый курс. Трубку поднял папа. Похоже, эта новость его ошеломила.

– Что-что? – переспросил он.

– Пап, я поступила.

– Шутишь?

– Нет. Сегодня вывесили списки. Там моя фамилия.

– А ты ничего не перепутала?

– Ну пап! Там черным по белому написано, что я поступила.

– Нет, ты мне конкретно скажи, что там написано. А?

– Там написано: "Список абитуриентов, зачисленных на первый курс факультета народных инструментов" – вот, а потом, ниже, моя фамилия – Вульф Анжела Семеновна.

– Что, так и написано – Семеновна?

– Да. Так и написано: Семеновна.

– Ну, тогда всё в порядке. Поздравляю тебя, дочка!

– Спасибо, папуля! – защебетала я в трубку.

– Когда ты приедешь? Нужно же как следует отметить это событие!

– Прямо сейчас пойду на вокзал за билетом.

– Хорошо. Ну, тогда мы тебя с мамой ждем. Ты еще позвонишь, когда возьмешь билет? Я тебя встречу.

– Да нет, пап! Не нужно меня встречать. Что там идти? Два шага. А позвонить – позвоню, скажу, каким поездом приеду. Хорошо?

– Хорошо. Но только обязательно позвони.

– Ага. Ну пока, пап!

– Пока, дочка, мы тебя ждем.

Я повесила трубку, заплатила в окошко кассы за семь минут междугороднего разговора и вышла на крыльцо почты.

Этот день казался мне самым солнечным, самым ярким и самым счастливым в моей жизни. Мне хотелось остановить время, чтобы с полной силой почувствовать каждое мгновение этого необыкновенного дня. Я стояла на крыльце и глядела в светлое безоблачное небо, и там, в лазурной вышине, я увидела едва заметное прозрачное белое облачко, напоминающее птицу.

"Нхоаэ! – подумала я. – Мой Ангел! Ты всегда со мной!"

Я решила добираться до вокзала не на троллейбусе, а пройти три остановки пешком, заодно прогуляться и посмотреть на столичную архитектуру, ведь в этом большом незнакомом городе я за десять дней поступления так ничего и не видела, кроме вокзала, консерваторского общежития да гулких коридоров и аудиторий самой консерватории. Город показался мне красивым и величественным. Я шла, разглядывая старые довоенные здания, улыбалась встречным прохожим, которые улыбались мне в ответ, мои мысли были радостны и неразборчивы. Я и не заметила, как дошла до вокзала.

В кассах было не протолкнуться. В сезон летних отпусков народ стремился уехать подальше из каменной столицы, куда-нибудь к морю, на теплые пески, потратить скопленные по копеечке отпускные деньги на персики и арбузы, катания на катамаранах и экскурсии по примечательным местам приморья.

Я заняла очередь сразу в три кассы. Сходила в справочную вокзала и узнала расписание поездов, идущих до моего городка, время прибытия и наличие билетов. Оказалось, что нужный мне поезд идет поздно вечером, так что я прекрасно успеваю взять билет, вернуться в общежитие, собрать вещи, а потом без спешки добраться до вокзала и уехать домой.

Немного постояв в каждой из трех очередей и сказав, что ненадолго отойду, я вышла на улицу, купила мороженое и села в скверике возле вокзала на скамейку. Я кусала холодное мороженое, и оно таяло у меня во рту, превращаясь в сладкое густое молоко.

Рядом со мной на лавку присел молодой мужчина в белом льняном костюме. В руках у него была открытая бутылка "жигулевского" пива.

– Вкусное мороженое? – спросил он и улыбнулся.

Я пожала плечами:

– Обыкновенное. Холодное.

– Холодное – это хорошо. А вот у меня пиво – теплое. Просто гадость.

– Так не пейте.

– И то правда, – сказал мужчина и с размаху выбросил недопитую бутылку в кусты.

– Урна же рядом, – с упреком сказала я.

– Да она ни в урне, ни в кустах долго не залежится. Тут столько промышляет старателей, искателей бутылочных кладов... О! Что я говорил!

Я повернула голову. В кустах ползала грязная старуха. Найдя выброшенную бутылку, она с гордым видом поднялась во весь рост и, словно трубач, исполняющий короткое, но гениальное соло, в три глотка допила остатки пива. Заметив наше внимание, старуха кокетливо прищурила глаза и расплылась в беззубой улыбке:

– Еще бутылочки не найдется?

– Щасс! Приходи завтра с мешком, бабуля!

– Ох, – томно вздохнула старуха, закатила глаза, поцеловала свои грязные пальцы и сдула нам воздушный поцелуй, – завтра, так завтра.

Она еле продралась сквозь кусты и пошла прочь виляющей пьяной походкой, унося в руке бесценный трофей – пустую бутылку.

Это было очень смешно. И я рассмеялась. Мужчина посмотрел на меня теплым взглядом, улыбнулся и философски заметил:

– Жизнь...

– Ага, – кивнула я.

– Анатолий, – представился он. – Можно просто Толя.

– Анжела, – назвала я свое имя.

– А сокращенно как? Лика? Да?

– Нет, и сокращенно – Анжела.

– Понял. Если Анжела – это и сокращенно, то по сему видно, что Анжела – очень серьезная девушка. Да?

– А вы в этом сомневаетесь?

– Ни секунды. Я, как только тебя увидел, сразу подумал: вот на лавке возле вокзала сидит девушка, ест мороженое и болтает ногами. Это очень серьезная девушка. Надо с ней познакомиться. Может быть, и я стану наконец серьезным.

– А вы не серьезный?

– Я? Нет! Я не серьезный.

– Понятно.

– А что серьезная девушка делает на вокзале?

– Серьезная девушка пытается уехать домой.

– И как далеко?

– Не очень далеко.

– Понятно. Поезд скоро?

– Вечером.

– Значит, у меня еще есть время познакомиться с серьезной девушкой поближе?

– Не думаю. Мне еще нужно взять билет. А очередь в кассу длиннее поезда.

– Неужели?

– Ага.

– Значит, придется брать билет без очереди.

– Как это?

– Идем покажу.

Анатолий встал со скамейки и бодро зашагал в сторону вокзала. Я пошла за ним.

Войдя в зал билетных касс, Анатолий направился к двери с табличкой "Дежурный по вокзалу".

Остановившись у двери, он сказал мне:

– Стой здесь. Куда едем?

– В Рубецк.

Анатолий кивнул и исчез за дверью.

Минут через десять он вышел, держа в руках билет.

– Вот. Билет до Рубецка. Седьмой вагон. Купе. Нижняя полка. Отправление в 23.10. Вторая платформа, четвертый путь.

– Я хотела плацкарт, – растерялась я, – купе – это, наверно, дорого.

– А кто говорит о деньгах? Деньги – это очень серьезно. Мне, как самому несерьезному человеку в этом городе, билет в любую точку страны выдается бесплатно!

– Ну что вы, Толя! Мне неудобно.

– Неудобно стоять такую очередь в кассу. Ехать в плацкарте – тоже неудобно. А быстро взять билет и пойти погулять по городу – удобно.

– Вы это серьезно?

– Хоть я и несерьезный человек, но это я говорю вполне серьезно. Ну что, пойдем?

– Куда?

– Гулять по городу. Те два часа, которые ты бы провела в очереди, я экспроприирую у тебя в свою пользу. Идет?

– Идет!

Мы вышли из здания билетных касс и пошли прочь от вокзала.

– Куда пойдем? – спросила я.

– Всё равно. Можем зайти в какое-нибудь кафе, съесть какую-нибудь котлету. Как на это смотрит серьезная девушка?

– Даже не знаю.

– Ну, ты есть хочешь?

– А что, у меня голодный вид?

– Про вид ничего не могу сказать. Вид у тебя вполне привлекательный. Но и привлекательные девушки могут хотеть есть. Или я неправ?

– С этим трудно спорить.

– Вот и я о том же. Значит, решено. Пойдем кормить наших маленьких зверей.

– Кого-кого? – не поняла я.

– Маленький зверь – это желудок. Если его вовремя не покормить, он начинает урчать и кусаться!

Мы прошли квартал, пока нам попалось небольшое уютное кафе с приятным интерьером и квадратными столиками на два человека.

– Где сядем? – спросил Анатолий

– Давай у окна.

– Давай.

Официантка принесла меню.

– Быстро – только тефтели. Остальное – нужно ждать.

– А мы никуда не торопимся, – с нарочитой вежливостью отозвался Анатолий.

Он открыл меню и положил его передо мной.

– Чего душе угодно?

– Я не знаю. Чего-нибудь попроще, – смутилась я.

– Попроще будет в другой раз – значит, выбирать буду я.

Он подозвал официантку и быстро, по-деловому сделал заказ.

– Сколько времени нам придется ждать?

– Около получаса. Салаты – минут десять.

– Хорошо. Годится. Принесите нам пока минералочки. Или, может быть, холодного сухого вина, – Анатолий вопросительно посмотрел на меня.

– Нет-нет, – замотала я головой.

– Ну, тогда минералочки, только холодной!

– Хорошо, я вам принесу из холодильника, – натянуто улыбнулась официантка.

– Вот, уж будьте так любезны!

Выяснив отношения с официанткой, Анатолий ласково посмотрел на меня.

– Ну что, дитя природы, думаешь, что этому дядьке от меня надо?

– Нет, не думаю.

– Думаешь, думаешь, – хитро подмигнул Анатолий, – или, во всяком случае, должна так думать... А мне от тебя ничего не надо. Просто ты мне понравилась, и мне захотелось сделать тебе что-нибудь приятное. Понятно?

– Понятно.

– Ничего тебе не понятно, кареглазая! О! А вот и наша минералочка! Спасибо, барышня! Не дали погибнуть от жажды одинокому путнику.

– Ну, не такому уж и одинокому, – сказала официантка, окинув меня недобрым оценивающим взглядом.

– Одинокому, одинокому! Кареглазая – не в счет! Да, кареглазая?

Я улыбнулась и кивнула головой.

Официантка разлила минералку по фужерам и отошла.

– Ну что, за знакомство? – Анатолий поднял фужер с минералкой.

– За знакомство.

– Надеюсь, приятное.

– И я надеюсь, – отозвалась я, хотя и не могла избавиться от чувства настороженности и страха, которое у меня возникало всякий раз по отношению к незнакомым мужчинам.

Возможно, если бы я не чувствовала себя в этот день такой счастливой и удачливой, если бы не огромная очередь за билетами в кассу железнодорожного вокзала, если бы не задорные смеющиеся глаза Анатолия, если бы... если бы... если бы....

Но всё случилось так, как случилось, и мы, пообедав в кафе, долго бродили по парку, а потом пешком дошли до моего общежития, где я собрала свои вещи и ноты, а потом в такси доехали до вокзала, и Анатолий занес мою сумку в вагон, а потом мы целовались на перроне ...

 

В эту ночь я не смогла уснуть. Я слушала стук колес скорого поезда, и под этот ритм в моих ушах звучал величественный оркестр. Мое сердце в груди билось как птица, а на губах не остывали первые в моей жизни поцелуи...

 

Под утро мне удалось задремать. Мне приснился Нхоаэ. Он улыбался...

 

Меня разбудила проводница, тормошившая меня за плечо.

– Встаем. Рубецк через полчаса.

На перроне меня встречал отец. Увидев его бледное растерянное лицо, я поняла, что забыла позвонить родителям.

– Анжела, что случилось? Почему ты не позвонила? – взволнованно спросил отец.

– Па! В кассу такая огромная очередь, я чуть успела на поезд! – соврала я.

– Ладно. Хорошо, что всё хорошо. А мы с мамой так волновались.

– Па, ну чего волноваться? Я уже взрослая!

– Да, – покачал головой папа, – ты уже взрослая. Я совсем забыл про это. Ну, пойдем. Мама ждет. Волнуется. Пирог испекла. Ты нам должна всё подробно рассказать!